Подземелья неявной Академии

Дана Обава (2024)

Катерина — инзрак, существо из Неявного мира, находящегося рядом с нашим, Явным. Живет она под одной крышей с мамой, сестрой и сумасшедшим дядей и мечтает учиться в Академии магии на артефактора. Но ее мать против этого, поскольку считает, что именно обучение там свело с ума ее брата. Однако Катерина тайно поступает, полагая, что это поможет ей не только овладеть магией, но и вылечить дядю. Только все идет не так, как она задумала, совсем не так. Ее ожидает вредный декан, бесстрашные друзья, приключения в разных мирах и страшная семейная тайна.

Глава 7

Никогда я раньше так не злилась, как ставя еще один горшок на свой подоконник. Впрочем, имею ли я право так предаваться чувствам? Сама ведь недоглядела. Теперь еще и Степе может из-за меня достаться.

— Только попробуй сдохнуть, — в качестве напутственной речи говорю я будущему цветку.

На следующую ночь первым занятием у нас назначена философия вместе с группой с факультета Псионики. Я прихожу в аудиторию первой и сажусь поближе к столу преподавателя, решив начать новую жизнь добросовестного студента. Потом приходят мои сокурсники, рассаживаясь на задних рядах. Псионики, запыхавшиеся и взбудораженные добираются последними, уже после нашего учителя — худого старика с жиденькой, но длинной бородой. Даже при нем они продолжают переговариваться в полголоса, хотя занятия и вправду еще не начались:

— Ты слышал, что он сказал?

— Хотел бы я это видеть!

— Это был магистр Брадгоф — декан факультета магии Смерти!

Я не оборачиваясь, превращаюсь в слух.

— Проверяли все старшие курсы, начиная с Боевого факультета!

— Кто-то напал на третьекурсников на практике!

— Да не может быть! Это просто слухи.

— Закинули магистра Брадгофа в кусты!

— Ерунда. Его там даже не было!

— Зуб даю! Все так и было.

— Какая жалость, что мы только начали обучение…

— Один олух посеял там свою волшебную палочку, его и без тебя быстро найдут!

Сердце подпрыгивает. Я невольно смотрю на свою сумку, висящую на спинке стула. Я свою палочку там видела совсем недавно, значит, это Степа свою потерял. Какое счастье, что подумали на старшие курсы! Однако надо Степу хотя бы предупредить. Я быстро пишу ему записку, только как мне ее теперь ему доставить? Отвернувшись к стене, шепотом призываю ближайшее живое существо. Это у меня редко получается на самом деле, но думаю сейчас, после укола адреналина, может и выйти.

Но все-таки начинается время занятий, и преподаватель поднимается из своего кресла. Он пишет свое имя на доске крупным каллиграфическим почерком. Пока он это делает, отчаянно продолжаю призыв, но никто не является.

— Тема нашей вводной лекции — Магия и ее роль в современной цивилизации, — учитель оглядывает аудиторию поверх очков. Самой что ли попроситься на выход и побежать искать Степу? А дальше как? Он же тоже сидит сейчас на лекции.

Преподаватель начинает рассказывать хорошо поставленным голосом, и я стараюсь делать пометки в тетради, одновременно размышляя о нашей проблеме. Закончив рисовать какую-то схему на доске, он снова поворачивается к аудитории и вдруг замолкает на полуслове. Я сначала, как и все должно быть, с недоумением гляжу на него, но потом, проследив за его взглядом, понимаю, в чем дело. На моем столе рядом с чернильницей сидит крупная мышь! Надо же, кого только в Академии не водится. Это видимо особая академическая мышь.

— Тоже к знаниям тянется! — с улыбкой говорю я, ссаживая мышь на пол. Заодно передаю ей бумажку для Степы. Такое объяснение вроде бы удовлетворяет учителя, он усмехается и продолжает рассказ.

Мы со Степой наталкиваемся друг на друга в коридоре.

— Ты что собираешься сделать? — интересуюсь я у него.

— Пойти и сделать еще одну волшебную палочку пока не поздно. Повторение — мать учения, как говорится.

— То есть ты собираешься в ту аудиторию, где у нас проходили занятия по Ритуалу и лежат запасные заготовки из бузины? Хорошее место, чтобы познакомится с деканом Брадгофом.

— Блин, точно, он вполне мог устроить там засаду, — бьет себя по лбу Степан. — Купить в магазине для волшебников, думаю, тоже не получится, у них там список клиентов. А срезать самому — так это новолуния дожидаться придется. Куда ж еще-то податься?

— Э, на черный рынок? — предполагаю я.

— Это там где оружие, наркотики и поддельные документы? Или у волшебников есть какой-то свой черный рынок нелегально выструганных волшебных палочек?

— Ну, хорошо, возможно, я говорю о сером рынке, где просто продаются предметы, которые невозможно достать официально. Если есть спрос, должно быть и предложение, так ведь?

— Только где это предложение получить, то есть где мы предъявим свой спрос?

— Я не знаю, — признаюсь я. — Но, может, Артур знает. Он же хвастался своими познаниями неведомого. Надо просто кого-нибудь послать к нему, — я подхожу к окну и, отодвинув защелку, открываю его, — например, вот этого сычика.

— Так же как ты послала ко мне ту мышь? Я, признаюсь, обалдел, когда она мне твою записку протянула. А потом еще минут десять она под партами бегала, препод в нее никак попасть не мог!

— Что, и в конце концов он убил ее? — в ужасе за своего посланника спрашиваю я.

— Нет, оглушил-таки, и выкинул в окно. Вот, возможно, твой сычик…

— Ни слова больше! — на руке у меня и вправду теперь восседает небольших размеров птица с подозрительно сытым видом.

— Дома я такого не видел, — Степа с удовольствием разглядывает птицу.

— В вашем мире это сделать гораздо сложнее, — киваю я. — Да и в нашем это получает далеко не каждый раз. Но этой ночью я, похоже, в ударе.

— Что, уже соскучилась по мне? — на меня из-за угла выскакивает вампир, когда я иду встречать Степу после урока древних языков, на котором мы начали изучать латынь.

— Semper mors subest¹, — вырывается у меня цитата с сегодняшнего урока.

— Mors omnia solvit²

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Смерть всегда рядом (лат.)

2

Смерть решает все проблемы (лат.)