Добрый 2

Дмитрий Дмитриев (2024)

Заоконье встретило меня занудным моросящим дождём. Тем самым дождём, который мог зарядить и на неделю. Желание вылезать под него, пусть и из запущенной и неопрятной, но сухой квартиры не появлялось. Я ещё раз с тоской осмотрел двор с высоты своего окна, и… Глаза. Три пары глаз пристально смотрели на меня с улицы. Я не видел тех, кому они принадлежали. Дождливая пелена, высота далеко не первого этажа и, в конце концов, миллион лет не мытые оконные стёкла. Конечно, я не видел. Я просто почувствовал. И чёрт возьми я знал, кто на меня сейчас смотрит…

Глава 5

— Мадмуазель, — донёсся до моего слуха голос второго собутыльника. — Тут, конечно, не пуританские взгляды, но… вам не холодно?

— Чего до белки допились? Какая я вам мадмуазель?

— Добро, закройся, — посоветовали мне. — Может, желаете для сугревчеку? Шато нет, но есть чистый спирт. Классики рекомендуют.

Нет, белкой здесь явно не пахло, по крайней мере, белка не приходит сразу ко всем, она та ещё единоличница. И глаза у мужиков как-то подозрительно горят, что-то я не припомню употребляемых жидкостей с такими последствиями.

С этими мыслями я огляделся и… спирт потребовался уже мне.

И как эту красотку занесло в наши края? Насколько я ориентировался на местности, а я ориентировался, несмотря на частично порушенную алкоголем память, нудистких пляжей поблизости не наблюдалось. И вариант пошла попудрить носик в кустики и заблудилась здесь не прокатывал. Тупо бы не дошла. Замёрзла по дороге. Ещё, конечно, можно предположить, что к любовнику внезапно нагрянула жена, и мы теперь лицезреем результат «супружеской верности». Вот только эта «испуганная лань» совершенно не тянула на данную роль. Хотя, конечно, женская натура чрезмерно обманчива. Но нет, не тянула, и всё тут.

— Можем коктейльчик изобразить, — не дождавшись ответа, стал предлагать тот, кто предлагал спирт. — С пивком.

«Испуганная лань» ещё больше округлила глаза и шмыгнула курносым носом.

— Да ты не бойся, мы тебя враз согреем, — по-своему интерпретировал это шмыганье любитель булгаковской классики. — Вот у меня куртёжка чистая, только вчера нашёл.

С этими словами наш заботливый двинулся к обнажённой девчушке, снимая с себя заявленную куртёху. Резкий удар пяткой в лоб пресёк благие намерения, унося доброжелателя в густые кусты вместе с курткой.

— Да ты чё?! — подорвался с места второй собутыльник и отправился в полёт вслед за первым с возбухающей шишкой на лбу.

— Не, не, не! Я вообще не пьющий, — пошёл в отказ третий и, цапнув недопитую бутылку, растворился в зелёных насаждениях.

— Мара? — на всякий случай осведомился я, хотя после классического удара пяткой все сомнения не имели права на существования. — И какого хрена ты за мной попёрлась?

— Холодно, — проклацала зубами принцесса варов, и я только сейчас увидел, что она конкретно замёрзла.

— Ну да, не май-месяц, — констатировал я, пытаясь завернуть Мару в частично снятую с себя одежду. — Октябрь.

Если бы ко времени нашего захода в подъезд гипотетический консьерж выписался из дурки, то сейчас… нет, обратно бы в неё не отправился, не тот случай. Он бы вызвал полицию. И уже та, в свою очередь, потребовала от меня объяснений, куда я веду практически обнажённую девицу, еле-еле прикрытую в самых интересных местах. А с учётом того, что эта девица осталась внутри Марой, то и наряду полиции, и консьержу не позавидовал бы самый отъявленный мазохист. Поэтому я снова порадовался за здоровье несуществующего консьержа и, незамеченный никем, протащил Мару к себе в квартиру.

Протащить-то протащил, а вот дальше мне стало по-настоящему стыдно. Один только взгляд на эту обнажённую красоту посреди моей умызганной до последней степени халупы заставил залиться багровым румянцем от темечка на голове до ногтей на пальцах ног.

— Так и будем стоять или согреем девушку? — вклинилась в мою стыдобу Мара.

— Душ! Тебе нужно в душ, — твёрдо решил я.

Ванная комната не отличалась от всей квартиры. В ней властвовала все та же убогая ушарпаность. Но, похоже, Мару это нисколько не смущало. Или она делала вид, что не смущало. Как не смущала и абсолютная нагота в присутствии меня. Ни одной просьбы отвернуться, выйти и прочее, прочее. Поняв, как пользоваться душем, она быстренько заскочила под обжигающие струи и стала нежиться под ними, согревая своё тело.

Своё прекрасное тело.

Своё роскошное тело.

Своё желанное…

Так, стоп. Почему всё то, что связанно с тем миром, для меня роскошное и желанное? Почему при виде каждой новой особи того мира я сразу получаю сексуальный нокаут? Ведь это всего лишь Мара, маленький пушистый комок.

Я быстро зажмурил глаза, чтобы представить себе прежнюю принцессу варов.

Тонкие изгибы нового Мариного тела не желали округляться, а выдающиеся прелести не прятались в пух и шерсть. Её новый образ стойко отпечатался в моём сознании.

Я открыл глаза, чтобы сравнить отпечаток с оригиналом.

Снова закрыл.

Опять открыл.

Закрыл.

Открыл.

Расхождений не было.

— Хватит лупать глазами, вкусненький, дай девушке то, что сотрёт с неё воду.

— Да, сейчас, конечно. — Я с трудом оторвал взгляд от Мары и попытался вспомнить, а есть ли у меня хоть одно более-менее приличное полотенце.

Приличное, ну относительно, полотенце каким-то чудом затерялось в недрах моего кособокого шкафа, не пропитого только по той причине, что он был на хрен никому не нужен. Как и стол, носивший это гордое имя во времена СССР. И разнокалиберные стулья и табуретки. В общем, вся меблировка квартиры была недостойна даже того, чтобы отправиться на помойку. Помойка бы как минимум оскорбилась.

— Да, вкусненький, не богато, — констатировала Мара, завёрнутая в полотенце. Видно было, что делать она этого не умела, но полотенце каким-то чудом держалось на её прелестях.

— Извини, — только и смог я выдавить из себя.

— Да ладно, — отмахнулась Мара. — Я всё это уже видела.

— Где? — не понял я.

— В твоей голове. Когда искала Хлою. Ты что, забыл?

— А ведь и точно — забыл, — произнёс я. — А вообще, ты чего за мной попёрлась?

— Если я скажу, что случайно поучилось, ты поверишь? — серьёзно спросила принцесса варов.

— Нет, — честно признался я.

— Жаль, — огорчилась Мара, — потому что это правда.

— Это не может быть правдой, — начал раздражаться я. — Если бы там просто прошагать за мной, то я бы поверил. Но сделать двадцать шагов сначала с открытыми глазами, потом двадцать шагов с закрытыми глазами. А главное, представить, куда идёшь… прости, но я не верю в такие случайности.

— Она говорит правду.

— Твою мать, Ит! — Голос моего лесного духа снова заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. — Ещё раз так сделаешь, и я потрачу все свои силы и время, но найду способ убить тебя.

— Перестань тиранить мальчонку, — вступилась за Ита Мара.

— У вас там что, других слов по поводу него нет? Кто его тиранит? Это он меня до инфаркта скоро доведёт.

На мои стенания Мара ничего не ответила, и в комнате повисла неловкая тишина.

— Так как всё-таки она сюда попала? — не выдержав молчания, обратился я к Иту.

— Ты говорил вслух, а она за тобой повторяла, — ответил Ит.

— Что повторяла? — затупил я.

— Двадцать шагов с открытыми глазами, потом закрыть, и двадцать шагов с закрытыми глазами. Главное, не открывать и не подглядывать, — вместо Ита ответила Мара.

— Мара? — понизил я голос до максимальной серьёзности. — Я никогда не поверю, что ты повторяла эту чушь за мной. Любая другая — да. Но ты?!

— Я сильно сомневалась.

— И поэтому участвовала в этой чуши?

— Да. Я думала, что когда у тебя не получится… — На этих словах Мара стушевалась и не закончила фразу.

Я было уже раскрыл рот, чтобы прояснить недосказанное, но тут вмешался Ит:

— Водный дух просит не возвращаться обратно ни под каким предлогом.

— Почему? — уточнил я.

— Говорит, что всё сложнее, чем все думали до этого.

— Кто все и что думали? — пристал я к Иту.

— Не знаю, — словно очнулся лесной дух. — Она не сказала.

— Ты что-нибудь понимаешь? — переключился я на Мару.

— А в этом доме кормят? — перевела стрелки принцесса варов. А может, действительно проголодалась.

***

Кормить в доме оказалось нечем. Из всех продуктов было только недопитое гургутское вино, подарок вождя, и повесившаяся мышь в холодильнике. Шучу, нет у меня холодильника.

— Ты посидишь немного? — замешкался я. — Гостей, видишь ли, не ждал. До магазинчика сгоняю.

На что я буду гонять до этого самого магазинчика, оставалось вопросом даже для меня. Всё, что можно было продать дома, было продано уже столь давно, что о данном деянии можно было писать придания старины глубокой.

Занять, как вы пронимаете, не у кого. Времена, когда мне давали в долг, канули в лету ещё до тех самых приданий.

Заработать на утренней разгрузке товара у ближайшего магазина — мой постоянный ежедневный заработок, отвоёванный в тяжёлых боях с такими же страждущими, — отпадал. Было далеко не утро. Я бы даже сказал, что дело плавно близилось к закату.

Короче, я выскочил на улицу, полагаясь только на божью помощь, а в существование бога я не верил.

— Добро, а чё это было? — донеслось из ближайших кустов, как только я вышел из подъезда.

— Специальный агент по борьбе с алкоголизмом, — ляпнул я первое, что пришло мне на ум.

— А чё голая? — явно не поверили мне.

— Она не голая. Это спецкостюм для психологического воздействия, — продолжил я сочинять.

— Чё? — не въехали сразу все втроём.

— Ничё, — передразнил я их. — Пока бы вы свои похотливые рты раззявили и слюни пускали, она бы вас упаковала и на принудительное лечение определила.

— А чё не упаковала?

— Я помешал.

— В смысле?

— Я, когда в дурке лежал… — начал я заливать свежепридуманную байку, — ну вы помните.

— Ага, — поддакнули в ответ все трое алкашей.

— Так вот, в то время, когда я там лежал, у их спецотряда практика была. Натаскивали на нашего брата. Так сказать, на натуре. А мне скучно было, так я уборщиком определился, и время быстрее идёт, и с придурками меньше общаешься, и лишняя пайка совсем не лишняя. Ну, вы в курсе?

— А то, — многозначительно подтвердили трое алкашей, хотя я на сто процентов уверен, что в дурке ни один из них не лежал.

— Ну вот, убираю я, значит, а в соседнем помещении занятия идут. Будущих агентов на нашем брате тренируют, как правильно захваты производить, вязать и поковать по науке. Дверь-то ко мне приоткрыта чуток, я хоть мало что вижу, зато слышу хорошо. И видно, в тот раз пошло у них не по сценарию. То ли «наш брат» попался позубастее, то ли сами где лопухнулись. В общем, дошло до конкретного мордобоя. Эти агенты, спецы будущие, в раж вошли. Дело конкретно попахивало убийством. — На этих словах я повесил многозначительную паузу, окинул заговорщическим взглядом внемлющую мне аудиторию. — И вот тут-то я его и услышал, — продолжил я, когда пауза превратилась в чрезмерную.

— Кого услышал? — поторопили меня, когда я повесил вторую многозначительную паузу.

— Стоп-слово я услышал, — сказал я как можно равнодушнее.

— Какое слово? — не поняли алкаши.

— Заветное, — продолжил я, добавив к равнодушию капельку таинственности. — То слово, которое спеца враз остановить может.

— Что, вот просто одно слово, и всё? — засомневались алкаши.

— Одно, причём короткое, и на подкорке у них зашито, — серьёзно подтвердил я.

— А почему короткое? — переспросил один из них.

— Ты что, фильмы не смотришь? Тост должен быть коротким, как выстрел. Это кто сказал?

— Дак то фильмы, — насмешливо посетовали мне.

— И сколько в том фильме неправды? Вот то-то, — срезал я логикой недоверчивых насмехателей. — Но я вам больше скажу, команда тоже должна быть короткой, как выстрел.

— И что это за слово?

— А вот этого я вам не скажу, — отрезал я. — И не потому, что я вам не доверяю, просто сами раскиньте мозгами, что сделают с теми, кто знает это слово, — понизил я голос до заговорщицкого шёпота.

— Что? — так же шёпотом переспросили алкаши?

Выдержав ещё большую паузу, я резко провёл большим пальцем правой руки себе по горлу.

— А если очень повезёт, то упекут в дурку до скончания века, — успокоил я откинувшихся алкашей. — Вашего века.

— А ты?

— А я пока не попался. Вот только теперь недолго осталось.

— В смысле?

— Ну, когда она попыталась вас упаковать, я шепнул ей то самое слово. И теперь вопрос о моей поимке — это лишь дело времени. Недолгого времени, — добавил я после паузы.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Ну, есть один вариант, — с сомнением произнёс я. — Вот только он не для меня.

— И что за вариант? — заинтересовались алкаши.

— После того как я её этим словом обезвредил, — продолжил я свой занимательный, а главное, «честнейший» рассказ, — отволок к себе домой. А куда её было девать? — спросил я. — Вот то-то, — продолжил я, когда в ответ мне рассеянно покивали. — Тогда, ну там, я услышал и ещё одну вещь. Если продержать агента в отключке, а это слово их вырубает на некоторое время, то их память стирается. Защитная реакция, зачем и для чего не спрашивайте — не знаю. Короче, как только агент начинает приходить в себя, ему снова раз — это слово, и на некоторое время он безопасен. Вот только сколько это длится, никто не знает. Каждый раз по-разному.

— А сейчас она в отключке? — поинтересовался один из алкашей.

— Да, недавно начала очухиваться, и я её снова вырубил.

— А как ты думаешь, она специально за нами приходила?

— Да уж явно не мимо шла.

— Так чего ты здесь сидишь? — зашикали на меня все трое.

— Да, действительно, — спохватился я. — Надо пойти добыть еды, пока она не очухалась.

— Еды? — оторопели алкаши.

— Непонятно, сколько это продлится. А если долго? Есть же нам что-то нужно, — озадаченно засуетился я, собираясь уходить.

— Знаешь что, Добро, — обратился ко мне самый сообразительный, — ты ведь, получается, из-за нас рискуешь.

— Ну, не то чтобы… — засомневался я.

— Из-за нас, из-за нас, — заверил меня всё тот же алкаш. — Так ты иди домой. Последи там за этой агенткой. А мы с парнями вам всё принесём.

— Да-да, хавчик будет что надо, — заверил второй алкаш.

— И бутылочку прихватим, — подытожил третий.

— Ты, главное, её до беспамятства доведи.

— Да для вас, парни, я на всё готов, — заверил я алкашей. — Мы же друзья!

— А как же, — закивали все троя.

— Ну, я побёг, а то вдруг очнётся?

Под одобрительный гул алкашей я прямо-таки влетел в свой подъезд и только там позволил себе широкую довольную улыбку.

***

В квартире моя довольная улыбка пожелала потеряться в недрах меня, причём чем быстрее, тем лучше. Причиной этому были два голодных глаза, встретивших меня на входе. Никогда не думал, что у Мары могут быть такие глаза. Казалось, ещё чуть-чуть, и принцесса варов накинется на меня, а после, с наслаждением разрывая, утолит свой адский голод. Тем более что она знала, какой я на вкус, и ей это нравилось.

— Подожди совсем чуть-чуть, — попытался я уговорить Мару и остаться в живых. — Еда уже на подходе.

— Холодно, — прошептала Мара. И я, отведя взор от адского пламени голода в её глазах, заметил, что её прилично так подколбашивает.

— Так чего ты под душем-то не отогрелась? А ну марш обратно, — накинулся я на принцессу варов.

— Я отогрелась, — жалобно возразила Мара. — Только всё равно холодно.

— Значит, не до конца отогрелась…

— Это она с непривычки, — перебил меня Ит.

— С какой ещё непривычки?

— А ты что, разницу совсем не замечаешь? — иронично спросил Ит.

— Я когда-нибудь найду способ тебя придушить, — пообещал я лесному духу.

— Да шёрстки у неё нет, вот с непривычки и мёрзнет, — проворчал будущий задушенный.

— Вот я тупой, — вслух покритиковал себя я.

— А я что говорил, — радостно изрёк Ит и получил испепеляющий взгляд.

— Холодно, — как сомнамбула, прошептала Мара.

— Сейчас, сейчас, — заторопился я. — У меня есть то, что тебе нужно.

И ведь у меня действительно было. Точнее, был. Роскошный свитер ручной работы. Связанный из чистой овечьей шерсти заботливыми руками моей покойной бабушки. Плотный, толстый и очень тёплый. Ещё он был длинный, почти до колен. Бабушка специально вязала мне его для зимней рыбалки. Чтобы даже в лютые холода и пронизывающий ветер её внук не чувствовал дискомфорта. Она связала его за несколько месяцев до своей кончины. И я хранил его как память о ней. Даже в самые запойные времена, когда мой организм отказывался функционировать хотя бы без капли спиртного, я не продал этот свитер, не обменял его на бутылку водки.

Мара утонула в произведении бабушкиного кустарного искусства полностью. Пришлось подкатать рукава, чтобы достать её ладошки, и существенно скатать ворот-стойку, чтобы достать её прелестную голову из недр шерстяной овчины.

После этого я усадил её на диван и, подоткнув низ свитера, создал ей тёплый уютный кокон.

— Будет жарко — скажешь.

— Не будет, — заверила меня Мара.

И ровно в тот момент в дверь тихонечко постучали, точнее даже, поскребли.

— А вот и еда с доставкой на дом.

За дверью меня ждали три объёмных пакета. И ни души. Ну, если быть совсем точным, когда я открыл дверь, то услышал звук быстрых шагов по лестничному пролёту.

— Эка я их напугал, — усмехнулся я почти неслышно. — Прямо как дети малые.

— Кто там? — спросила Мара из комнаты.

— Говорю же, экспресс-доставка еды. Сейчас посмотрим, чем там парни расстарались.

А парни расстарались. Складывалось впечатление, что эта пропитая троица сначала ограбила банк, а потом славно спустила украденное в приличном маркете. Ну, или сразу ограбила маркет. Что, судя по прошедшему с момента нашего разговора времени, было логичнее.

Из недр трёх пакетов на свет явились: копчёная буженинка, палтус, феерический набор овощей и фруктов, начиная от банальных огурцов и заканчивая какой-то экзотической хренью, названия которой я не то что не припомню, я даже стараться не буду, поскольку один чёрт не знаю; арбуз и дыня, ещё были сыры, конфеты, вкусный хлеб из местной частной пекарни и набор лимонадов и соков. Обособленно выделялась бутылочка ликёра Sheridan’s, наверное, купились на внешний вид, вкус-то им точно неизвестен, и литрушечка водки. Короче, типичный набор алкоголика — бухлишко и закусь, правда, с претензией на небюджетность. Но всё равно это бухлишко и закусь.

— Вот чем люди думают? — проворчал я, отпиливая ломоть буженины — Я же, по идее, должен следить, а с литрушечки с меня тот ещё следильщик.

Мара не дождалась, когда я отрежу столь желанный для неё ломоть и схватила его, оторвав от основного куска.

— Приятного аппетита, — послал я пожелания вдогонку к ломтю. — А вот интересно, откуда такой зверский голод?

Ответом мне было только увлечённое чавканье. А ещё принцесса, никаких манер. И всё-таки откуда голод?

— Ит, — тихонько позвал я своего личного духа. — Не делай вид, что ты меня не слышишь.

— Я не знаю, — отозвался Ит.

— Что ты не знаешь? Почему делаешь вид?

— Я не знаю, откуда у Мары такой зверский голод. Может, потому что она стала гелом.

— И что? — не понял я.

— Другое тело… как бы перерождение… требует много энергии… — неуверенно произнёс лесной дух.

— Ит, ты гений! — воскликнул я. — А говоришь «не знаю». Действительно, ей же нужно было из чего-то строить это прекрасное тело. Так, на данный момент ты прощён, можешь пока к казни не готовиться.

Ит пробурчал что-то нечленораздельное, но я его уже не слушал.

— Мара, вот ещё сырку возьми, — подсунул я принцессе варов бутерброд с сыром. — Извини, что всухомятку, просто доставка еды попалась немножко прибабахнутая, со специфическим вкусом.

Мара сцапала бутерброд и, не снижая частоту движения челюстей, стала уплетать и его.

— И может, гургутского винца? — неуверенно предложил я. — Личный подарок вождя.

Мара взяла одноразовый стаканчик — молодцы, парни, тоже догадались купить — и залпом выпила вино, а после снова взялась за бутерброд.

— И эти люди говорили мне о вреде алкоголизма, — прошептал я, оценив пустоту Мариного стакана.

— Она не люди, — влез со своими комментариями Ит.

— Закройся, — осадил я его. — А не то снова будешь готовиться к казни.

В это время Мара поперхнулась остатками бутерброда, и я, услужливо постучав ей по спине, нацедил ещё стаканчик.

Содержимое второго стакана последовало за первым без промедления.

— После первой и второй перерыва нет вообще, — воодушевлённо припомнил я старую поговорку, оценив происходящее. — Может, по арбузику?

Оценив широту Мариных глаз, я понял, что арбузы у них не водятся.

— А под арбузик можно и по водочке, хорошо заходит, — закинул я предложение и, не дождавшись Мариного ответа, нацедил граммчиков пятьдесят. — И для сугрева первейшее средство.

Мара без всяких возражений взяла стакан и без малейших колебаний проглотила его содержимое.

И всё.

Абзац.

Жизнь в новом Марином теле прекратила существование на целую вечность. И только выпученные глаза давали надежду на воскрешение варской принцессы как вида вообще и как данного индивидуума в частности.

— Ну вот, а ты ещё спирт с алкашами хотела попробовать, — соврал я, протягивая Маре кусочек арбуза.

— Больше никогда не наливай мне этой гадости, — выдохнула принцесса, когда арбуз смягчил действие водки.

— Поздно, — философски произнёс я. — Водка на два стакана вина. Ты почти наша.

Мара посмотрела на меня начинающим мутнеть взглядом и ничего не ответила. Может, не поняла, о чём я. А может, определённая доля пофигизма уже впиталась в организм.

— Забыл спросить, а ты в своём мире вообще пила? — поздно спохватился я с вопросом.

— Миллион раз, — фыркнула в ответ Мара, тем самым убедив меня в обратном.

— Да, Сергей Анатольевич, пора привлекать за спаивание малолеток, — пробурчал я себе под нос без тени сожаления.

— А пяткой в лоб? — подорвалась уязвлённая недооценкой её возраста Мара и, не найдя в воздухе, опору рухнула обратно на диван.

— Закусывай давай, — миролюбиво подсказал я принцессе. — А то видишь, ты уже напилась до агрессии, минуя все остальные стадии.

Мара снова попыталась вскочить на ноги, но результат оказался ожидаемый. Мой старый, потрёпанный, продавленный диван притянул её обратно. А уж о силе его притяжения я знал не понаслышке.

Принцесса варов сделала ещё одну попытку… а потом ещё одну… диван стойко стоял на своих позициях и не собирался уступать никаким нетрезвым индивидуумам, пусть даже и столь прелестным, как Мара.

— Налей, — протянула мне принцесса стаканчик, сцапнутый со стола в одной из попыток подняться.

— У, матушка, прогресс на лицо, — иронично заметил я и плеснул принцессе ликёра.

Мара залпом опрокинула содержимое стакана и схватила арбуз. Впрочем, вгрызться в него не успела, тормознув на полдороге.

— Да-да, это не водка, — правильно понял я реакцию Мары. — Понравилась?

Мара утвердительно кивнула хмельной головой и снова протянула стаканчик.

— С такой скоростью ты придёшь к финишу фавориткой. Причём финишную черту пересечёшь уже в бессознательном состоянии.

— Налей, — не согласилась со мной Мара.

— Да хватит уже, — отобрал я стакан от принцессы.

— А пья… птя… па… — вконец запуталась принцесса.

— Пяткой? — пришёл на помощь я.

— Да, — согласилась Мара.

— В лоб? — развил я мысль дальше.

— Угу, — снова утвердительно кивнула Мара. Причём сделала это столь убедительно, что чуть не впечаталась своим лбом в мой стол.

— О Великий вождь, прости меня, я был не прав, — покаялся я, ловя принцессу варов в последний момент перед её свиданием со столешницей и укладывая на диван. — Твой мир не дорос до самогонного аппарата. Малоградусный компот — ваше всё.

Лёгкий всхрап Мары поведал мне, что я остался в одиночестве.

— Ты её убил? — возмущённо-удивлённый голос Ита напомнил, что одиночество не моя тема.

— Всё нормально, — заверил я духа. — При первом знакомстве принцессы с алкоголем последний победил с явным преимуществом. Причём в первом раунде. И оглушительным нокаутом. Предлагаю отметить его победу.

— Я дух, — возмущённо отказался Ит.

— Сочувствую, — без тени иронии выдохнул я и опрокинул в себя первые пятьдесят.