Цеховик. Книга 15. Надо – значит надо!

Дмитрий Ромов (2024)

Пришло время задать нужный вектор и решить вопросы развития окончательно и бесповоротно. Да вот только ситуация, как всегда, пытается вырваться из-под контроля. Византийские интриги сильных мира сего, непростой характер генсека, неожиданные армейские будни и месть криминальных авторитетов — всё это придётся преодолеть, выдержать или предотвратить, чтобы достичь поставленной цели. Егор Брагин сможет!

7. Новый год шагает по планете

Пружина, конечно, выстреливает, но цели этот выстрел не достигает. Ну, то есть метит он не в меня, я вижу и поэтому не дёргаюсь. Кулак проходит мимо головы и втыкается в кузов. Майор по инерции подаётся вперёд, налетая на меня корпусом.

Зубы сжаты, брови насуплены, из глаз искры летят.

— В чём ваша проблема, товарищ майор? Мажоров не любите?

— Кого? — хрипит он.

— Так я же вроде от службы не отлыниваю, всё делаю, как образцовый солдат. Чего вы беситесь?

Он поднимает согнутую в локте руку и, чуть толкнув, прижимает меня спиной к борту машины. Я не сопротивляюсь, пусть уж скажет что-нибудь. Но сказать ему, кажется, и нечего. Помолчав, он убирает руку и отстраняется.

— Садись за руль.

— Нет уж, Василий Тарасович, раз пошла такая пьянка, давайте поговорим.

— О чём с тобой говорить? И так всё ясно. Сынок чей-то.

— Все мы чьи-то сынки.

— Все, да не все! — зло отрезает он. — Одним лямку тянуть, а другим всё дозволено. Самое справедливое, бл*дь, в мире. Садись, сказал! А то за тебя ещё от начальника отряда огребать!

— Я не думаю, что вы за меня огребали хоть раз.

— Все вы одинаковые, всё легко даётся, хи-хи да ха-ха, сигаретки да барахлишко, коньячки да балычки, смехуёчки да пиздихаханьки. А как до дела доходит, куда вы деваетесь? На амбразуру за вас кто лезть должен? Рядовой Мансуров да майор Белоконь?

— Ну, во-первых, в отряд я себя не сам вызвал…

— А у таких, как ты, всегда «не сам» и всегда «не я»! Я — не я, и лошадь не моя. Оно само, да? Папа позвонил или дядя приехал с дедушкой и бабушкой. И похеру, что наряд, похеру боевая задача, для работы найдутся другие, те кто попроще. Мансуровы. И насрать, что у него недосып по графику. Потом выспится. Я таких как ты повидал. Знаю породу вашу гнилую. Садись за руль, а то прямо на гауптвахту за неисполнение поедешь!

Видать, действительно, повидал Белоконь породу такую, раз так крепко удила закусил. Но сейчас, похоже, объяснять что-то бессмысленно. Крутит в голове то ли обиду, то ли не знаю что, только ничего больше не говорит. Едем в тишине. Он насуплено молчит, желваками играет.

Минут через сорок прибываем в отряд. Проезжаем через ворота, подкатываем к парковке, останавливаемся.

— Здесь ожидай, — бросает мне Белоконь, когда мы заходим в штаб.

Я останавливаюсь, а он идёт дальше.

— Гости пожаловали, — раздаётся позади меня женский голос.

Я оборачиваюсь и вижу рыжую библиотекаршу.

— Ужель та самая Татьяна?

— Александровна, — кивает она.

— Александровна, — с улыбкой соглашаюсь я. — Здравствуйте.

— Здравствуйте-здравствуйте, — улыбается она в ответ. — Ну что, прочитали книжку?

— Нет, не даёт товарищ майор, говорит, что и самому мало, — отвечаю я и понижаю голос. — Полагаю, там вложен формуляр, написанный вашей рукой. Так что этот артефакт он, вероятно, бережно хранит и никому не отдаст.

Она неожиданно вспыхивает, и тут же раздаётся жёсткий голос майора:

— Брагин!

Упс…

— Простите, сударыня, вынужден вас покинуть.

— Ко мне!

— Есть! — отвечаю я.

— Здравствуйте, Татьяна Александровна, — как-то неловко, словно через силу, произносит Белоконь.

— Добрый вечер, Василий Тарасович.

Повисает пауза. Я смотрю на них обоих, то на одного, то на другого. Такое ощущение, будто оба соображают, что бы сказать.

— Вы… надолго? — нарушает, наконец, тишину библиотекарша. — Я ещё час-полтора в клубе буду. Зайдите, когда закончите…

— Хорошо, — казённым тоном отвечает мой командир и, кивнув мне, шагает по коридору.

Майор открывает дверь и вталкивает меня в кабинет начальника отряда. А вот и сюрприз. На столе у него стоит початая бутылка знакомого мне французского коньяка с армяно-сибирскими корнями. Рядом на салфетке разложены незамысловатые закуски, включая, лимончик и упомянутый майором балычок. Ну, а смехуёчки и всё остальное витают в воздухе.

Впрочем, сюрприз, конечно же, не в этом. Сюрприз в том, кто это всё привёз.

— Товарищ полковник, — чеканю я. — Рядовой Брагин по вашему приказанию прибыл!

А полковников здесь двое, между прочим. Один — начальник погранотряда Гуревич, а второй — свежеиспечённый полковник Скачков. Виталий Тимурович, собственной персоной.

— Проходи, Брагин, — командует Гуревич. — Знакомьтесь, пожалуйста. Это Василий Тарасович Белоконь, начальник заставы, где служит Егор. А это Виталий Тимурович Скачков, наставник Брагина.

Они жмут руки, а потом Тимурыч и со мной здоровается — и руку жмёт, и даже обнимает.

— Ну как Егор служит? — спрашивает он у Белоконя.

— Нормально служит, — кивает тот. — Как все. У нас на заставе поблажек никому не делают.

— У нас тоже, — улыбается Скачков.

— Ну что, давайте за знакомство? — предлагает Гуревич. — Сейчас пойдём в столовую, я вас таким пловом угощу. Пальчики оближите.

Он разливает по маленьким гранёным рюмочкам ароматную янтарную жидкость.

— Тебе, Егор, не наливаю.

— Так я же непьющий, товарищ полковник. Мне надо в форме быть. У нас на заставе физической подготовке большое внимание уделяется.

— Это правильно, — кивает Гуревич. — Застава у майора образцовая. Там нет ни дедовщины, ни чего-то ещё такого. Всё по уставу. Служба идеально поставлена. Мышь не проскочит.

— Да, дедовщина Егору не страшна, я думаю, — усмехается Скачков. — Он с людьми ладить умеет.

Белоконь ничего не говорит но желваки на скулах говорят красноречивее слов. Недоволен майор.

Атмосфера царит в общем-то дружеская, расслабленная, но на плов я с ними не иду.

Конец ознакомительного фрагмента.