Snow Job: Большая Игра

Дженни Ферченко, 2018

«Snow Job: Большая Игра» – это откровенная история о ложных и истинных ценностях, о больших и мизерных деньгах, о тщеславии, алчности и сделках с совестью, а также о большой, но неосознанной любви. Содержит нецензурную брань.

Глава седьмая. Златоглавая

Дома на Леонтьевском переулке, где находится моя новая обитель, построены в сдержанном благородном стиле и, скорее, напоминают окрестности итальянской Виченцы, чем постсоветское пространство. Старинные усадьбы с изящной лепниной эпохи позднего ренессанса радуют глаз и намного превышают ожидания. Никаких захарканных лифтов и стрёмных подъездов — всё мило, чинно и по-европейски.

Еле проснувшись после десятичасового перелета и трех часов сна, я усилием воли и, руководствуясь посылом «надо», выбираюсь на новую работу. Широченные очки от Прада скрывают моё тяжелое похмелье и мешки под глазами, в то время как попутный ветерок развивая волосы, подталкивает меня к новому офису. Узкая юбка и высокие шпильки заставляют сдержать свой порыв, ибо падать мне сейчас совсем не хочется.

Мелко семеня на высоченных шпильках в узкой юбке, я прохожу вдоль стоящей Тверской. Жигули и Нивы наравне с Ягуарами и Мазератти неустанно бибикают друг другу, сливаясь в адской какофонии гудков, от которой моя бедная голова просто разлетается на мелкие кусочки.

Наконец, я подхожу к футуристическому зданию, врезанному в фасад старинного особняка, на котором, среди прочих дощечек с названиями фирм, висит эмблема моего нового работодателя.

Я уверенно вхожу в пустой холл, отделанный стеклом и хромом. Унылый охранник указывает мне на лифт на дилинговый зал банка на последнем этаже.

Ровно в девять утра, согласно требованиям своего трудового договора, я предстаю перед пустой регистрационной стойкой.

Жду пять минут.

Десять.

Пятнадцать…

Миленькая девушка чуть ли не в джинсах, балетках и без капли макияжа суетливо подбегает к деску.

— Здравствуйте, вы, наверное, Екатерина Кузнецова? — она вежливо улыбается. — Извините за опоздание. Пробки по понедельникам утром в Москве просто жесть, — неуклюже извиняется она.

— А если клиент позвонит? — деловито спрашиваю я.

— Обычно до полудня мало кто звонит — отвечает девушка с миленькой улыбочкой, как будто это может замять её явное нарушение. — Ваш пропуск готов, — говорит она дружелюбно.

Я небрежно ставлю свою подпись в каком-то журнале и терпеливо жду, пока она оприходует мой приход.

— Пожалуйста, — девушка наконец-то вручает мне пластиковую карточку с моей фотографией.

— Спасибо, — сухо говорю я и прикладываю её к двери в мир, где вращаются большие, очень большие деньги — они любят счет и никогда не спят. На дилинге в Лондоне люди вообще иногда не уходят домой, а если прийти больше двух раз позже семи утра — гарантированное увольнение, поэтому там всегда куча людей, все суетятся как в муравейнике, что-то делают…

Только тут… в Московском представительстве никого нет. Даже стажеров.

Огромный офис абсолютно пуст.

Столы, из какого-то темного, явно недешевого, дерева со шпоном, тут стоят не длинными рядами как в Лондоне, а отдельными островками и достаточно далеко друг от друга. Если в прошлом офисе у меня был вид на городскую свалку, хотя там никогда не было времени смотреть из окна, то здесь картина совершенно другая. Кремль кажется настолько близко, что к нему практически можно прикоснуться, услышать его секреты.

В центре дилинга висит боксерская груша. Дальше стоит корзина с клюшками для гольфа, что объясняет наличие дыр в сером дизайнерском ковролине.

Неожиданно дверь открывается, и в комнату входит невысокий, полноватый, ничем не выразительный парниша и на ходу заправляет рубашку в брюки.

Обрадовавшись, что хоть кто-то тут есть, я направляюсь к нему с дружелюбной лондонской улыбкой.

— Привет! Я — Катя. Новый сейлз.

Парень с призрением смотрит на меня исподлобья и надменно говорит: «Дима. Трейдер». Он небрежно жмет мою руку своей потной ладонью и поспешно прячется за многочисленными мониторами на своем столе в дальнем углу комнаты. Он, должно быть, очень занят. В Лондоне трейдеры тоже бывают угрюмы по утрам в понедельник, что вполне естественно — ведь им приходится адаптироваться к произошедшим за выходные переменам на рынке.

Недалеко от его стола находится вход в просторную офисную кухню. Я направляюсь туда и, используя привитую Ричардом, тактику притворяюсь, будто не знаю, как включить кофе-машину… только Дима полностью меня игнорирует.

В итоге я наливаю два эспрессо, наполняя офис свежим запахом кофе, кладу пару маленьких швейцарских шоколадок на блюдце и направляюсь к столу Димы, готовая очаровать и отвлечь его от скучных таблиц и графиков.

Подойдя ближе, меня как-то настораживают горящие глаза и обильное потоотделение на его лице, а вид активно-участвующей в жестком порно жопы на весь экран добивает меня окончательно.

Застыв в шоке, я что-то несуразно мямлю и, пытаясь не уронить чашки с кофе, убегаю в туалет, чувствуя укоризненный взгляд Димы на своей спине.

Местная дамская комната, должно быть, в два раза больше всей квартиры Ричарда. Тут пахнет лавандой и цитрусом. Я присаживаюсь на винтажный диван, без проблем вписавшийся бы во дворце Людовика XIV, и пытаюсь как-то отвлечь себя, пролистывая посты в Фейсбуке.

Через какое-то время дверь открывается, и потасканного вида блондинка с огромными губами, сиськами и тощими ногами возбуждает в моем, и без того взорванном мозгу, вопрос: «Какого лешего она тут делает?»

Цокая по мраморному полу, она вываливает все три сумки Louis Vuitton рядом с фешенебельным умывальником и тщательно моет рот.

— Привет, я — Катя, — говорю я нетипично высоким для себя голосом.

— Ой, господи, — она роняет от испуга какую-то баночку. — Ольга, — хрипит она низким сиплым голосом, — это просто какой-то кошмар. Я потратила сорок минут на эту фигню, а он так и не кончил — Блондинка старательно полощет зубы. — Ты новенькая? — спрашивает она, вытирая рот.

— Да, — ошарашенно киваю я.

— Будешь сидеть рядом со мной.

— А… — недоумевая, мямлю я.

— Ща пойдем, — хрипит Ольга, медленно крася и без того ярко-алые губы.

Закончив поправлять свой макияж и основательно облившись Шанель, она медленно, покачивая бедрами, обходит весь торговый зал и в конечном итоге приземляется у стола возле окна с потрясающим видом на резиденцию Президента.

Ольга с безразличием показывает мне мой стол, увлеченно тыкая в свой розовый айфон.

Люди постепенно заполняют помещение. Большинство из них — ничем не выдающиеся мужчинки с дряблыми животиками, даже несмотря на свой вроде бы юный возраст. Несколько вошедших дам, наоборот, нереально эффектны: в коротких юбках и с открытым декольте, но, видимо, тут таким уже давно никого не удивишь. В Лондоне это произвело бы фурор, хотя по большому счету там всё-таки ценят хороший вкус и хотя бы иллюзорную причастность к аристократии.

В какой-то момент, когда все, кажется, уже пришли, в дверь заходит далеко не модельной внешности дама и, разговаривая по мобильному телефону, уверенной мужской походкой направляется к столу рядом с Димой.

— Дима, начинай покупать. Только тихо, — читаю я по губам. Тушь на ресницах и аккуратно выщипанные брови говорят, что передо мной женщина.

— Сколько, Вэл? — шепчет Дима в ответ.

— Просто покупай. Я скажу, когда хватит.

— Ок, — Дима быстро колдует что-то на клавишах.

— Иван Петрович, — говорит она вежливо по телефону. — Вы купили четыреста миллионов долларов против рубля по курсу… — Вэл смотрит на один их экранов Димы, — 24.36. Вашему банку подтверждаем 24.38, разницу как обычно… все верно… через кипрскую контору. — Говорит она дружелюбно.

Я тут же высчитываю двухкопеечную разницу на покупке четырех миллионов долларов, получается триста тридцать тысяч долларов — навар Ивана Петровича, кем бы он ни был.

— Сколько ты купил? — сухо спрашивает трейдерша.

— Шестьсот двадцать миллионов долларов. Чёрт! Перекупил! — кипятится он.

— Да ладно, не ссы! Через лет пять будешь жалеть, что не купил больше, — она спокойно включает свой компьютер. — Какой средний курс покупки?

Дима откидывается на спинку кресла, складывая руки за затылком.

— 23.3450, — с гордостью говорит он, будто навар в четверть миллиона долларов это его заслуга. — Сделку заводить на Валькирию?

— Зарегистрируй шесть сделок на двадцать миллионов как продажу Валькирии и четыре сделки на тридцать миллионов как покупку нашего главного офиса у Валькирии, только на два пункта выше для каждой сделки. И смотри, чтобы без ошибок. Не надо нам опять потерянных миллионов, — она безразлично смотрит на часы.

— Мне надо сейчас отойти на собеседование с новой няней, — говорит она, вставая. — И не забудь подготовить список обналички для Ивана Петровича за последний месяц, — тихо добавляет она.

Как и все остальные, я пытаюсь делать вид, что смотрю в свой монитор, пока Вэл проходит мимо моего стола. Но все мои три монитора предательски так и не включились…

— Ты, должно быть, Катя, — меня тут же замечают.

— Валерия? — я вежливо улыбаюсь и встаю для рукопожатия.

— Добро пожаловать в команду. Нам так не хватает лондонской закалки, чтобы встряхнуть это сонное царство. Они тут все совершенно бесполезны, — Валерия быстро бросает взгляд вокруг, и как раз в этот момент, словно по щучьему велению, в зал заходит лысый качок в дорогом костюме и с брутальным взглядом, забирая на себя всё внимание, в котором он явно привык купаться.

— Мне пора на встречу, — ставит Валерия всех в известность, игнорируя не такого уж и громилу. — А с тобой завтра идём на обед, — ставит она меня в известность, уверенной походкой, покидая помещение.

— Привет, — ко мне подходит явный фаворит женской части офиса. — Я тут только что завтракал с клиентом, он как раз улетает во Францию и собирается мне оттуда прислать ящик отборного бурбона, — загадочно произносит он, оценивая меня с головы до пят.

— Разве политика подарков от клиентов такое разрешает? — наивно спрашиваю я, выравниваясь и сравниваясь с ним в росте.

— Видишь ли, — он почти говорит «детка», — у мужчин есть свои темы. — Он гордо поправляет свой нежно розовый галстук. — Я в этом бизнесе уже десять лет. Всех знаю. К каждому у меня индивидуальный подход, — с шаловливой улыбкой нивелирует он, сверкая чересчур отбеленными зубами.

— И много ты заработал в этом году? — нарываюсь я, заведомо зная, что его показатели довольно низки.

— Вся информация по сделкам и клиентам находится во внутренней системе, — коротко сообщает мой новый «доброжелатель».

— Обязательно посмотрю.

— Ты должна будешь все свои сделки с клиентами согласовывать со мной. Я тут главный.

— Всенепременно, — лукаво отвечаю я.