Флинг

Джозеф Мюррей (2023)

НОВИНКА! Бестселлер БукТока! Тара полюбила Колина с первого взгляда. Колин полюбил Тару с первой ссоры. Они были уверены, что созданы друг для друга, но спустя шесть лет брака их чувства притупились. Не сговариваясь, супруги скачали «Флинг» — новое приложение, способное найти идеальную пару, подходящую под все критерии, и с головой бросились в переписки с таинственными незнакомцами. Сумеет ли их брак выдержать подобное развлечение?

Глава 3

Впервые за много лет Тара явилась на работу вовремя. Ладони ее вспотели, сердце колотилось как бешеное, и, припарковав машину на подземной автостоянке офисного здания, она ощутила небывалый прилив сил. Получилось! Она перешла черту, и это сошло ей с рук. В лифт она вошла с дерзкой улыбкой, готовая к предстоящей неделе.

Она уже не первый год работала старшим консультантом по маркетингу в фирме «Инсайт». Это было одно из тех ультрасовременных маркетинговых агентств, руководство которых одержимо такими словами, как «дисрапция» и «гроус-хакинг» ^[5], а сотрудники имеют такие должности, как «data-ниндзя» и «бренд-рок-стар». Временами этот жаргон казался Таре глупым, но фирма имела хорошую репутацию за счет инновационности и проведения кампаний, становившихся, как правило, вирусными.

Однако, несмотря на все это, Тара по-прежнему считала «Инсайт» клубом для мальчиков. Она упорно боролась за свое место под солнцем и, хотя ее коллеги-мужчины никогда не проявляли к ней открытого неуважения, знала, что, как бы сильно ни старалась, одной из них ей не стать никогда. Совет директоров состоял исключительно из мужчин, и именно он был источником просачивающегося наружу легкого, но все же ощутимого сексизма. Невидимый невооруженным глазом, он был спрятан у всех на виду.

Тара работала только с теми клиентами, которые хотели продавать товары для женщин. Все, что имело какое-либо отношение к прекрасному полу, считалось ее территорией. Как в том старом глупом изречении: синий — для мальчиков, розовый — для девочек. Таре хотелось бы продавать больше мужских товаров, просто чтобы доказать, что это ей по силам. Она получала ту же базовую зарплату, что и коллеги-мужчины, но они всегда привлекали крупные спортивные и алкогольные фирмы, где были самые большие комиссионные.

Чтобы устранить это препятствие, Тара постаралась дефеминизировать себя в офисе. Платья, юбки-карандаши и блузки — то, что ей нравилось и что она носила раньше, — постепенно сменились брюками и блейзерами. Вот и сейчас на ней был серый брючный костюм, придававший слегка старомодный вид. Предпринятые усилия не дали желаемого результата, но она надеялась, что ей хотя бы не будут назначать клиентов и продукты исключительно на основе пола. До сих пор избранная стратегия не доказала своей эффективности.

В фирме она стала чем-то вроде восходящей звезды после того, как добилась успеха с True U Cosmetics. Рекламная кампания по продвижению их новой палетки для макияжа строилась на идее подчеркнуть естественную красоту женщины, не меняя то, как она выглядит. Женщины, опробовавшие палетку впервые, записывали свои впечатления на камеру. Реклама мгновенно стала вирусной, пользователи оставляли отзывы в социальных сетях, а Тара связала всю кампанию воедино простым, но эффективным слоганом и хэштегом #СтаньСобой.

Хотя кампанию широко хвалили за межсекторальное феминистское достижение, сама Тара чувствовала себя в некотором смысле обманщицей. Отстояв идею женского самовыражения, она подавила ее в себе. Она в буквальном смысле помогла тысячам женщин стать самими собой, но ей не хватало уверенности, чтобы практиковать то, что она проповедовала. Тара завидовала женщинам, которым помогла расширить их возможности. Она сказала себе, что это мир мужчин, а она просто играет в нем ради победы. Но почему после стольких лет стараний ее не оставляло ощущение, что она постоянно проигрывает?

Выйдя из лифта, Тара окунулась в обычные для утра понедельника суету и гам. Хотя, по общему признанию, офисное помещение отличалось красивым оформлением, Таре никогда по-настоящему не нравилась странная идея с бинбэгами ^[6], видеоиграми и столами для пинг-понга в офисе. Из старших консультантов по маркетингу она была самой взрослой. Маркетинг — игра молодых, и, чтобы выжить в «Инсайте», нужно было постоянно держать руку на пульсе времени. В свои тридцать семь Тара часто чувствовала себя намного старше. Формально она принадлежала к поколению миллениалов, но, к стыду своему, сильно отстала в том, что касалось технологий и поп-культуры. В результате у нее развился ужасный синдром самозванки: она боялась, что кто-нибудь назовет ее динозавром.

У нее не было босса в традиционном смысле этого слова, но когда она ежеквартально отчитывалась перед правлением, ей совершенно ясно давали понять, что пора бы уже поймать еще одну крупную рыбу. Она бы и хотела доказать, что не утратила былых навыков, но возможность для этого никак не подворачивалась.

Войдя в офис, Тара обнаружила, что ее стажера Эмили еще нет на месте. Поскольку сама Тара всегда опаздывала, это был первый случай, когда Эмили не встречала ее со вторым утренним кофе. Тара села за свой стол и включила компьютер. Ее кабинет был ультрасовременным и даже с ноткой театральности; она никак не могла понять, как минимализм может быть таким ярким. Дизайн из стекла и хрома словно кричал: «СМОТРИТЕ, КАКОЙ Я СДЕРЖАННЫЙ!» Забавный оксюморон.

Тем не менее ей нравился потрясающий вид из офиса на встречающуюся с морем реку Лиффи. Она завидовала реке, которая никогда не останавливалась, озадаченная вопросом «Куда и зачем я теку?». Река полагалась исключительно на природный инстинкт, ее путь был предопределен от начала до конца. Раньше Тара частенько чувствовала, что и ее жизнь подчиняется тем же законам природы. Теперь же жизнь представлялась ей океаном. Она могла плыть в любом направлении, но не знала, какой путь ведет к берегу.

Ровно в 9:05 утра появилась Эмили с кофе для Тары.

— Ты рано! — удивилась Эмили.

— А ты опоздала, — сказала Тара полушутя.

Эмили протянула ей кофе.

— Откуда же мне было знать, что в этот раз ты придешь вовремя?

— Туше! — рассмеялась Тара, беря чашку.

Эмили было двадцать три года, и она недавно получила степень бакалавра психологии в Тринити-колледже. У нее были черные постриженные в каре волосы, пирсинг гвоздиком в носу, а одежду она носила исключительно винтажную — из секонд-хэнда. Ее повседневные наряды бывали довольно провокационными для офиса, но Тара не осмеливалась ущемлять ее право на самовыражение.

Сама будучи выпускницей Тринити, Тара хотела бы взять Эмили под свое крыло, вот только ее стремление быть наставницей уступало нежеланию Эмили выслушивать наставления и тем более следовать им. Быть матерью Тара, разумеется, не могла, но почему бы не оставить какое-то наследство? Она все еще могла вдохновлять женщин, возвышать и защищать их. Пусть даже одну вот такую девушку, которая, глядя на нее, скажет: «Я хочу быть такой, как она». Этого было бы достаточно! Достаточно, чтобы знать, что она как женщина что-то изменила и оставила свой след.

Довольно быстро выяснилось, что к работе Эмили испытывает глубокое равнодушие и просто скачет от одной стажировки к другой, имея единственную цель — пополнить свое резюме. Но Эмили была Весами по знаку зодиака, а Весы — наиболее совместимый знак с Близнецами, и поэтому Тара прощала ей безразличие к своей роли и позволяла делать что заблагорассудится.

Единственный ребенок в семье, Тара переживала из-за того, что у нее нет сестры, а значит, и родственного чувства. Конечно, у нее были подруги, но они все давно стали матерями и постоянно были заняты неотложными делами. Снова и снова она обнаруживала, что ей не с кем поговорить, некому довериться. Она в некотором смысле воспринимала Эмили как младшую сестру, которой никогда не имела. Ее восхищала увлеченность девушки проблемами, которые затрагивали ее поколение, в частности — феминизмом: той областью, в которой Тара всегда старалась совершенствоваться.

Изучая в Тринити бизнес, Тара посещала факультатив по женским вопросам, проводившийся в рамках широкой учебной инициативы. Этот курс изменил ее жизнь. Оказалось, что повсюду царит патриархат. Ее детские розовые очки сменились бледно-голубыми бифокальными. Пути назад не было. Она была готова присоединиться к общему делу, стать новаторской феминистской иконой, разбив стеклянный потолок и свергнув патриархат. Тара потратила несколько недель на то, чтобы написать статью под названием «Девушки просто хотят иметь фундаментальные права: новая теория феминизма эпохи синтвейва» ^[7]. Но потом, к своему ужасу, она получила диплом всего лишь третьей степени, что стало для нее огромным потрясением, и после этого все свои силы тратила на то, чтобы доказать, какая она на самом деле хорошая феминистка. Как могло случиться, что факультатив по расширению прав и возможностей женщин обернулся для нее комплексом неполноценности?

Тара сделала первый восхитительный глоток тройного ванильного латте. Вот оно, блаженство!

— Никому не говори об этом, Эмили. Но причина, по которой я сегодня пришла пораньше, в том, что я ехала по автобусной полосе, — призналась Тара, все еще находящаяся на пике своего бунтарства.

— Знаю, это было в новостях, — равнодушно сказала Эмили.

— Что? — запаниковала Тара. — Меня кто-то записал? О Господи, неужели кто-то подал жалобу?

— Да, меня попросили установить прослушку и записать твое признание. Они уже окружили здание, — не скрывая сарказма, добавила Эмили.

Тара с облегчением выдохнула. Давно бы следовало привыкнуть к тому, что Эмили просто подшучивает над ней, причем делает это едва ли не каждый день. Вот только понять что-то по этому стервозно-бесстрастному лицу невозможно… Эмили годами отрабатывала это выражение, отвечая таким образом мужчинам, советовавшим ей больше улыбаться.

— Ладно, разыграла! — призналась Тара. Заметив, что Эмили как будто подросла, она посмотрела вниз и увидела высокие, до колен, сапожки из лакированной кожи.

— Они для стриптиза? — спросила Тара, приподняв бровь.

— Ну ты всегда говоришь одеваться для той работы, которую хочешь, а не для той, которая есть… — Эмили выставила ногу.

— Это не совсем то, что я имела в виду, — растерянно сказала Тара. — Ладно… Лучше скажи, как прошло твое свидание с тем парнем!

Каждое утро в понедельник Эмили рассказывала ей о своих последних похождениях, и Таре не терпелось узнать пикантные подробности. Поскольку ее собственная сексуальная жизнь умерла едва ли не одновременно с додо, она иногда ловила себя на том, что возмещает отсутствие острых ощущений, слушая рассказы Эмили, некоторые из которых звучали шокирующе.

— Фу, он был такой милый! Ужасно… Почему никак не попадается парень, который сломал бы мне жизнь? — спросила Эмили.

— Да ладно тебе! Хорошие парни не всегда приходят последними, — сказала Тара.

— По крайней мере, он пришел последним. Клянусь: всякий раз, когда парень называет себя крутым лингвистом, он, как потом выясняется, совершенно не знает, как пользоваться языком, — пожаловалась Эмили.

Тара едва не захлебнулась кофе от такого оборота. Креативности в описании некоторых вещей Эмили было не занимать!

— Вы, миллениалы, не перестаете меня удивлять, — рассмеялась Тара.

— Я не миллениал. Я из поколения Z!

— Извини, я всегда путаю эти два понятия.

— Миллениалы — это те, которые не могут позволить себе ипотеку, потому что тратят все свои деньги на тосты с авокадо. Поколение Z — это те, которые хотят спасти планету и постоянно беспокоятся, что потерпят неудачу, — объяснила Эмили.

— О, — неловко произнесла Тара.

— Вообще-то я подумываю о том, чтобы уволиться с этой работы и полностью посвятить себя преследованию неудачи.

— Эмили, сейчас только утро понедельника, а ты уже говоришь об увольнении. Тебе не нужен тот опыт, который ты получаешь здесь? Разве ты не стремишься к работе, о которой мечтаешь? — слегка обеспокоенно спросила Тара.

— С чего бы мне мечтать о работе? В моем поколении все просто хотят стать интернет-звездой! Кстати, ты слышала сегодня по радио эту сумасшедшую Мэри? Вот уж взорвала онлайн! — сказала Эмили, глядя в телефон.

— О да, было весело!

— Мне даже немного жаль, что я не замужем и не могу завести интрижку на стороне.

— Что ты такое говоришь? — Тара укоризненно покачала головой.

— Боже, ты такая же, как та Мэри! — рассмеялась Эмили, закатывая глаза.

От неожиданности Тара даже растерялась. Нет, сравнение с Мэри оскорбило ее до глубины души. Она вовсе не считала себя ханжой, и ей в голову не пришло бы звонить на ток-шоу и жаловаться, что Ирландия становится слишком современной!

— Эмили! Я — не Мэри. И как только ты могла такое подумать? Не говоря уже о том, чтобы сказать вслух!

— Признайся, некоторое сходство есть!

— Приведи пример.

— Не знаю, как это объяснить… Ты такая праведная, такая безгрешная и в то же время переполнена чувством вины. Наверно, потому что католичка? Мне кажется, ты готова перекреститься каждый раз, когда я говорю о сексе. И наверняка мысленно читаешь молитву, когда видишь мой очередной наряд. — Эмили рассмеялась, взглядом указав на сапоги.

Таре не понравилось, что у девушки сложилось о ней такое представление. Ее самый большой страх воплотился в жизнь: коллеги действительно видели в ней динозавра.

— Ты не права в отношении меня. Я — человек открытый, веселый, без предрассудков.

— Когда у тебя в последний раз был секс? — спросила Эмили, для которой никаких приличий не существовало.

— Эмили! — Тара почувствовала, что краснеет.

— Ого… Так долго, да?

— Нельзя задавать людям такие вопросы!

— Посмотри на себя! Тебя же парализует от одного лишь упоминания о сексе, — рассмеялась Эмили.

— Ну, может быть, я и впрямь немного отстала по этой части. Но последние несколько месяцев были такими напряженными… В постели нас с мужем разделяют мили, — вздохнула Тара.

— И что же вам мешает?

— Ох, я никогда тебе этого не говорила, но… у меня нет детей.

— У меня тоже. И что? Они ведь только и делают, что хнычут. В чем дело?

— Я имею в виду, что физически не могу родить ребенка, — объяснила Тара.

— О… — смущенно произнесла Эмили. — Подожди. Это должно означать, что у тебя больше секса, а не меньше.

— Поверь мне, такие попытки разряжают батарею сексуального влечения, — вздохнула Тара, опускаясь в кресло. — Чувствую, мне нужен новый старт.

— Значит, страсть просто… прошла? Как долго вы вместе?

— В общей сложности восемнадцать лет. И семь из них в браке.

— Ух ты! Это ж почти столько, сколько я живу!

— Теперь я действительно чувствую себя старухой, — вздохнула Тара. — Может быть, чувства в любом случае должны были угаснуть — рано или поздно. Может быть, это просто зуд седьмого года…

— Герпес?

— Нет, Эмили, это такое явление, когда пары теряют романтическую искру после семи лет брака. По-видимому, именно тогда случается большинство романов на стороне.

— Тебе нужно скачать «Флинг», — предложила Эмили.

— Боже милостивый! Мне? Завести интрижку? Ты, должно быть, шутишь. — Цвет щек Тары сменился с багрового на алый.

— Да ладно тебе! Мужчины похожи на обувь — с одной туфлей ты выглядишь глупо, — сказала Эмили, пытаясь ее подзадорить.

— Это все прекрасно, но что мне делать, если узнает муж?

— Там все анонимно, так что никто не узнает. Можно быть святошей на улице и грешницей в постели.

— Вот уж нет! Я бы умерла от стыда, — сказала Тара.

— О’кей, Мэри, — рассмеялась Эмили, выходя из комнаты.

— Я — не Мэри! — крикнула ей вслед Тара.

Примечания

5

Метод, который помогает быстро масштабировать бизнес.

6

Кресло-мешок.

7

Синтвейв, также известный под названиями ретровейв, futuresynth или outrun, — стиль электронной музыки, появившийся в середине 2000-х годов.