Среди других

Джо Уолтон, 2010

Волшебство рядом. Стоит лишь приглядеться. Магия реальна. И Морвенна Фелпс знает об этом не понаслышке. Она победила в неравной битве свою безумную мать-колдунью, но потеряла родную сестру-близнеца. Сбежав к отцу, которого прежде Морвенна никогда не видела, она отправляется в школу-интернат, где от одиночества искушает судьбу и с помощью волшебства решает завести настоящих друзей. Своими действиями она привлекает внимание фейри, странных и чудесных созданий, но Морвенна еще не знает, что семья просто так ее не оставит, а волшебный мир может быть очень страшен.

Среда, 19 сентября 1979 года

Между самоподготовкой и ужином у нас свободные полчаса. Вчера дождя не было, и я вышла погулять в сумерках. Прошлась до края школьного участка. На поле паслись черно-белые коровы. На меня они смотрели равнодушно. Еще там есть канава и несколько деревьев. Если здесь есть фейри, для них самое место. Было промозгло и сыро. Небо выцвело, а заката вроде бы и не случилось.

Фейри довольно трудно найти нарочно, даже если знаешь, где искать. Я всегда считала, что они как грибы: натыкаешься, когда думать о них не думаешь, а станешь искать — и нет их. Брелока для ключей я не захватила, и все на мне было новое, без прошлого, и не могло помочь. Зато трость, старая и деревянная, могла бы сработать. Я попробовала задуматься о вязе и о том, нельзя ли ему помочь. И старалась успокоить мысли.

Я закрыла глаза и оперлась на трость. Боли старалась не замечать и черной дыры на месте Мор тоже. Боль трудно забыть, но я знала, что она их отпугивает сильнее всего. Помнила, как они разбегались испуганными овцами, когда я в тот раз рассадила руку на Камелоте. Обычно боль в ноге состоит из двух частей: резко тянущая и медленно грызущая. Если стоять неподвижно и держать равновесие, грызущая переходит в ноющую, а тянущая возникает, только если перенести вес на эту ногу, вот я и постаралась ее унять. Я стала вспоминать, как мы их вызывали. Открыла разум. Ничего не изменилось.

«Добрый вечер?» — осторожно подумала я по-валлийски. Хотя, может быть, английские фейри говорят по-английски? Или здесь нет волшебного народца. Места для них тут маловато. Я снова открыла глаза. Коровы убрели прочь. Должно быть, на дойку. Рядом стоял куст, и маленькая корявая горная осина, и еще орешник на школьной стороне канавы. Я тронула ладонью гладкую кору орешника, ни на что уже не надеясь.

В ветвях надо мной был фейри. Очень робкий. Я всегда замечала, что фейри больше всего похожи на растения. С людьми и животными все по стандарту: две руки, две ноги, одна голова — человек. Или четыре ноги и шерсть — овца. А вот у растений и фейри есть родовые признаки, но у дерева может быть сколько угодно веток, и расти они могут как угодно. Свои особенности тоже есть, но один вяз не слишком похож на соседний, а может и очень отличаться, если они росли по-разному. Фейри разделяются на прекрасных и совершенно жутких. У всех у них есть глаза, и у многих что-то вроде головы. У некоторых и конечности более или менее человеческие, а у других звериные, а третьи вовсе ни на что не похожи. Этот был как раз из третьих. Длинный, тощий и с кожей как грубая кора. Если не видеть глаз, которые вроде как снизу, примешь его за растение-паразит, заплетенное паутиной. Как у дубов есть желуди и листья-ладошки, а у орешника орехи и мелкие круглые листья, так у большинства фейри кожа узловатая и серая, или зеленая, или коричневая, и обычно они где-нибудь да волосатые. Этот был серый, и очень узловатый, и ближе к ужасному краю спектра.

Имена для фейри мало значат. Мы дома давали имена своим знакомым, и те либо отзывались, либо нет. Кажется, имена их смешили. И местам они не дают названий. Они и самих себя не называют фейри, это мы. Если подумать, они не сильны в существительных, а как они говорят… Так или иначе, этот фейри был мне совсем чужой, а я ему, и у меня не было для него ни имени, ни пароля. Он просто смотрел на меня, как будто готов был в любой момент отскочить или растаять в дереве. Пол фейри — тоже скользкий вопрос, кроме случаев, когда у них длинные развевающиеся волосы, унизанные цветами, или пенис величиной в его же рост, или еще что-то в таком роде. У этого никаких признаков не имелось, и я решила, что он будет оно.

— Друг, — сказала я, ничем не рискуя.

И тут его полное молчание взорвалось движением и речью:

— Иди. Опасно! Найди!

Фейри не говорят, как все люди. Как бы ни хотелось вам увидеть в них Галадриэль, таких речей от них не дождешься. Этот вот высказался и пропал, весь разом, не успела я рассказать ему о себе, расспросить про вязы и нельзя ли что-нибудь сделать. Так всегда бывает, когда они исчезают — между двумя ударами сердца, как не бывало.

Опасно? Найди? Я понятия не имела, что это значит. И не видела ничего опасного, но повернула обратно к школе, где звонили к ужину. Я оказалась в конце очереди, но этот ужин и горячий недорого стоил. Опасность меня не нашла, и я не нашла опасности, по крайней мере в ту ночь. Я выпила водянистый какао и понадеялась, что с фейри все в порядке. Я была рада, что оно здесь есть, пусть и не слишком общительное. Это мне как кусочек дома.