Беспечная жизнь Миши Л. Автобиографические рассказы

Даршан Лисаневич

Сказочное детство в экзотическом Непале, веселые проказы юности, драматичные любовные романы, деловые успехи и потери, предательство, тяжелая болезнь и счастливое избавление – забавные и честные автобиографические рассказы Миши Л., сына выдающихся родителей, решившегося на поиски собственного пути в жизни.

Глава 8. Открытие новых горизонтов

Следующим утром я сидел в саду, моя голова еще кружилась от смеси будоражащих разговоров и изрядного количества виски, принятого прошедшей ночью. Неожиданно из дома вышел Джон, сел напротив меня и перешел к делу: «Если ты действительно хочешь участвовать в гурджиевском курсе, нужно принять решение прямо сейчас и сегодня же поговорить с мистером Беннеттом! Я с удовольствием отвезу тебя в Шерборн-хаус и представлю ему!»

Час спустя я стоял в просторном холле имения в Шерборне, ожидая, когда спустится мистер Беннетт. Дрожа от предвкушения, я одновременно сдерживал сильное желание сбежать, пока есть такая возможность. Мгновением позже мистер Беннетт вышел из своего кабинета и стал спускаться по широкой лестнице: высокий широкоплечий мужчина с взъерошенной копной седых волос и проницательными глазами. Остановившись в нескольких футах, он пристально посмотрел на меня и спросил:

— Да? Чем я могу вам помочь?

«Ну, мой мальчик, сейчас или никогда!» — подумал я глубоко вдохнув и, стараясь изо всех сил казаться уверенным, спросил:

— Мистер Беннетт, могу ли я стать участником вашего гурджиевского курса в этом году?

Молча глядя на меня, казалось, целую вечность, он начал разворачиваться, чтобы подняться к себе. Затем, остановившись внезапно на лестнице, он повернулся ко мне и сказал:

— Хорошо, приходите!

Мистер Беннетт в Шерборне

Только 10 месяцев спустя, в самом конце нашего курса, он открыл мне то, что происходило у него внутри в момент этого колебания, и как он сомневался, брать меня или нет!

Мне повезло, я почти сразу нашел неплохо оплачиваемую работу за стойкой в пабе недалеко от Бёртон-он-Уотер, и мог оплатить курс. Наши отношения с женой расстроились, поэтому еще пару месяцев назад мои родители предложили им с Николасом пожить в Непале, взяв на себя все расходы. Так что они улетели в Катманду и собирались вернуться в Англию к началу моего курса в сентябре.

Три месяца пролетели незаметно, и вот, я прибыл в Шерборн с кучей багажа, постельными принадлежностями и тысячами теснящихся в голове вопросов. Когда я разгружал багаж, ко мне подошла изящная дама средних лет и представилась: «Я Элизабет, жена мистера Беннетта. Вы ведь нас не помните? Мы с вами виделись в Катманду в 1963 году, когда останавливались в отеле вашего отца». Да, некоторые события в жизни действительно заставляют задуматься о природе совпадений!

Беннетт дважды приезжал в Непал между 1961 и 1963 годами, чтобы встретиться с Шивапури бабо́й, глубоко почитаемым индуистским мудрецом, о котором ему было известно еще в 1940-е годы. С тех пор он мечтал написать книгу о его жизни и учении, которое отличалось живостью и простотой. Позже Беннетт стал называть его своим учителем, отметив: «Шивапури баба был истинным святым, который оказывал немедленное вдохновляющее воздействие на каждого, кто оказывался в его присутствии». Опубликованная им книга называется «Долгое паломничество: жизнь и учение Шивапури бабы». Тогда Шивапури бабе, по слухам, было 137 лет и, верите вы или нет, этому существует множество свидетельств! Во время визитов в Непал Беннетты останавливались в отеле «Ройал» в Катманду и видели меня там 11-летним мальчиком. И вот спустя 10 лет я оказался в Англии и обращался к ним за наставлениями!

Третий гурджиевский курс начался в Шерборне в сентябре 1973 года, когда на улице уже холодало, особенно это ощущалось в огромном неотапливаемом имении. Я жил в одной комнате с тремя мужчинами моего возраста, и мы сразу поладили. Десятимесячный курс делился на 3 этапа: первый назывался экзотерическим, второй — мезотерическим, а третий — эзотерическим. Новые участники были разделены на три группы, интенсивность занятий возрастала по мере перехода от одного этапа к другому.

Всё начиналось в 6 утра с гонгом, затем следовало омовение, которое предполагало умывание или душ, на выбор. Я выбрал душ, хотя знал, что горячей воды не будет, а в зимние месяцы это требует известной решительности! После душа я дрожал мелкой дрожью еще минут 10, зато холодная вода мгновенно смывала паутину сна с моего тела и ума! Соседи по комнате думали, что я чокнутый, но этот ритуал хорошо готовил меня к утренним упражнениям, которые проводились мистером Беннеттом, или мистером Би, как его называли ученики.

Утренние упражнения состояли из множества замечательных техник и медитаций, которым мистер Би научился у Гурджиева, суфийских³² мастеров, буддийских монахов и других духовных учителей, с которыми он встречался в течение многих лет своих поисков. В дополнение к этому нас учили фокусироваться на дыхании и быть внимательными к своему телесному опыту в трех аспектах: физических ощущений, чувств и мышления.

За утренними упражнениями следовал завтрак, который всегда включал большую тарелку каши, а через час начинались другие занятия и повседневные дела. Они предполагали работу на кухне и приготовление пищи, работу на огороде и уход за животными, садоводство и уборку территории, плотницкие и строительные работы, а также обслуживание огромного шерборнского дома.

Занятия были посвящены истории и естественным наукам под углом зрения учения Гурджиева. В течение 10 месяцев мы освоили 39 невероятно сложных и напряженных «движений» в комплексе «священных танцев» Гурджиева. Он собирал их из традиций различных эзотерических школ во время путешествий по далеким и часто запретным местам. То, что сказал мистер Би, объясняя цель этих движений, произвело на меня глубокое впечатление, вот его слова: «Ваше тело имеет первостепенное значение, это связь между внутренним и внешним миром!»

Мистер Би сам распределял учеников по трем группам, их состав сохранялся на протяжении всего курса. Распорядок дня зависел от того, к какой из групп мы относимся, занятия и работа проходили под руководством выпускников предыдущих курсов или самого мистера Би. Всем ученикам предлагалось придерживаться поста по четвергам, когда можно было только пить воду. Это делало четверги более изматывающими, так как все повседневные дела должны были выполняться как в обычные дни, без дополнительного отдыха и послаблений. Во время третьей части курса пост был увеличен до 48 часов, но это предлагалось только тем, кто был выбран для участия в эзотерическом этапе.

Курс уже начался, а я так и не получил никаких известий из Непала. Через 6 недель после начала курса я получил короткое письмо от жены: «Дорогой Миша, мне очень жаль, что наш брак не сложился. Я остаюсь в Непале, и не буду участвовать в курсе».

Я почувствовал себя разорванным надвое и начал пить больше обычного. С одной стороны я мучительно тосковал по жене, а с другой стороны меня захватывал новый глубокий опыт, который я открывал для себя на курсе. «Что мне выбрать? Должен ли я немедленно вернуться в Непал и пытаться спасти наш брак или мне стоит направить всю энергию на этот новый мир, что открывается для меня?»

Я решил остаться и поехать в Непал после завершения курса! Проходили дни, недели, и я чувствовал, как во мне растет что-то новое. Вместе с этим возвращалась и та радостная уверенность в себе, которую я испытывал когда-то в детстве. И, несмотря на то, что вместе с соседями по комнате я по ночам употреблял изрядное количество ньюкасловского эля³³, орехов и шоколада и просыпался на следующее утро с тяжелым похмельем, я ни разу не нарушил распорядка и никогда не пропускал утренние упражнения и другие занятия.

Я уверен, что данный в начале занятий обет и постоянное преодоление себя во время всего курса, были тем самым «сознательным трудом и намеренным страданием», которые, как подчеркивал Гурджиев, необходимы для трансформации к более высокому состоянию бытия. Эта борьба двух сил внутри: «нет, я не могу!» и «да, я смогу!» наиболее ярко проявлялась, когда дело доходило до освоения и оттачивания «гурджиевских движений», то и дело порождая некую третью силу, ранее мне не знакомую. Эти три фундаментальные силы Гурджиев называл «Святое утверждающее», «Святое отрицающее» и «Святое примиряющее».

Упорно пытаясь освоить одно особенно трудное движение, однажды днем в классе я внезапно испытал то, что считаю той самой таинственной третьей силой. Это нечто безмерно прекрасное, что не поддается описанию. Как будто я, или, точнее, какая-то часть меня находится вне тела и молча наблюдает, как отдельные части моего тела выполняют невероятно сложные движения и жесты в идеальной координации. И в то же время это состояние «бдительности» несло в себе всеобъемлющий покой. Это и был мой первый опыт переживания «неопределимого присутствия», чего-то совершенно отличного от привычных физических, эмоциональных или интеллектуальных переживаний, то, что невозможно описать словами.

Жизнь в Шерборне не всегда складывалась для меня гладко. Должен признаться, что пару раз в течение первых месяцев курса я позволил своим негативным эмоциям и привычке бунтовать против правил взять надо мной верх, что в итоге привело к вызову в кабинет мистера Би. Свой суровый выговор он закончил словами: «Если продолжишь в том же духе, сдохнешь в сточной канаве, как поганый пес!»

После этого безжалостного нагоняя всё постепенно стало меняться, моя решимость искренне участвовать в занятиях укрепилась и приобрела большую ясность. Кроме этого у меня завязался нежный роман с сокурсницей, который продолжался 4 месяца и оказался целительным после болезненного известия от жены. Во время перерыва между первой и второй частями курса мы с подругой съездили к ней домой на Гернси (Guernsey), один из прекрасных Нормандских островов.

Еще одним весьма полезным элементом курса была ежевечерняя встреча с мистером Би. Все мы собирались в большой библиотеке, где он читал вслух книгу Г. Гурджиева «Всё и вся» и давал пояснения к трудным местам. Поскольку большую часть того, что Гурджиев написал в своей первой книге, практически невозможно понять, я с благодарностью слушал объяснения мистера Би о представленных там загадочных беседах.

Вторая часть курса проходила с нарастающей интенсивностью, а мороз суровых зимних месяцев усложнял всё еще больше. Одна из тем, которую мистер Би представил во второй части курса, касалась того, что Гурджиев называл нашей «главной особенностью». По сути, эта особенность представляет собой какую-то вредную привычку, старую модель поведения, паттерн, которые мы обычно не осознаем, но они являются помехами на пути более глубокого понимания себя. С момента, когда я впервые об этом услышал, мне стало любопытно, каков мой паттерн. В тот день, когда мистер Би должен был мне это открыть, я в нетерпении топтался у дверей его кабинета. Дверь открылась, мистер Би, не сказав ни слова, прошел мимо, а затем резко остановился и одарил меня одним из своих проницательных взглядов: «Ты всё еще умничаешь, общаясь с людьми?» — бросил он тоном, не терпящим возражений, и, не дожидаясь ответа, ушел. «Фу-х, и это всё, что он хотел мне сказать?»

И все же, его слова вызвали мимолетное понимание особенности моей личности. Однако пройдет еще много лет, прежде чем я смогу четко распознавать и контролировать этот эго-паттерн, направленный на привлечение внимания к себе.

На втором этапе курса были организованы дни для посетителей, они давали нам долгожданный перерыв в нарастающей интенсивности ежедневных занятий. В такие дни мы исполняли освоенные «гурджиевские движения», наслаждались застольем и напитками, приготовленными специально для этих случаев, старались подробно отвечать на вопросы посетителей. Если выходные проходили без посетителей, то нам давали свободное время, и, конечно же, наши прогулки неизбежно заканчивались в оживленных пабах ближайших деревень.

Когда зима сменилась весной, а весна перешла в лето, на большой лужайке перед шерборнским домом мы начали разучивать танец моррис³⁴. Я с большим удовольствием исполнял эти танцы в шерборнском доме, а затем и в разных пабах Глостершира.

Третья, эзотерическая часть курса оказалась наиболее сложной, особенно в дни 48-часового поста, в котором я решил участвовать. К тому времени, когда курс подошел к завершению, я сумел понять, что в результате всех совместных действий и занятий во мне произошли некие тонкие изменения. Занятия обогатили меня новыми способами более ясного восприятия жизни и окружающих людей, а также вселили уверенность, что я смогу принять вызовы, которые жизнь припасла для меня на ближайшие годы.

В последний день занятий все собрались в большой библиотеке, чтобы послушать заключительную лекцию мистера Би. Он рассказал нам о любопытных случаях, которые он наблюдал за последние 10 месяцев, об изменениях, которые он обнаружил в своих учениках, а затем спросил, если ли у нас вопросы. Выслушав его ответы на несколько прозвучавших вопросов, я поднял руку и спросил: «Мистер Би, во время этого курса мы узнали удивительные вещи о жизни и о себе. Как нам применить всё это в том мире, куда мы возвращаемся?»

На последнем слове мои глаза увлажнились от слез, и мистер Би на мгновение замолчал. Затем, глядя прямо на меня, он сказал: «Когда Миша пришел ко мне и спросил, может ли он присоединиться к этому курсу, я, посмотрев на него, подумал, что он слишком дикий и недисциплинированный! Но в момент, когда я было развернулся, чтобы уйти, внутренний голос сказал мне: „возьми его!“ И сейчас я очень рад, что прислушался к этому голосу!»

И тут плотина, сдерживавшая мои слезы, прорвалась, и я позволил им течь свободно. Это были слезы благодарности, а не боли. Когда я окинул зал затуманенным взглядом, то увидел, что многие сокурсники тоже плачут. В тот вечер старые и новые ученики отпраздновали окончание курса грандиозным пиршеством и особыми тостами, которые провозглашал мистер Би. Это были знаменитые «тосты за идиотов» в гурджиевском стиле, каждый из которых, разумеется, сопровождался рюмкой крепкой водки! К концу череды тостов, представляющих 21 разряд идиотов³⁵, большинство из нас были в полном восторге и изрядно набрались.

На следующий день все разъезжались, кто в Европу, кто в Америку. Ученики, один за другим, прощались с мистером Би, и когда я подошел, чтобы поблагодарить и попрощаться, он задумался на мгновение, а затем сказал: «Э-э-м-м… ты возвращаешься в Непал, не так ли? Хорошо, там недалеко от Дхарамсалы в Индии есть тантрический монастырь под названием Гьюто³⁶. Поезжай, там ты сможешь узнать кое-что еще!»

Через 3 дня я летел на самолете в Катманду!

Примечания

32

Суфии — исламские мистики, аскеты, подвижники.

33

Ньюкасловский эль (Newcastle Brown Ale) — полутемный эль, один из самых популярных сортов в Великобритании.

34

Моррис — разновидность английского народного танца, восходящего к XV веку, основанного на исполнении хореографических фигур и ритмичном шаге группы танцоров с колокольчиками на голенях. В танце используются платки и палки.

35

Пили за здоровье «всех обычных идиотов», «кандидатов в идиоты», «супер-идиотов», «архи-идиотов», «безнадежных идиотов», «жалких идиотов» и «сострадательных идиотов». Были еще «круглые», «квадратные», «зигзагообразные» и «скорченные» идиоты. Почитали всех «просветленных идиотов» и «патентованных идиотов», себя Гурджиев величал «уникальным идиотом» и относил к двадцать первому разряду, а выше него был только Господь Бог, которого Гурджиев называл «Его Бесконечностью». Греческий корень idios означает «характерная черта».

36

Гьюто — тантрический колледж верхнего У традиции гелуг, основанный в 1475 году в Тибете. И сегодня в стенах колледжа, который теперь находится в Сидхбари (штат Химачал, в Индии), изучают комментарии к тантрам для получения высших степеней геше, монахи Гьюто поддерживают традицию особого обертонного пения, см.: https://www.youtube.com/watch?v=LZ-hZ83GhJ8