Хроники Времени. Хранители

Дмитрий Невский (2022)

Официальная наука считает, что наш мир не одинок во вселенной. Часть этой науки считает, что браться по разуму живут в миллионах световых лет. Другая часть склоняется к мысли о том, что эти миры гораздо ближе, чем нам кажется — буквально за следующим поворотом. «Хроники Времени. Хранители» — попытка рассказать о том, что довелось увидеть главному герою в мире, который неожиданно стал шире бульварной тропинки и о том, что он думает по поводу множественности миров. Где-то он был, о чем-то он слышал, с кем-то он познакомился. Все что запомнил — рассказал. Мы же пересказали вам, представив все как есть. Или все, как могло бы быть на самом деле.

2 глава. Гоблин

Говорят, внешность обманчива,

Но обманывает не она — это вы обманываете себя,

Желая видеть именно так, как вы себе рассказали,

И не желая видеть ничего иного.

Он смотрел на меня немигающими кошачьими глазами. В них читалось удивление и непонимание. Это длилось буквально пару секунд, затем он перевёл взгляд на Кролика.

Это был стандартный здоровенный гоблин двухметрового роста, с зелёной кожей и огромными когтистыми лапами. Удивительно, как он так ловко управлялся этими лапищами с человеческой клавиатурой? Хотя, если честно, удивительно, что вообще гоблин делает в дата-центре за компьютером?!

«Интересно, Кролик что-то скажет, или так и будем таращиться друг на друга?» — подумал я, продолжая изучать хозяина помещения.

«Кролик что-то скажет, как только ему будет что сказать!» — пронеслось у меня в мозгу.

«Так ты мысли читаешь! Да ещё и транслируешь!» — возмутился я, впрочем, про себя.

«Я слышу все мысли, адресованные мне!» — раздалось у меня в голове шипение. Я понимаю, что эмоций в мыслях быть не может, но они были!

«Прости, я не знал! — я слегка стушевался от создавшейся ситуации. — Просто не представляю, что теперь делать. Никогда не видел живого гоблина».

«Я тоже никогда не видел говорящего Кролика, одетого в шлем пилота и куртку-авиатор!» — возникла в голове мысль. Я понял, что она принадлежит Гоблину, который уже перевёл свой взгляд на меня и выжидающе всматривался в мои глаза.

— Да что тут происходит? — возмутился я, но уже вслух. — Что за переговоры в моей голове? Она вам что, дом советов?!

— Простите, — Гоблин опустил глаза. — Когда Кролик ответил в вашей голове, я подумал, что так принято!

— Не принято, не принято! — проворчал Кролик, подходя ближе с таким расчётом, чтобы заглянуть в мониторы. — Не принято, но допустимо. Впрочем, всё же голова его, так что лучше спросить у хозяина.

— Меня зовут… — Тут Гоблин взял небольшую паузу, видимо, обдумывая, как лучше представиться, а затем встал во весь свой огромный рост и слегка поклонился: — Меня зовут Гектор.

— Я — Денис, он — Кролик, — представился я и представил своего напарника.

— Вообще-то Юстас, но можно и Кролик, — отозвался пушистый, осмелев настолько, что уже вовсю таращился на мониторы.

— Чем могу быть полезен? — поинтересовался Гектор, вновь усаживаясь в кресло.

Возникла пауза. Я не знал, чем он может быть нам полезен, а Кролика словно затянуло в мониторы, и он не слышал, что его внимание требуется в реальном мире. Пришлось дёрнуть его мысленно за хвост. Сработало!

Он возмущённо посмотрел на меня, затем, не менее возмущённо, на Гоблина.

— И что это вы, батенька, удумали? — язвительно обратился он к Гоблину, очень напоминая в этот момент своего старшего наставника. — Вы знаете, что ваши закачивания информации из Источника Храма Памяти чуть не разрушили его структуру?! — Кролик пошёл в атаку, несмотря на разницу в размерах.

— Простите, — добродушно ответил Гоблин, — я ничего такого не хотел. Просто формировал банк памяти.

— Зачем? — спросили мы хором.

— Есть же интернет — там всё, и даже больше, чем нужно, — прокомментировал я своё удивление.

— Есть же Храм Памяти — в нём есть всё, что нужно, — дополнил мой ответ Кролик.

— В Храме Памяти, равно как и в Интернете, есть всё — правда, истина, домыслы, ложь, сплетни, исторические данные, — с некоторой грустью пояснил Гоблин. — В общем, полный винегрет, из которого собирается мнение людей.

— Ну да, как и во всех других вопросах, — кивнул я, не совсем понимая, куда он клонит.

— Вот подумай, Денис, что, например, описание твоей личности будет состоять из мнений нескольких человек. Один, к примеру, скажет, что ты небольшого роста. Другой — что ты полный. Третий — что ты темноволосый и слегка картавишь. Я хотел было возмутиться, но, посмотрев на Кролика и его физиономию, на которой недовольство сменялось интересом, промолчал.

— Итак, — продолжил Гоблин, — а теперь мы соберём мнения ещё 15–20 человек и сравним их с твоими фактическими данными. Затем выведем нечто среднестатистическое, общее. На кого ты будешь похож?

— Не знаю, наверное, на себя, — несмело предположил я.

— Сомневаюсь, — Гоблин усмехнулся и повернул ко мне экран монитора. — Я дал команду своей программе сделать твой портрет на основании суждений всех твоих знакомых.

— А откуда твоя программа знает об их суждениях? — спросил я, но в этот же момент догадался, каким будет ответ.

— Из данных Храма Памяти и всей информации, что есть о тебе в сети, — он окончательно развернул монитор. Да, я был удивлён, но не то чтобы сильно, так как уже ожидал увидеть нечто среднее между горбуном и горгульей. На меня же смотрел мужчина старше меня лет на десять-пятнадцать, нескладной, угловатой комплекции, одетый «с барского плеча» в достойные обноски. Взгляд был у него вороватый, рыскающий.

— Это что? Пробы на роль Лёньки Пантелеева? — не выдержал я.

— Не знаю, кто такой Лёнька Пантелеев, но могу узнать, — Гоблин начал что-то печатать на клавиатуре, но в этот момент вмешался Кролик.

— То есть ты хочешь восстановить реальность? Ну, или сделать её менее лживой?

— Да, — коротко ответил Гоблин, а затем, после небольшой паузы, спросил: — Кто такие гоблины?

В его голосе было очень много печали, а ещё разочарования и обиды.

— Гоблины — злобные существа, которые боятся солнечного света, живут в глубинах гор и ненавидят людей. Это в двух словах.

— И это не так? — осторожно спросил Кролик.

— Не так, совсем не так. Когда я столкнулся с этим, я понял, что очень многое в этом мире «не так». Так почему бы не сделать так, чтобы было всё правильно?

— Резонно, — кивнул Кролик, — но зачем портить хорошую структуру?

— Простите, я не хотел! — развёл руками Гоблин. — Раньше у меня был маленький сервер, и я качал потихоньку, собирая базу. А когда рядом с моим домом построили это сооружение, я понял, что могу сделать больше. И начал делать.

— Так ты живёшь неподалёку? — поинтересовался я. Гоблин кивнул:

— Километрах в пяти вдоль по скале.

— Вдоль по скале? — переспросили мы удивлённо.

— Вдоль по скале, — повторил Гоблин. — Мы можем ходить сквозь скалы, как будто это туман. Я бродил по округе, набрёл на это помещение. К слову, — уже с улыбкой добавил он, — наша светобоязнь происходит оттого, что мы большую часть времени ходим внутри скал. Когда выглядываем наружу, на солнце, то глазам тяжело привыкать. Ну, и ещё некоторые люди пугаются нашего внешнего вида, — добавил он.

— Немудрено! — сказал я и сразу осёкся. — Прости, я не хотел. Тем временем Кролик продолжал рассматривать мониторы компьютеров, явно не находя полного понимания в комментариях Гоблина.

— То есть ты хочешь сказать, что гоблины умеют управляться с вот этими штуками? — он ткнул лапой в серверные стойки, которые поднимались на несколько метров от каменного пола, вырубленного в скале.

— Не совсем так, — уточнил Гоблин, щёлкнув клавишами ближайшей клавиатуры. — Я умею, а вот что до остальных…

Он пожал плечами и продолжил:

— Когда-то здесь был небольшой дата-центр, совсем небольшой. В нём сидела парочка специалистов, сменяя друг друга. Я с интересом наблюдал за ними и учился. Потом они уехали, а аппаратуру оставили. Вот я и начал учиться в реальности.

— Подожди, — остановил его Кролик. — Как ты мог учиться? Садился рядом и задавал вопросы?

— Конечно, не так, — Гоблин подошёл к ближайшей каменной стене и постучал по ней лапой, как бы показывая, что она твёрдая.

Затем вновь протянул руку к камню, но на этот раз она свободно прошла сквозь него до локтя.

— У нас в распоряжении чуть больше измерений, чем у людей. Когда я смещаюсь в другое измерение, — сказал он и вытащил руку из стены, — я становлюсь почти невидимым. Как дух, только не дух.

— Ага, — Кролик почесал за ухом, вникая в суть ответа, и затем, обведя лапой содержимое комнаты, уточнил: — А это тогда что?

— Ну, я понял, что всё-всё у людей так или иначе сводится к компьютерам. Освоив его, я возродил это место: начал формировать заявки, отправлять заказы, и создал здесь дата-центр.

— То есть ты хочешь сказать, что здесь нет людей и всё это только твоё? — Я был несколько удивлён словами Гоблина.

Тот кивнул, но затем уточнил:

— Не моё, я здесь работаю. А так это всё принадлежит правительству и контролируется им же. Я регулярно отправляю отчёты, пересылаю данные. Даже сотрудников наняли для обслуживания всего этого.

— Как? — хором воскликнули мы.

— Так, — он нажал несколько клавиш, и на мониторах возникли с десяток лиц скандинавской наружности. — Вот они. Работают.

И, понимая некоторое недоумение, уточнил:

— Я же говорю, у людей слишком много технологий, за которыми они физически не могут уследить, и обращают внимание только на те места, в которых проблемы. А у меня всё идеально — все работают, нареканий нет.

— То есть ты создал виртуальных клонов? — уточнил я, понимая его мысли.

Он кивнул.

— Но зачем?

— А как иначе? — он пожал плечами и убрал с экранов изображение. — Либо я это сделаю, либо они рано или поздно кого-то пришлют.

— А как же с чистотой информации, что за проект? — продолжил я свои расспросы.

Гоблин сел поудобнее в кресло и показал нам рукой на стоящие рядом — мол, разговор не будет коротким.

— Когда я начал изучать всё то, что хранилось в сети, — статьи, книги — всё-всё, то понял, что информация крайне неоднородна. Более того, нередко она противоречила сама себе. Из-за искажений и ошибок, которые допускали люди, из-за откровенного вранья и манипуляций со стороны тех, кто имеет доступ к информации. Мне стало боязно, ведь всё это я допускал к себе в голову, не понимая, где описание реальности, а где — полная фикция. Тогда я попробовал структурировать информацию с точки зрения оценки данных. Приведу пример. Кто-то описывает солнце — круглое, яркое, горячее и так далее. Так же учёные описывают солнце, но опираясь уже не на впечатления, а на иные рациональные механизмы. В итоге выводы стремятся к одному и тому же. Так вот, я оцениваю не сам объект, а источники оценки.

— Не понял, — Кролик наклонил голову, как бы пытаясь понять суть происходящего.

— Если источник информации — человек, учёный или иной — дал точную оценку, которая затем была подтверждена, то именно ИСТОЧНИК мной признаётся достоверным. Как в этой области, так и в целом, до тех пор, пока не будет признано иное.

— Вот другой пример, — сказал он, щёлкнув по клавишам, где-то невдалеке раздался звук нагревающегося чайника. — Вася что-то говорит о Пете. Я проверяю информацию, и если она совпадает, ставлю Васе оценку «5» — в том смысле, что он объективен и не искажает информацию. А если, к примеру, Вася слукавил или исказил данные, то ценность его информации может быть и «1», и «2». Вроде как аффилированные рейтинговые агентства — они дают чему-то оценку, но не объективную, а субъективную, чтобы на что-то повлиять. У них тоже становится «рейтинг Васи»: ценность их информации — не более чем ценность сплетен у бабушек на лавочке.

— Впрочем, — сказал он, вставая и перемещаясь в сторону, откуда раздался щелчок, характерный для закипевшего чайника, — бабушки тоже бывают крайне информированными.

— То есть ты, — медленно, словно осознавая сказанное Гоблином, сказал Кролик, — составляешь рейтинг качества информации. Но зачем?

— Затем, чтобы понимать, стоит ли мне складывать это в голову или подождать, пока не будет более достоверных данных, — откликнулся Гоблин, чем-то звеня вдалеке. Через минуту он вернулся с подносом, на котором стояли три дымящихся чашки и вазочка с сахаром: — Чай!

— Затем, — продолжил он, когда мы взяли по чашке и вновь вернули своё внимание к его рассказу, — что есть такие фразы: «не могу забыть» или «не могу развидеть». Наш мозг, что у гоблинов, что у людей, как губка: записал данные, а потом нужны серьёзные усилия, чтобы поменять информацию. А иногда червь сомнения может грызть до конца жизни, и никак его не уберёшь.

— То есть ты предлагаешь всю сомнительную информацию блокировать или уничтожать?

— Ни в коем случае, — Гоблин эмоционально вскинул руки. — Просто я разделил её на три уровня — «информация из проверенных источников», «информация из сомнительных источников» и «информация из скомпрометированных источников». Когда я смотрю на данные, сразу фильтрую их в голове, как бы говоря себе: «Вот этому можно верить. Вот здесь — прояви осторожность. А с этим вообще аккуратно!» И фильтры работают!

— Хорошо, — Кролику явно понравился подход, но, видимо, он искал «дьявола в деталях». — А что если вчерашний правильный источник сегодня облажался — не со зла, но соврал или исказил данные?

— Понимаю, — сказал Гоблин, отхлёбывая из чашки. — Оценка информации, её качества, равно как и рейтинг источника и причины его искажений, если они будут, ведётся двадцать четыре часа в сутки. Более того, не просто по всему пласту информации, но даже по локальной новости. Вот, например.

Он вывел на большой монитор текст, который был разделён на несколько абзацев, окрашенных в разные цвета.

— Красный — информация сомнительного характера, синий — вполне достоверная, зелёный — ни то ни сё. Ниже — названия источников информации и проверки, а также рейтинг этих источников. То есть я как бы даю указание своему мозгу, как именно нужно анализировать происходящее. Как есть рыбу в тарелке — аккуратно, помня, что могут быть кости и можно подавиться.

— Любопытно, — сказал Кролик, рассматривая текст и склоняя голову то влево, то вправо.

— А если ошибка? — не унимался я, ощущая, что схема не идеальна.

— А что сильнее изменит ситуацию: ошибка суждения или ошибка выбранной информации? Думаю, всё неоднозначно. Но меня пока всё устраивает — вижу потенциал, — ответил на моё замечание Гоблин и убрал с экрана текст.

Он пощёлкал клавишами, и на экране появился текст:

«2 × 2 = 5».

— Это верно? — спросил он у меня.

— Конечно, нет!

— А представь, что кто-то всё же сомневается. Он лезет в сеть — и что он там находит?

Он снова набрал что-то на клавиатуре, и на экране появилось множество ссылок, которые вели на сайты, где обсуждалась эта тема. Я понимаю, что всё это чухня. Но обсуждения были, и обсуждения вполне серьёзные!

— Видишь, — Гоблин показал на строчки текста, — есть немало персонажей, которые не только верят в это, но и готовы доказать. Они правы?

— Конечно, нет!

— Но ты знаешь это только на основании своей ПРАВДЫ и своего ЗНАНИЯ. Получается, твоя ПРАВДА против их ПРАВДЫ. Допустим, сейчас ты победишь у себя в голове, отстояв своё мнение. Но если будет более сложный или менее знакомый вопрос?

Он помолчал, глядя мне в глаза.

— Мы сомневаемся и ищем подсказки, а наши внутренние весы не всегда стабильны и уверены. Любой, — он сделал паузу, как бы подбирая слово, — идиот может сбить их настройку. А это ведь не только суждение, но и поступки, ошибочные поступки. Да, потом всё будет переосмыслено — возможно, — но дров будет наломано немало.

— Поэтому ты предлагаешь оценивать информацию не только по внутренним критериям и знаниям, но и по внешним, давая человеку выбор не только количества, но и качества информации.

— Ты приходишь в магазин и видишь сорта колбасы — высший, первый, второй, и даже протухший. Ты делаешь свой выбор на основании данных — подсказок, которые даёт тебе производитель. Так и здесь: будет указана сортность, а дальше всё проще.

— А судьи кто? — недовольно спросил Кролик.

— Никто — сама информация. Она сама себя проверяет и определяет качество. Беспристрастно.

— Понятно, — с некоторым сомнением произнёс Кролик. — А в Храм-то ты зачем полез?

— Я увязал всю информацию из сети в нужные мне критерии. Храм — следующий шаг в сборе и проверке информации. Кролик кивнул и вновь уставился на мониторы. Затем бодро вскочил.

— Так, обмен любезностями закончен, ситуация прояснена, задача выполнена, — сказал он деловым голосом, как только текст исчез с экрана. — Можем возвращаться домой. Но только не в Храм Памяти — Хранительница даст по шее. Ты можешь провести нас до ближайшей рощи? — обратился он к Гоблину.

— Далековато будет идти — здесь фьорды, скалы. Если что и растёт, то только кусты.

— Понятно… Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пока! — Кролик помахал Гоблину одной лапой, а другой схватил меня за руку и сделал прыжок на месте.

— Вот только попадись мне, сволочь ушастая! Уши оторву и скажу, что так и было! — гулким эхом раздавался густой женский бас под сводами Храма Памяти. — Всё раскидал, шар перетащил, шуму наделал.

«Тихо! Может, проскочим!» — раздался у меня в голове голос ушастого спутника, чьи выдающиеся предметы внешности были под угрозой.

Мы перенеслись в Храм Памяти, откуда и отправлялись в путь. Теперь он несколько отличался от того места, что мы покинули. Источник был на месте и работал как обычно, но вокруг валялись книги, свитки, таблички. Посреди зала стоял шар. Среди всего этого великолепия ходила и громко ворчала дородная женщина преклонных лет. Её волосы были всклокочены, и она чем-то напоминала Медузу в старости, если бы, конечно, той дали дожить до преклонных лет. Эта, судя по всему, оказалась более удачлива.

— Ах вот ты где, маленький паршивец! — Несмотря на то, что мы стояли в дальнем и очень тёмном углу зала, она нас увидела. — Ну-ка, иди сюда!

Мы подошли, понурив головы. Несмотря на то, что мы сделали благое дело — спасли Храм, а может быть, даже спасли Вселенную, мы развели здесь приличный срач, и не было нам оправданий.

— Простите! — хором сказали мы, а Кролик от себя добавил:

— Простите, матушка Софья, я не хотел! Мы сейчас всё уберем, честно-честно!

Матушка внимательно посмотрела сначала на него, затем на меня.

— Стажёр? — уточнила она, опуская очки глубже на нос, отчего её взгляд стал похож на взгляд строгой учительницы.

Мы кивнули одновременно.

— Это многое объясняет, — уже более миролюбивым тоном сказала она. — Тогда за работу!