Ты просто выйди

Дмитрий Сиротин (2023)

Олег живет в маленьком городе с мамой и псом Лайком. Своего отца он не знает. Подросток не очень общителен, у него есть единственный друг. А еще тайная любовь — девочка, которая однажды вышла из остановившегося на станции поезда, но с которой Олег так и не решился познакомиться. Новая встреча с этой девочкой — несбыточная мечта. Однажды Олег отправляется в Москву к маминой школьной подруге тете Жене. Внезапно он оказывается втянут в серьезную ссору тети Жени и ее мужа, не ладит с их сыном, попадает в автоаварию и даже раскрывает семейную тайну. Не слишком ли много для одного подростка? Но черная полоса закончится, и из поезда на станцию вновь выйдет та самая девочка… Дмитрий Сиротин (род. 1977) — уроженец Воркуты. Окончил филологический факультет Коми государственного пединститута. Работал в Коми государственном театре кукол, театре-студии «Трям», а также при управлениях культуры и образования Воркуты. Публиковался в журналах «Кукумбер», «Чиж и Еж», «Костер», «Урал», «Октябрь», «Алтай» и др. Автор нескольких книг. Лауреат премии журнала «Костер», дипломант Международного литературного конкурса памяти Ренаты Мухи, Детской литературной премии им. В. П. Крапивина, финалист литературных премий «Книгуру» и «Новая детская книга», лауреат Премии им. К. И. Чуковского.

6

— Привет! — сказала она и вопросительно посмотрела на меня.

— Это Олег, — сказал Леха. — Сын маминой подруги. На каникулы к нам приехал.

Юля говорит:

— Понятно. Очень приятно. А я — Юля.

— А я Олег, — говорю.

Юля улыбнулась и говорит:

— Ну пошли?

И мы пошли. Мы шли все дальше и дальше, мимо их высокого дома — я таких высоких домов, кажется, и не видел раньше… Мы шли, и там был потом парк, и еще дальше шли… И потом там была речка. Купаться, конечно, не сезон — все-таки не летние каникулы. Но — так, просто постоять… Посмотреть на воду. На то, как в ней лягушки плещутся.

Мы стояли и смотрели, и не знали, о чем говорить.

Получается, мы все трое были молчуны.

Не очень общительные.

Леха молчал, кидал в воду камешки, смотрел, как от них круги по воде разбегаются… И поглядывал на Юлю.

Юля тоже смотрела на круги.

А я смотрел в телефон. Все ждал, что мама ответит. Но она почему-то даже не открывала еще мои сообщения… Может, что случилось?

И я опять вспомнил маму, с ее больным сердцем, наш дом, Лайка, и поезда туда-сюда, и таинственный голос, и девочку на перроне… И подумал: что я тут делаю? Зачем я тут? Что мне эти люди? Сидел бы сейчас дома, с мамой, пил чай с шоколадным сыром, а Лайк бы ластился и выпрашивал бы сыр, высовывая длинный мокрый язык… И смотрели бы по вечерам с мамой на бабочек вокруг лампы и на поезда, и однажды, может, я снова увидел бы ту девочку. Может, она бы обратно поехала как раз, и поезд бы снова сделал у нас техническую остановку, и она вышла бы на перрон, и тогда я бы точно подошел к ней, не постеснялся… И… А что «и»? Дальше я никак не мог придумать, что бы я сделал.

Не скажешь же: «Ты мне нравишься!» То есть сказать-то можно, но она ж не останется из-за этого. Да и вообще, я-то ей не понравлюсь. С чего бы? Допустим даже, она меня запомнила с того раза. Ну и что?

И я все стоял, смотрел на круги, слушал тихое журчание реки и думал: как это странно в жизни бывает. Живет где-то на другом конце света человек. И знать про тебя не знает, и не помнит даже. А ты про него думаешь и думаешь.

Мне часто такие мысли приходят, особенно когда на поезда смотрю. Думаю тогда: вот едут люди. Я их вижу в окне. Сейчас вижу — а больше не увижу никогда. И они меня тоже видят. И тоже больше никогда не увидят. И как много в мире людей, и все куда-то едут, и все смотрят друг на друга, и все больше никогда не встретятся. Интересно. И странно. И жутковато почему-то.

— А ты из какого города? — вдруг спросила Юля.

Я так задумался, что даже не сразу понял, о чем она спрашивает.

— Из какого города? — подсказал Леха.

— А-а, — говорю. — Да это у нас как бы даже не город, а такой… Поселок городского типа. Пристанционный, типа того.

— Понятно, — протянула Юля. И нам снова стало не о чем говорить.

Я смотрел на Леху и Юлю. Леха был обычный, Юля — тоже. И я, конечно, тоже самый обычный. Почему мы все такие обычные? Бывают же на свете необычные люди! Например, красивые, как тот Чесноков, мамин одноклассник. Или известные, как какой-нибудь Джонни Депп. Вот как это?

Я все смотрел на них, а они смотрели на круги на воде.

И вдруг я понял, что я им мешаю.

Как-то вдруг почувствовал. Надо было уйти, а как? Я ж дороги назад не знал! И зачем они вообще тогда меня сюда привели, если я мешаю? Что за ерунда, в конце концов! Стало совсем неловко и непонятно.

Я подумал: что я могу сделать? Разве что уйти от них просто подальше. И я ушел. Подошел к реке. Сел на берег. Хотя прохладно было. Но ничего. Главное — не мешаю никому. Сел, смотрел на реку. Думал. А они стояли вдалеке, я иногда на них оборачивался осторожно — они о чем-то говорили. Ну вот, точно, я им мешал! А теперь говорят. Интересно, о чем? Например, так.

— Вот, навязала мне мама его, какого-то сына подруги, кто он вообще такой? — говорит, наверное, Леха.

— Да, — соглашается Юля. — Еще и странный какой-то… Все молчит и думает, непонятно о чем.

— Ну, там, где он живет, — может, все такие? — размышляет Леха.

Юля улыбается.

— А мама твоя все еще сердится на меня? — спрашивает она, помолчав.

— Да, — с горечью отвечает Леха. — Не понимает, что у нас все серьезно и что мы не маленькие уже, и имеем право на собственную жизнь!

— Только математику все-таки надо бы и правда тебе подтянуть, — говорит Юля.

— Да ну ее! — злится Леха. — Ну для чего мне математика? Что я, математиком хочу стать? Ты же знаешь, кем я хочу быть!

— Знаю, — говорит Юля.

Хм. А кем он хочет быть? Этого-то я не придумал, пока сижу на берегу и смотрю на воду. Надо спросить, что ли… Хотя какое мне дело? Я сам до сих пор не знаю, кем хочу стать. Доучусь как-нибудь уж, а там посмотрим. Все равно на нашей станции никаких учебных заведений толком нет, надо в город ехать учиться… А как я уеду? Даже суток не прошло — а я уже скучаю по дому, по маме, по Лайку, по поездам…

Снова смотрю в телефон — мама молчит, сообщения не открыты… А может, она… Может, она, когда я уехал, стала нервничать, стала думать, все ли со мной в порядке — и плохо стало с сердцем? Может, я тут сейчас на речке прохлаждаюсь, а мама там… О, ужас!

Я вскочил на ноги, стал звонить маме, но трубку никто не брал. Мало того — после нескольких гудков вдруг металлический голос сказал: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Да что случилось-то?

Ох, эти таинственные голоса — что на станции, что в телефоне! Откуда их столько?

Я покосился на Леху с Юлей. Черт, они там обнимались! Ну и вот как подойти? Но я так переживал за маму…

В общем, я аккуратно подошел к ним, кашлянул — типа извините, но вынужден немножко прервать…

Юля отпрянула от Лехи, Леха, хмурясь, покосился на меня. А в чем я виноват?

— Там это… — говорю. — Мама что-то не отвечает. Переживаю.

— Ну, может, занята, — говорит Леха.

— Да, всякое же бывает, — подтверждает Юля. — Все хорошо!

Да где ж все хорошо? А главное — как это точно узнать? Тут Лехе позвонила тетя Женя — сказала, что все стынет и что идите уже домой наконец.

— Угу, — привычно сказал Леха. — Олег еще переживает, что мама его не отвечает. Что делать?

— Разберемся! — крикнула в трубку тетя Женя так, что даже я услышал. — Жду!

И мы пошли обратно. Опять через парк, обратно через деревья, где так красиво все… И так мне тревожно! Хоть бы, хоть бы все было хорошо! Мало ли, может, мама просто телефон дома забыла… Но по времени она уже должна была прийти с работы! Скорей бы она объявилась, скорей бы… Ведь если с ней что — как я? Как Лайк? Кто его, например, выведет сегодня вечером? Тьфу, что ж за голова такая дурацкая: как начнешь думать — и не остановить, и накручиваешь себя, накручиваешь…

Конец ознакомительного фрагмента.