Принцесса на Кириешках

Дарья Донцова, 2004

Я, Евлампия Романова, попала в очередную переделку. А началось все с того, что на меня напал какой-то псих и, приставив дуло к виску, велел найти убийцу... Курочкорябского. Когда я, клацая зубами от страха, вернулась домой, очередной сюрприз не заставил себя ждать. Подруга Катя нашла прекрасный загородный дом с огромным парком вокруг. О таком наше семейство давно мечтало. Но меня повергло в шок то, что продавала его Ася Курочкорябская. Таких фамилий больше ни у кого нет! Кого же в их семье убили? Я выяснила, что пару лет назад погиб при пожаре ее сын Вася. Вот тут и надо рыть. Не успели мы перебраться в коттедж, как сгорел Асин дом и умерла от инфаркта молодая вдова Васи. Или ее убили? Покопавшись в прошлом этой «веселой» семейки, я узнала много интересного: оказывается, вместе с Васей погибла и любовница, а несколькими годами раньше умерла его первая жена. Вот такая гора трупов! Старик Шекспир отдыхает!..

ГЛАВА 3

Лиза и Кирюша переглянулись.

— Ну просто офигеть! — пробормотала девочка.

— Таких фамилий не бывает, — брякнул Кирюша.

Я, старательно скрывая замешательство, сделала вид, что ищу упавший столовый прибор.

Катя округлила глаза, потом быстро сказала:

— Ася Михайловна, извините их, дети частенько бывают… э… такими… ну, в общем!

— Мне ничего не надо объяснять, — отмахнулась Ася Михайловна, — можете не продолжать! Да и к реакции на свою фамилию я давно привыкла. Понимаю, что у людей она вызывает смех.

— Мы не смеялись, — возразил Кирюшка.

— Просто мы удивились, — отозвалась Лиза.

— Молчите лучше, — предостерег Сережка.

— А вот со мной училась девочка, — влезла в разговор Юля, — ее звали Рита Аполлонова-Страшилова. Мы думали сначала, она нас разыгрывает, потом паспорт увидели и чуть не скончались. Ритка говорила, что ее предки очень родовитые…

Кирюшка вскочил.

— Ты куда? — спросила Катя.

— Уроков полно, — сдавленным голосом пробормотал он и бросился в коридор.

— Во, прикол! — взвизгнула Лизавета и кинулась за ним.

Из глубины квартиры донесся хохот и топот ног.

— Уж не обижайтесь, — снова покраснела Катя.

— Кому же в голову придет дуться на детей, — ответила Ася Михайловна, — вообще-то, и в самом деле забавно: Курочкорябская. Ладно, давайте о нас и о доме.

Я положила поднятую вилку на стол и постаралась сосредоточиться на рассказе новой знакомой.

О происхождении фамилии своего отца Михаила Ася ничего не знала. Никаких дворянских корней у семьи не прослеживалось. Книг, в которых содержалась бы информация о предках, они не имели, генеалогическое древо не вычерчивали, и стены их квартиры не украшали портреты в золотых рамах, откуда сурово взирали бы на своих потомков господа в камзолах и дамы в бальных платьях.

Ася знала лишь одно: отец был актер, достаточно известный, дедушка тоже. Чем занимался прадед, ей никто не рассказывал. Мама тоже работала в театре, гримершей, с бабушками Ася никогда не встречалась, они умерли до ее рождения. Кстати, мамина девичья фамилия звучала совсем просто: Петрова. Курочкорябской она стала после свадьбы. Жила семья в уютном подмосковном местечке, в благоустроенном доме, в котором имелось центральное отопление, горячая вода, телефон и прочие блага цивилизации в виде канализации, электричества и газа. Курочкорябским принадлежал целый гектар. Участок под строительство в свое время, очень давно, в середине двадцатых годов, дали деду-актеру. В те времена о наделах в шесть соток никто и не слыхивал, куски земли раздавались щедро. Дом построили основательно, он стоит до сих пор.

Ася всю свою жизнь провела в родовом гнезде. У семьи была еще и городская квартира, но ею практически не пользовались. Иногда муж Аси, профессор-историк, назначал там встречи аспирантам, жалея молодых людей, которым ради встречи с научным руководителем нужно было ехать на электричке. Кстати, расписавшись со Львом Яковлевичем, Ася не стала Глоткиной. Она оставила свою смешную фамилию, более того, еще дала ее детям: дочери Ольге и сыну Василию. Об этом просил на смертном одре отец.

— Милая, — сказал Михаил, — вот прямо сейчас поклянись, что сохранишь фамилию, а то ты девушка, распишешься, и пропадут Курочкорябские с лица земли.

Асенька, конечно же, пообещала любимому папе исполнить наказ. Она предвидела, что будущий муж может начать скандалить, и была готова дать супругу отпор.

Но судьба свела ее с Львом Яковлевичем, которому было глубоко наплевать на все, кроме монголо-татарского ига. Уже в молодые годы Лева был крайне рассеян, неприхотлив в быту, не умел вбивать гвозди, шарахался от любых работающих механизмов и без всякого сопротивления отдал руль управления семейной лодкой в крепкие руки Аси.

Несмотря на то что все тяготы жизни упали на ее хрупкие плечи, Ася была счастлива. Лева одну за другой завоевывал научные вершины: кандидат наук, доктор, профессор, академик… На полках теснились написанные им толстые учебники.

Невзирая на научные успехи, особых денег Лева не имел. Асе приходилось много работать, чтобы достойно содержать семью. Она не роптала, занималась любимым делом. Ася — великолепный переводчик, количество переведенных ею на русский язык произведений не уступает числу учебников, созданных Львом Яковлевичем. Но жили они все равно скромно, двое детей не дешевое удовольствие, а еще нужно содержать дом. Потом сын Курочкорябских неожиданно разбогател. Василий сначала добыл где-то вагон повидла, который удачно толкнул на Украине. Из Киева на вырученные деньги привез сахар, продал его в Москве, приобрел пару цистерн с бензином…

Получив на руки астрономическую сумму, Вася, в отличие от многих своих коллег, не стал больше рисковать. Деньги он вложил в собственный легальный бизнес и вскоре разбогател.

Потом Василий возвел на участке, где стоял родительский дом, еще один — кирпичный, теплый коттедж — для себя. Но жить в нем Василий и его жена Света не стали. И теперь здание выставлено на продажу.

— Когда его возвели? — спросил Сережа.

— Года два назад, — ответила Ася Михайловна.

— Долго строили? — поинтересовалась Юля.

Ася кивнула:

— Сначала лес вырубали, котлован рыли, коммуникации тянули.

— А почему Василий со Светой не въехали, когда здание закончили?

Ася Михайловна вздохнула:

— Ну… отец воспротивился. Дескать, нехорошо жить отдельно.

— Ну и странность, — покрутил головой Сережка, — что ж он молчал, пока шло строительство?

— Он не знал.

— Чего?

— Ну… что Васенька строит.

— Не видел рабочих?

— Нет. Участок большой, деревья скрывали площадку.

— Не слышал шума?

— Нет.

— И разговоров о доме?

— Нет.

— В такое мало верится, — вырвалось у меня.

— Вы просто плохо знаете Льва Яковлевича, — вздохнула Ася Михайловна, — он, если работает… а пишет муж всегда… в общем, его в нашем мире нет.

Сережа нахмурился:

— Ну, предположим. А сейчас почему дом продаете?

Ася Михайловна склонила голову набок:

— Мой сын погиб, трагически, нелепо, глупо… Светлана, его вдова, осталась с нами. Она категорически отказывается входить в здание, где планировала вести счастливую семейную жизнь. Ольга, сестра Васи, тоже не хочет селиться в доме, где все напоминает о брате. Коттедж пустует. Сейчас нам понадобились деньги, потому мы и решились на продажу. Вы не сомневайтесь, все документы в порядке, место замечательное. — Это верно, — подхватила Катя, — с одной стороны, дом буквально в двух шагах от Москвы, с другой — коттеджный поселок…

— Приезжайте завтра и посмотрите, — предложила Ася Михайловна, — около полудня вас устраивает?

— Да, — быстро сказала Катя, — очень хорошо!

Я покосилась на подругу. Однако ей очень понравилось место, если она сразу соглашается привезти туда нас в столь неудобное для себя время. Напомню, что Катюша — хирург. Две-три операции в день для нее нормальное дело, и в полдень подруга занимается очередным больным. Она никогда не отменяет запланированных операций, для Кати работа всегда имеет приоритет, и вот, пожалуйста, ради дома она готова изменить своим принципам.

— Вообще-то, — протянула Юлечка, — мне завтра не слишком удобно, у нас клиент. Лучше в воскресенье.

Лицо Кати потускнело.

— В выходные тоже подойдет, — пробормотала она.

— Ничего не имею против, — улыбнулась Ася Михайловна, — вы мне очень понравились, я люблю животных и большие, дружные семьи. Думается, мы могли бы очень хорошо жить рядом. Но хочу вас предупредить, деньги нам нужны спешно, поэтому, если до воскресенья кто-то еще прочитает объявление, приедет и скажет: «Покупаю», естественно, коттедж достанется ему.

Катюша поникла. Сережка посмотрел на мать и заявил:

— Ну и фиг с ним, с клиентом, дом важнее.

— С ума сошел, — начала Юля, но потом вздрогнула — очевидно, супруг пнул ее под столом ногой — и мгновенно сменила тон: — А и верно! Значит, завтра в полдень!

На губах Катюши появилась совершенно детская, счастливая улыбка.

— Надо съездить на цветочный рынок, — мечтательно протянула она, — и подобрать там кое-что для посадок…

Я вздохнула, Катя — страстный садовод. Господь одарил ее разными талантами, в частности, редкостным даром к выращиванию растений. Лично у меня быстро умирают даже неприхотливые кактусы, а Катюша воткнет в землю железную банку, и из нее вырастет огромный куст, украшенный консервами.

Утро выдалось пасмурным, мрачным. Серые тучи низко висели над городом. В такие дни на меня наваливается полнейшая апатия и нежелание двигаться, лучше всего провести сутки под одеялом, изредка вылезая из-под него, чтобы выпить чаю и съесть что-то вкусное. Но, увы, вечером мне предстоит вести эфир на радио «Бум», а в полдень нас ждет Ася Михайловна.

К дому Курочкорябских мы прибыли вовремя и почти в полном составе. Ради осмотра особняка и участка Катюша отменила операции, Володя с Юлей не пошли на работу, а Кирюшка с Лизаветой пропустили школу. Впрочем, дети охотно делали бы это каждый день. Не хватало лишь Сережки. Ему таки пришлось ехать на встречу с клиентом, который оказался провинциалом, прибывшим в Москву издалека, он не мог задержаться в столице более чем на сутки.

Сквозь серую пелену моросящего дождя мы покатили по шоссе. Всю дорогу Катя с несвойственным ей ажиотажем рассказывала о своих планах.

— Там два этажа и мансарда. Подвала нет, но это и к лучшему, иначе может возникнуть проблема с грунтовыми водами. Котел есть…

Я слушала ее вполуха, голова гудела от собственных мыслей.

— Видишь, — бубнила подруга, — асфальт прямо до ворот!

Впереди возник шлагбаум. Охранник в черной форме вышел из домика, посмотрел на номера наших машин и кивнул головой. Полосатая перекладина стала медленно подниматься.

— И безопасность на уровне, — тут же отметила Катюша, — так, нам сюда, Сиреневая улица.

У больших железных ворот стояла жена академика.

— Здравствуйте, Ася Михайловна, — сказала Катя, притормозив около дамы.

— Вы точны, как часы на Спасской башне, — восхитилась хозяйка, — кстати, прошу, обращайтесь ко мне просто по имени, без отчества. Я очень не люблю, когда меня величают «Михайловна», от этого кажусь себе старой графиней из «Пиковой дамы».

— Ну, в старуху вы превратитесь лет через пятьдесят, — улыбнулась я.

— Спасибо, — кивнула Ася, — вся беда в том, что, старея внешне, чувствуешь себя юной девушкой. Мне в душе не больше двадцати лет. Льва Яковлевича это иногда раздражает, он-то выглядит на свой возраст.

— А нам тоже звать вас Асей? — решил уточнить Кирюша.

— Тетей Асей, — мгновенно поправила я.

— Ни за что! — возмутилась дама. — Тетя! Ужасно, еще хуже, чем бабушка. Ася — и точка! Ладно, хватит о пустяках. Если дети слегка подвинутся, я влезу к вам и покажу дорогу.

— А мы еще не приехали? — удивилась я.

Ася умостилась на заднем сиденье:

— Это въезд в наш дом, а ваш дальше, здесь налево. Хочешь?

— Что? — удивилась я.

Ася сунула мне пакетик:

— Сухарики «Кириешки», очень вкусные.

— Спасибо, — быстро отказалась я.

— Ну и зря, — улыбнулась Ася, положила в рот несколько сухариков и захрустела.

Спустя пару минут мы очутились перед другими воротами. Хозяйка щелкнула пультом, створка медленно поехала влево, и перед моими глазами возник лес. Между деревьями прятался дом, не очень большой, обложенный коричневым кирпичом, с ярко-синей черепичной крышей.

Мы подошли к красивой дубовой двери. Ася открыла ее.

— Ну, прошу! — воскликнула она.

На осмотр мы потратили два часа. Внутри здание оказалось огромным. На первом этаже две просторные комнаты, ванная, туалет, прихожая, холл, кухня, столовая, гостиная… Кроме того, слева от жилых помещений на том же этаже была баня. Здесь же располагалась и холодная кладовка для продуктов. Удобная лестница с широкими ступенями вела наверх. На втором этаже имелись две комнаты, столько же ванных и туалетов. Разделял помещение овальный холл, отведенный под библиотеку. А еще тут имелась гардеробная. В комнатах были огромные окна и крытые балконы, но больше всего мне понравилась мансарда. Две здоровенные спальни с изломанными потолками, санузлы и опять гардеробные.

— Я живу тут! — хором заорали Кирюша и Лиза, бросаясь в комнаты на чердаке.

Ася улыбнулась:

— Правильно. Здесь и были задуманы детские. Кстати, везде проведены телерозетки, гнезда для телефона.

Вовка покачал головой:

— Впечатляет.

— Мы с Сережкой будем жить на первом этаже, — подскочила Юля, — не хочу бегать по лестницам. А Лампа с Катей на втором, как раз им по спальне с ванной!

— Тут везде стоит мебель, — сказал Костин.

— Да, — кивнула Ася, — кухня итальянская, три холодильника, стиральная машина, посудомойка. Шкафы в библиотеке, кровати в спальнях, тумбочки, кресла — это на заказ. Не поверите, все наше, отечественное. А как смотрится! Занавески мы подбирали в тон стенам, электроприборы…

— Просто удивительно, — пробормотала Катя, — все оформлено как будто для меня.

Я кивнула:

— Верно. Моя любимая нежно-бежевая гамма, а мебель из дуба такая основательная, это тебе не шкаф из опилок!

— Если вы купите этот дом, то ничего и делать не потребуется, — улыбнулась Ася, — только вещи перетащить. Потом украсите по собственному желанию, купите всякие мелочи…

— Вот и хорошо, — протянул Вовка, — а я останусь в городе.

— Почему? — удивилась я.

— Так для меня комнаты нет!

Ася показала рукой на стоящий чуть поодаль домик, тоже из кирпича, с синей крышей, уменьшенную копию основного здания.

— Это гараж, а наверху квартира: две комнаты, кухня, санузел, гардеробная. Он продается вместе с домом и включен в его стоимость.

— Класс, — подскочил Костин.

— Можно цветы посадить, — мечтательно протянула Катюша.

— Шашлык жарить! — воскликнула Юля.

— И собакам хорошо, гоняй весь день по саду!

— А воздух, воздух какой?!

— И соседей нет!

— Участок большой, делай что хочешь!

— Значит, мы его берем? — завопил Кирюша. — О, классно!

— Это как Лампа рассудит, — повернулась ко мне Катя.

— Ну, Лампудель, — хмыкнул майор, — кто денежки платит, тот девочку и танцует, скажи свое веское слово олигарха, обремененного мешком с золотыми дублонами!