Совпадение. Случайность. Судьба

Диана Смирнова, 2015

Поиск себя – как дорога в темноте по тонкому льду. Как вы будете идти? Вслепую, наощупь? Или прислушаетесь и найдёте проводника?Повесть «Совпадение. Случайность. Судьба» – литературный дебют автора. История, написанная в 15 лет, полна жизни и стремлений. Главный герой Новиков Максим – эксцентричный, самоуверенный, эгоистичный пианист. Волею судеб он встречается со своим сверстником – вдумчивым, увлеченным, сопереживающим. Притирка двух юношей, вначале со скрежетом, изменила их, вывела обоих на правильный жизненный путь. Автор показал формирование личностей – через ссоры, преграды и тяжёлые решения. Через музыку и социальные различия.

Глава 5

Следующим утром Артём направился по указанному Натальей Борисовной адресу. Прибыв, он не мог не узнать дом, в котором раньше жила известная пианистка. Стало интересно, каким человеком окажется сын знаменитости. Особенно в свете того, как о нём весьма нелестно отзывалась завуч музыкального колледжа. А не доверять суждению Натальи Борисовны не было причин. Артём знал ее, как доброго, честного и справедливого человека.

Добравшись до нужной квартиры и позвонив туда с помощью электро-звонка, черная кнопка которого нагловато лупилась со светлого наличника дверной коробки, Артём принялся ждать. Дверь открыла незнакомая женщина лет пятидесяти.

— Здравствуйте, — сказал Артём. — Это квартира Новиковых?

Женщина согласно кивнула головой.

— Я — Артём. И пришёл чинить пианино — представившись, коротко пояснил суть своего визита. — А вы, я так понимаю, новый учитель?

— Да. А как вы узнали? — подтвердив, удивилась женщина, одетая в строгий костюм. — Направляя сюда, меня просветили, — с лёгкой улыбкой пояснил Артём. — И долго вы тут?

— Вам и об этом сказали? — немного смутилась учительница. — На самом деле я здесь третий день… — После этих слов она сделала пауза, а потом продолжила шёпотом: — Но с этим юношей работать совершенно невозможно…

— Можете меня проводить к инструменту? — спросил Артём, меняя тему разговора и переходя к делу.

Дальше смотреть на уставшую пианистку счел делом неприличным.

— Пожалуйста, — пригласила дама и жестом руки указала, что юноша может проходить в квартиру.

Вдвоем они проследовали в комнату, в которой стояло роскошное белое фортепиано.

— А где хозяин квартиры? — спросил Артём, оглядевшись. — Не разбирать же мне инструмент без него, чтобы всё проверить, — немного повысил он голос.

— Я здесь, — раздалось из другого угла комнаты. Оказывается, Максим был на балконе, дверь которого пряталась от взгляда за светлой, но плотной шторой.

— Там педали скрипеть стали и пара клавиш западает, — войдя в комнату, пояснил юный хозяин квартиры. И без привычного «здравствуйте» перешёл сразу к делу: — Начинайте работу.

Артёма, несмотря на предупреждение, удивило такое поведение клиента: «Такой молодой, выглядит, как школьник, а ведёт себя сверхпренебрежительно, — подумал он, принимаясь за работу. — Интересно, так серьёзно вести себя перед зеркалом что ли учился?.. Хотя, возможно, этого требовало его воспитание. Или отсутствие такового».

На время осмотра и починки инструмента Максим с преподавателем перешли в соседнюю комнату и расположились на диване. Дверь оставили открытой, поэтому Артёму всё было видно и слышно.

Пока что в квартире было достаточно тихо: Артём занимался починкой, Максим сидел на диване и пил кофе (никому его не предложив), а учительница, прикорнув на краешке другого конца дивана и положив на колени папку, что-то писала.

Несмотря на довольно прохладный приём, Артёма заинтересовала личность хозяина квартиры, поэтому он, не отрываясь от работы, решил за ним понаблюдать. Ведь в музыкальном колледже о Максиме многие говорили: «У него большое будущее».

«Только предсказываемое доброжелателями «большое будущее» что-то мало согласуется с его настоящим поведением, — мысленно возразил Артём оппонентам из колледжа. — Интересно знать, почему же такой старательный мальчик так себя ведёт?.. Что-то тут не складывается…»

Похоже, работа у дяди совсем наскучила Артёму, раз он уже начал заниматься наблюдением за посторонними людьми.

— Ну вот, готово, — сказала женщина, протянув хозяину квартиры заполненный ею лист бумаги.

— Что это? — с подозрением спросил Максим, даже не поставив кофе на столик, чтобы прочитать.

— Это — учебный план. Я хочу, чтобы вы начали учить эти произведения.

— Зачем?

— Как зачем? А вас в колледже как-то по-другому учили? — искренне удивилась женщина.

— Эти произведения все очень медленные и нудные. Вы же знаете, что я терпеть не могу такое! — С этими словами Максим откинул листок в сторону преподавателя.

— Вам нужно поработать над техникой, сами же это признали.

— И как мне это поможет? — возмутился юноша, указывая на план.

— Вам нужно научиться играть мягче.

Женщина уже не знала, что ещё можно сказать, чтобы не разозлить такого капризного ученика.

Артём, наблюдая за этой сценой, даже отложил инструменты. «Неужели он и правда так себя со всеми ведёт? Это же просто ребячество». Но его размышления прервала фраза Новикова:

— С меня хватит. Либо меняйте свои учебные планы, либо я найду другого учителя!

— И где же вы его найдёте с такими-то требованиями? — не скрывая иронии, усмехнулась женщина. — Вы же всех прогоняете!

Было видно, что дама ничуть не желала уступать строптивому ученику в споре. И Артёму стало понятно, почему она продержалась дольше всех учителей до неё. Никто из них общения с «юным дарованием», не выдерживали больше двух дней. А как выдержать, когда Максим их откровенно прогонял. Складывалось ощущение, что юный музыкант сам не знает, чего хочет.

— Максим, — произнесла женщина, вставая с дивана. — Я не собираюсь менять свои методы обучения, потому что считаю — они помогут тебе. Как передумаете, позвоните. Можете не провожать. Всего хорошего!

Последняя фраза была произнесена дамой уже из прихожей, после чего хлопнула входная дверь.

Максим спокойно взял кружку с недопитым кофе и собирался поднести её к кубам, но ему не дал это сделать Артём, который после всего услышанного и увиденного молчать больше не мог.

— Учитель с характером попался, да? — попробовал пошутить он, а, возможно, и задеть строптивца.

— Тебе-то какое дело? — На лице Максима проскользнула неодобрительная ухмылка.

— Да нет, никакого. Я тут просто как зритель, даже интересно было. Особенно кульминация.

— В шутники решил податься?

— Тихо ты, чего разошёлся? Похоже, друг маэстро, душой компании ты быть не обречён.

А вот это Артём, наверно, зря сказал. А может, и не зря… В любом случае, для стороннего наблюдателя складывалось впечатление, что он Новикова специально злит.

— Так, чего ты вообще это начал? — стал заводиться Максим. — Ты здесь просто чинишь фано. Так что заканчивай — и гуляй на все четыре стороны! — Тут хозяин квартиры даже для наглядности рукой помахал.

— Я так и обидеться могу, не надо меня так принижать, — показал характер Артём. — Знаешь, я даже детишек маленьких учу, в качестве подработки.

— Кто тут ещё кого принижает? Ты ж мня сейчас ребёнком назвал, — сказал Максим, вставая с дивана.

— Разве? — сделал удивленное лицо мастер. — Я такого что-то не помню…

— Помню, не помню — твои проблемы.

Разговор стал похож на диалог маленьких детей: один дразнит — другой ведётся. Слабо? Не слабо.

— Давай поспорим, — поднимая градус напряженности, предложил Артём. — Ты берёшь меня в роли учителя, несмотря на то, что у меня нет той кипы дипломов, по которой ты выбираешь учителей.

— Шутишь? Хочешь сказать, что ты, дилетант, можешь научить меня чему-то? Что ты, самоучка, лучше тех, кого я прогнал?! Не говори ерунды, просто доделывай свою работу и проваливай! — Максим разозлился не на шутку.

Похоже, последнее заявление Артёма лишь подлило масла в огонь и окончательно вывело Новикова из себя.

— Зачем же так категорично, это же спор, — теперь постарался сгладить накал в отношениях Артём.

Он и не собирался злиться. В такой ситуации это бы всё испортило. Потому, задирая вспыльчивого, словно спичка, собеседника, сам проявлял спокойствие и хладнокровие. Примерно такое же, как в разговорах с дядей.

— Давай договоримся так: мне всё равно придётся проверить фано перед уходом. Я просто что-нибудь сыграю. Если тебе понравится, а я знаю, ты этого не скажешь, — взглянул с хитринкой на Максима, словно подзадоривая, — то просто можешь промолчать. Это и будет твоё согласие на обучение. Если же не понравится, то можешь сказать всё, что тебе в голову придёт и выгнать меня, как ты обычно и поступаешь.

После произнесённых слов Артём даже не посмотрел на Максима и начал искать что-то у себя в сумке. Новиков же, явно ошарашенный необычным предложением, ещё с полминуты стоял молча и сжав кулаки. Потом, не говоря ни слова, пошёл на кухню. Яко бы отнести кружку, а на самом деле, чтобы собраться с мыслями и дать достойный ответ.

Минут через пять в квартире перестал слышаться шум от инструментов — работа была завершена. После этого Артём, не дожидаясь возвращения хозяина, сел за фортепиано. Похоже, он действительно всерьёз принялся за спор. По квартире начали разноситься звуки одного из самых сложных классических произведений для этого музыкального инструмента: Этюд №6 Листа в джазовой обработке.

Максим, сидя в раздумьях за кухонным столом, застыл на месте: его сковало удивление. Он не мог поверить, что такой простой молодой человек, как Артём, не имеющий даже диплома о музыкальном образовании, может играть это произведение. Ведь именно оно было одним из любимых произведений его матери, известной пианистки.

Но вот он встал и на ватных, почти не слушающихся ногах прошёл в комнату, где играл Артём. Войдя, остановился за спиной играющего и просто смотрел и слушал. Именно этого уровня он так усердно пытался достичь, именно так он хотел сыграть на сцене, чтобы все увидели это. Но главное, чтобы это могла увидеть его мать. С какой бы гордостью Максим показывал бы ей свой талант, с какой бы радостью он принимал бы похвалу матери.

Размышляя об этом, Новиков не переставал удивляться сильной энергетике, которая будто бы вполне ощутимо и осязаемо исходила из-под пальцев Артёма. Его игра была яркой, насыщенной, бурлящей эмоциями.

Через некоторое время Артём закончил играть и, немного повременив, повернулся на сто восемьдесят градусов, никак не ожидая увидеть Максима так близко. Он-то думал, что этот человек из-за своей гордости даже в комнату не зайдёт. Но нет, вот он, прямо тут стоит, ещё и глаза «по пять копеек» сделал.

Двойственные чувства шевельнулись в душе исполнителя этюда Листа: либо сейчас на него накричат и прогонят, либо Максим сделает что-нибудь не такое предсказуемое.

Но хозяин квартиры молчал. Только смотрел на сидящего за инструментом настройщика и молчал. Молчал и Артём, не желая первым нарушать зависшую паузу. Но вот Максим, словно выходя из-под гипнотического состояния, медленно спросил: «Ты где такому научился?»

Вот тут и пришло время удивиться Артёму.

— Знаешь, я был готов к тому, что ты, если что и скажешь, так это «проваливай» — выпалил он на одном дыхании. — Ну, судя по твоей реакции, Макс, это все же «да»?

Последняя фраза Артёма прозвучала не столько как вопрос, сколько как утверждение. Потому, не дожидаясь реакции собеседника, он дружелюбно улыбался ему, все больше и больше загораясь собственной идеей.

— Считай, мне просто стало интересно, — уходя от прямого положительного ответа, продолжал щетиниться Максим. — Но что будет, если кто-то из нас проиграет спор. Например, если ты окажешься никудышным учителем? А? Что скажешь?..

Стало похоже на то, что у Максима, несмотря на его колючесть и напыщенность, тоже начал зарождаться интерес к предложению Артёма. Оттого и встречное предложение на продление диалога.

— Давай поступим так, — тут же весьма охотно откликнулся инициатор пари, — в случае поражения один из нас выполнит любое желание второго.

Сказав это, Артём одарил доброй открытой улыбкой своего противника. Как и Максим, он уже был в предвкушении наметившегося интересного состязания характеров, силы воли, предпочтений, наконец, обыкновенной порядочности людей, умеющих, не покривив душой, сказать правду. Это не так просто сделать нормальному человеку, а уж, пропитанному эгоизмом юнцу, тем более…

— Но у меня будет одно условие… — переходя на серьёзный тон, добавил Артём.

— Что, платы за работу попросишь? — не упустил возможность поддеть противника Максим. — Считай, что с этим проблем не будет, можешь назвать цену. Всё равно ты долго не продержишься и тут же мне продуешь, — возвращаясь в свой прежний образ эгоистично-хамовитого парня, усмехнулся он с откровенной ехидцей.

Этими словами Максим хотел позлить настройщика, но не получилось: тот по-прежнему светился благожелательной улыбкой. Как ни парадоксально, но именно открытая улыбка сбила с толку Новикова, и он сбавил «обороты». А Артём, не пряча улыбки, пояснил:

— Я действительно хочу оплаты, но не денежной, как ты решил, а иной. На подработку время у меня всё равно останется и на жизнь я заработаю. Поэтому деньги мне не нужны.

— И что же ты хочешь? — поморщился недовольно и нетерпеливо Максим, которого возникшая ситуация начала напрягать.

Он искренно считал, что деньги решают все проблемы. А если и не все, то многие. И на тебе — полное фиаско.

— Я хочу на время твоего обучения жить здесь, — не желая и дальше испытывать терпение возможного ученика, заявил Артём.

— Ты… — Максиму не хватило воздуха, чтобы выразить своё возмущение. — Ты что, с ума сошёл? Или издеваешься?

— Да, мой дядя часто мне об этом говорил, — ответил Артём.

При этом его ответ прозвучал то ли неуклюжей шуткой, то ли откровенной издевкой. Сразу не поймешь.

— Это всё шутки твои, да?! — продолжал возмущаться Максим.

— Нет, не шутки. — без какой-либо игры, вполне серьёзно ответил Артём. — Я, правда, прошу мне предоставить диванчик и шкаф, куда я могу свои вещи складывать. Меня из дома выгнали, — пояснил совсем тихо.

— А я тут причём? — возмущался Максим. — Ты бандит, вор? — то ли спрашивал гневно он, то ли уже констатировал факт. — Хочешь жить в доме у совершенно незнакомого человека! Заранее всё спланировал?

— Нет, ты о чём? — искренне удивился Артём, не ожидавшей такой подозрительности от эгоцентричного парня.

— Ты меня ограбить хочешь? — едва не с кулаками подступал тот.

— Нет, — решительно отверг вздорное предположение Новикова Артём. И пояснил:

— Я просто хочу выиграть спор, так ведь удобней будет…

— И это всё? — остывая, но не расставаясь с подозрительностью, недоверчиво переспросил Максим.

— Ладно, каюсь, — поспешил успокоить его Артём — Я воспользовался ситуацией, потому что мне действительно негде жить. Дядя выпер на улицу. Но, поверь, эта идея ко мне пришла уже после того, как я предложил спор. Так что — всё честно.

— И как это может быть честно? — опять разозлился Максим. — Ты хочешь быть моим учителем, но при этом у тебя есть скрытые мотивы. Так, где же тут честность?..

— А ты задумывался, дружище, над тем, — возразил на это с неожиданной для него жесткостью Артём, — что кто-то по доброй воле согласиться работать с такой истеричкой, как ты? Нет? Ты подумай.

Обзывая соперника на женский манер «истеричкой», Артём не только провоцировал его на откровенный разговор, но и рисковал быть непонятым и неуслышанным. Следовательно — изгнанным. И почти преуспел в этом.

— Так, я наверно был идиотом, когда подумал, что из этого что-то выйдет, — поглотив оскорбление, сказал Максим со вздохом. — Давай, собирайся. Будем считать, что этого разговора не было.

— Эй, ты уже согласился на спор, — исправляя ошибку, поспешил дать «задний ход» настройщик музыкальных инструментов и кандидат на роль преподавателя музыки. — Выгнать же меня всегда успеешь. Соглашайся! — состроил умоляющие глаза.

Максим на это ничего не ответил. Вместо этого он подошёл к прозрачной двери балкона, отодвинул штору и встал спиной к Артёму. В комнате повисла тишина. Причем не простая, а от напряжения момента, в течение которого должно было решиться все, явственно и ощутимо звенящая. И длилась около минуты.

— Ладно, шулер, можешь здесь остаться, всё равно спор быстро проиграешь, — снимая напряжение, усмехнулся Максим. — Квартира большая, так что места всем хватит. Только не попадайся мне на глаза, — уже вполне серьезно обозначил он свои условия, — не мешай мне и не раздражай. Да, и ещё… Если будешь маячить перед глазами, то одновременно нарушишь все перечисленные правила, и я тебя выгоню. Так что, учти…

— Слушай, Макс, может, адвокатом каким-нибудь станешь — тебе и учиться не надо — пошутил Артём. — Прирожденные способности…

У него явно повысилось настроение с отметки «отлично» до отметки «супер».

— И перестань так шутить! — вновь взорвался Максим.

— Ладно-ладно, буду тише воды ниже травы, ледышка, — засмеялся новоиспеченный квартирант.

— Сказал же! — напомнил Новиков о своем условии. Потом, возвращаясь к деловому тону, добавил: — Спать будешь в соседней комнате. И без глупостей! — погрозил пальцем.

— А где ты спишь? — задал вполне невинный вопрос счастливый обладатель крыши над головой.

— Моя комната на втором этаже, — ответил Максим. — Но сунешься туда — сразу выгоню.

— Круто! У тебя есть второй этаж?! — обрадовался, как маленький ребёнок, Артём. — А где у тебя ванная?

— Это ещё зачем? — настороженно прищурился обладатель двухэтажной квартиры.

— Я в парке сегодня ночевал, а раз теперь живу здесь, то твоя ванна — моя ванна.

Артём сказал это с таким невинным выражением лица, что это задело Новикова и ещё больше его разозлило.

— Зовут-то тебя как? — мысленно хватаясь за голову из-за своей непонятной и необъяснимой уступчивости и активного до нахальства поведения «гостя», спохватился он.

— Артём Руденко.

— А я — Максим Новиков — с прежней самоуверенностью и даже пафосом представился он. — Ну, ты, наверно, знаешь…

Артём кивнул.

— Так, где спать будешь, я объяснил, — заканчивая разговор, подвел окончательную черту Новиков. — Потому, делай, что хочешь, но мне не мешай.

— Да, понял я уже, — с улыбкой ответил Артём.

Максим ещё с полминуты постоял в нерешительности и, взъерошив волосы рукой, быстро прошёл в свою комнату, оставив гостя наедине с самим собой. Он ещё не до конца осознавал, на что подписался, но хорошего в этом он для себя находил мало. Но что сделано, то сделано…

А Артём, оставшись один, начал осваиваться в своём новом пристанище. Оно его явно устраивало. Освоившись, решив чуть позже сбегать в дом дяди за необходимыми вещами.

Вот так совершенно случайно летним утром в одном из элитных домов старинного, но постоянно омолаживающегося города возник странный спор, уже в первые минуты внёсший изменения в жизнь двух молодых людей.