Убита светом, рождена тьмой

Дара Мир (2025)

Я была простой девушкой, которая только начала ощущать вкус жизни, любить розовый цвет и своего парня. Я ценила свою семью, лелеяла и оберегала. Но монстры разрушили мой мир в одно мгновение, забрав всё, что имело значение. Мечты, цели, семья, дружба, любовь — всё сгорело. Единственное, что осталось у меня — это жажда мести. Я вернулась, чтобы сокрушить монстров. Зверски, больно и без сожалений. Я собираюсь ломать их тела так же медленно, как они ломали моё. Уничтожить их гордость и честь, забрать их смысл жизни. Сжечь его жарким пламенем, оставив лишь пепел и скорбь. Это всё, чего я хотела до его появления. Мужчина с глазами цвета осеннего леса ворвался в мою жизнь, наполнив её запретными желаниями. Желаниями, от которых я не в силах отказаться, Любовь, семья, простое счастье. Но смогу ли я уберечь близких моему сердцу людей от смерти, которая окружает меня? Смогу ли не погасить их свет своей тьмой? Сможет ли созданный монстр внутри меня держать баланс между добром и злом? Я не знаю.

Глава 8

Nightmare — Halsey

Я не сладкий сон,

Я — твой кошмар наяву

Спустя две недели принятия ситуации и выработки нового плана мы переходим к миссии. Интуиция кричала довериться преследователю, поэтому я решила рискнуть. В начале было трудно, страхи съедали живьем, кошмары вернулись с новой силой из-за того, что мысли не покидали картины прошлого и осознание, что все придется повторить вновь. Но отключив панику и включив мозг, поняла, что не все так плохо. Рядом будет Лиам, он не позволит никому мне навредить. В этот раз играю я, а не они.

Все находится в моих руках, ситуацию контролирую именно я, никто другой. Никто не причинит мне боль. Никогда больше.

Я наблюдаю, как Лиам взламывает систему безопасности одного из любимых заведений Маркуса, в котором он сегодня ужинает. Нам нужно знать, когда он покинет ресторан, чтобы я сделала свой выход. Маркус ужинает в полном одиночестве, что существенно облегчает нам задачу.

В голове закрадываются сомнения насчет нового плана действий. Ведь предыдущий мы готовили три года без передышки, вкладывая все свои силы и знания, а теперь это всё пошло насмарку. Сложно отказаться от решений, в которые было вложено столько сил. Но, возможно, это и к лучшему, нужно принять ситуацию и действовать по обстоятельствам. Мы не всезнающие, поэтому не могли предположить, как все пройдет.

— Ты уверена, что справишься? Если нет, мы придумаем что-нибудь другое, — обеспокоенно спрашивает Лиам, пытаясь перехватить мой взгляд.

— Я выдержу все, что нужно, всегда это делала. Я не отступлю из-за страха в голове, Лиам, — уверяю напарника, чтобы это обеспокоенное выражение исчезло с его лица.

Да, страхи всё ещё живут внутри меня и никуда не ушли, но я собираюсь преодолеть их, как делала это всегда. Мне надоело бояться. Надоело страдать, плакать. Пришло время отключить чувства и начать делать то, для чего я вернулась.

Вершить правосудие.

Мое сердце бьется ровно, никакого волнения, я ничего не чувствую после вчерашнего. Может, просто опустошена, устала от чувств, но так лучше. Приятно, когда внутри пустота.

— Если вдруг что-то пойдет не по плану, я защищу тебя.

Лиам кладет руку мне на плечо, слегка сжимая, выражая поддержку.

— Знаю, я никогда в тебе не сомневалась, — искренне говорю, стараясь сдержать слезы от проявления ко мне мягкости и кладу руку поверх его, сжимая в ответ.

Лиам резко поворачивает голову к монитору ноутбука, его брови сходятся на переносице от напряжения. Пришло время. Мой взгляд тоже обращается в ту сторону. Маркус расплачивается за ужин, а это значит, что мне пора начать играть свою роль.

— Прольем немного крови?

Садистская ухмылка и озорной блеск появляются на лице Лиама. Он так же, как и я, долго ожидал этого часа. Сегодня мы покончим с первым в нашем списке, и так будет с каждым, пока они не ответят за свои поступки.

— Прольем, — подтверждает с темным блеском в карих глазах. — Мы затопим этот город кровью грешников.

Ох, мы непременно это сделаем.

Кивая в знак согласия, выхожу из машины, притаившись в темном углу на улице около ресторана, где стоит машина Маркуса. Здесь так же темно, как и в моей голове. Демоны зловеще шепчут на ухо, предлагая разные варианты расплаты. Они долгое время прятались без возможности увидеть свет. Больше не намерена их держать на коротком поводке. Пришло время проявить эту сторону себя. Пришло время освободить монстра.

В поле зрения появляется силуэт Маркуса, он открывает машину, щелкая фарами.

Пора, у меня нет времени на другие мысли.

— Помогите! Помогите! — кричу во все горло, не жалея связки.

Выбегая из укрытия, спотыкаюсь перед его машиной, привлекая к себе ещё больше внимания. Для полного образа пострадавшей мы разорвали одежду на мне, я собственноручно разбила себе губу и вырвала клок волос. Ничто не должно нас выдать. Маркус опытный хищник, замечающий все детали, поэтому пришлось идти на жертвы.

Шарканье ботинок возле моей головы доказывает, что я отлично справилась с ролью. Но ещё не время радоваться. Поднимаю глаза к его лицу, видя монстра, скрывающегося под личностью человека. Он смотрит на меня с пустым выражением лица, которое невозможно прочесть. Я хватаюсь за край его брюк, пытаясь сделать себя жалкой в глазах Маркуса.

— Помогите мне, он убьет меня, — мольбы слетают с губ дрожащим голосом, это меняет выражение его лица.

Маркусу нравится, когда его умоляют.

— Садись в машину, я отвезу тебя в безопасное место, — без колебаний предлагает, улыбаясь во весь рот.

Со стороны это может показаться безобидной улыбкой, но это оскал хищника, который нашел себе жертву. Черты его лица вызывают у меня отвращение. Ни один костюм Прада не скроет дерьмо, которое он из себя представляет.

Придерживаясь образа, поднимаюсь на ноги, пошатываясь. Он ловит мой локоть для поддержки, прикосновение вызывает приступ рвоты. Мне противно от количества крови на руках монстра, которые сейчас касаются и пачкают меня. Прикусываю губу, делая медленные вдохи, избавляясь от этого ощущения. Я отмою себя, но ему никогда не отмыть все свои грехи. Маркуса ждет Ад на земле и наверху, я собственноручно позабочусь об этом.

Маркус помогает мне дойти до машины, открывая дверь на заднее сидение. Меня удивляет тот факт, что он не посадил меня спереди. Но тут же осеняет. На переднем сиденье он не сможет изучить меня, а через зеркало заднего вида ему будет удобнее делать это.

— Куда вы отвезете меня? — спрашиваю растерянно, оглядываясь вокруг, делая вид, что меня преследуют.

— В больницу, — с этим словами он захлопнул дверь, направляясь на водительское сидение.

Не думала, что комната Маркуса для садистских пыток называется больницей.

Единственное, что он лечит там — свои потребности психа, лишая женщин жизни.

— Спасибо, спасибо вам, — благодарности слетают с уст, хотя мне хочется кричать о желании убить ублюдка.

Маркус молчит, но от меня не ускользает подъем его губ в отвратительной, присущей хищнику, манере. Жгучая ненависть охватывает все внутри, нет боли и страха. Только злость, отвращение и ненависть.

Что они сделали с моей жизнью?

Я правда пыталась не ненавидеть их, я не хотела захлебнуться в этих чувствах. Но я не могу. Ненавижу за то, что сделали со мной. Забрали всё, что когда-либо имело смысл. Растоптали, сожгли, станцевав на руинах. Украли без угрызения совести жизнь светлого человека, который был добрее ангелов на небе.

За что?

Просто для своего же развлечения, а теперь родители Эмили погрязли в вечной боли от потери единственного ребенка. Сколько ещё таких жизней они забрали, я даже не хочу считать.

Ненависть так остро режет мою грудь, что я не могу её игнорировать. Если суждено захлебнуться в ней, то лучше так, чем в крови невинных людей.

— От кого ты бежишь?

Глаза Маркуса сталкиваются с моими в отражении зеркала. Дрожь бежит по телу от пустоты в них, там нет жизни и нет ничего человеческого.

— Парень, он накурился и потерял контроль, — дрожь в голосе и в теле сопровождают меня весь разговор, доказывая, что я неплохая актриса.

Начинаю плакать, тихо всхлипывая. Мое тело дрожит, подтягиваю колени к груди обхватив их руками, качаясь в разные стороны, как душевно больная. Такие эмоции не даются мне легко, чтобы вызвать их приходиться вспоминать крики Эмили, её мольбы и последние слова.

Маркус сохраняет молчание, только скорость у него выходит за рамки нормальной. Ему не терпится начать свою новую кровавую картину. Он понял, что искать меня никто не будет, а даже если будут, можно ведь все спихнуть на парня наркомана.

Около десяти минут делаю вид, что меня разрывает от боли и слез, всё ещё качаясь в разные стороны. Немного стихая, падаю и растягиваюсь всем телом на сидение, колени прижимаю к груди, глаза крепко закрываю, изображая на лице спокойствие, показывая то, что я ушла в царство Морфея. Маркус поверит в это, ведь у меня только что была сильнейшая истерика и стресс.

После моего спектакля мы едем ещё примерно минут пять до места назначения. До моих ушей доносится звук тормозов, Маркус глушит машину и тихо захлопывает дверь с водительской стороны.

Пришло время моей игры и конца Маркуса.

Дверь с моей стороны открывается, я чувствую его дыхание над моим лицом, его отвратительный грязный взгляд. Ни одна косточка моего тела не двигается, стараюсь даже не дышать. Руки обхватывают моё тело, прижимая к его худому и холодному, а вокруг тишина. Я слышу только звук колыхающейся листвы, нет никаких звуков дороги.

Значит Маркус отвез меня за город, как мы и предполагали. Успокаивает только одно — я не одна, датчик позволяет отслеживать моё местонахождение, а значит Лиам рядом.

— Такая сладенькая, а какие формы. Мне не терпится разрисовать их своим клинком и попробовать на вкус, — тихий зловещий шепот звучит над моим лицом, опаляя дыханием, в котором улавливаю нотки алкоголя.

Мне стоит всех усилий, чтобы сдержаться, когда воспоминания пробираются в голову. Он уже пробовал всё это, но ничего не помнит. Маркус не запоминает лица, они никогда не играли роль, только его эскизы на телах бедных девушек.

Извращенный художник.

Когда легкий ветерок перестает касаться моей кожи, я понимаю, что он занес меня внутрь. Холодные руки кладут меня на твердую поверхность, часть меня радуется, что он наконец перестал ко мне прикасаться. Я слышу шарканье, слышу, как открываются шкафы, стук лезвия. Маркус начал подготовку.

— Так сладко спишь. Каким лезвием тебя разбудить, красавица? — от его вопроса ненависть и тяга к расплате бунтуют в моей крови.

Сохраняю молчание, продолжая делать вид, что сплю. Мне нужно, чтобы он подошел ближе, тогда я смогу нанести удар.

Рука, сжимающая мою грудь до жуткой боли, заставляет вздрогнуть всем тело и открыть глаза. Маркус стоит рядом, блуждая руками по моему телу, сжимая все самые интимные части меня. Сначала он насилует своих жертв до потери сознания, а потом, когда они уже не в силах сопротивляться, начинает вырезать узоры на коже. Меня охватывает ступор, я не могу пошевелить конечностями. Это животный страх, как в ту ночь. Я не могу ему противостоять.

— Думаешь я не узнал тебя, леди в красном?

Холодное лезвие прижалась к моему горлу, одно неверное движение, и я покойник, но судя по выражению лица Маркуса легкая смерть — это не то, что он выбрал для меня.

Я не удивлена, что наркотик не подействовал и он догадался, от его проницательной натуры это бы не ускользнуло, особенно если Маркус ощущает опасность либо я просто вколола недостаточно дозы. У меня был план на этот исход событий, но паника окутала моё тело и не собирается подчиняться голове.

Так всегда происходит, когда мужчина касается меня в подобной манере. Контроль ускользает из пальцев, открывая проход удушающей панике. Только с другими мужчинами было легче, они не были монстрами, которые осквернили моё тело три года назад.

— Твоя игра была восхитительна, я поверил на долю мгновения, пока не увидел знакомый блеск в твоих глазах, вспомнив ту ночь у дерева. Ты жаждешь наказать меня, но за что? — Маркус делает задумчивое выражение лица, на его губах появляется улыбка. Кривая и слишком широкая улыбка, доказывающая его безумие. — Хотя, это не столь важно теперь. Ты сама пришла ко мне, думая, что женщина может переиграть сильного мужчину. Поэтому наказана будешь лишь ты за свою глупость, леди в красном.

Клинок продвигается ниже, к основанию груди, оставляя красный след. Я не издаю ни звука, я не чувствую никакой боли. Только стук сердца от лихорадочной паники, пока пытаюсь побороть её и использовать второй план.

“Ты позволишь ему снова осквернить своё тело, Ребекка? Ради этого ты так легко сдалась?”

Нет и ещё раз нет. Не ради этого.

Демоны, которые до этого момента посылали только пагубные мысли шепчут то, что дает силы. То, что пробуждает насилие в моей крови. Я не слабая и могу дать отпор. Я могу это сделать.

Взмах моей руки и пространство наполняется яростным криком боли. Ради этого я здесь и ради этого не сдалась.

Маркус отшатывается назад, падая на задницу. По его руке, которая сжимала моё бедро, стекает ручеек крови. Размахивая руками при падении, он ранил меня ещё глубже, но это сейчас не играет роли. Из-за паники я забыла, что имею при себе оружие, которое могу использовать против него. Я намного сильнее монстра напротив, я училась сражаться, а не приносить только боль клинком. Он не имеет первой привилегии, что играет мне на руку. От вида крови Маркуса меня охватывает странное чувство. Я теряю часть себя, человеческую часть. Ведь ранив человека, ничего не чувствую внутри, ни капли сожаления, ни вины. Я делаю это во второй раз, разрезаю плоть человека без колебаний. Плевать, что сделал Маркус, но чем я лучше монстров прошлого, если так легко могу причинить боль человеку?

Наверное, это мой первый шаг в бездну. Но он стоит того, чтобы спасти в дальнейшем жизни невинных.

Значит ли это то, чтобы добиться справедливости, нужно пройти путь монстра и возможно не выбраться оттуда никогда больше? Думаю, я узнаю ответ в конце своего пути.

— Ты чертова тварь! — рычит Маркус, бросаясь на меня с ножом.

Рефлекс срабатывает быстрее, прежде чем его нож успевает полоснуть моё горло. Одной ногой вышибаю нож из его поднятой руки, другой ударяю в колено, слыша хруст костей. Вой режет уши. Вой боли и проигрыша. Ты проиграл, Маркус. Но я не чувствую победы, триумфа. Я совсем ничего не чувствую. Только холод, который позволяет жестокости довести дело до конца.

— Ты ведь не помнишь меня? Я имею в виду не ту ночь на балу.

Маркус непонимающе разглядывает меня, отползая назад, когда я начинаю приближаться. Раньше гадала, если ли хоть какие-то чувства в монстрах. Видимо есть, ведь сейчас я вижу страх и смятение на его лице. Не такие уж и бесчувственны монстры, какими кажутся на первый взгляд.

— Сумасшедшая сука, — шипит Маркус, продолжая уползать.

Слишком поздно, от грехов не убежать. Карма обязательно укусит за задницу в этой жизни за все плохое, что мы сделали.

— Двадцать шестое июня двух тысячи девятнадцатого года, ты помнишь этот день, Маркус? — эта дата с болью вырывается у меня.

Дата, разрушившая всю мою жизнь. Забравшая все хорошее, что было, оставив только сожаление, чувство вины и желание вернуться в прошлое. Монстр не помнит ничего, ему не была важна эта дата, ведь не его жизнь тогда разделили на “до” и “после”. Не выдержав, бью подошвой по его лицу, желая, чтобы хоть что-то промелькнуло на этом лице, чтобы моё желание убить Маркуса ушло.

— Я убью тебя, они убьют тебя, — рычит монстр, захлебываясь собственной кровью.

— Вам следовало сделать это ещё в тот день, теперь слишком поздно, Маркус.

Понимание резко мелькает на его лице, он наконец-то вспомнил, ведь я единственная жертва, которой удалось выжить.

— Сожаление о прошлом — дерьмовая вещь, не так ли? — задаю вопрос, когда вижу эту эмоцию на его лице вперемешку с ужасом.

— Чего ты хочешь?

Делаю задумчивое лицо, прикладывая палец к подбородку. От меня не ускользает, как дергается его кадык от нервов. Зверь, загнанный в свою же ловушку.

— Желаю, чтобы ты страдал так же, как и все те, кого ты убил.

— Я заплачу тебе сколько попросишь, у меня много денег. Больше, чем ты можешь себе представить, — предлагает Маркус, выдавливая что-то наподобие улыбки.

— Ты жалок.

— Я согласен на это, теперь отпусти меня, и я обещаю, ты уйдешь безнаказанной. Если убьешь меня, они придут мстить. Они уничтожат все, что имеет для тебя значение, я не стою ни единого пенни из этого. Сохрани свою жизнь и будь умнее. В первый раз тебе дали шанс выжить, во второй раз этого не повторится.

Истеричный смех срывается с губ. Я так долго мечтала увидеть ночной кошмар в плачевном состоянии. Это, пожалуй, даже лучше картины, которую я рисовала в голове.

— Знаешь, чего ты стоишь, Маркус? — приближаюсь к нему, опираясь ногой в его грудь, прижимая к земле. — Клетки, разрушения, боли, отчаяния и безысходности, которая ожидает тебя, когда я покончу с тобой.

Маркус яростно кричит, пытаясь встать, но сломанное колено тянет его обратно вниз.

— Где флэшка?

Я ждала этого вопроса, Маркус до последнего пытался сделать вид, что она не важна.

— Эта флэшка?

Рука тянется к шее, снимая кулон, на котором подвешена самая дорогая вещь Маркуса. Его глаза вылезают из орбит, вена пульсирует на шее в беспорядочном ритме. Он боится, что его сокровищу навредят. Как боялась тогда я. Меня никто так и не услышал, поэтому теперь я закрою свои уши.

— Ты об этом говоришь? — демонстративно кручу перед его лицом, вызывая хныканье боли, когда у него не получается до меня дотянуться.

— Верни! Верни мне её! Ты сука! Чертов мертвец!

Крики Маркуса вызывают у меня коварную улыбку. Моя рука тянется к металлическому молоту, прикрепленному на стене, предназначенному для крушения человеческих костей. Всё это время смотрю ему в глаза, многообещающе улыбаясь. Я вижу, как дрожат его руки от безысходности. Он ничего не может сделать, не в силах помочь себе, как жаль. Бросаю флэшку перед ним, разбивая её топором на мелкие кусочки под звуки отчаянных криков. Ломаю так же, как это сделали они с моей жизнью. Медленно, мучительно, разрушая самое ценное. Стирая до неузнаваемости, лишая возможности жить. Больше нет ничего ценного у Маркуса. Это была его коллекция убийств, начиная с родной матери. Он так ей дорожил, что с гордостью носил всегда с собой. Коллекционером тяжело терять свои коллекции, которые они упорным трудом собирали годами. Так больно, что слезы блестят в его глазах. Эта была цель жизни Маркуса, которую сейчас стерла навсегда.

Я перевела материал с флэшки на свой компьютер, зная, что там есть и видео с моим участием, видео с Эмили. Я не смотрела их и не собираюсь. Они понадобятся мне для другого, для полного шага на пути приговора Маркуса.

— Что ты собираешься со мной делать? — жалобно спрашивает Маркус, смирившись со своей судьбой.

— Разрушить.