Кристаллы надежды на осколках веры

Делена Фрост (2024)

В мире, где человечество пытается восстановить жизнь после катастрофы, жизнь людей зависит от кристаллов. Главный герой, Ниро Аксел — охранник корпорации «Альфарон», которая с помощью искусственно выведенных кристаллов помогла людям создать города на поверхности Земли. Когда Ниро решает рискнуть ради спасения деревни, пострадавшей от мародеров, его действия приводят к неожиданным последствиям. Понимая, что НИИ скрывает какие-то тайны, он начинает собственное расследование. Ниро встречает Эльду Рун, которая показывает ему другую сторону жизни. Герои сталкиваются с выбором: оставаться верным своим идеалам или подчиниться системе, которая не оставляет места для сострадания. «Кристаллы надежды на осколках веры» — это детективная история о поиске правды и борьбе за справедливость, о том, как один человек может изменить судьбу других, и о том, что истинная сила кроется не в власти, а в способности любить и защищать тех, кто в этом нуждается.

Глава 4 Захват

Приговор я воспринял, в отличие от Леви спокойно. Тот попытался возмутиться, но я взглядом показал, что лучше не стоит этого делать. Не хватало, чтобы еще и к нему начали присматриваться. Конечно, мое негодование от фарса, называемого громким словом «суд» никуда не делось, зато я понял, кто был инициатором моего ареста. Вряд ли господин Норр был доволен итогом, но спасибо присяжным, что смягчили приговор. Перспектива пожизненного срока на исправительных работах, да еще и в очистном блоке, не были предметом мечтаний. Если же посмотреть с другой стороны, не ликвидация, и то хорошо. Лучше уж так, чем перспектива стать биомассой.

После суда меня сразу же доставили на место. Новое жилище мало чем отличалось от тюремной камеры. Поскольку оно располагалось под землей, источник естественного света — окно на потолке. Но тут хотя бы было проведено электричество, имелась личная душевая комната и даже скромная мебель: кровать, стол с табуретом и небольшой шкаф с полками. На столе стоял миниатюрный радиоприемник. Почти люкс для таких как я.

Наконец можно было скинуть одежду заключенного и переодеться в свою, которую вернули. За месяц, проведенный до суда в изоляторе, погода изменилась. Хоть ноябрьские ветра и не проникали под землю, в помещении было холодно. Пускай с изменением климата морозы остались только в Нордии и северных районах Остона, но в Кормонде ночью в этом месяце температура могла опускаться ниже нуля. Теплые вещи остались дома. Надеюсь, их не выбросили новые квартиранты, которые к этому времени наверняка заняли мою служебную квартиру.

Через пару часов дверь, на которой не было замка, распахнулась. Вошел мужчина в униформе, осмотрел меня и сказал:

— Меня зовут Арло Мак, с сегодняшнего дня работаешь под моим началом. Начало смены в шесть утра, окончание — в одиннадцать. Воскресенье — короткий день. Смена до четырех. Два перерыва — в двенадцать и шесть. Завтрак для… — он замялся, видимо, чтобы подобрать подходящую характеристику, — можешь получить в отсеке номер четыре до пяти утра. Придешь позже, останешься голодным. Все понятно? Как тебя зовут, парень?

— Ниро, — представился господину Маку, опустив фамилию. Вряд ли она его интересует. — Господин Мак, можно мне будильник или здесь побудка? И почему тут нет замков на дверях?

— Отвечаю по порядку. Есть только сигнал о начале и конце работы. Будильник и прочее занесу позже. И не забывай отмечаться утром и когда уходишь. Сам понимаешь, выход за пределы территории считается побегом. На дверях нет замков, чтобы охрана беспрепятственно заходила проверять. Но лучше не провоцировать их внимание. Надеюсь, понимаешь, что в твоем положении проблемы не нужны.

Я кивнул. Думаю, прогулка на поверхность приведет к тому, чего чудом избежал. Дождавшись, когда тот уйдет, вспомнил, что забыл спросить, могу ли принимать посетителей. Хотелось увидеть Леви, благодаря неожиданному появлению которого, я еще хожу по земле. И, может, у него получится собрать и принести мои вещи.

Ближе к ужину ко мне зашли, принесли одеяло, будильник и прорезиненный рабочий комбинезон. Мы познакомились. Парень по имени Оззи, как выяснилось, он был мой ровесник, здесь провел почти два года. Он показал путь в столовую, а также четвертый отсек.

— Ты тоже сюда по решению суда? — спросил Оззи, стоя в очереди с подносом. — Впрочем, глупый вопрос.

— Почему? Хотя, да, согласен. Мало кто решится устроиться сюда добровольно.

— Конечно, такие как ты и подумать о таком боятся.

Я удивленно вскинул бровь, намекая, что не понимаю, что он имеет в виду. Но когда услышал, как парень, чем-то напомнивший мне Леви, только с темными непослушными волосами и азиатским разрезом глаз, высказал, что «несмотря на то, что меня знатно потрепало, по-прежнему выгляжу, как интеллигентный контингент со Второй, а то и Первой линии», не смог сдержать смех.

— Ты удивишься, Ниро, сколько здесь тех, кто рад выгребать дерьмо за двести нимов. Не переживай, господин Мак — отличный мужик, если видит, что ты не отлыниваешь и не нарушаешь дисциплину, может посодействовать скостить срок. Мне вот из положенных трех почти год простили. Конечно, зависит, от преступления, но раз ты здесь, а не реальный срок мотаешь, то, думаю, шанс есть.

После слушания суда я так не думал, но виду не показал и лишь улыбнулся в ответ. Оззи вытащил кошелек у разодетой девицы на Первой линии и его заметили прохожие. Мелочь по сравнению с преступлением против «Альфарон».

Работа, к слову, не показалась чересчур тяжелой. Физическая, выматывающая, но не тяжелее, чем выращивание овощей на иссушенной земле. Распорядок дня не так уж сильно отличался от привычного, разве что теперь не нужно было тратить часы на дорогу. Приговоренные, подобно мне, к исправительным работам проживали в одном блоке, еду нам подавали отдельно от работающих по найму. Через пару дней после моего появления стал замечать, что большинство отворачивается, стоит мне приблизиться или вовсе уходит подальше. Причину понял, когда случайно услышал шепот неподалеку:

— Слышал, этот парень на пожизненном здесь?

— Вот это мы попали. Что же он совершил? А с виду кажется вполне безобидным.

Я старался не обращать внимания на эти слова, сосредоточившись на работе. Но кое-что не давало мне покоя. Тот загадочный проект, о котором упомянул господин Норр во время суда. Почему я никогда не слышал о новом применении люмитиста? Ни в стенах «Альфарона», ни в новостных сводках ни разу не упоминалось что-то подобное. Разработка нового типа кристаллов поможет человечеству вернуться к обычной жизни. Разве знание об этом не подарит дополнительную надежду и еще одну причину быть благодарными корпорации? День за днём, слушая новостную волну во время работы, я ждал, когда диктор объявит о новом прорыве в области изучения люмитиста. Но сообщалось лишь о том, что этот год стал урожайнее прежнего, что в отдаленные поселения правительство направило отряды правопорядка для защиты фермеров в случае нападения мародеров.

Вечерами же я слушал радио. По воскресеньям настраивал приемник на частоту 108.6 МГц, где читали старые книги. Там герои боролись за свое счастье, совершали подвиги, находили любовь. Моя жизнь по сравнению с ними казалась просто спуском по течению. Однажды решился совершить что-то стоящее и потерял все, что имел. Вспомнив о девочке из Альвертона, забеспокоился, как она там. За два месяца помощь должна была прибыть. Рука сама потянулась к настройщику. В тот вечер меня встретило лишь шипящее отсутствие сигнала.

«Наверно, проблема все-таки разрешилась раз спустя столько времени Альвертон не выходил в эфир», — утешал себя мыслью, переключая волны. Щелкнул выключателем и, раздевшись, лег под одеяло. Однообразную работу скрашивало общество Оззи. Его совершенно не оттолкнула новость о моем сроке, чему я был рад. На вопрос о возможности посещений, Оззи ответил, что первые три месяца любые встречи запрещены, а почта проверяется. Я беспокоился за Леви. Не удивлюсь, что его решение открыто выступить в мою защиту не одобрило начальство.

Я считал дни до возможности отправить короткие записки семье и другу и каково же было мое удивление, когда во время обеденного перерыва ко мне подошел господин Мак. Я внутренне напрягся, готовясь к неприятностям.

— Ниро, хочу тебя похвалить, — обратился мягко Арло Мак, — отлично зарекомендовал себя за прошедшее время. Не каждый так легко принимает перспективу отрабатывать здесь. Кстати, а твоя семья знает о приговоре?

— Вряд ли им сообщили, — как можно равнодушнее ответил начальнику, в то время, как сердце сжалось от тревоги за родителей и сестер. — Если позволите, я хотел бы отправить им письмо.

— Я предлагаю лучше, — произнес мужчина, отводя в сторону. — Дам тебе увольнительную. Они далеко живут? За один день успеешь?

Сердце подпрыгнуло от радости, и тут же вернулся холодный рассудок. С чего бы такая щедрость к человеку, отбывающему пожизненное. Насколько мне известно, даже Оззи удостаивался такого подарка не чаще раза в год. А тут новичку.

— Спасибо, господин Мак, — сдержанно поблагодарил за предложение. — Я, пожалуй, откажусь, по крайней мере пока. Не думаю, что инспекция оценит ваш порыв, а я не хотел бы поймать пулю за попытку побега.

К счастью, господин Мак не стал настаивать. Я вернулся к работе, рутина поглотила с головой. Мысли то и дело возвращались к отцу. Что им сказали? И объяснили ли причину?

Недели сменялись одна другой. Приближался январь. Возвращаясь в свою комнату, ежился от холода. Зимой температура никогда не опускалась до нуля. Но даже на нашем уровне с искусственной вентиляцией было градусов пятнадцать. Моя комната, отапливаемая лишь небольшой электропечкой, за время отсутствия успевала остыть. Согреваясь под горячими струями воды, решил, что завтра стоит поговорить с господином Маком, чтобы он помог доставить письмо для Леви на проходную «Альфарона». Я знал, что у него был рабочий пропуск.

Забравшись с любимым приемником под одеяло, решил прокрутить по коротким волнам. Внезапно услышал сигнал по рации. Я поймал внутреннюю волну «Альфарона»? Понизив громкость почти до минимума, приложил радио к уху. Голоса показались отдаленно знакомы, но из-за помех не мог сказать наверняка, кому они принадлежали.

— Они скоро должны прийти сюда. Дело сделано, они заинтересовались.

— Мы будем готовы… — ответил деловой отточенный голос.

От следующей фразы у меня застучало в висках. Мужчина называл имя, которое у меня пытались выбить следователи.

— Какова вероятность, что Моа не упустит возможность взглянуть лично?

— Боюсь, он никогда не сунется лично. Но, может, повезет и придет Ветте.

Связь резко оборвалась, обрушив шуршание помех. Я же сидел и не знал, как реагировать. Что означал странный разговор, и почему имя преступника упоминают сотрудники «Альфарон»? Одно было понятно, они готовятся отнюдь не к мирной встрече. Будет ли охрана готова встретить вторжение? Надо предупредить Леви!

На следующее утро я быстро составил записку, тщательно подбирая слова. Мало ли кто ее прочитает. Но друг должен понять зашифрованный смысл. Пришлось вспомнить наш тайный язык со школы, когда я предупреждал слишком болтливого друга о сборе банд обиженных. Порой, драки проходили не только на кулаках. Вот об этом я и хотел предупредить.

«Леви, дружище!

Хотелось бы лично тебя отблагодарить за помощь, но пока только на бумаге. Надеюсь, мой неунывающий друг провел хорошо выходные. Леви, погода меняется. Помнишь, как тогда, в десятом классе, я предупреждал, что будет ураган, а ты мне не поверил? Поэтому не будь дураком и хотя бы в этот раз оденься тепло. Про руку тоже не забудь. Мей только рада будет.

Кстати, мне бы не помешали мои пожитки. Если не трудно, забери вещи (если они еще остались, конечно) и передай сумку господину Арло Маку.

Твой друг Ниро»

Я отловил господина Мака и вручил сложенный вчетверо лист бумаги, попросив вручить послание Леви Чейзу. Тот принял, хлопнул по плечу и сказал, что сделает немедленно. Не передать словами, какая благодарность меня переполнила к этому человеку.

Перерыв еще продолжался, когда вдруг в глубине послышались шаги нескольких человек. Противно заскрипев, раскрылась тяжелая металлическая дверь. Неужели под «Альфароном» проходит древний подземный путь? Один из тех, что служили коммуникацией поколений людей, живших под землей, связывая деревни и города. Говорят, что некоторые были даже оснащены легкой железной дорогой.

На свет вышла группа, судя по одежде, не местные. На мародеров тоже не похожи. От них исходила угроза. Лица мешал разглядеть нанесенный камуфляж. Те, кто был ближе к незнакомцам, повскакивали с мест и в панике начали оглядываться в сторону пары охранников. Последние положили руки на кобуры, готовые открыть огонь. Я стоял дальше всех. Может, получится подать сигнал о происходящем? Один из незнакомцев точными выстрелами отправил две пули в бронежилеты охранников, отчего они попадали вниз. Второй подошел и забрал рации и оружие.

— Лицом на пол, руки за голову! — скомандовал первый незнакомец.

Не все отреагировали, продолжая стоять и осматривая пути к отступлению. Раздался выстрел в воздух и еще один в толпу, к счастью никого не задевший. Пуля пролетела над головами.

— Заткнулись все! — скомандовал стоящий рядом. — Кто-то захотел пулю в лоб? — теряя терпение, водил стволом по-над окружающими.

— Ты идешь со мной. И ты тоже, — указал дулом в двоих.

С этими словами от группы отделилась пара, которая схватила двух парней, захватив и сдавливая шеи локтями. Глаза заложников округлились от страха, когда налетчики направили стволы пистолетов им в горло. — Отведете в лаборатории «Альфарона». Поняли? Кивнули, если вопросов нет. Не будете дергаться, останетесь живы. Ну, шевели ногами. Резче!

И тут я заметил Оззи, возвращающегося из столовой. «Что происходит?» — непонимающе спросил приятель, а я с ужасом заметил, как на него поднимается ствол, который тот еще не видел. Наплевав на опасность, резко вскочил с криком: «Оззи, ложись», — толкнул того на пол. Главный налетчик выругался, а затем добавил: «Я же сказал, не дергаться». Плечо обожгла резкая боль.

Оззи, стоя на коленях, понял, что на нас напали, но, игнорируя угрозу, принялся осматривать рану. Похоже, пуля пролетела по касательной, разорвав плечо. Острая боль заставила меня замереть в шоке.

— Ниро, у тебя кровь, — послышался приглушенный голос Оззи. — Сильно задели, ублюдки. Держись!

— Крэп! Как же больно, зараза, — выдохнул я, почувствовав, как одежда пропитывается кровью.

Затем он помог мне лечь удобнее, и, зажимая мою рану рукой, посмотрел на нападавших. Мне показалось, что в их группе послышался недовольный женский голос: «Забыл уговор? Придурок, чего палишь?!».

— Я сказал им лежать тихо! — ответил стрелявший, продолжая целиться в нашу группу.

Затем он злобно прорычал:

— Не хотите словить пулю, голов не поднимать. Руки за головы. Что б я видел!

Они шли медленно, осматривая каждого из нас. Я хватал ртом воздух. Боль от раны лишала сил. Мы видели лишь их тяжелые ботинки, иногда чувствовали холод дул винтовок на шеях. Оставят ли нас в живых? Наконец они ушли. Нападавшие скрылись так же быстро, как и появились. Мы еще долго не решались подняться с земли. Часы пробили два. Неужели прошла всего пара часов, а чувство, что пролетела вечность. Раненая рука онемела, кровь медленно пульсировала. Какое странное требование… Что им понадобилось в лаборатории?