Университетские встречи

Дмитрий Емец, 2023

Если вы добрались до этой части, то, возможно, читали уже две первых – «Университетские истории» и «Университетские будни». Если нет, то начать лучше с них. Там есть определенная хронология и развитие образов. После окончания филфака я работал в МГУ лаборантом на кафедре истории русской литературы и придумывал эти истории по вечерам. Живой опыт, материал и сильные чувства создавали нужную фактуру образов. Ну а потом произошло самое приятное, что может произойти в литературе. Герои ожили и стали действовать самостоятельно, иногда даже вопреки воле автора. Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны. Ни одно животное не пострадало.

Шкаф

Маргарита Михайловна собирала большой стеклянный шкаф на кафедру. Целый день собирала. С утра и до вечера. Никого к шкафу и близко не подпускала. Дышала на свой шкаф, смеялась от счастья.

— Марго, ты опору закрепила одним винтиком вместо трех! Сейчас рухнет! Давай вызовем специально обученного товарища! — мягко сказал ей Воздвиженский.

Маргарита Михайловна зарычала, что знает без сопливых и замахнулась на него молотком.

Воздвиженский обиженно замолчал.

Маргарита Михайловна закончила собирать шкаф и стала нагружать его книгами и конфетами. Полное собрание сочинения Толстого она положила на верхнюю полку, а нижние полки стала загружать легкими конфетами. Потом удовлетворенно уселась сверху и стала болтать ногами.

— Марго, — сказал Воздвиженский еще мягче. — Ты женщина крепкая. Полка не закреплена. Шкаф неправильно загружен. Сейчас вся эта конструкция… того!

— Отстань! — снова закричала Марго.

Воздвиженский мягко пожал плечами и вышел в коридор, очень осторожно, ладошкой прикрыв за собой дверь, чтобы не вызвать лишнего колебания воздуха. Почти сразу послышался страшный грохот и жалобные вопли Маргариты Михайловны. Она не особенно пострадала, что от шкафа остались только винты и Лев Толстой.

— Смотри, получается ты точно знал, что шкаф рухнет, — сказал Воздвиженскому Щукин.

— Ну… процентов на 95, — ответил Воздвиженский. — Но ты же знаешь Марго? Тут уже ничего было не сделать. Она неостановимая дура.

— Это понятно, — сказал Щукин. — Но ведь тебе было глобально плевать на кафедру, на шкаф, на результат? Не особо жалко Марго и даже отчасти хотелось ее наказать?

Воздвиженский сердито топнул ногой.

— Ну да. Возможно! — признал он. — А что я сделаю с неостановимой дурой? Ведь она даже на собственных ошибках ничему не научилась! Тебе хоть раз в жизни удалось отговорить или остановить хоть одну женщину, когда она собиралась сделать глупость? Мужчин — да, довольно часто, но женщину — никогда.

— Да плевать на теорию! — поморщился Щукин. — Давай разберемся с твоими побуждениями! Ведь получается, тебе действительно было на все наплевать? Может, кому-нибудь действительно был нужен этот шкаф? Ну не мне, конечно, но хоть кому-то на нашей кафедре?

— Слушай! Ты меня измучил! — сказал Воздвиженский. — Я вообще во всем этом ужасно путаюсь! Жизнь вообще сложная штука. Так вот помрешь, а потом на Страшном Суде окажется, что во всем был виноват. И тут напортачил, и тут… И, главное ведь, вину свою не будешь чувствовать! Ну что я, скажешь, мог сделать?.. О, звонок!

И, оставив Марго собирать стекла и рыдать над раздавленными конфетами, оба профессора ушли на лекцию по гуманизму русской литературы.