Опасная пара для темной

Дарья Вознесенская (2024)

Когда меня отправили в академию для особо… одаренных инквизиторов, я даже обрадовалась. В моем воображении это выглядело так:– добротный замок в густом лесу;– обученные манерам пресветлые, радующиеся, что хоть одна ведьма согласилась поехать в такую глушь;– возможность получить передышку в нашей с дочкой непростой жизни…Но там точно не было голых скал, покосившихся лачуг и толпы неопрятных дикарей, дерущихся в грязи. И заведовавшего всем Киану Бхавина, который сам вышел из Запределья!Наверное, хуже уже не будет…Ай ладно. Инквизиторам — будет.Или я не темная ведьма!

Привыкайте!

Мы подошли к крыльцу — невысокому каменному порожку — и остановились. На двери ни замка, ни запора. И наглухо закрытой — ни попасть, ни выйти — она не выглядела.

Странно было то, что внутрь хотелось…

Вот прям зудело все, чтобы зайти, посмотреть, разобраться!

И не чувствовала я чужого присутствия или магических искр, может какого отворота, охранок… Но что-то там было. Что?

И с этим"чем-то"следовало совладать прежде, чем пускать внутрь дочь или решать, соглашаться ли на “щедрое” предложение главы. Которое точно с подвохом!

Поэтому я обернулась к маленькой ведьмочке и лохматому:

— Аника, — сказала “тем самым голосом”. Который не предполагает возражений. — Побудь пока с главой Бхавином на улице…

“Но…” — раздалось от обоих, только я успела раньше их возражений:

— Мало ли что там поджидает, я должна защитить дочь. Вы же не откажетесь присмотреть за милым дитя? — заявила я одному. Светлому.

— Милая, ты видишь — главе нехорошо. Если он упадет замертво, могут и ведьм обвинить. Понаблюдай за ним, если что позовешь на помощь, — а это — темненькой.

Теперь оба смотрели на меня возмущенно. Инквизитор — явно лишившись дара речи от такой наглости.

— Вам не кажется, что вы сами себе противоречите?

А, нет. Не лишился. Разговаривает. Но здесь так — или он меня, или я его. И пока я окончательно не поняла расстановку сил, буду наглеть. Наглость — не просто второе счастье. В данной ситуации это единственная возможность остаться там, где я хочу.

— Не кажется, — покачала головой.

— И что не слишком уместно говорить в таком свете о своем главе?

— Рада, что вы уже признали, что я здесь работаю, — улыбнулась мило, — И я не хотела вас обидеть — случайно просто повезло.

Открыл рот, чтобы…. ну не знаю, заорать может. Но закрыл. И закатил глаза наверх, будто спрашивая Свет, за что ему такое наказание.

Да-да, лохматый инквизитор, лучше не продолжать разговоры. Я все оберну против тебя. Особенно когда ты в таком состоянии. В искусстве взбесить противника словами ведьмам нет равных. И ты сам дал мне оружие в руки: я все больше убеждаюсь, что ты не будешь уничтожать нас Светом или связывать и отсылать прочь. Пусть ты и страшен на вид, но, если я буду действовать хитро и в рамках законного договора, ты ничего не сможешь сделать. И кстати, даже если дом нас устроит, даже если с нами будут нормально обращаться в дальнейшем — в чем я сомневалась — я точно не забуду твоего отношения. И слов.

А что? Я не злая. Но память на гадости мне сказанные и сделанные — хорошая.

Снова повернулась к лохматому задом, а к дому передом и толкнула дверь. А потом плотненько прикрыла ее.

Тихо.

Вот что меня удивило сразу. Оглушило почти. Меня будто отрезало от остального мира. Там остался запах болот, угасшая природа, дочь и пресветлый, которые теперь охраняли друг друга друг от друга или еще как. Здесь происходила какая-то другая магия. Или никакой?

Пыльно, мебель перевернута, какие-то котелки и метелки на полу, двери в другие помещения есть — и другие помещения, значит, есть — чуть скособочены. А через две выбоины-щели в стенах свет проникает.

Но сухо. И будто не много лет прошло с момента, как этот дом оставили. Пара месяцев, не больше. И нет ощущения гнили хоть какого рода…

— Что думаешь? — спросила у Ворона, который, конечно, не удержался — полюбопытничал.

— Ничего, — вырвалось у него тихое.

— Это и я могу сказать, — поморщилась.

–"Ничего"в том смысле, что здесь вообще ничего. Будто вычищено. Прошлое и будущее, вне и внутри… — если бы он мог ежиться, поежился бы. — Понимаю ведь, что опасно может быть… но и опасности нет.

Кивнула, соглашаясь.

Ведь даже осознать, плохо здесь или хорошо невозможно. Потому что и правда ничего.

Так не бывает.

У любого предмета, вещи, человека, мага всегда есть следы, изнанка, искры. Что-то можно увидеть, что-то увидеть внутренним взором, что-то целенаправленно — или нутром — почувствовать. А как быть с… когда никак?

— Но тебя я чувствую… — протянула, мысленно прикасаясь к нечисти. — И себя.

Я осмотрела все внимательней.

Окна не только ставнями прикрыты, но и промасленным пергаментом, частично пришедшим в негодность. Исправимо. Каменный пол хорошо промазан, почистить да половиком прикрыть — и все будет замечательно. И стол есть, и утварь, и стулья, кресло, глубокие и большие кадки, которые для мытья можно использовать. За одной из дверей — маленькая комнатка с кроватью, на которой мы с Аникой поместимся, еще и останется. Грязноватый мешок размером с кровать полон свалявшихся перьев и сена, но это тоже не проблема. Тем более, что в захламленной кладовке за второй дверью много чего обнаружилось. И шкуры, и шерстяные тряпки, и даже парочка грубых гобеленов — на стены для тепла их повесить можно. Но главное — большая каменная печь.

Я таких и не видела прежде.

Она круглой была, располагалась не посреди комнаты, а посреди домика, прямой каменной трубой уходя вверх. Сам дом вокруг нее обернут, внутренние стенки смыкались на ее боках, и так получалось, что в каждой комнате — даже в кладовке — был кусок этой печи. А значит везде будет тепло.

Для меня, постоянно мерзнущей в последнии дни, это стало решающим аргументом.

— Уверена? — Ворон понял без слов. — А проклятие и вот эти все странности?

— Они когда еще будут проявлены, — кивнула сама себе решительно, — А есть, спать, греться и мыться мы хотим уже сейчас.

Я вышла на крыльцо и сообщила благосклонно привалившемуся к дереву инквизитору, который с трудом оторвал настороженный взгляд от Аники…

…ну рисует ребенок пентаграмму — ловушку на земле, чего так смотреть?

— Так уж и быть.

— Что? — нахмурился инквизитор.

— Я согласна остаться. И работать в академии.

— Но я и не… — попытался возразить инквизитор.

— И взять на себя ваши заботы и хлопоты.

— У меня нет забот и хлопот! — возмутился инквизитор.

— Теперь будут. И дом неплох на первое время. Только прикажите, чтобы нам принесли наши вещи, продукты, дрова, сено — наверняка же запасли для живности! — лучшие ваши подушки и приборы столовые, чтобы кадку с чистой водой поскорее доставили, чернильницы и пергамента побольше, веревки толстые, веревки тонкие, глину для щелей…

— И это все? — спросил язвительно инквизитор.

— Завтра список может пополниться.

— Знаете… — Киану Бхавин явно хотел выругаться, но покосился на Анику, наносящую последний штрих, и не стал, — Почему то, что вам надо, делать должен я?

— Привыкайте, — пояснила ему охотно. — Теперь это часто так будет.