Проклятые души: кровь, мозги и рок-н-ролл

Денис Владимирович Марчук

Благодаря этой книге вы сможете узнать один малоизвестный факт – некоторые зомби умеют неплохо заваривать чай. Вряд ли эта информация хоть как-то повлияет на вашу жизнь, но вас никто не заставляет запоминать её. А ещё в этой книге присутствуют вампир, оборотень, орден охотников на нечисть, взрывы, один человек с широкой костью, вооруженные огнестрельным оружием «монахини», парочка сюжетных поворотов, 161 страница текста в формате А4 и один весьма нахальный кассир в магазине. И немного крови.

Глава 3

Малыш Билли и тайные переговоры

Уилл вдыхал абсолютно все ароматы, которые только мог учуять его нос. И ему было совершенно не важно были ли эти ароматы приятными или отталкивающими. Он вдыхал и запахи цветов, и запахи проходящих мимо людей. Он втягивал в себя выхлопные газы от машин и даже обнюхал пробегавшую мимо дворнягу. А когда он подошёл к церкви на пресечении улиц Симмонс и Мэтисон, Уилл в течение пятнадцати минут стоял на одном месте и вдыхал запах свежей краски, которой буквально вчера вечером было покрашено здание.

Причиной столь нетипичного для Уилла поведения, стало то, что утром, буквально через несколько часов после весьма вкусного ужина имени Дэниела Моллоя, нос Уилла почуял один из мерзейших запахов из всех, какие он когда-либо чуял. Таким невыносимым и вполне убийственным для человека запахом обладала только одна единственная вещь — переваренная вампиром кровь. Для человека подобный аромат весьма смертелен, а для оборотней, которые где-то на подсознательном уровне род кровососущий не слишком-то жалуют, этот смрад и вовсе является наиболее отвратительной вещью на всём белом свете.

Проснувшись от столь мерзкого запаха, Уилл спустился вниз и зашёл на кухню. Его взору предстала весьма неприятная картина, на которой все стены кухни, а также пол и потолок, были покрыты кровью, которая уже успела засохнуть. Посередине, возле кухонного стола, Роб пытался перевернуть на спину спящего Саймона, который не собирался ни переворачиваться, ни просыпаться. Столь грубое поведение не то чтобы рассердило Уилла. Уилл был в бешенстве. Он подошёл к Робу, оттолкнул его одной рукой, а другой перевернул Саймона на спину.

— Мозги… — только и успел сказать Роб, прежде чем кулак Уилла встретился с лицом Саймона.

— А! Что происходит? — заверещал Саймон.

— Что происходит? Ничего особенного, — ответил Уилл. — Просто я хочу избавиться от своего носа и между делом разорвать тебя на части, и только-то.

— Мозги… — вновь повторил Роб.

— Мне тоже так кажется. А ты что думаешь?

— Чего вы на меня набросились? — всё ещё недоумевал Саймон. — И извини за столь похабное выражение, но какого чёрта ты бьёшь меня по лицу?

— Посмотри вокруг и скажи мне: что ты видишь?

Саймон с потерянным видом посмотрел на Уилла, затем на Роба, а потом он увидел на стенах то, что всего пару часов назад являлось содержимым его желудка. И к чести Саймона, нужно отметить, что в тот момент он испытал некое подобие чувства стыда. Не настоящий стыд от содеянного конечно. На такое он не был способен. Но чувство это всё же было немного похоже на стыд. Хотя возможно ему было просто жаль, что такое количество натуральной человеческой крови было использовано в качестве краски для стен.

Как выяснилось в ходе дальнейшего разговора, Саймон ещё и спал на полу. Что же здесь такого необычного? Дело в том, что вампиры спят, как правило, повиснув вниз головой, так как в результате сна в любых других позах они каким-то странным и неведомым образом не только не высыпаются, но их ещё может и стошнить если они рискнули перекусить перед сном. Что собственно и произошло с Саймоном в тот день.

Теперь же, стоя перед церковью и вдыхая запах краски, Уилл с облегчением чувствовал, что его нос понемногу забывает о том кошмарном происшествии, которое произошло утром. Когда же этот отвратительный запах наконец-то покинул его ноздри, Уилл обвёл взглядом здание церкви, вздохнул так, словно за дверьми его ожидала разъярённая толпа с серебряными вилами, и вошёл внутрь.

Церковь святой Вероники, была самой большой и самой посещаемой церковью в Спрингвуде. Скорее всего, факт этот был связан не столько с тем, насколько набожны были жители Спрингвуда, а с тем, что церковь святой Вероники являлась единственной церковью во всём городе. Однако этот факт нисколько не смущал местных жителей, которые с гордостью в голосе сообщали каждому приезжему о том, что церковь святой Вероники самая большая и посещаемая церковь в Спрингвуде. Но надо сказать, что зачастую церковь являлась самым последним местом, которое могло заинтересовать приезжих туристов. Хотя, честно говоря, Спрингвуд никогда и не пользовался хотя бы самой малой популярностью у туристов. В городе даже и десятка памятников не набралось бы, и это при том, что половина из них представляла собой самые обыкновенные, но достаточно большие валуны.

Изнутри церковь святой Вероники выглядела точно так же, как и любая другая церковь. За исключением пары витражей и названия, она ничем не отличалась, скажем, от церкви святого Франциска или от церкви святого Клавдия. Высокие потолки, множество скамеек, какие-то люди в богатых одеяниях, распевающие мало кому понятные песнопения, и конечно множество свечей и распятий. Собственно, всё это и составляло большинство убранства церкви.

Несмотря на столь раннее утро, в церкви уже обретался примерно десяток прихожан. Несколько священников ходили туда-сюда, разговаривали с людьми и временами отдавали распоряжения маленьким хористами, которые сновали тут и там. Прихожане на Уилла не обратили никого внимания, что не сильно его и огорчало. В церкви он появлялся редко, но даже такая частота посещения этого места казалась ему чересчур уж высокой. Он сел на последнюю скамейку в ряду и стал ожидать, когда кто-нибудь из священников обратит на него внимание. Долго ждать не пришлось. Один из священников, закончив разговаривать с парочкой прихожан, заметил Уилла и чуть заметно ему кивнул. И как только Уилл кивнул в ответ, священник развернулся и ушёл во внутренние комнаты церкви.

— Кхе-кхе, — прокашлялся кто-то рядом.

Уилл повернулся и обнаружил, что на скамейке сидит уже не только он один, но ещё и какой-то мальчуган из хористов, одетый в традиционное для хористов одеяние и держащий в руках пустой канделябр. Уилл отвернулся от него и продолжал ждать возвращения священника.

— Кхе-кхе, — повторил тот же самый голос.

Уилл никак не отреагировал. Однако голос попался настойчивый, и после пятого совершенно ненастойчивого покашливания, Уилл не выдержал и, повернувшись к мальчику, спросил:

— С тобой всё в порядке?

— Да, всё хорошо, спасибо что спросили, — ответил мальчишка и широко заулыбался. — Просто пылинка в горло попала, ничего страшного.

— Угу, — Уилл попытался закончить только что начавшийся и уже успевший ему надоесть разговор.

— Меня Билли зовут, а вас как? — и не думал умолкать голос.

— Мистер Рэндал.

— Приятно познакомиться мистер Рэндал.

Мальчик сидел и улыбался, что немного раздражало Уилла. Уилл старался не обращать на него внимания, но мальчишка не отрывал от него взгляда и продолжал улыбаться.

— Что-то не так?

— Вы не сказали, что вам тоже приятно познакомиться со мной, мистер Рэндал.

— Что ж, приятно познакомиться парень.

— Я Билли.

— Что?

— Меня зовут Билли сэр, — уточнил Билли.

— Ах да, точно, Билли.

— Вы не подумайте мистер Рэндал. Я не считаю вас невежливым, просто я считаю, что все люди должны быть очень вежливыми друг с другом. Ведь вежливость одна из основ для благопристойного поведения, ведь если никто ни с кем не будет вежливым, то, что же с миром-то станет? Я стараюсь быть вежливым со всеми, даже отец Сильвестр говорит, что я самый вежливый во всём хоре, а может быть даже во всём городе.

Уилл начал озираться по сторонам, в надежде увидеть тех, от кого отбился этот самый вежливый во всём городе мальчик.

— Кстати, а я вас что-то не припомню, хотя я всех прихожан этой церкви знаю, — продолжал Билли. — Вы, наверное, редко в церковь ходите, так ведь, мистер Рэндал? Не подумайте, что я вас в чём-то обвиняю, но в церковь надо ходить как можно чаще, да сэр. Церковь-то второй дом для каждого порядочного человека, а вы не похожи на человека непорядочного. Вот мой отец ходит сюда каждый день после работы и слушает как я пою.

К сожалению Уилла, никто из священников или прихожан, не испытывал потребности к тому, чтобы прервать его разговор с Билли. Хотя это больше походило на монолог Билли.

— Я пою хорошо, даже отец Томас говорит, что я очень хорошо пою. Он говорит, что когда я пою, люди в церкви ощущают как на них спускается благодать, а я вам скажу сэр, что не каждый хорист умеет так петь. Все священники говорят, что у меня талант, и моя мама так говорит и мой отец. А мой отец врать не будет, да и мама. И священники тоже врать не будут, они же ведь святые люди.

Уилл чувствовал, что тонул на корабле.

— Вот когда я вырасту, — и не думал останавливаться Билли, — я стану священником в этом городе, и все будут приходить сюда ко мне, а я буду проводить службу и отпускать грехи. Ведь человека нужно прощать, а то как же тогда? Некоторые говорят, что связать свою жизнь с церковью — это нелёгкое испытание. Я так не думаю. Я считаю, что связать свою жизнь с церковью, это самое правильное, что может сделать человек в своей жизни. Ведь только церковь может лечить людские души, только…

Наконец-то спасение, в лице того самого кивающего священника, двигалось прямо в сторону Уилла. В жизни частенько случаются тяжёлые времена, и в тот самый момент для Уилла настали времена полегче. Священник подошёл к нему, наклонился к его уху и, не обращая внимания на мальчишку, сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.