Цепи Фатума. Часть 2

Грей, 2021

UPD: пока на паузе, обновляется Темный Союз – 2023. Новое временное укрытие – контрастный город храмовников и торговцев Хорград, таит множество опасных секретов, но не лишено тайн и прошлое как союзников, так и соперников. Угасшее обладание пробуждается, а присутствие наследия Варлага ощущается все сильней. Смогут ли Ричард с Ливией и дальше бороться за свою любовь в мире, где такой союз невозможен, а все оборачивается против них? Все сюжетные линии пересекутся, будут заключены новые альянсы, а предыдущие – рухнут. Предстоящее столкновение всех сторон неизбежно в преддверии очередной битвы за Мэриел, как и наступление Фатума.

Глава 3. Встреча

Когда Лескро спустился вниз, прижимая к груди кожаный чехол с бумагами и писчими принадлежностями, Сансара и ее братец уже приняли завтрак от Червивого Яблочника — перевоплотившиеся незамысловатым образом в новые блюда объедки вчерашнего ужина (никакой расточительности, сплошная бережливость!), правда, полагающееся ко всему этому пиво оказалось куда свежее и холоднее, его парочка потных и тщедушных работников доставила прямо при них. Ушлый Яблочник явно намеревался сбыть им остатки со дна старой бочки, но после весьма короткой беседы с Фортианом уяснил — лучше настроение этому громиле не портить, а заодно и себе, ведь до чего погожий день грядет! Девушка не вмешивалась, со скучающим видом водя пальцами по засаленному краю стола, потом повертела кинжал в руке: хотела даже что-нибудь нацарапать на память… нечто вроде “В и С”, но не стала.

“Глупо все это. Обойдется. Обойдусь. Сейчас надо думать о Корделле”.

Ждать долго не пришлось, только Форти плюхнулся напротив нее, так почти сразу же и трактирщик подплыл к ним с двумя деревянными подносами. У Сансары не имелось ни малейшего желания вступать в разговоры с хозяином (даже столь тривиальные, как оплата, выбор блюд, погода, удобство (ха-ха, а то как же!) комнат и прочая чепуха), она швырнула ему на стол чуть больше аргов, чем требовалось, и указала кивком на стойку, мол, шуруй отсель. Мужик елейно улыбнулся, скрыв за сей гримасой скользкое “Надеюсь, я вас тут больше никогда не увижу!” (наемница читала таких людишек и их скудные мыслишки будто буклет за один медяк) и ретировался.

Девушка хмуро проводила взором хозяина, после все же ткнула сталью в слой жира на столешнице и накарябала, но вовсе не инициалы или сердца, а знак Колеса — круг с зазубринами на внешней его части.

“Никогда не знаешь, как именно сложится судьба, Червивый Яблочник, но движение ее — круг”. — Она смахнула пальцами мелкую стружку.

Они с Форти переглянулись и принялись за еду. Таращиться на нее в столь ранний час некому, посему особо девушка не отворачивалась, когда пила и ела, опустив маску до подбородка. Фортиан уже привык к ее облику, да и его единственное око более занимала пища.

Викто́р все еще торчал в спаленке, возясь с будущим портретом Корделла, а Форти уже поглядывал на его порцию, но стянуть что-либо оттуда не решился, поймав почти волькаарский взгляд сестры. Громила вздохнул, зевнул, почесал затылок и принялся обгладывать кости.

О том, кто и как провел прошедшую ночь в Морабатуре, ни один из них не говорил, о каких-то дальнейших планах — тоже. Ведь все уже решили, пока спускались: сдать ростовщикам цацку Лескро, получить денег, двинуть в гильдию наемников, выдать портрет преступника, назначить награду. Далее дело за малым, Зубастик отправится доносить на Бастера Кардиналу, а к вечеру герцог “будет висеть” на каждой стене, а может, его и вовсе поймают, тогда повисит между небом и землей уже не столь фигурально. Не самый хитроумный план, но чем проще, тем легче исполнить задуманное. В общем, пока ждали Викто́ра, так и сидели молча, пили да жевали.

— А вот и Зубастик! — известил Форти, который давно слопал всю свою еду, поэтому теперь просто бесцельно таращился по сторонам, нет, да кидая жадный взгляд на завтрак, предназначенный для Лескро.

— Отлично. — Сансара, так и не дощипав мясо худосочного цыпленка, придвинула блюдо к брату. Тот просиял. Девушка осушила кружку и натянула маску по самые глаза, подведенные сурьмой (покинув комнату, она успела умыться и привести ту часть лица, которую считала не такой уж уродливой, в порядок).

— Ну как? Готово? — поинтересовалась она у Викто́ра. Ее брат остался безучастным и к самому появлению королевского прихлебателя, и к его творческим способностям портретиста. Форти активно работал челюстями, которыми он перемалывал жареную птицу, сплевывая периодически кости в примостившийся на скамье подле него пустой глиняный кувшин.

— Вполне! — Лескро оглядел полупустую (не считая парочки окопавшихся тут навеки забулдыг, наклюкавшихся теплого осадочного и посему уцененного пива спозаранок) залу таверны и продемонстрировал плоды творческих потуг.

— Пьфу! Тьфу! Хпф!

— Как это понимать? — удивленно спросил Викто́р.

— Это он кости сплевывает.

— А-а-а… Ну?

— Великолепно. — На Сансару с отвращением взирал герцог Корделл, тени и умелые штрихи делали его заостренное лицо едва ли не живым, до крайности настоящим. Да, именно таким ей он и запомнился в их последнюю и весьма непродолжительную встречу в Эвелире. Девушке подумалось, что Зубастику тоже довольно часто приходилось сталкиваться с подобным пренебрежительным и высокомерным выражением этого подонка, которое она бы так явно не смогла изобразить — Корделл в ее мыслях существовал лишь поверхностно — кругами на воде куда более глубокого соленого озера обид и лишений.

— По-моему, чего-то не хватает… — Форти сказал это тише и несколько развернулся, потому что Яблочник тоже в пол уха и в край глаза заинтересовался тем, что же происходит за столом у этой проблемной троицы. — Ну, всякой хрени… Искры из глаз, темные силуэты… О! Черепа и кости! Тьфу! — Он снова сплюнул и поковырял ногтем мизинца между зубов. — Чтобы каждая собака в Хорграде поняла — перед ними ужасный и опасный колдун!

Лескро нервно облизал губы.

— А ты прав, — признала Сансара. — Немного жути нам не повредит. Но только без излишеств, чтобы совсем не отбить прыть охотников, иначе обделаются и не станут в это ввязываться.

— Будет вам сущий кошмар, но в умеренных количествах! — Теперь Викто́р облизал графитовый наконечник в деревянной палочке и принялся под чутким руководством Фортиана создавать для герцога соответствующий зловещий антураж.

— Другое дело, — похвалил великан, хлопнув (даже весьма нежно) амбассадора по плечу.

— А теперь поешь, заслужил, — бросила девушка, на ее коленях лежала папка с портретом, посланник передал ей бумаги, дабы не заляпать свою работу каплями жира во время спешной трапезы.

“Никакая это не привилегия, герцог Корделл Бастер, теперь ты ее раб, даже хуже”.

Викто́ру удивительно точно удалось передать обладание тьмы — расползающийся черный туман, растворяющиеся и разлагающиеся в нем силуэты людей, что вот-вот станут прахом, бестелесными тенями, флером самой смерти… Лескро никогда не видел эскуру (так именовал ее наставник, пленник царицы в Эвелире), а Сансара знала, что это такое. Она видела.

Где-то на улице трещали окаймленные железом колеса. Или этот треск — плод ее воображения, явление органное — шум в ушах, головная боль? Или же это знак истинного Колеса? Она уставилась на вырезанную фигуру перед ней.

“Потому что я не хочу такой участи для тебя…” — пронеслись в голове слова Фидес, после они утонули во вполне реальном звоне храмовых колоколов.

“А для настоящей, родной дочери ты этого хотела?”

Сансара захлопнула чехол, сокрыв лик герцога кожаным пластом с потертым позолоченным тиснением лица иного — короля Аргольда.

— Нам пора.

***

Прежде чем покинуть дом Магнуса, Ричард все-таки заскочил в свою комнату. Вейа и Грофф завздыхали и запричитали, но парень решил не обращать на их (весьма скромное по любым меркам, к слову) негодование. Грофф только крикнул, чтобы не смел брать оружия, это он про кинжал, иначе его придется сдавать на хранение в каждой лавке или заведении, куда они заглянут. А в некоторых местах, вроде банковского хранилища, придется оформлять бумагу — а это все потеря времени и прочая, прочая… Его меч, как он сообщил, тоже остался в доме. Тут же последовала тирада (и вот с этим Ричард полностью согласился) про то, что противопоставить возможному нападению им совсем нечего, разве что, Грофф нетерпеливо постучал тростью по плиткам прихожей (да, такой набалдашник с башкой морской свиньи оружие не хуже булавы), рассудив, что придется довольствоваться (а он надеялся, что не придется) подручными средствами и толикой удачи, а им с Вейей стоит полагаться на быстрые юношеские ноги.

— Хорошо! — крикнул парень, свесившись с перил. — Я не за кинжалом!

— Давай скорее, Ричард!

— Уже бегу!

Он на самом деле намеревался прихватить кошель. Грофф, конечно, не обмолвился, что за все их предстоящие расходы заплатит его друг, но это и так понятно. Самому же Ричарду от этого делалось столь нестерпимо неудобно, ну, а собственный небольшой вклад в расходы мог немного утихомирить это беспокойство. Такой уж Ричард. А вот Вейю не тяготило нечто подобное, только если омрачалась вся эта прогулка для нее перспективой носить чепец с цветочками.

Он быстро сбежал по лестнице вниз и выскочил из особняка, обнаружив нетерпеливых Гроффа и Вейю. Мужчина извлек ключ на веревочке и запер им дверь, подергал ручку, осмотрелся по сторонам, изучив кусты и кадки, перебросил из одной ладони в другую данную Магнусом тросточку и изрек:

— Не глазеть по сторонам и не болтать все, что на ум пришло. Это вам не Бертлебен.

— Поняли, — отозвались ребята.

— Но сохранять внимательность. Увидите кого-то подозрительного, сразу сообщайте мне. Если вдруг распознаете в каком-то прохожем редрина, избежать бы нам такой участи, немедленно бегите к воде — канал огибает город по правую руку, главный собор при этом у вас — по левую. Все улицы, как бы не петляли, ведут к набережной, если двигаться от храмов, — проинструктировал Грофф. — Далее без лишней мысли прыгайте в воду, там глубина вам до подбородка.

— Так себе план, — буркнула Вейа кузену, но спорить со стариком не стала, ей уже не терпелось выдвинуться.

— Все всем ясно?

— Да! — Что еще сказать-то?

— Мы пешком? — только и спросил Ричард, оглядываясь.

— Да, тут недалече.

— Хорошо.

— Тогда вперед. — Грофф тростью указал на калитку и, хрустя гравием, захромал в ту сторону. Кузен и кузина последовали за ним.

Город предстал совсем иным: он ожил, заиграл красками, будто бы вы силились различить пейзаж на картине в полутьме, а после, бросив это занятие и напрочь забыв о блеклых цветах и невыразительных мазках, случайно увидали в другой раз то же самое полотно при свете ясного утра. Примерно так же Ричард мог бы описать произошедшие с Хорградом перемены.

Жаркий воздух весеннего дня все еще тяжело вдыхался из-за чрезмерной влажности, казался тяжелым, обволакивающим, он впитал в себя привычные (лошади, готовящаяся пища и благоухание цветочных клумб) и незнакомые запахи (угольный чад и какие-то химикалии, например). Вода, все еще таящаяся в дорожных выбоинах и сточных канавах, испарялась довольно быстро, после обеда от болотного душка прошедших дождливых дней не останется и следа. На небе — ни облачка, а на белый шар солнца больно смотреть.

Грофф вел их вглубь района, указывая на различные ориентиры, которые помогут не заблудиться в хитросплетении улиц с бесконечным множеством всевозможных лавок, маленьких ночлежек, питейных, лотков и киосков, пришедших на смену широкой аллее особняков.

Зловещие силуэты храмов в самом сердце города перестали омрачать вид, в яркости утра они выглядели дымчатыми, далекими, нереальными. Торговый квартал Флорин, где располагался дом Магнуса и его гостиница, напомнил Ричарду Бертлебен в любой будний денек, только народу и лавок (а посему и суеты) тут гораздо больше, чем дома.

По вымощенным камнем улицам проносились всадники, плелись груженые доверху торговые повозки и легкие (в сравнении с первыми) открытые кареты, на тротуарах скакали мальчишки лоточники и продавцы новостных брошюр, они ловко маневрировали меж парочек прохожих — дам во всевозможных разноцветных платьях, шалях, шляпах и капотах и таких однообразных мужчин — все как один в темных плащах и треуголках (Грофф идеально вписывался в их косяк).

В сущности, никто на них особого внимания не обращал, за исключением весьма возрастной дамы (пожалуй, в два раза старше, судя по виду, госпожи Мораг из Бертлебена), восседавшей за столиком уличной кафетерии. Она ястребиным взором (усиленным дополнительно вычурным пенсне) впилась в Вейю и пробормотала пажам, что не довольна видом юной девушки с непокрытой головой. Ну еще бы, ведь голову старухи венчала такая огромная шляпа, что двум слугам пришлось поддерживать поля ее головного убора с воистину, никак иначе не сказать, цветочной рассадой вокруг тульи.

Конец ознакомительного фрагмента.