Точно как на небесах

Джулия Куин, 2012

Чем могут заняться благонравная светская девица и лучший друг ее старшего брата? Пережить худший концерт в истории Англии? Да. Разделить пополам шоколадный торт? Да. Влюбиться друг в друга? Ни за что! Нет, Гонория Смайт-Смит вовсе не мечтает о Маркусе. И конечно же, Маркус Холройд думать не думает о Гонории. Разве это любовь? Это – страстная любовь. Неистовая любовь. Потрясающая любовь!

Глава 2

— Когда он приедет?

— Я не знаю, — ответила Гонория и вежливо улыбнулась, хотя юные леди, собравшиеся в серебристо-зеленой гостиной дома Ройлов, задавали этот вопрос уже в седьмой раз.

Вчерашняя встреча с Маркусом была всесторонне обсуждена, препарирована и проанализирована, а леди Сара Плейнсуорт, кузина и одна из ближайших подруг Гонории, даже попыталась увековечить событие в поэтической форме.

— Его явление настало, — нараспев продекламировала Сара. — Когда вода с небес стекала.

Гонория чуть не поперхнулась чаем.

— А героиня утопала…

Сесили Ройл, прикрывая чашкой лукавую улыбку, поинтересовалась:

— Может быть, пока не поздно, перейдешь на белый стих?

–…бедняжка мучилась, страдала…

— Я действительно мерзла, — вставила Гонория.

Айрис Смайт-Смит, еще одна кузина Гонории, со свойственным ей холодным спокойствием заявила:

— Сейчас я мучаюсь и страдаю. Особенно мои уши.

Гонория строгим взглядом призвала Айрис быть повежливее, но та лишь пожала плечами.

–…В бессилии изнемогала…

— Неправда! — запротестовала Гонория.

— Не надо спорить с гением, — сладко произнесла Айрис.

–…Спасения страстно алкала…

— Чем дальше, тем хуже, — вздохнула Гонория.

— А мне это начинает нравиться, — заметила Сесили.

–…Мысленно тихо стонала… Гонория фыркнула:

— Право, довольно!

— По-моему, она прямо-таки творит чудеса, — сообщила Айрис, — учитывая сложность выбранной стихотворной формы.

Она посмотрела на внезапно замолчавшую Сару и выжидательно склонила голову набок. Гонория и Сесили сделали то же самое.

Рот Сары был открыт, левая рука — торжественно вытянута вперед, но с рифмами явно вышла заминка.

— Скакала? — предложила Сесили. — Толкала?

— Рассудок теряла? — решила помочь Айрис.

— Я его неизбежно потеряю, — язвительно откликнулась Гонория, — если послушаю вас еще немного.

Сара рассмеялась и уселась на диван.

— Граф Чаттерис, — вымолвила она со вздохом. — Никогда тебя не прощу! Почему ты не представила меня ему в прошлом году?

— Я тебя представила! — возразила Гонория.

— Ну значит, тебе следовало сделать это дважды, — не растерялась Сара. — Для верности. Кажется, за весь сезон он сказал мне пару слов, не больше.

— Мне тоже, — ответила Гонория.

Сара наклонила голову и недоверчиво приподняла брови.

— Он не особенно общителен, — пояснила Гонория.

— Зато очень красив, — подала голос Сесили.

— Ты так думаешь? — откликнулась Сара. — Я нахожу его слишком мрачным и задумчивым.

— Мрачная задумчивость делает мужчину красивым, — твердо произнесла Сесили, не дожидаясь, пока Гонория выскажет свое мнение.

— Боже, я очутилась в скверном романе, — объявила Айрис, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Однако ты так и не ответила. — Сара посмотрела на Гонорию. — Когда он приедет?

— Я не знаю, — в восьмой раз повторила Гонория. — Он не сказал.

— Невежливо, — прокомментировала Сесили, потянувшись за печеньем.

— Он всегда такой, — слегка пожала плечами Гонория.

— Самое интересное, — пробормотала Сесили, — что тебе хорошо известно, какой он «всегда».

— Они знают друг друга десятки лет, — сказала Сара. — Века.

— Сара…

Гонория любила кузину. Даже очень. Но порой ей приходилось напоминать себе об этом.

Сара лукаво улыбнулась и озорно сверкнула темными глазами:

— Раньше он называл ее Букашкой.

— Сара! — возмутилась Гонория. Она совершенно не желала придавать широкой огласке тот факт, что человек, носящий титул графа, некогда обнаруживал в ней сходство с насекомым. — Мне было семь лет.

— А ему сколько? — спросила Айрис. Гонория на секунду задумалась.

— Очевидно, тринадцать.

— Тогда все ясно. — Сесили пренебрежительно махнула рукой. — Мальчишки — настоящие чудовища.

Гонория молча кивнула. У Сесили семь младших братьев. Ей виднее.

— И все же, — таинственно начала Сесили, — ваша неожиданная встреча представляется мне совершенно поразительной.

— Редкостная случайность, — согласилась Сара.

— Как будто он тайно следил за тобой, — добавила Сесили, наклоняясь вперед и все шире распахивая глаза.

— Какая чепуха, — отозвалась Гонория.

— Да, конечно, — спохватилась Сесили и бодро перешла на нормальный деловитый тон: — Разумеется, ничего подобного не было. Просто может показаться, что это так.

— Он живет неподалеку, — сказала Гонория, неопределенно махнув рукой в произвольном направлении.

Она вообще плохо ориентировалась на местности и не смогла бы показать, где север, даже если бы от этого зависела ее жизнь. К тому же откуда ей было знать, с какой стороны от Кембриджа находится Фензмор и как до него добраться.

— Его земли примыкают к нашим, — сказала Сесили.

— Вот как? — тотчас откликнулась Сара. С огромным интересом.

— Вернее, они окружают наши, — хихикнула Сесили. — Этому человеку принадлежит половина Северного Кембриджшира. Полагаю, его владения граничат с Брикстеном на севере, на юге и на западе.

— А на востоке? — осведомилась Айрис. И специально для Гонории добавила: — По-моему, этот вопрос напрашивается сам собой.

— Скорее всего… — Сесили немного поразмыслила: — Да, на юге тоже его земли. Можно двинуться на юго-восток, там есть небольшой просвет, но он ведет к дому викария, так что какой смысл?

— Поместье далеко от города? — спросила Сара.

— Брикстен?

— Нет, — нетерпеливо отрезала Сара. — Фензмор.

— Да нет, не слишком далеко. До нас двадцать миль, значит, до него немногим больше. — Сесили вновь ненадолго задумалась. — Очевидно, он содержит городской особняк в Кембридже, но я не уверена.

Ройлы, как истинные приверженцы традиций Восточной Англии, держали дом в столице графства, несмотря на близость загородного поместья. А в Лондоне арендовали жилье только на время светского сезона.

— Надо ехать, — неожиданно произнесла Сара. — В конце недели.

— Ехать? — переспросила Айрис. — Куда?

— В поместье? — сообразила Сесили.

— Да! — воодушевленно провозгласила Сара. — Наши семьи не станут возражать, ведь мы задержимся всего на несколько дней. — Она повернулась к Сесили: — Твоя матушка может устроить небольшой загородный прием. Мы пригласим студентов из университета. Они будут только рады сменить обстановку и немного отдохнуть от учебы.

— Я слышала, что в университете очень плохо кормят, — довела до общего сведения Айрис.

— Любопытная идея, — задумчиво произнесла Сесили.

— Плодотворная идея, — твердо заявила Сара. — Иди и поговори со своей матерью. Сейчас, пока лорд Чаттерис еще не прибыл.

Гонория вздрогнула:

— Вы же не станете приглашать его, правда?

Она с удовольствием повидалась с ним вчера, но меньше всего на свете желала оказаться в его обществе на загородном приеме. Если он будет среди гостей, ей придется распрощаться с надеждой привлечь внимание какого-нибудь молодого джентльмена. Стоит Маркусу заметить в ее поведении что-то предосудительное (с его точки зрения), как он немедленно начинает сверлить ее сумрачным взглядом, от которого вянет все живое в радиусе нескольких футов.

Мысль о том, что он может не найти в ее поведении ничего предосудительного, даже не приходила ей в голову.

— Конечно, нет. — Сара с некоторым раздражением повернулась к Гонории: — С какой стати ему на два дня переселяться к соседям, когда до его собственной постели рукой подать? Но почему бы не предложить ему навестить нас? Вдруг у него возникнет желание приехать к ужину или поохотиться, пострелять вместе с остальными.

Гонория могла только гадать, на какой минуте общения с ее щебечущими подругами у Маркуса «возникнет желание пострелять» именно в них.

Между тем Сара продолжила:

— Вот и прекрасно. Молодые джентльмены скорее примут наше приглашение, если узнают, что будет лорд Чаттерис. Им захочется произвести на него хорошее впечатление. Он очень влиятельная фигура, знаете ли.

— Кажется, минуту назад кто-то говорил, что не собирается его приглашать, — напомнила Гонория.

— Я и не собираюсь. То есть, — Сара посмотрела на Сесили, вероятно вспомнив о том, что приглашение должно исходить от матери подруги, — мы не собираемся. Но никто не мешает нам распустить слух о том, что он собирается побывать на приеме.

— Уверена, он это оценит, — сухо сказала Гонория, хотя, похоже, ее никто не слушал.

— Кого мы пригласим? — спросила Сара, не обратив ни малейшего внимания на слова Гонории. — Джентльменов должно быть четверо.

— Но вместе с лордом Чаттерисом их будет пятеро, — резонно заметила Сесили. — Получается, что джентльмены окажутся в большинстве.

— Тем лучше для нас, — твердо заявила Сара. — Не можем же мы пригласить троих. Тогда в отсутствие графа кто-то из нас останется без пары.

Гонория вздохнула. У ее кузины была бульдожья хватка. Если Сара что-то вбила себе в голову, спорить бесполезно.

— Я поговорю с мамой. Нам нужно действовать без промедления, — сказала Сесили и, словно облако шелестящего розового муслина, вылетела из гостиной.

Гонория с надеждой повернулась к Айрис. Быть может, хотя бы младшая кузина сохранила рассудок посреди этого безумия?

Но Айрис только пожала плечами:

— Не такая уж плохая идея.

— Мы для того и приехали в Кембридж, — напомнила Сара. — Чтобы поближе познакомиться с джентльменами.

Так оно и было. Конечно, миссис Ройл нравилось говорить о приобщении юных леди к культуре и образованию, но факт оставался фактом — они прибыли, чтобы «приобщиться» к мужскому обществу. Ведь та же миссис Ройл, обсуждая свой план с матерью Гонории, быстро забыла о лекциях и перешла к горьким сетованиям. Ее совершенно не удовлетворял существующий порядок вещей. Почему в начале сезона молодые джентльмены остаются в Оксфорде и Кембридже, когда им надлежало бы находиться в Лондоне и ухаживать за барышнями?

С целью расширения круга знакомств миссис Ройл запланировала званый ужин, но загородный прием мог оказаться гораздо эффективнее.

Лучше всего заманить джентльменов туда, откуда они не смогут сбежать.

Раз так, значит, Гонории оставалось только написать письмо матери и задержаться в Кембридже еще на несколько дней. Ей страшно не нравилась идея использовать Маркуса в качестве приманки для остальных гостей, но она просто-напросто не могла упустить шанс устроить свое будущее. Конечно, студенты университета — ровесники Гонории и ее подруг — были слишком молоды, однако это не имело значения. В конце концов, если они не созрели для женитьбы, у них наверняка есть старшие братья. Или кузены. Или друзья.

Гонория вздохнула. Все это выглядело крайне неромантично и расчетливо, но тут уж ничего не поделаешь.

— Грегори Бриджертон, — объявила Сара, победно сияя глазами. — Подходит по всем статьям. Превосходные семейные связи. Одна из его сестер замужем за герцогом, а другая — за графом. Кроме того, в этом году он оканчивает университет, следовательно, скоро сможет свободно жениться.

Гонория без труда вспомнила мистера Бриджертона. Он несколько раз сопровождал свою мать (очевидно, не по доброй воле) на печально знаменитые выступления музыкального квартета барышень Смайт-Смит.

Гонория поморщилась. Пресловутое ежегодное действо никак не способствовало знакомству с джентльменами. Ну разве что с глухими. Кто именно заложил основы семейной традиции — история умалчивает, однако в 1807 году от Рождества Христова четыре кузины Смайт-Смит поднялись на сцену и на глазах у изумленной публики жестоко надругались над ни в чем не повинной мелодией. Почему они (или, скорее, их матери) сочли нужным повторить кошмарную экзекуцию на следующий год, Гонория понять не могла. Так или иначе, они это сделали. А потом еще раз, и еще… Снова и снова, из года в год.

Дело не ограничилось одним поколением. Каждую девочку, родившуюся в семействе Смайт-Смит, с малолетства приучали к музыкальному инструменту и внушали, что она обязана, когда настанет черед, занять свое место в квартете. И не покидать это место, пока не обзаведется законным супругом. Неплохой стимул для раннего замужества… Во всяком случае, по мнению Гонории.

Но как ни странно, большая часть обширного семейства, кажется, пребывала в полном неведении относительно того, насколько ужасно они играли. Кузина Виола состояла в квартете шесть лет и до сих пор тосковала по тем временам. Полгода назад, когда Виола выходила замуж, Гонория всерьез опасалась, что она покинет жениха у алтаря единственно из желания сохранить за собой партию первой скрипки.

Уму непостижимо.

Гонория и Сара впервые приняли участие в концерте год назад. Гонория играла на скрипке, а Сара — на фортепиано. Бедняжка Сара так до конца и не оправилась от полученной душевной травмы. Она обладала некоторой музыкальностью и вполне сносно справилась со своей партией. Во всяком случае, Гонории так говорили. А уж как оно было на самом деле, она судить не могла. Вой скрипок и ропот аудитории заглушали звуки фортепиано.

Сара поклялась больше никогда не играть с кузинами, но Гонория отнеслась к проблеме более философски. В сущности, музыкальные выступления не слишком угнетали ее. Она относилась к ним как к неизбежному злу и даже находила немного забавными. В конце концов, такова семейная традиция, а для Гонории не было ничего важнее семьи. Ничего на свете.

Однако сейчас она всерьез занялась поисками мужа. А взять ее в жены мог только джентльмен с отдавленными медведем ушами. Или с отменным чувством юмора.

Грегори Бриджертон казался ей очень подходящим кандидатом. Гонория понятия не имела, встречался ли он с вышеупомянутым медведем, но всего двумя днями раньше сама случайно встретилась с Грегори во время прогулки по городу и с восхищением отметила про себя, какая у него чудесная улыбка.

Очень приятный молодой человек. Удивительно дружелюбный и общительный… Он отлично вписался бы в круг ее домочадцев. Не сейчас, а в прежние времена, когда они собирались в Уиппл-Хилле — шумные, говорливые, всегда готовые посмеяться.

Кстати, он действительно происходил из весьма многочисленного семейства, седьмой из восьми детей. А Гонория — шестая из шести. Они оба младшие, а значит, легко найдут общий язык.

Грегори Бриджертон. Хм…

И как это она не подумала о нем раньше?

Гонория Бриджертон.

Уинифред Бриджертон. (Гонория всегда хотела назвать своего ребенка этим именем и полагала вполне разумным проверить, хорошо ли оно сочетается с фамилией.)

Мистер Грегори и леди Гоно…

— Гонория? Гонория! Она растерянно моргнула. Сара взирала на нее с нескрываемым раздражением:

— Грегори Бриджертон. Твое мнение?

— Э-э, полагаю, это было бы очень мило, — ответила Гонория в самой что ни на есть скромной манере.

— Кто еще? — Сара встала с дивана. — Мне нужно составить список.

— Из четырех имен? — не удержалась Гонория.

— Ты настроена чрезвычайно решительно, — добавила Айрис.

— Иначе ничего не получится, — сверкнув глазами, отрезала Сара.

— Неужели ты и впрямь рассчитываешь найти жениха и обвенчаться с ним в ближайшие две недели? — поинтересовалась Гонория.

— Не понимаю, о чем ты, — холодно промолвила Сара.

Гонория взглянула на открытую дверь и, убедившись в том, что в холле никого нет, вновь посмотрела на Сару:

— Мы здесь втроем, без посторонних.

— А помолвка освобождает от обязанности участвовать в музыкальном представлении? — осведомилась Айрис.

— Нет, — ответила Гонория.

— Да, — твердо произнесла Сара.

— Нет, не освобождает, — повторила Гонория.

Айрис вздохнула.

— Тебе не на что жаловаться! — Сара повернулась к ней, сощурив глаза. — Ты не играла в прошлом году.

— И не устаю этому радоваться, — сообщила Айрис, которой предстояло в наступающем сезоне занять освободившееся место виолончелистки.

— Ты хочешь выйти замуж не меньше, чем я, — обратилась Сара к Гонории.

— Но не в ближайшие две недели! И не для того, — она немного сбавила тон, — чтобы любой ценой покинуть квартет.

— Я не говорила, что готова обвенчаться с первым встречным, — оскорбилась Сара. — Но если, допустим, лорд Чаттерис вдруг до безумия влюбится в меня…

— Исключено, — с излишней прямотой ляпнула Гонория. — Он ни в кого не влюбится до безумия. Поверь мне.

— Пути любви неисповедимы, — сказала Сара скорее с надеждой, чем с уверенностью.

— Даже если Маркус влюбится в тебя, что представляется мне весьма сомнительным, хотя дело вовсе не в тебе, просто он не из тех, кто быстро влюбляется. — Гонория остановилась, пытаясь припомнить, с чего началось предложение, чтобы понять, закончилось ли оно.

Сара скрестила руки на груди:

— В этом потоке оскорблений заключалось какое-нибудь рациональное зерно?

Гонория хмыкнула:

— Я имела в виду, что даже если Маркус в кого-нибудь влюбится, то никак не вдруг, а в самой упорядоченной, заурядной манере.

— А бывает ли любовь заурядной? — вопросила Айрис.

После столь глубокого философского вопроса в гостиной воцарилась тишина. Правда, всего на одно мгновение.

А затем Гонория снова повернулась к Саре и продолжила:

— Маркус ни в коем случае не станет торопить события и скоропалительно жениться. Он ненавидит привлекать к себе внимание. Ненавидит, — веско повторила она. — Он определенно не спасет тебя от участия в музыкальном вечере.

Сара на несколько секунд застыла в напряженном молчании, потом вздохнула и понуро опустила плечи.

— Может быть, Грегори Бриджертон? — уныло произнесла она. — Кажется, с виду он немного похож на романтика.

— Думаешь, этого «немного» хватит для побега? — полюбопытствовала Айрис.

— Никто никуда не убежит! — воскликнула Гонория. — Все в следующем месяце будут выступать на музыкальном вечере.

Сара и Айрис изумленно воззрились на нее — если не с ужасом, то с откровенным страхом.

— Ну, не все, а мы, — пробормотала Гонория. — Вы и я. Это наш долг.

— Наш долг, — повторила Сара. — Играть так, что уши вянут?

— Да, — серьезно сказала Гонория. Айрис расхохоталась.

— Это не смешно, — возмутилась Сара. Айрис вытерла глаза.

— О нет, напротив.

— Ты убедишься в моей правоте, — предупредила Сара, — когда поучаствуешь в концерте.

— Вот я и тороплюсь посмеяться сейчас, пока не поздно, — отозвалась Айрис.

— А я по-прежнему считаю, что нам надо организовать загородный прием.

— Согласна, — коротко сказала Гонория и, заметив недоверчивый взгляд Сары, добавила: — Только не стоит рассматривать его как средство спасения от музыкального вечера. Такой план кажется мне слишком амбициозным.

На самом деле она находила его не амбициозным, а глупым, но желала обойтись без резкостей.

Сара села за бюро и приготовилась писать.

— Итак, мистер Бриджертон нам подходит? Гонория переглянулась с Айрис, и они обе кивнули.

— Кто еще? — спросила Сара.

— Может быть, нам стоит дождаться Сесили? — предложила Айрис.

— Невилл Бербрук, — уверенно произнесла Сара. — Он родственник мистера Бриджертона.

— Разве? — усомнилась Гонория.

Конечно, Бриджертоны — обширное семейство с разветвленными родственными связями, но когда же это они успели породниться с Бербруками?

— Сестра жены брата мистера Бриджертона замужем за братом мистера Бербрука.

Этот пассаж прямо-таки напрашивался на саркастические комментарии, но Сара отбарабанила его с такой немыслимой скоростью, что ошеломленная Гонория только растерянно моргнула.

Однако Айрис сохранила хладнокровие:

— Таким образом, они приходятся друг другу… случайными знакомыми?

— Кузенами, — ответила Сара, метнув на Айрис сердитый взгляд. — Братьями. Со стороны братьев.

— Все люди братья? — промурлыкала Айрис.

Сара повернулась к Гонории:

— Заставь ее замолчать.

Гонория рассмеялась, Айрис тоже, и в конце концов Сара не выдержала и присоединилась к ним.

Гонория встала и порывисто обняла Сару:

— Все будет хорошо, вот увидишь.

Сара смущенно улыбнулась и хотела что-то сказать, но тут в дверях появилась Сесили, а следом за ней и ее мать.

— Маме нравится наша идея, — объявила Сесили.

— Именно так, — подтвердила миссис Ройл и, в мгновение ока преодолев расстояние, отделявшее ее от бюро, уселась в предусмотрительно освобожденное Сарой кресло.

Гонория с интересом наблюдала за хозяйкой дома. Миссис Ройл обладала вполне умеренной (чтобы не сказать заурядной) внешностью: умеренный рост, умеренная полнота, умеренно-темные волосы, умеренно-карие глаза… Даже платье на ней было умеренного, лиловатого оттенка, с умеренно широкой оборкой, украшавшей подол.

Но вот настал решительный момент, и ее облик совершенно преобразился. Она походила на полководца перед судьбоносным сражением, и при взгляде на ее лицо каждому становилось ясно — пленным пощады не будет.

— Превосходно, — сказала миссис Ройл и слегка сдвинула брови. — Не понимаю, почему я не подумала об этом раньше. Надо немедленно приниматься за работу. Сегодня днем я пошлю кого-нибудь в Лондон. Необходимо уведомить ваших родителей, иначе они будут волноваться. — Она повернулась к Гонории: — Сесили говорит, что вы можете обеспечить присутствие лорда Чаттериса.

— Нет, — встревожилась Гонория. — Конечно, я могу попробовать, но…

— Попробуйте хорошенько, — деловито распорядилась миссис Ройл. — Это задание для вас, а мы займемся всем остальным. Кстати, когда он приедет?

— Понятия не имею, — ответила Гонория. В который раз? А бог его знает! Она уже сбилась со счету. — Он не сказал.

— Может быть, он забыл?

— Забывчивость не в его натуре, — заверила Гонория.

— Да, он производит впечатление серьезного человека, — пробормотала миссис Ройл. — И тем не менее от мужчин можно ожидать чего угодно. Они лишены тонкости чувств и относятся к процессу ухаживания куда более поверхностно, чем мы, женщины.

Вот тут Гонория уже не просто встревожилась, а впала в полноценную панику. Боже милостивый, если миссис Ройл вознамерилась соединить Маркуса и…

— Он не ухаживает за мной, — поспешно возразила она.

Миссис Ройл явно не торопилась ей верить.

— Ничего подобного, клянусь.

Миссис Ройл перевела пристальный взгляд на Сару.

Та мгновенно выпрямила спину и, словно подчиняясь молчаливому приказу, присоединилась к разговору:

— По-видимому, это правда. Они относятся друг к другу скорее как брат и сестра.

— Так оно и есть, — подтвердила Гонория. — Он был ближайшим другом моего брата.

Упоминание о Дэниеле было встречено гробовым молчанием. Гонория не знала, чем оно вызвано — сочувствием к ней, неловкостью или горьким сожалением о том, что потерян для нынешнего поколения светских дебютанток такой выгодный жених.

— Ладно, — наконец встрепенулась миссис Ройл. — В любом случае постарайтесь. Мы на вас очень надеемся.

— Ой! — вскрикнула Сесили, отшатываясь от окна. — По-моему, он приехал.

Сара вскочила на ноги и принялась разглаживать на юбке несуществующие складки.

— Ты уверена?

— О да, — восторженно выдохнула Сесили. — Бог ты мой, какая великолепная карета.

В ожидании гостя все замерли, а миссис Ройл, кажется, и вовсе перестала дышать.

Айрис наклонилась и прошептала Гонории на ухо:

— Представь, как глупо мы будем выглядеть, если это не он.

Гонория, сдерживая смех, слегка наступила на ногу младшей кузине.

Айрис только усмехнулась.

И вот раздался долгожданный стук в дверь, затем тихий скрип…

— Выпрямись, — прошипела миссис Ройл, обращаясь к Сесили, и с некоторым опозданием добавила: — Вы все тоже.

В дверях появился дворецкий — один, как перст! — и объявил:

— Лорд Чаттерис приносит свои извинения.

Барышни, а с ними и миссис Ройл, разом сникли.

Сдулись, словно каждую из них проткнули булавкой и выпустили весь воздух.

— Он прислал письмо, — сообщил дворецкий, но, когда миссис Ройл протянула руку, уточнил: — Оно адресовано леди Гонории.

Все взоры тотчас устремились на Гонорию, и ей пришлось изрядно постараться, чтобы ничем не выдать своего облегчения.

— Спасибо, — поблагодарила она, забирая у дворецкого сложенный лист бумаги.

— Что там написано? — У Сары не хватило терпения дождаться, когда Гонория хотя бы сломает печать.

— Одну минуту, — пробормотала Гонория, отойдя к окну, с тем чтобы иметь возможность прочитать письмо Маркуса в относительно приватной обстановке. — Ничего особенного, — сообщила она, ознакомившись с тремя короткими предложениями. — Непредвиденные обстоятельства требуют его присутствия в поместье, и он не может сегодня приехать с визитом.

— И все? — подозрительно поинтересовалась миссис Ройл.

— Он не из тех, кто вдается в пространные объяснения, — сказала Гонория.

— Сильные мужчины не объясняют свои поступки, — торжественно провозгласила Сесили.

Некоторое время все молча обдумывали эту сентенцию, а потом Гонория нарочито веселым голосом поведала:

— Он желает нам всего наилучшего.

— Но не желает удостоить нас своим присутствием, — проворчала миссис Ройл.

Вопрос о загородном приеме явно повис в воздухе, и юные леди быстро переглянулись между собой, решая, кто именно задаст его вслух. Наконец все взгляды сосредоточились на Сесили. Только она могла проявить инициативу, со стороны прочих это выглядело бы весьма невежливо.

— Как мы поступим с поездкой в Брикстен? — спросила Сесили, но миссис Ройл пребывала в глубокой задумчивости. Глаза ее были прищурены, губы — плотно сжаты. Сесили выразительно кашлянула и чуть повысила голос: — Мама?

— Идея по-прежнему хороша, и мы не оставим ее, — неожиданно громко и напористо произнесла миссис Ройл, слегка оглушив Гонорию.

— Значит, мы приглашаем студентов? — обрадовалась Сесили.

— Я думала о Грегори Бриджертоне, — с готовностью вставила Сара, — и о Невилле Бербруке.

— Прекрасный выбор. Оба принадлежат к достойным семействам. — Миссис Ройл промаршировала обратно к бюро, достала несколько листов кремовой веленевой бумаги^[3] и быстро пересчитала их. — Я сию же минуту напишу приглашения. Все, кроме одного. — Она взяла верхний лист из стопки и протянула его Гонории.

— Прошу прощения? — Гонория сделала удивленное лицо, хотя отлично поняла, что имела в виду миссис Ройл. Просто не хотела признавать это.

— Вы пригласите лорда Чаттериса. Как мы планировали. Не на весь прием, только на один день. На субботу или на воскресенье, когда ему будет угодно.

— Мама, ты не находишь, что предложение должно исходить от тебя? — засомневалась Сесили.

— Нет, лучше от леди Гонории, — заявила миссис Ройл. — Ему будет куда труднее отказаться, ведь их связывают давние дружеские отношения. — Она шагнула вперед и вручила-таки бумагу Гонории, после чего добавила: — Разумеется, мы с ним добрые соседи, не думайте, что это не так.

— Да, конечно, — пробормотала Гонория. Ей больше нечего было сказать. И делать — тоже нечего. Она печально взглянула на веленевый лист. Но тут ей неожиданно улыбнулась удача. Миссис Ройл расположилась за бюро, следовательно, у Гонории просто не оставалось иного выхода, как удалиться в свою комнату и написать приглашение там.

Таким образом, никто, кроме Гонории — и Маркуса, разумеется, — не узнал, что в ее послании говорилось:

«Маркус!

Миссис Ройл поручила мне пригласить тебя в Брикстен на ближайшую субботу или воскресенье. Она планирует небольшой домашний прием с участием четырех известных тебе девиц и четверых молодых джентльменов из университета. Умоляю, не соглашайся. Ты там замучаешься, а значит, и я тоже замучаюсь, потому что меня будут беспокоить твои мучения.

С искренней преданностью и проч.

Гонория».

Иной джентльмен, очевидно, счел бы такое «приглашение» вызовом и немедленно принял бы его. Но Маркус — нет. В нем Гонория не сомневалась. Он мог быть каким угодно — высокомерным, мрачным, суровым, — но только не мелочным. Маркус не пожелает терпеть неудобства единственно ради того, чтобы доставить ей неприятности.

Да, иногда он отравлял ее существование, однако, в сущности, был хорошим человеком. К тому же здравомыслящим. Ему не составит труда понять, что прием у миссис Ройл относится к тем мероприятиям, которых он на дух не переносит. Он и в Лондон-то ездил неизвестно зачем, ему там явно было смертельно скучно.

Гонория собственноручно запечатала письмо и, спустившись вниз, отдала его лакею для доставки по назначению.

Ответ Маркуса, полученный через несколько часов, был адресован миссис Ройл.

— Что там? — Сесили, едва дыша от волнения, устремилась к матери. Айрис тоже проявила изрядную заинтересованность и попыталась заглянуть Сесили через плечо.

Гонория держалась чуть поодаль и спокойно ждала. Она знала, что там.

Миссис Ройл сломала печать, развернула письмо и быстро пробежала его глазами.

— Он шлет свои сожаления, — произнесла она без всякого выражения.

Сесили и Сара разочарованно ахнули. Миссис Ройл посмотрела на Гонорию, изо всех сил изображавшую удивление и расстройство.

— Мадам, я очень старалась. Думаю, лорд Чаттерис просто предпочел уединение. Он действительно ужасно необщителен.

— Что верно, то верно, — пробурчала миссис Ройл. — Помнится, в прошлом сезоне я видела его танцующим на балах раза три, не больше. А между тем многие барышни простаивали без партнеров. Это было откровенно неучтиво с его стороны.

— Хотя он хороший танцор, — заметила Сесили.

Все дружно посмотрели на нее.

— Ну да, — подтвердила она, слегка удивившись тому, что к ее словам отнеслись с таким вниманием. — Он танцевал со мной на мотрамском балу. — Она оглядела подруг, словно оправдываясь: — Он пригласил меня из вежливости. В конце концов, мы соседи.

Гонория кивнула. Маркус правда хорошо танцевал. Во всяком случае, лучше, чем она сама, это уж точно. Ей никак не удавалось разобраться в хитросплетениях ритмических рисунков. Сара тысячу раз пыталась объяснить, чем вальс отличается от других танцев, но Гонория совершенно не улавливала разницы между трехдольным размером и всякими там двухдольными и четырехдольными.

— Не будем отчаиваться, — громко сказала миссис Ройл, прижав руку к сердцу. — Два джентльмена из четырех уже приняли приглашение, и я убеждена, что остальные ответят согласием завтра утром.

Однако чуть позже, перед отходом ко сну, когда Гонория собиралась подняться к себе в комнату, миссис Ройл отозвала ее в сторону и тихо спросила:

— Как вы думаете, лорд Чаттерис может изменить свое решение?

Гонория опустила глаза:

— Боюсь, что нет, мэм.

Миссис Ройл покачала головой и с досадой прищелкнула языком.

— Какая жалость! Он был бы украшением моего приема. Ну, ничего не поделаешь. Спокойной ночи, дорогая. Приятных сновидений.

В двадцати милях к северу Маркус, сидя в своем кабинете с бокалом горячего сидра, размышлял над письмом Гонории. Это послание чрезвычайно развеселило его, что, очевидно, и входило в ее намерения. Конечно, в первую очередь она стремилась удержать Маркуса от посещения приема миссис Ройл, но наверняка понимала, что рассмешит его.

Он перечитал письмо и вновь улыбнулся. Шедевр эпистолярного жанра. Только Гонория способна совместить приглашение с горячими мольбами ответить на него отказом.

Минувшим днем Маркус с удовольствием повидался с Гонорией. Они так давно не встречались. Случайные пересечения в Лондоне он в расчет не принимал. Суета светских салонов не выдерживала никакого сравнения с непринужденной атмосферой, царившей в семействе Смайт-Смитов в те времена, когда он был частым гостем в Уиппл-Хилле. В Лондоне Маркус либо отбивался от настырных мамаш (каждая из которых была твердо уверена, что именно ее дочь должна стать графиней Чаттерис), либо пытался присмотреть за Гонорией. Либо делал и то и другое одновременно.

Слава Богу, его хотя бы не заподозрили в том, что он сам имеет на нее виды. А могли бы. Он не только следил за ней, но и постоянно вмешивался в ее дела. Правда, весьма осторожно, но все-таки… В прошлом году он отвадил от нее четверых джентльменов — двое охотились за приданым, третий имел склонность к жестокости, а последний был просто напыщенным старым ослом. Очевидно, у Гонории достало бы здравого смысла, чтобы отказать последнему, но жестокий искусно маскировался, а охотники за приданым, по слухам, отличались незаурядным обаянием.

Ничего удивительного, если учесть род их деятельности.

Теперь Гонория, вероятно, заинтересовалась одним из джентльменов, приглашенных на прием к миссис Ройл, и не желала, чтобы Маркус разрушил ее планы. Впрочем, он никак не стремился попасть в Брикстен, и тут их желания полностью совпадали.

Однако ему нужно знать, на кого она нацелилась. Если это кто-то незнакомый, потребуется навести справки. Оставалось лишь раздобыть список гостей, но такие сведения можно с легкостью получить от прислуги.

А потом, если позволит погода, он может прокатиться верхом. Или, к примеру, совершить пешую прогулку. По той извилистой тропинке в лесу, что то и дело пересекает границу между Фензмором и Брикстеном. Он не мог припомнить, когда ходил по ней последний раз. Возмутительная безответственность, ей-богу! Землевладелец обязан вникать во все детали и не упускать из виду самые глухие уголки своей собственности.

Решено, он прогуляется пешком. А если случайно встретит Гонорию и ее друзей, то сможет побеседовать с ними ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы выудить нужную информацию.

Маркус допил сидр и улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше.

Примечания

3

Веленевая бумага — плотная глянцевая бумага высшего качества.