Чай с лимоном

Дмитрий Васюков (2024)

Москва, наши дни. Алексею тридцать пять лет, и его жизнь размеренна и предсказуема: семья, работа, выходные у родителей жены и обязательный чай с лимоном по утрам. Очередная суббота начиналась привычно, но ход событий нарушился незапланированной встречей с другом в баре, которая за разговорами о женщинах затянулась допоздна и привела не только к жуткому похмелью. На следующее утро Алексей просыпается у себя дома, только вот рядом с ним уже не его жена Аня, а неизвестная молоденькая девушка. Обстановка в квартире тоже странным образом переменилась, во дворе вместо привычного автомобиля стоит старенький «Форд». Всё воскресенье Алексей обзванивает друзей и знакомых, пытаясь выяснить, куда подевалась его жена и что вообще происходит, но вопросов с каждым часом больше, чем ответов. И на следующее утро легче не становится, ведь за окном снова суббота, а в постели опять новая женщина… Что это: мечта любого мужчины или сбой жизненной системы, в правилах которой всё же придётся разобраться?

Глава 2

— Шторм! Сильнейший ливень за окном! Нас сейчас смоет, всем держаться за торшер! — скомандовал капитан откуда-то с мостика…

Я одёрнулся ото сна и открыл глаза. Голова гудела пустым жестяным ведром, в ушах стоял противный всепроникающий писк. Я пристально смотрел в потолок, боясь перевести взгляд и в то же время пытаясь осознать только что увиденный сумбурный сон. Скулы сводило от жажды, горло окончательно пересохло. Отвратительная тошнота подкатывала к груди скисшим пивом, моё влажное от пота тело неподвижно лежало в коме мятых несвежих простыней. Я повёл глазами сначала вправо, в сторону тумбы с торшером, затем влево — к окну. Каждое движение отдавалось в висках болезненным выстрелом. От перегара, исходившего из моего же рта, слезились глаза.

В ванной обильной струёй текла вода. В комнате было душно и немного влажно. Скинутая впопыхах одежда валялась на полу. Ботинки — в разных углах.

Я продолжал лежать неподвижно, пытаясь вспомнить вчерашний вечер под звук разбивающейся о дно раковины воды. Редко я напивался до такого состояния, как вчера. Пожалуй, впервые это произошло на собственном восемнадцатилетии, когда родителей не было дома, и мы с друзьями выпили весь запас отцовского алкоголя, не считая десятка литров пива в больших двухлитровых бутылках, купленного нами же «с запасом» на весь вечер. Помню, как весь следующий день я лежал под одеялом, боясь пошевелиться, как мать читала мне нотации, а отец смеялся и спорил с матерью, убеждая её, что раз такое состояние я впервые пережил аж в восемнадцать лет, это можно считать их огромным родительским достижением. Потом, правда, были ещё аналогичные ситуации: на паре свадеб и просто в пятницу без повода, но самый первый отходняк мне запомнился особенно ярко.

Я точно знал, что для приведения себя в порядок мне нужен душ и горячий чай с лимоном. Только бы дойти до ванной, включить поток тёплой, но не горячей, чтоб не наступило обратного эффекта, воды, набрать в лёгкие воздуха и с головой погрузиться в него на несколько минут, смывая тяжесть вчерашнего вечера в городскую канализацию. И непременно чай с лимоном! Без сахара. Большую белую кружку, до краёв наполненную кипятком.

Поскольку за годы нашего совместного проживания Аня успела хорошо выучить мои привычки, живительный чай с лимоном утром после пьянки она готовила мне сама, периодически добавляя в него пол-ложки мёда. Она жарила белые тосты, хотя я от них отказывался, ибо любая еда была мне в тот момент противна. В такие дни мы оставались дома и смотрели телевизор, поскольку сесть за руль я не решался, а у Анны не было водительских прав. Она вообще не умела водить, предпочитая использовать меня в качестве водителя. И сколько я ни уговаривал её записаться на автомобильные курсы — бесполезно, переломить её мнение было невозможно.

Вода в ванной выключилась. Я лежал и слушал шорох полотенец, глухой стук расчески о край раковины, какие-то звуки то открывающихся, то закрывающихся крышечек разнообразных кремов… Я настраивал себя на то, что сейчас Аня выйдет из ванной, и мне нужно будет срочно встать и направиться в душ. Я уже собрался с внутренними силами и был готов подняться, но Анна всё не выходила.

Прошла ещё пара минут, дверь ванной, скрипнув по обычаю в середине хода, наконец распахнулась, и в комнату вошла девушка лет девятнадцати, не старше: худая, высокая, с короткой мальчишеской стрижкой. Капли воды падали с кончиков её мокрых волос на плечи, стекали по маленькой белой груди и исчезали в пушистых волокнах наспех обернутого вокруг её чрезвычайно хрупкой талии полотенца. В руке у девушки была расчёска.

— Бля, атас, у тебя хоть какой-нибудь женский шампунь есть? — Она спокойно проследовала мимо кровати в сторону высокой тумбы в углу. — А фен у тебя где? Волосы потом хрен расчешешь!

Я молча следил глазами за её передвижениями, совершенно не осознавая происходящего. Девушка подошла к тумбе, выдвинула верхний ящик, потом задвинула его обратно, выдвинула следующий, задвинула… Она явно искала фен, который всегда лежал в ванной на полу.

— Так есть фен или нет? — Она обратилась ко мне таким тоном, словно я был виноват в пропаже её любимой и единственной драгоценности.

— Он в… в…, — попытался ответить я, но сквозь пересохшее горло удалось выдавить лишь несколько хриплых звуков. — Он в ванной, — повторил я чуть громче, прокашлявшись.

— Да нет там ни хрена! — Девушка развернулась и быстрыми шагами направилась обратно в ванную. — Ну и где?

Я до сих пор не решил, как реагировать на её появление, поэтому просто продолжал лежать в ожидании чего-то.

— Какой придурок его под ванную затолкал? — Она явно обращалась в пустоту, не надеясь услышать ответ. Её юношеский голос c лёгкой хрипотцой в сочетании с грубоватыми выражениями звучал сексуально и немного необычно. Шум старенького фена наполнил пропахшую перегаром комнату.

Я спустил ноги с кровати и сел на край. Головокружение и тошнота усилились. Я протянул руку к тумбе и взял мобильник. Батарейка разрядилась полностью и мигала большим красным значком посередине чёрного экрана. Отложив телефон, я поднялся и подошёл к окну. На улице светило солнце, во дворе никого не было. Лежавшие на подоконнике наручные часы показывали без четверти двенадцать.

Шум включенного фена стих, и девушка снова вышла в комнату.

— Поднялся? Красааавец! — сказала она, протянув последнюю «а», и широко улыбнулась. — Как самочуха?

— Нормально, — сухо ответил я, разглядывая её приятное глазу тело.

Девушка обошла кровать, подняла с пола нижнее белье, вывернула трусики и ловким движением надела их на себя. Короткий обтягивающий топ, тёмная юбка — просто и быстро. Что удивило меня больше всего, так это ногти на ногах, накрашенные разными цветами: от ярко-красного до разъедающе-салатового. Ни один цвет не повторялся! Глупо, конечно, но в то же время по-юношески забавно.

— Чаем угостишь? — спросила она, закончив одеваться.

— Конечно! — бодро ответил я, поймав себя на мысли, что сам расплылся в широкой туповатой улыбке.

Девушка скрылась в коридоре по направлению к кухне. Я слышал звук открывающейся крышки чайника, шум наливающейся воды, глухие хлопки створок кухонных дверей, звон ложек… Незнакомая мне девушка вела себя легко и раскованно.

Я зашёл в ванную. Из зеркала на меня смотрело опухшее лицо, красноватое и небритое, с сильно взъерошенными, грязными от пота волосами. Я взял зубную щётку, положил её за щеку, повернулся к ванной и включил воду. Секунду постоял неподвижно, словно перезагружая программу, и снова повернулся к раковине. В чашечке с зубными щётками было пусто. Я перевёл взгляд на крючок для полотенец, прикрученный к двери: на нём висело лишь моё мокрое старенькое полотенце. На полках над раковиной, кроме моих кремов для бритья и увлажняющих лосьонов, бритвы, пары полупустых флаконов с дезодорантом, ничего не было. Единственная банка мужского шампуня, одиноко стоявшая в углу ванной, окончательно дала понять, что Аниных вещей здесь нет.

Не вынимая щётку изо рта, я зашёл в спальню. В шкафу, как и прежде, висели мои брюки и рубашки, лежали стопкой футболки, в выдвижном ящике — носки и трусы. Всё!

«Она ушла от меня, — подумал я, поднимая разбросанные по полу вещи. — Но когда она успела? Да ещё такой объём шмоток вывезла! Не может этого быть!»

Наспех надев трусы, я вышел в коридор. У входной двери стояли мои кроссовки, пара рабочих ботинок и неизвестные мне ранее туфли на высоком каблуке. Абсолютно точно — не Анины.

— Тебе наливать? — донесся до меня всё тот же нежно-хрипловатый голос из кухни.

— Да, пожалуйста, — ответил я, продолжая оглядывать коридор. По всем внешним признакам было ясно, что в этой квартире женщины на постоянной основе не проживают.

— Чай с лимоном? — спросила она снова.

Я вошёл в кухню. Стоя босиком на кафельном полу, девушка разливала чай по кружкам. Высокая, худая, с красивыми прямыми ногами и ярким лаком на ногтях, она выглядела сногсшибательно!

— Слушай, а ты кто? — немного неуверенно спросил я.

Девушка медленно поставила чайник на стол, повернулась ко мне с выражением полного недоумения на лице и пристально посмотрела мне в глаза.

— Лёш, ты меня расстраиваешь! — сказала она. Взгляд ее темно-карих глаз казался дружелюбным и выдавал внутреннюю улыбку.

— Не, я не прикалываюсь, — продолжил я, — где Аня?

Всё так же не отрывая от меня взгляд, она отхлебнула горячий чай.

— Ты чо, дурак?

В воздухе снова повисла пауза. Сквозь тишину коридора до меня донёсся звук плещущейся в ванной воды.

— Чёрт, я кран забыл выключить, — выпалил я и ломанулся в ванную.

Воды к тому моменту набралось чуть больше половины. Закрыв кран и ещё раз осмотрев помещение, я вернулся в кухню.

Девушка тем временем надевала туфли в коридоре. На высокой шпильке, с маленьким замочком-лямочкой… Никогда не понимал, как в таких можно ходить.

— Короче, Лёш, — закончив своё трудоёмкое занятие и встав на ноги, сказала она. Теперь я смотрел на неё совсем снизу вверх, поскольку и без каблуков она была выше меня ростом. — Ты давай, пей чай, приходи в себя. Выглядишь паршиво. — Она сняла с крючка у двери небольшую сумку на длинном ремешке и перекинула его через плечо. — Только у меня к тебе одна просьба…

Я стоял молча, оценивая взглядом её сексуальные формы. Выглядела она действительно шикарно.

— Так вот, — продолжала она, — в следующий раз, если будешь не один, предупреждай меня заранее.

— Что это значит? — спросил я.

— Ты совсем сопьёшься, дорогой. — Плавным движением она приблизилась ко мне и слегка коснулась моих губ своими, сделала шаг назад, к двери, и вновь расплылась в широкой улыбке. — На конфетки дашь? — Её глаза сияли восхитительной чернотой.

Я протянул руку к висящей на том же крючке толстовке с двумя большими карманами, достал две до безобразия измятые тысячные купюры, разгладил пальцами одну из них и протянул девушке.

— Спасибо. Ты прелесть! Звони! — Она вышла в коридор подъезда и закрыла за собой тяжёлую металлическую дверь.