Десерт детства

Дарья Ситкова

«Десерт детства» приглашает детей 90-х вернуться в эпоху нашего детства – в мир наших игр, наших кумиров, угощений, которые нынче никого не удивляют, в мир бытовой обстановки, где телевизор «Рубин» и «Дисней» в выходные.Не обошлось и без конфликта поколений, а также сложных взаимоотношений между подростками. Книга обязательно вас растрогает – равнодушным не уйдет никто.

«Дисней» в выходные

— Даааша… «Морозко» начинается! — будила меня бабушка, а дед недовольно фыркал: в воскресный день он любил развалиться в кресле и делать вид, что смотрит новости. Иногда он засыпал и даже тихонько похрапывал, но при попытке переключить канал резко просыпался и требовал вернуть передачу обратно.

Я шла чистить зубы и умываться в крошечную ванную комнату. На стене в ванной висел железный шкафчик с маленьким зеркалом, которое напополам делила полоса. В этом шкафчике лежали дедушкины принадлежности для бритья и гигиены. В трехлетнем возрасте я попыталась побриться тяжелым бритвенным станком деда и разрезала себе щеку его острым лезвием. Бабушка до сих пор удивляется, как у меня не остался шрам после этого эксперимента.

На полке стоял зубной порошок «Семейный» — до сих пор помню его вкус, похожий на вкус мела. Правда, мне редко приходилось им пользоваться: обычно я чистила зубы пастой «Дракоша» с привкусом шоколада. Бабушка всегда гордилась заботой о моих зубах — и действительно, тут было чем похвастаться. При малейшем намеке на кариес мы отправлялись в детскую городскую стоматологию, где мне сулили всякие игрушки и вкусности за то, что молча и безропотно терплю выпавшие на мою долю экзекуции… Наверное, в этом отношении ничего не поменялось: вы ведь тоже обещаете своим детям призы за смелость и терпение, проявленные в стоматологическом кресле?…Бабушка рассказывала, что как-то раз я попыталась самостоятельно избавиться от молочного зуба, привязав к нему нитку, другой конец которой был примотан к ручке двери. Правда, у меня не хватило духу довести этот эксперимент до конца, и зуб до поры до времени остался на своем месте.

На краю ванны — шампунь Johnson’s baby «без слез»: ярко-жёлтый флакон с изображенной на нем пшеницей. Бабушка считала, что он идеально подходит для детских волос — мои, во всяком случае, после купания становились мягкими, как пух.

Помню, что во время купания я всегда сидела с тряпочкой в руках: когда бабушка начинала смывать шампунь, я прижимала ее к лицу и крепко зажмуривалась: у меня была собственная технология «без слез»…

В ванне я всегда сидела долго: играла в куклы и баловалась пушистой пеной — ее мне обеспечивала бабушка, взбивая шампунь мощной струей воды из-под крана. После купания я выходила розовощекой, в мягком махровом халатике с Микки Маусами, и рассматривала свои напаренные ладошки с четко проступившими линиями. Они были похожи на карту мира. «Когда состарюсь, они всегда будут в таких морщинах», — думала я.

После умывания — завтрак. По выходным сразу после завтрака начинались фильмы-сказки: «Королевство кривых зеркал», «Старик Хоттабыч», «Золушка», «Марья-Искусница», «Снежная Королева», «Три толстяка», «Аленький Цветочек».

Днем крутили «Веселую карусель» с мультами вроде «Халиф-аист», «Голубой щенок», «Бременские музыканты», «Антошка», «Ну, погоди!», «Крошка Енот» («От улыбки станет день светлей!»), «Теремок» (про старый буфет и медведя с комаром), «Обезьянки» («В каждом маленьком ребенке — и в мальчишке, и в девчонке…»), «Про львенка и черепаху» («Я на солнышке лежу»).

А еще — «Паровозик из Ромашкова», «Котенок по имени Гав», «Вовка в тридевятом царстве», «Золотая антилопа», «Трое из Простоквашино» («Усы, лапы хвост — вот мои документы!», «Нашу маму и тут и там показывают»), «Малыш и Карлсон» («А я сошла с ума — какая досада!»), «Бобик в гостях у Барбоса», «38 попугаев», «Жил-был пес» (и ставшая крылатой фраза «Щас спою!»), «Летучий корабль» (бабушка всегда пела песню из того мультфильма: «Ах, жизнь моя — жестянка…»).

Ну и, конечно, милый Чебурашка с крокодилом Геной, кот Леопольд («Ребята, давайте жить дружно!»). А еще «Кошкин дом» («Тетя, тетя кошка, выгляни в окошко!»), «Мама для мамонтенка» («По синему морю к зеленой земле плыву я на белом своем корабле…»), «Маугли» («Мы одной крови — ты и я!»).

А канал «Дисней» в выходные! «Русалочка Ариэль», «Спасатели», «Утиные истории»… Как же мы ждали эти мульты! Их нельзя было найти в интернете — компьютера дома не было. «Арабскааааая ночь!» — неслось из телевизора, и я мчалась к экрану. Потом родители отдали нам свой видеомагнитофон — бабушка настояла: «Дашке мультики включать надо!

А им зачем?»

Так дома появились кассеты с мультфильмами: «Том и Джерри», мой любимый «Леди и Бродяга»… За щекой во время просмотра — карамельки «Дюшес», «Гусиные лапки» или разноцветные камушки «Монпансье». Еще бабушка покупала арахис в разноцветной глазури. Он был упакован в красивые жестяные коробочки, которые потом, конечно же, не выбрасывались: в них хранили нитки, иголки и прочую мелочь.

Когда по телевизору шел сериал «Покемон», двор моментально пустел: все дети от 8 до 12 лет прилипали к экранам. Это аниме завладело нашими умами и сердцами — мы считали дни, часы, секунды до новой серии… Мир вымышленных персонажей со сверхспособностями стал для нас новой прекрасной Вселенной. Наверное, даже «Человек-паук» никогда не набирал такой рейтинг…

Мы собирали круглые фишки, наклейки, значки — все-все, что было связано с покемонами. Эволюция этих существ завораживала: покемоны могли все! Летать, быстро бегать, плавать, а главное — переходить на новый уровень. Вскоре игра обрела дурную славу: в надежде взлететь дети выпрыгивали из окон, вообразив себя покемонами… Мы из окон не прыгали, но почти каждый день играли в круглые фишки «Покемоны» — то выигрывая, то проигрывая заветные жетоны. У каждого была своя стратегия игры. Ребята, сумевшие повысить свое мастерство, запросто могли лишить соперника всех его фишек. Было обидно, но игра есть игра. Правила жесткие, но справедливые: все фишки, перевернутые лицевой стороной, доставались победителю…

Телесериал «Телепузики» с его Лялей и По очень забавлял бабушку и дедушку («Чего только не выдумают!»), а по утрам, когда я собиралась в школу, бабушка включала «Улицу Сезам» с запомнившимся мне Зелибобой. Как же не хотелось отправляться в школу! Дома ведь тепло и уютно, а за окном — темно и морозно.

Реклама тоже была мультяшной и интересной: «Просто добавь воды!», «А у нас Фиеста…», «Где был? Пиво пил!», «Blend-a-med» с экспериментом над яйцом, ««Баунти» — райское наслаждение!», «…Но футболка сухая и совсем не пахнет!».

Больше других мне нравилась реклама пива Efes Pilsener с серфингистом, который так лихачил на волнах и манил свободой. Когда начиналась эта реклама, я сидела как зачарованная.

Днем — «Угадай мелодию», а вечером — загадочные «Секретные материалы» с Малдером и Скалли, и «Комиссар Рекс», и «Улицы разбитых фонарей»…

Когда вышел «Титаник», все девчонки пищали от восторга — и я в том числе. Конечно, меня, восьмилетнюю, захватила любовная история, а никак не крушение легендарного лайнера. Что уж говорить об «Унесённых ветром»! После просмотра этого сериала моих кукольных мужчин-Кенов звали не иначе как Ретт.

Отдельная история с индийскими фильмами — очередная «Зита и Гита» захватывала с головой. Мы с подругами представляли себя индианками: надевали пледы и покрывала — как сари — и танцевали замысловатые танцы. На лоб обязательно прилеплялась звездочка из набора наклеек на уши. Я проколола уши в 14 лет — по нынешним временам очень поздно, — но это не мешало экспериментировать с клипсами и наклейками. Бабушка рассказывала, что в детстве я пыталась проколоть себе уши самостоятельно и даже успела разогреть швейную иголку на пламени спички, но довести эксперимент до конца побоялась.

Вышел фильм «Один дома» (его и сейчас показывают по ТВ). Эта комедия покорила весь мир, ее хоть каждый год можно пересматривать перед Новым годом и Рождеством…

После первого класса на лето меня отдали на продленку. Однажды всю группу повели на просмотр фильма — в нашем спальном районе был маленький кинотеатр, он находился в бомбоубежище. Этот самый первый фильм, увиденный в кинотеатре — про мальчика и собаку, —

был таким трогательным, что я рыдала… Сейчас в этом бомбоубежище расположилось мини-кафе с яркой вывеской «Китаечка» (что поделать: любовь к аляповатости — отличительная черта провинциальных городов).