Сельский шик для мажора

Даниэлла Ник (2024)

Семь дней. Ровно столько длилась наша история любви. Мажор Матвей Кремлев приехал потусить к нам в поселок, и свел меня с ума. Случайно я узнала, что он со своими друзьями установил прайс на деревенские развлечения и сорвал куш, благодаря нашей связи. Всплывают старые тайны, я оказываюсь вовлечена в водоворот событий, которые кардинально перевернут мою жизнь.

Глава 5. Алена

— А потом они музыку включили, — рассказывает мне бабуля за ужином про соседей. — Да такую громкую, даже тарелки в серванте подпрыгивали.

— Надо же, а ты что? — спрашиваю я, накладывая себе добавку из большой кастрюли. Сегодня бабушка приготовила жаркое со свининой и салат из помидорок. На столе стоит молоко от коровы тети Дуси, и сливы с огорода. От сочетания слив и молока я невольно расплываюсь в улыбке.

— Ты молоко-то пей, Лека. Здоровее будешь! — подставляет мне бабушка стакан. — А че я. Вышла в огород, и как давай ругаться. Ну, они сразу испугались, и выключили. Паренек извинялся очень. Вежливый такой. А девка там противная была, начала мне что-то про одиннадцать вечера рассказать и про права. Ну, я ее быстро заткнула. Это в городе до одиннадцати, а тут, считай, стемнело, значит, и ночь пришла.

Я откидываюсь на спинку стула и громко хохочу. Бабушка у меня мировая, с ней не забалуешь. Но, вместе с тем, добрая и отзывчивая. Бывшая пионервожатая, а затем — учитель младших классов, плюс она всю жизнь пела в поселковом хоре «Россияночка», голос у нее поставлен, что надо.

— Ладно, бабуль. Я спать пойду. Завтра на работу к девяти, нужно выспаться. Всю ночь потом плясать буду! — потягиваясь, встаю со стула и чмокаю бабулю в морщинистую щеку.

— Ой, стрекоза. Праздник у вас завтра, да?

— Ага. Спокойной ночи!

— И тебе спокойной, Аленка.

— Ты не ложишься еще?

— Нет, со стола уберу, да почитаю немного.

Я составляю грязную посуду в раковину, и отправляюсь в свою комнату. Наш дом деревенский, пока был жив дед, он облицевал его красным кирпичом, снес перегородки, печку и немного достроил. Так появилась моя комната и вполне себе современная ванная с туалетом, из скважины льется вода. Но я еще помню те времена, когда стояла настоящая русская печка, и умывальник за ней, а удобства были на улице. Помню, проснулась как-то в пять утра, мороз на улице, а в ведро по серьезным делам не сходишь. Натягиваю на себя полушубок и валенки, пробираюсь к заветной двери. Темно и холодно, как чувствую, что в спину мне кто-то пристально смотрит. Я все молитвы вспомнила, что меня прабабушка учила. Трясясь от страха, разворачиваю голову, а на меня уставились два коричневых глаза козы Марты. Ух, какая я злая была. Это дед забыл закрыть сарай, а она выбралась.

Моя комната очень уютная, не так давно мама купила мне туалетный столик, где я обожаю крутиться перед зеркалом и краситься. Сегодня я практически без макияжа, захватываю с собой мицеллярную воду и чистое полотенце. Быстро умываюсь и принимаю душ, облачаюсь в длинную футболку, и плюхаюсь в постель. Как обычно, перед сном, проверяю соцсети и мессенджеры. В нашем с девчонками чате — тишина. Дуются друг на друга. Такое бывает часто, и я особо не парюсь. Завтра помирятся.

От Демьяна висят непрочитанные сообщения, в них он восхищается моей красотой и желает приятных снов. А вот Владка накатала мне целую простыню с возмущениями и жалобами на близняшек. Как я поняла, конфликт назревал уже давненько, а сегодня была последняя капля. Мы с ней немного попереписывались, обсудили планы на завтра, промыли косточки Юльке-Заусенке, и я со спокойной душой уснула.

Проснулась я до будильника, в окно светило яркое солнце, как бы приглашая поскорее выбраться на улицу. В задней части дома у нас расположена терраса с прямым выходом из кухни, где мы часто пьем кофе по утрам. Бабушка уже не спит, видимо, пекла творожное печенье, судя по ароматам, долетающим с кухни.

Я умываюсь, из длинных волос сооружаю себе объемную шишку на макушке. День обещает быть жарким, поэтому я надеваю велосипедки и короткий топ, сверху накидываю белую, легкую рубашку, которую завязываю в узел на животе. Повертевшись перед зеркалом, немного подмазываю брови и наношу румяна. Пристально рассматриваю свое отражение, прикидывая, какой макияж сделаю ближе к вечеру. Ничего конкретно не придумав, складываю в рюкзак наушники, телефон с зарядником и духи. Ключи от магазина лежат там же.

— Доброе утро, ба! — весело кричу, заходя на кухню. В углу, под полкой с иконами, висит телевизор, по которому бабуля с интересом наблюдает за новым витком отношений главных героев сериала.

— Доброе, Аленка. Завтракать будешь? Я печенье испекла! — поднимается бабушка из кресла.

— Сиди, бабуль, я на террасу пойду кофе пить. А за печенье — спасибо большое!

Одним глазом наблюдая за событиями на экране, кипячу чайник, достаю банку с кофе, высыпаю чайную ложку растворимого кофе, капучинатором взбиваю себе жирное, деревенское молоко, накладываю сахар, и все это заливаю кипятком. Просто божественно!

Прихватив тарелку с творожными ушками, ногой открываю дверь на улицу.

— Аленка, — ворчит в след бабушка. — Не можешь два раз сходить, чтоб руки свободные были?

— Не, ба! И так норм! — хохочу я, вдыхая полной грудью свежий воздух.

Выставляю кружку с тарелкой на стол, слегка влажный после ночи, беру салфетку, и протираю стул, на который плюхаюсь, с наслаждением вытягивая ноги.

Красота! Солнце ярко светит, на небе ни облачка. Балует нас погода в этом году, которую неделю без дождей. Порываюсь, было, полить теплицу, но бабушка уже все сделала. У тети Дуси громко мычит корова, от которой мы берем молоко, слева кричат петухи. Идиллия. Как я буду жить без всего этого уже через месяц в большом городе?

Сделав глоток кофе, я тянусь за печеньем, как мое внимание приковывается к молодому человеку в спортивных штанах за забором. Он подтягивается, держась за толстую ветку яблони. С этой яблони плоды вечно падают за наш забор. А мы такие честные, что собирали яблоки и отдавали тете Тасе обратно. Она обязательно варила для нас повидло и презентовала перед зимой. Ох, и вкусное!

Как завороженная слежу за мышцами, перекатывающимися под упругой кожей. Плечевой пояс широкий, движения явно натренированы, он делает это так пластично, что внезапно губы пересыхают, и дыхание сбивается. Капец! Нервно облизываю губы, и продолжаю пялиться. Внутренний голос говорит мне, что это неприлично, но голый торс притягивает словно магнитом.

Внезапно, будто почувствовав мой взгляд, он перехватывается, и разворачивается ко мне лицом, делая уголок ногами. Я мажу глазами по грудным мышцам, и проработанному прессу. Я такой только в интернете видела, клянусь. Спускаюсь ниже, залипая на пахе, обтянутому спортивными штанами, над которыми виднеется резинка от трусов Кельвин Кляйн. Боже!

— Доброе утро, Алена! — кричит мне парень. Да это же Кремль!

А я так залипла, разглядывая его фигуру, что даже не посмотрела на лицо. Как ошпаренная срываюсь со стула, якобы потереть стол.

— А мы, значит, соседи? — не унимается он, ловко соскакивая с ветки. От стыда мои щеки становятся пунцовыми.

— Привет! — вяло машу ему, продолжая усердно делать вид, что страшно занята столом.

Боковым зрением вижу, как он вразвалочку подходит к забору. Он у нас не глухой Обычный, деревянный штакетник. У нас не принято прятаться от соседей.

— Ты живешь здесь? — как ни в чем не бывало спрашивает Кремлев, высоко приподняв бровь. Светлые волосы небрежно взъерошены, на подбородке вчерашняя щетина, скулы четко очерчены, очень красивый. Холодные серые глаза скользят по моей фигуре сверху вниз, особенно задерживаясь на полоске между топом и велосипедками, и поднимаются к пылающему лицу.

— Да, — наконец, беру себя в руки. Что со мной такое вообще? — А вы, значит, наши новые временные соседи?

— Типа того, — усмехается он, по-хозяйски положив кисти рук на штакетник. — А ты чего с утра пораньше за голыми парнями подглядываешь?

— Я? — задыхаюсь от возмущения.

— Ты, так пялилась, чуть дыру во мне не прожгла! — ржет мерзавец, показывая белоснежные зубы.

— У меня зрение плохое, — быстро нахожусь я. — Думала, теленок потерялся. Ждала, когда замычит.

— Теленок?

— Ага. Да и вообще, было бы на что тут смотреть. На речке и порельефнее парней видала, — окидываю его взглядом, полным скепсиса. Что он о себе возомнил вообще?

— А, ну да, конечно!

— Ладно, мне на работу пора! — нахмуриваюсь, пытаясь вспомнить его имя. Матюша, Тимоша, Антоша. Точно, Тимоша! Как кот у Владки. — Пока, Тимоша!

— Я Матвей, Алена!

— Еще хуже! — прыскаю я, и оставляю парня в гордом одиночестве.