Адмирал Империи – 40

Дмитрий Николаевич Коровников (2024)

Государь-император мёртв. Раздираемая на части Российская Империя, в пограничных звездных системах которой до сих пор крейсируют вражеские эскадры АСР, постепенно погружается в хаос братоубийственной войны. Претендентов, желающих захватить трон и основать новую династию, слишком много и все они готовы идти до конца. В учебниках истории этот период назван Гражданской Войной 2215–2216 годов. Те же, кто пережил эту трагедию, назвали ее более понятным для русского человека словом Смута…

Глава 2

Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».

Национальное название: «Ладога» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен…

Точка пространства: орбита планеты Санкт-Петербург-3.

Борт универсального авианосца «Петр Великий».

Дата: 19 июля 2215 года.

— Итак, пока уберем за скобки все эти частные княжеские эскадры, — между тем продолжал свой доклад командующий Дессе, скривившись при слове «частные». — Главными нашими противниками в секторе по-прежнему остаются: космофлот Птолемея Грауса и дивизии «черноморцев», объединенные с нашим давним знакомым — адмиралом-пашой Бозкуртом, что б ему пусто было. Оба упомянутых соединения по-прежнему крайне многочисленны, сильны и опасны. Из всех наших сегодняшних противников под рукой у первого министра находится самое большое количество боевых кораблей — более четырехсот единиц…

Павел Петрович параллельно докладу, выводил на горящую в центре зал голографическую карту новые данные и информацию о численности и качественных характеристиках кораблей и эскадр, собирающихся в кучу возле Санкт-Петербурга-3.

— Самое неприятное в этом то, что практически все дивизии первого министра являются регулярными, пусть и «резервными» и «сводными» подразделениями. Это значит, что каждая дивизия слажена и будет действовать в секторе сражения, как единый механизм. Основу его флота составляют так называемые «желто-черные» дивизии центрального сектора Российской Империи. Резервисты хорошие космоморяки, может и не такие отчаянные, как мы, но отличающиеся высокой организованностью и стойкостью в бою.

По рядам офицеров и адмиралов «северян» после этих слов командующего прошел недовольный шепот. Какие из мобрезерва хорошие воины? Вроде, о чем это вы, адмирал?

— Безусловно, но нужно ждать от «желто-черных» подразделений яростных бесконечных атак в нашем стиле, — тут же поправился Павел Петрович, заметив реакцию своих подчиненных. — Однако своим числом и выучкой экипажей они действительно представляют для нас основную угрозу. Поэтому я ставлю флот первого министра Грауса на первое место по опасности…

Жестом ладони Дессе смахнул в сторону сотни кораблей с голографическими имперскими черно-желто-белыми триколорами…

— Теперь, что касаемо «черноморцев» и их новых союзников, — командующий приблизил, масштабировав следующий флот. — То здесь мы имеем перед собой также огромную космическую флотилию в более чем триста пятьдесят боевых вымпелов. Однако их организация не выдерживает никакой критики. Перед нами уже не тот славный Черноморский космический флот, который противостоял эскадрам Коннора Дэвиса и османов в «Тавриде», «Бессарабии» и «Екатеринославской». Сейчас это, по сути, разношерстная космическая орда, собранная со всех захолустий Империи.

Павел Петрович показал на столбцы корабельного состава экипажей подразделений Черноморского флота, сравнив их с прежним составом несколькими месяцами ранее…

— Как видите, от прежних команд, что громили Дрейка и Парсона, в дивизиях «черноморцев» к сегодняшнему моменту не осталось и четверти, — усмехнулся адмирал Дессе. — Почти треть космоморяков ушло от Самсонова, как только тот захватил «Новую Москву» и объявил себя диктатором. Немало людей из прежних составов ушло с кораблей Черноморского флота, после смерти самого Ивана Федоровича от рук контр-адмирала Зубова и всей последующей заварушкой. Ну, и как мы знаем, Василий Иванович Козицын — один из дивизионных адмиралов флота вместе со всей своей 3-ей «линейной» еще раньше покинул Самсонова и его мятежную эскадру, которая сейчас показана на карте под «серыми» нейтральными цветами…

Мне крайне неприятно было смотреть как корабли, в том числе и когда-то моей родной 27-ой «линейной» дивизии, что сейчас светились под бесцветными тактическими знаменами. Мда, не так я представлял статус и будущее нашего славного Черноморского Императорского космофлота. Но, ничего, вздернем на «реях» всех смутьянов и вернем этому легендарному соединению его прежние цвета…

— К этому моменту большую часть экипажей флота составляют так называемые «охочие люди» или «вольные космоморяки» из резервистов и бывших ветеранов прошлых кампаний, которые знали Самсонова и служили под его началом еще во времена последней Русско-Османской войны, — продолжал свой рассказ Поль Дессе. — Часть команд вообще присоединились к черноморцам» в расчете на легкую наживу. В общем, сброд еще тот… Однако недооценивать мятежников не стоит. Во-первых, кораблей у них в сравнении с нами действительно много. А во-вторых, в союзниках у них Южный космофлот паши Бозукрута… И хотя по моим данным между черноморцами и османами сейчас после нашего появления и появления других флот, возникли разногласия, это не дает нам право относиться к Хиляев и Красовскому, и всем остальным легкомысленно…

— Могут ли они объединиться для одновременного удара по нам, к примеру с первым министром Граусом, господин командующий? — снова с места задала вопрос Доминика Кантор.

— Это абсолютно невозможно, — уверенно ответил Павел Петрович. — «Черноморцы», после всего того, что произошло в этим месяцы, априори не смогут стать союзниками Птолемея, своего главного, как они считают, соперника и врага. Я уверен, ни Хиляев, ни остальные не захотят этого даже в критической для себя ситуации. Они скорее предпочтут уйти из «Ладоги» и оставить Санкт-Петербург-3 и императора, находящегося здесь, но играть на стороне первого министра не станут. Мятежники не дураки и знают, что с ними будет, как только Птолемей одержит победу — всех этих адмиралов и капитанов ждут расстрельные команды за измену Родине… Поэтому бояться подобного союза между нашими соперниками не стоит, вице-адмирал. С моей точки зрения больше стоит опасаться неудачного стечения обстоятельств, когда мы можем оказаться на острие атаки, и оба этих флота налетят на нас одновременно…

— И как же нам быть, если подобное произойдет? — не успокаивалась Доминика.

— Здесь очень много неизвестных, — покачал головой опытный адмирал, — чтобы дать на ваш вопрос определенный ответ. Слишком большое количество игроков собралось сейчас на этом маленьком пятачке пространства. Кто вообще ударит первым и на кого будет направлен этот удар? Кто к кому присоединится после? Как изменится картина боя через какое-то время?

— Можно ли тогда предположить, господин адмирал, что если мы, как можно позже вступим в битву, то у Северного флота будет больше шансов и возможностей победить? — теперь пришла и моя очередь задавать вопросы, хотя какой это был вопрос — утверждение и план к действию…

— Браво, контр-адмирал Васильков, — похвалили меня Дессе, — вы снова демонстрируете свое неординарное стратегическое мышление. Истинная правда, завтра победит тот, кто последним вступит в сражение со свежими силами. Но в этом и вся сложность, ведь наш космофлот не какая-то маленькая эскадра, на которую до времени можно не обращать внимания. Мы, главные соперники и Птолемея, и «черноморцев» с османами, и именно на наши дивизии они будут смотреть в первую очередь. Поэтому, как бы ни хотелось нам, господа, понаблюдать со стороны, как враги истребляют друг друга, этого, к сожалению, сделать не получится, и я предвижу, что мы вступим в битву одними из первых…

— Сможем ли мы тогда выдержать одновременную атаку сразу двух вражеских эскадр? — я внимательно следил за ходом мысли нашего командующего, стараясь угадать в его уклончивых ответах план на завтрашнюю битву.

— В этом нет никаких сомнений, — уверенно кивнул Павел Петрович, обводя взглядом всех присутствующих адмиралов и командиров, — наш Северный космический флот самый боеспособный из всех находящихся у Санкт-Петербурга-3. Если такая двойная атака и случится, то встав в глухую оборону в «каре», либо заведя свои корабли в «вагенбург», который к этому моменту нашими инженерными судами уже практически возведен, мы без особых усилий выдержим первый навал, а затем и сами перейдем в контрнаступление…

За долгие годы, которые я знал дядю Пашу, он же Павел Петрович Дессе, и поверьте, знал его достаточно хорошо, поэтому мне не стоило больших усилий увидеть, когда тот говорит правду, а когда что-то не договаривает. Вот и сейчас, вроде бы лицо командующего оставалось абсолютно спокойным и не выражало никаких лишних эмоций, но по слабозаметной мимике и бегающим глазам «Северного Лиса», я сразу догадался, что старик сейчас точно не был уверен в собственных словах. Я сам прекрасно понимал, насколько мощные силы противостояли сейчас нашему Северному космофлоту, и показная уверенность в этих бравурных фразах Павла Петровича сейчас хорошенько резануло мне слух…

Кто хоть сколько-нибудь понимал в современных космических сражениях, не представлял себе, как двести сорок боевых кораблей смогут долго выдерживать атаки в общей сложности почти восьми сотен вымпелов, да еще и наваливающихся на нас с разных направлений. И уж, тем более, выдержав такую мощную атаку затем перейти в наступление и опрокинуть врага! Такие случаи в меньшем масштабе, безусловно, встречались в военной практике, но это скорее было исключением и происходило в моменты, когда характеристики кораблей, и боевой дух и выучка экипажей обороняющейся стороны были гораздо выше, чем у наступающей. Тогда нимидийская броня крейсеров и линкоров, а также стойкость их команд могли изменить соотношение сил, но явно не в нашем сегодняшнем случае.

Сейчас, у планеты Санкт-Петербург-3 друг напротив друга расположились примерно равные по силе и качеству противники, и говорить о том, что якобы космофлот адмирала Дессе превосходит другие, было явным преувеличением со стороны командующего…

Я прекрасно понимал, почему Павел Петрович произносит подобные речи — тем самым адмирал хочет поддержать и повысить боевой дух своих подчиненных, чтобы у тех даже не возникло и мысли о каком-либо неблагоприятном исходе сражения. И стоит отдать должное, большинство его дивизионных адмиралов и капитанов действительно верили своему прославленному командующему. Поль Дессе заслужил это доверие многочисленными победами над врагами в течение предыдущих десятилетий, и теперь его верные и храбрые «северяне» готовы были идти за ним до конца…

Я не менее чем остальные восхищался и ценил космофлотоводческий талант своего крестного, к тому же любил Павла Петровича всем сердцем. Но мой разум, критический и неуемный по своей натуре, который в данную минуту осознавал всю опасность сложившейся ситуации, не мог успокоиться и подавал сигналы надвигающегося бедствия.

Я конечно же, промолчал после последних слов Дессе и не стал с ним спорить, хотя мне было чем возразить. Сейчас я не захотел ставить под сомнение авторитет командующего перед остальными собравшимися на совете, к тому же я еще ничего не знал о неких тайных союзниках, упомянутых Павлом Петровичем в своем докладе. Очень может быть, что именно они изменят расклад сил в предстоящей битве…

— Наш флот состоит из шести регулярных дивизий, — продолжал свою речь адмирал Дессе, грозно глядя в зал. — Практически весь состав экипажей, включая офицеров, состоит из ветеранов прошедших не одну кампанию, отчего обладают самой высокой выучкой и опытом, которые только возможны. Боевой дух кораблей Северного флота на высочайшем уровне, так как наши космоморяки верят в победу, а главное в то, что сражаются за правое дело. Никаких сомнений тому, что мы можем проиграть завтрашнюю битву, быть не может. Я хочу, господа, чтобы вы довели это до каждого вашего подчиненного, до последнего техника, оператора и канонира… Вера в непобедимость нашего космофлота — это один из залогов нашей победы! — голос адмирала Дессе повысился почти до крика. — И я спрашиваю вас, мои боевые товарищи, готовы ли вы идти за мной и готовы ли вы, если потребуется, завтра положить на алтарь нашей победы свои жизни?!

Старик резко поднялся со своего места, командиры дивизий и бригадиры вслед за ним вскочили со своих кресел и радостными криками приветствовали речь адмирала. Они чуть ли не со слезами на глазах клялись сейчас ему в своей верности и в том, что принесут к его ногам отрубленные головы Птолемея, мятежных адмиралов и любого, кто встанет у них на пути.

— Я не сомневался в вас, друзья мои, — торжественно произнес Поль Дессе сам, еле сдерживая слезы от внезапно нахлынувших чувств. — Я запомнил ваши сегодняшние клятвы, и буду ждать на «Петре Великом» посылки с отрубленными головами упомянутых вами адмиралов… Император Иван Константинович, которого удерживают в качестве заложника на Санкт-Петербурге, да и вся Российская Империя смотрят на вас и надеются, что дивизии Северного флота своим героизмом принесут, наконец, в ее звездные системы долгожданный мир!

— Завтра, все наши враги умрут, — воскликнула Доминика, поворачиваясь ко мне и стараясь перекричать гвалт восторженных голосов вокруг. — Я много раз видела этот взгляд, — кивнула она в сторону Дессе, — и ничего хорошего врагам этот взгляд не сулит…

Не найдя в этот момент во мне союзника, а сама находясь в порыве чувств, вице-адмирал обратилась к командующему:

— Назовите вашего самого опасного противника, и я обещаю, что лично проткну его плазменным штыком своей штурмовой винтовки!

— Спасибо, вице-адмирал, — приложил руку к сердцу старик, растрогавшись и смотря сейчас на Доминику с прежней теплотой, — я ценю ваше рвение… Уверен, что завтра вы сможете исполнить свое обещание.

Я несколько удивленный таким проявлением любви и преданности, единственный из всех собравшихся сохранял молчание и спокойствие, лишь искоса поглядывая, то на Доминику, то на всех остальных офицеров, продолжающих восторженно приветствовать своего командующего.

«Был ли вообще нужен подобный военный совет? — пронеслось у меня в голове. — Что такого важного сказал Павел Петрович, кроме того, как намекнул, что вероятно один из адмиралов завтра перебежит на нашу сторону? Ничего не говорилось, ни о расстановке сил, ни о тактике ведения боя, ни о возможных вариантах развития ситуации… Тогда зачем все это сборище? Только лишь для того, чтобы слиться в этом, внезапно возникшем дружеском экстазе?!»

— Военный совет окончен, господа. Я приказываю командующим дивизиями отбыть в расположение своих подразделений и начать подготовку к сражению, — произнес Павел Петрович Дессе, когда крики радости и аплодисменты несколько стихли.

Комдивы и капитаны стали поочередно отдавать честь и покидать аудиенц-зал. Мы с Доминикой тоже последовали к выходу, но вдруг за нашими спинами раздался голос Дессе:

— Адмиралы Васильков и Кантор, останьтесь, мне нужно с вами переговорить…