Поэма о скрытом смысле. Четвертый дафтар

Джалал ад-Дин Руми

Маснави-йи ма'нави — суфийская поэма, созданная основателем суфийского братства Маулавийа шайхом Джалал ад-дином Руми, — по праву входит в число шедевров мировой литературы. Едва ли в поэзии за все время ее существования найдется что-либо подобное, другой такой художественный текст, в котором бы в огромном объеме, но органично и естественно присутствовали цитаты из священных писаний — так, как это сделал шайх Руми, включивший в свою поэму во множестве выдержки из Корана и пророческих преданий. Не случайно спустя почти два века другой суфийский поэт, 'Абд ар-Рахман Джами из братства Накшбандийа назвал Маснави «Кораном на персидском языке». Текст поэмы, написанный в XIII в. по Р. X., и поныне пользуется колоссальной популярностью во всем ираноязычном регионе — как в изустном бытовании, так и в письменной традиции, не говоря уже о последователях суфизма, которые черпают из него как из неиссякаемого кладезя мистического опыта. В 2007 г. в издательстве «Петербургское Востоковедение» вышел перевод первого из шести дафтаров (тетрадей) поэмы (под ред. А. А. Хисматулина), объемом в 4003 байта. Это издание стало победителем национального конкурса «Книга года» Исламской Республики Иран (2007). В 2009 г. издательство выпустило второй дафтар, объемом в 3810 байтов, в переводе профессора М.-Н. О. Османова. Настоящая книга продолжает издание филологического перевода Маснави на русский язык. В свет выходит четвертый дафтар, объемом в 3855 байтов (общий объем «Поэмы о скрытом смысле» составляет 25 632 байта). Перевод текста выполнен на основе Кунийского списка, отредактированного самим автором, сопровожден необходимыми комментариями, снабжен указателями, а также персидским текстом.

Вступление

1 О ты, Зийа ал-Хакк Хусам ад-дин,

Благодаря твоему свету Поэма превзошла луну^[6].

Твое высокое устремление, о Прибежище надежд,

Ведет сию [Поэму] — Богу ведомо, куда!^[7]

Ты обуздал шею этой Поэмы,

Ведешь ее в ту сторону, что ведома тебе^[8].

Поэма понеслась, ведущий незрим,

Незрим для невежды, обделенного зрением.

5 Раз ты стал отправной точкой Поэмы,

То коли умножается — это ты ее приумножил!

Если ты так хочешь — так хочет Бог,

Исполняет Истинный желания набожных.

В прошлом ты был тем, кто «был для Бога»,

Смотри — пришла награда «был Бог [для него]»!^[9]

Поэма исполнена тысячи благодарностей тебе,

С молитвой и благодарностью она воздела руки^[10].

Бог увидел в ее устах и ладонях благодарность тебе —

Явил щедрость, оказал милость и умножил^[11],

10 Поскольку благодарящему обещано умножение,

Также как Близость — плата за земные поклоны^[12].

Наш Бог сказал: «Поклонись и приблизься!»

Близостью души стал поклон наших тел^[13].

Если [поэма] умножается, то по этой причине,

Не ради того, чтоб покичиться, [не ради] шума и гама^[14].

С тобой нам хорошо, как лозе в летнюю пору,

Приказ — за тобой, веди — и мы пойдем!^[15]

Хорошо веди этот караван, [идущий] в хаджж,

О вожатый, [знающий, что] «терпение — ключ к спасению»^[16],

15 Хаджж — это посещение Дома,

Хаджж к Господину Дома — вот что достойно мужа!^[17]

Оттого, Хусам ад-дин, я назвал тебя Зийа,

Что ты — солнце, а эти два описания^[18],

То «Хусам (меч)» и то «Зийа (сияние)», заметь — одно и то же,

Меч солнца несомненно [состоит] из сияния^[19].

Свет принадлежит луне, а это сияние

Принадлежит солнцу — прочти о том в Вести^[20].

Коран солнце назвал сиянием, о отче,

А ту луну — заметь это — назвал светом!^[21]

20 Поскольку солнце стоит даже выше луны,

Знай, что сияние по чину выше света^[22].

Многие [люди] в свете луны не разглядели пути,

А когда взошло солнце, он стал виден^[23].

Солнце сполна освещает обмены,

Потому-то базары бывают в дневную пору^[24],

Чтобы хорошо было видно, где фальшивка, [а где] настоящие деньги,

Чтобы не было [на базаре] обмана и плутовства,

Чтобы его совершенный свет стал на земле

Для торговцев «милостью для миров»^[25].

25 Но для фальшивомонетчика оно ненавистно и жестоко,

Так как из-за [солнца] пришла в упадок его торговля^[26].

Так что фальшивая монета — это смертный враг менялы,

Кто, кроме собаки, бывает врагом дервишу?^[27]

Пророки имеют дело с врагами,

Поэтому ангелы возглашают: «Господи, спаси!^[28]

Эту лампу, которая сеет свет,

Охрани от задувания и дыхания воров!»^[29]

Лишь вор и фальшивомонетчик — враги света,

От этих двух, о Защитник, защити!

30 [О Хусам], пролей свет на четвертый дафтар,

Ведь солнце поднялось с четвертого неба!^[30]

Итак, с четвертого дай свет, как солнце,

Чтобы он засиял над всеми городами и весями!^[31]

Всякий, кто прочел [поэму] как выдумки, сам — выдумка,

А кто увидел в ней свой чистоган — наделен мужеством^[32].

[Это — ] вода Нила, но египтянам она показалась кровью,

Для народа Мусы была она не кровью, а водой^[33].

Враг этих речей теперь на вид

Схож [с тем, кто] вниз головой в преисподней^[34].

35 О Зийа ал-Хакк, ты увидел его состояние,

Бог явил тебе ответ на его дела^[35].

Твое око Сокровенного — наставник, как Сокровенное,

Да не оставят сей мир такое зрение и такой дар!

Если тот рассказ, что для нас сейчас — чистоган,

Ты завершишь здесь — будет уместно!^[36]

Оставь недостойных ради достойных,

Доведи повесть до конца и заверши ее!^[37]

Раз этот рассказ там не закончился,

Вот четвертая книга — приведи его по порядку!

Примечания

6

Четвертый дафтар «Маснави» открывается обращением к Хусам ад-дину Хасану б. Мухаммаду б. Хасану Чалаби (Челеби), возлюбленному другу и ученику, вдохновившему Руми на сочинение поэмы и, по преданию, записавшему текст под диктовку учителя (отсюда одно из традиционных названий поэмы — Хусам-нама, («Книга Хусама»)); его почетные титулы Зийа ал-Хакк (букв. «сияние истины») и Хусам ад-дин («меч религии», формула также содержит поэтическую коннотацию «сияющего меча») обыграны в бейте; о титулах Хусам ад-дина в связи с его «сияющей», «солнечной» природой см. далее, б. 16–24.

7

Устремление — (همت) химмат (от хамма «намереваться», «собираться сделать что-то») — «нравственное величие», «сила духа», духовная энергия, позволяющая познающему продвигаться по пути познания Истины; в светской поэзии химмат обозначает «духовную целеустремленность», необходимую, например, для написания касыды или поэмы, популярен мотив обретения поэтом химмат в качестве дара от восхваляемого.

8

Смысл: о Хусам ад-дин, выбор того, о чем будет поведано в «Маснави», полностью в твоей власти, ты ведешь за собой рассказчика.

9

Аллюзия на хадис من کان لله کان الله له («Кто пребудет для Аллаха, пребудет Аллах для него»); цит. по [Маснави 2007, с. 142, коммент. к б. 1939].

10

«Поэма», благодарящая Хусам ад-дина, представлена как раб Божий, возносящий благодарность Богу за Его щедроты. Согласно интерпретации Анкарави в «Шарх-и кабир», под «поэмой» (маснави) здесь могут подразумеваться и «читатели поэмы», которые возносят Хусаму хвалы за духовные пользы, обретенные по ее прочтении (Замани). Здесь и далее (Замани) означает ссылку на комментарий Карима Замани к соответствующему бейту четвертого дафтара по изданию [М4].

11

С учетом интерпретации, предложенной в комментарии к предыдущему бейту, возможно и такое понимание: «Когда Бог увидел, что уста и руки читателей Поэмы заняты восхвалением тебя, о Хусам ад-дин, Он явил милость и умножил свои дары» (Замани).

12

В первом полустишии — аллюзия на Коран [14: 7]: «Вот возвестил Господь: “Если возблагодарите, Я умножу вам; а если будете неблагодарны… Поистине, наказание мое — сильно!”» (здесь и далее Коран цитируется в переводе И. Ю. Крачковского, если не указано иначе). Близость (قرب) — близость к Богу; земной поклон (سجده) — элемент обязательной молитвы (الصلات): верующий произносит слова «Да услышит Бог того, кто восхваляет Его», опускается на колени и совершает поклон, касаясь лбом земли.

13

В первом полустишии аллюзия на Коран [96: 19]: «Так нет! Не подчиняйся ему, и поклонись, и приблизься!»

14

Смысл: если поэма умножается в объеме, то по той причине, что она благодарит и славит Бога, а не для того, чтобы выставить себя напоказ и вызвать восхищение читателей.

15

В первом полустишии — скрытое сравнение Хусама с солнцем, под лучами которого хорошеет виноградная лоза. Смысл второго полустишия, согласно Замани, таков: «О Хусам ад-дин, с тех пор как в тебе появилось пламенное стремление внимать высоким смыслам Поэмы, я извлекаю эти смыслы в форме слов и выражений из сокрытого в моей [душе]».

16

Этот караван — метафора поэмы, бейты которой, словно паломники, отправляются в хаджж — паломничество в Мекку; вожатый (امیر) — т. е. эмир хаджжа (امیر الحج), начальник каравана, пустившегося в хаджж. Терпение — ключ к спасению (الصبر مفتاح الفرج) — арабская пословица, часто цитируемая персидскими поэтами.

17

Посещение Дома — посещение священного храма Ка‘бы, Дома Божьего. Хаджж представлен как метафора внешнего благочестия уже в житиях ранних мистиков; ср., например, описание одного из чудес в Тазкират ал-аулийа, в житии отшельницы Раби‘а ал-‘Адавиййа (ум. 801): «Рассказывают, что в другой раз Раби‘а отправилась в Мекку и на середине пути увидела Ка‘бу, которая вышла встретить ее. Раби‘а сказала: “Мне нужен Хозяин дома, на что мне дом?”» [‘Аttar 1905, p. 61–62].

18

Эти два описания — два почетных титула (лакаб), которыми Маулана поименовал своего ученика: Хусам ад-дин («меч религии») и Зийа ал-Хакк («сияние истины»); оба скрыто уподобляют Хусама солнцу (что будет прояснено далее): солнце наделено сиянием, а его лучи, подобно сверкающим мечам, рассекают черный покров ночи, так и Хусам ад-дин Чалаби рассекает покров неверия и лицемерия (Замани).

19

Внешний смысл бейта: «Хусам-меч» и «Зийа-сияние» означают одно и то же, поскольку они оба указывают на солнце, ведь распространено выражение «меч солнца», а в нем луч солнца уподоблен мечу по признаку сияния. «Внутренний» смысл, согласно Замани, состоит в утверждении, что «сущность» или «самость» (ذات) Бога подобна сущности Хусам ад-дина: мы описываем самость Бога при помощи разных имен — «Знающий», «Могущественный» и т. д., но все эти имена указывают на одну и ту же сущность (Замани).

20

Весть (نَبا) — одно из наименований Корана; по названию суры 78 «Весть» (ан-наба), где Коран назван «вестью великой» [78: 2].

21

Аллюзия на Коран [10: 5]: «Он — тот, кто даровал солнцу сияние, а луне — свет и установил для нее периоды, чтобы вы могли определять счет годов и счисление [времени]. Все это Аллах сотворил только по справедливости. Он разъясняет Свои знамения для тех, кто ведает [истину]» (пер. М.-Н. О. Османова [Коран 1995]).

22

Намек на дискуссию, развернувшуюся среди комментаторов Корана по поводу цитированного выше айата (см. примеч. 16): одни полагали, что «сияние» (ضیاء) и «свет» (نور) являются синонимами, другие считали, что сияние» превосходит «свет» по способности устранять тьму. Согласно третьей точке зрения, «сияние» указывает на сущностный (ذاتی) свет, а «свет» — как на сущностный, так и на акцидентный свет, и в айате 5 суры «Йунус» в контексте упоминания о сиянии солнца и свете луны «свет» указывает именно на акцидентный, несобственный свет луны (Замани).

23

Путь (منهج) — прямой, открытый путь, большая дорога, тракт.

24

Обмены (اعواض, мн. ч. от عوض, букв. «обмен, замена», «возмещение, компенсация») — в торговых терминах — товары и деньги, которыми «обмениваются» продавцы и покупатели.

25

Милость для миров — кораническое выражение, см. [Коран, 21: 107]. Внешний смысл бейта: когда свет солнца озаряет землю в полную силу, для торговцев на базаре наступает благое время: они могут различить любой обман и уберечься от него; согласно Замани, подразумевается, что благодаря сиянию, исходящему от наставника, приближенного к Богу, товар невежества можно отличить от товара истины, и закупщики истины не приобретут по ошибке невежество.

26

Торговля (в ориг. نقد و رخت) — букв. «наличность и товары»; Замани предлагает для رخت контекстный перевод «лежалый товар» [Там же].

27

Фальшивая монета — метонимия самого фальшивомонетчика; меняла (صراف) на базаре вынужден постоянно заниматься различением поддельных и настоящих монет, отсюда меняла — метафорическое обозначение суфия или дервиша — искателя истины, стремящегося отличать истинные смыслы (معانی) от ложных; кто, кроме собаки — намек на историю из жития суфийского подвижника Байазида (Абу Йазида) Бистами (ум. 875 или 878).

Однажды Байазид в сопровождении нескольких учеников вышел из города, чтобы помолиться на просторе. На обратном пути у городских ворот они увидели собаку, которая спокойно лежала и никого не трогала. Спутники Байазида прошли мимо нее, и она не обратила на них внимания, а когда мимо шел Байазид, собака вскочила, принялась яростно лаять и бросаться на него, и подвижник едва спасся. Кто-то из присутствовавших при этом спросил у старца, почему собака набросилась только на него. Байазид ответил: «О брат, я — отполированное зеркало, так что каждый может видеть во мне свою личину. Когда та собака увидела во мне свой нрав, склонный к нападению, она принялась нападать на свой нрав, а не на меня» (Замани, со ссылкой на «Шарх» Анкарави).

28

Имеют дело (بر می تنند) — от بر تنیدن «свивать, вить, плести», переносн. «кружить вокруг чего-либо, обращать внимание на что-либо» [Диххуда, сл. ст. بر تنیدن; تنیدن]; для данного бейта Замани предлагает контекстный перевод «противостоят, сражаются».

29

Аллюзия на Коран [61: 7–8]: «(7) Кто же нечестивее, чем тот, кто измышляет против Аллаха ложь, а его зовут к исламу? Аллах не ведет прямо народ нечестивый! (8) Они хотят затушить свет Аллаха своими устами, а Аллах завершает свой свет, хотя бы и ненавистно это было неверным»; ср. поговорку چراغی را که ایزد بر فروزد هر آن کو پف کند ریشش بسوزد («У всякого, кто дунет на светильник, который зажигает Бог, загорится борода») [Гаффаров 1976, сл. ст. پف].

30

С четвертого неба — согласно традиционной астрономии, землю окружают семь небес, соответствующие орбитам семи планет: Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна; Солнце обращается по четвертому небу.

31

Смысл: о Хусам ад-дин, вдохнови меня на сочинение четвертого дафтара, и пусть свет твоего знания, исходящий от этой книги, озарит каждого смертного подобно солнцу, которое движется по четвертому небу.

32

Выдумка (افسانه) — сказка, басня, вымысел. Руми неоднократно упоминает о том, что критики его поэму «Маснави» называли собранием сказок и басен: см. [М2: 3607–3624] и коммент. Замани, а также коммент. к [М3: 1150, 4233]; сам — выдумка — т. е. сам является лишь формой, лишенной истинного смысла; чистоган (نقد) — настоящая, полновесная монета; здесь: метафора истинного знания, в противоположность قلب — фальшивой монете измышлений (см. ранее, б. 23–26).

33

Бейт включает аналогию, поясняющую сказанное в предыдущем. В коранической истории Мусы (библ. Моисея) упоминается о наказаниях, которые Бог обрушил на Фир‘ауна (Фараона) и его нечестивый народ: «И Мы наслали на них потоп, и саранчу, и насекомых, и жаб, и кровь, как знамения ясные. Но они возвеличились и стали людьми грешными» [Коран, 7: 130 (133)]. В комментаторской литературе и в «Историях пророков» наказание кровью объясняли как деяние Мусы, который ударил посохом по Нилу, и вода в нем превратилась в кровь (по другой версии, Бог превратил в кровь источники воды египтян, а для израильтян та же вода оставалась водой), см. [Ибрагим, Ефремова 1996, с. 211–212, 362]. Руми уподобляет свое сочинение чистой воде Нила, читателей, доискивающихся истинного смысла — народу Мусы, а хулителей «Маснави» — неверным египтянам.

34

Преисподняя (سقر) — адское пламя, дважды упоминаемое в Коране название ада (см. [Коран, 54: 48; 74: 26–27]), в комментаторской литературе — третий ярус ада, после جحیم и جهنم (см. [Диххуда, сл. ст., со ссылкой на Кисас ал-анбийа]); вниз головой — об этом сказано в Коране [54: 47–48]: «(47) Ведь грешники в заблуждении и безумии (48) в тот день, когда потащут их на лицах (‘ала вуджухихим) в огонь. “Вкусите прикосновение сак̣ара!”»

35

В суфийских антологиях («Манакиб ал-‘арифин» Шамс ад-дина Афлаки, «Нафахат ал-унс» ‘Абд ар-Рахмана Джами) приводится такая история. Хусам ад-дин рассказал: «Когда ученики читают „Маснави“ нашего господина и погружаются в его свет, я вижу, что там присутствуют люди с копьями и мечами, и каждому, кто не внемлет тем словам с чистым сердцем, обрубают корень веры и ветви религии и тащат его в преисподнюю». Маулана сказал, что так оно и есть, и упомянул об этом в начале четвертого дафтара (Замани).

36

Тот рассказ — рассказ о влюбленном, убегавшем от ночного стражника, который Руми начал в конце третьего дафтара (б. 4749); для нас сейчас — чистоган (نقد وقت ماست) — т. е. необходим нам, как нельзя лучше соответствует нашему теперешнему состоянию.

37

То есть не обращай внимания на тех, кто ругает «Маснави» и осуждает нас, и помоги мне продолжить рассказ для ищущих знания.