Дом огней

Донато Карризи, 2022

Донато Карризи – известный итальянский писатель и сценарист, специалист в области криминалистики и поведенческих наук, лауреат итальянской премии Bancarella (2009), французской премии Prix SNCF du polar (2011) и других, автор бестселлеров, переведенных на 30 с лишним языков и расходящихся многомиллионными тиражами. Три свои книги – «Девушка в тумане» (2017), «Девушка в лабиринте» (2019) и «Я – бездна» (2022) – Карризи сам экранизировал. «Дом огней» – продолжение его блестящих романов «Дом голосов» и «Дом без воспоминаний». В доме на холме живет десятилетняя девочка по имени Эва – без родителей, но с домоправительницей и финской студенткой, она же няня, Майей Сало. А еще у Эвы есть воображаемый друг, и то, что говорит и делает этот друг, вызывает тревогу. Майя обращается к Пьетро Джерберу, флорентийскому гипнотисту, который работает с травмированными детьми, – тот, правда, и сам после событий предыдущих романов не в лучшем душевном состоянии, однако помочь Эве больше некому. Джербер берется за дело – и выясняется, что Эвин воображаемый друг знает о Джербере слишком много. Этот таинственный друг знает даже обстоятельства, которые сопутствовали смерти Джербера много-много лет назад… Впервые на русском!

4

Старый плащ «Бёрберри», когда-то принадлежавший синьору Б., был наилучшей защитой в этот ветреный вечер конца февраля. Зато коричневые ботинки «Кларкс» с изношенной подошвой на каждом шагу скользили по булыжникам мостовой. Дождь перестал, но воздух был пропитан влагой. Вокруг фонарей призрачной рекой струилась оранжеватая дымка, и дворцы исторического центра казались ее берегами.

В тумане, застилавшем глаза, кафе Пашковски с его яркими огнями и призывными звуками концертино показалось Пьетро Джерберу надежной и уютной гаванью.

Он пересек пустынную площадь Республики и переступил порог старинного заведения, оформленного в стиле ар-деко.

Как только он вошел, официанты и другие служители в униформе, выстроившиеся за стойкой из дерева и латуни, обернулись к нему, готовые услужить. Но едва они разглядели, какой у посетителя потрепанный вид, как их улыбки погасли.

Несколько клиентов, так же как Джербер, нашли приют среди ароматов старых вин и звуков классической музыки. Не обратив на него никакого внимания, они продолжали болтать, потягивая коктейли с вермутом из хрустальных бокалов и слушая скрипичный квартет, исполнявший «Зиму» Вивальди.

Пользуясь тем, что остается невидимым, Джербер погрузился в атмосферу места, застывшего во времени, и по черным и белым плиткам пола направился в зал с высоким потолком и белыми люстрами-полусферами, похожими на огромные глазные яблоки.

Переходя от столика к столику, он остановился перед тем, на котором лежали старинные карманные часы в золотом корпусе; они крепились к цепочке, что заканчивалась в руке элегантного господина семидесяти лет, катавшего во рту незажженную сигарету с анисовой отдушкой.

— Добрый вечер, доктор, — поздоровался тот, хотя они никогда раньше не встречались. — Прошу вас, — пригласил он, указывая на свободное место напротив.

Старик убрал часы со стола и положил их в карман. Джербер снял промокший плащ и повесил его на спинку кресла, потом уселся сам. Он продрог до костей.

— Калиндри, — представился старик, назвав только фамилию. — Выпьете что-нибудь? — поднял он руку, подзывая официанта. Себе он уже заказал негрони.

— Нет, благодарю, — остановил его психолог.

Тот не стал настаивать:

— Как вам будет угодно.

После исследования полного опасностей разума маленького Томми, встречи с грустной финской девушкой и ее рассказа об Эве и ее воображаемом дружке Джербер хотел только одного: поскорее покончить с делом и вернуться домой.

— Как я вам уже говорил по телефону, синьор Калиндри, ваш номер мне дали знакомые из суда по делам несовершеннолетних. — Детский психолог, которого туда больше не приглашали, все-таки сохранил кое-какие связи.

— Что именно вам сообщили обо мне?

— Что в прошлом вы работали в органах правопорядка, что вы достойны доверия и что у вас нет офиса, — заключил Джербер, обводя рукой зал.

Калиндри улыбнулся:

— Скажем так: я предпочитаю, чтобы мои дела всегда были… в движении.

— Поздравляю, у вас получается скрывать свое существование от посторонних глаз.

— Главное правило в моем ремесле, иначе я занялся бы чем-то другим.

— А что вы знаете обо мне? — решил Джербер испытать и его тоже. — Полагаю, вы собрали информацию, прежде чем встречаться со мной.

— Вы в разводе, ваша бывшая жена Сильвия живет в Ливорно с вашим общим сыном Марко и скоро снова выйдет замуж.

Джербер все это прекрасно знал, но скупые сведения, услышанные из чужих уст, причинили боль. Укол в самое сердце, необъяснимый с клинической точки зрения; только разведенные отцы могут это понять.

Калиндри продолжал:

— Вы унаследовали дело вашего отца, который умер семь лет назад. Мать вы потеряли в возрасте двух лет.

— Это общеизвестные факты, — сказал Джербер, желая подчеркнуть, что их нетрудно было добыть.

Даже не поморщившись, старик вынул сигарету изо рта и отхлебнул негрони. Потом снова поставил бокал на столик.

— Я редко беру новых клиентов, — уточнил он. — Работаю только с постоянными — компании или адвокатские конторы. — Казалось, он ищет предлог, чтобы отказаться от поручения. — По телефону вы намекнули на слежку. Дело деликатное, длительное. По опыту знаю: тот, кто просит о такого рода услуге, ожидает почти немедленных результатов. Вот почему я обычно предупреждаю — если у клиента мало времени или недостаточно денег, лучше сразу отступиться.

— Я не стану жаловаться, даже если результатов не будет, — пообещал психолог. — Знаю: вам сказали, что я человек терпеливый, потому-то вы и согласились на встречу. И наверняка поняли, что, раз я обращаюсь к вам, у меня нет иного выбора.

Старик пристально вгляделся в него, то ли изучая, то ли пытаясь понять, можно ли доверять такому клиенту.

— За кем я должен следить? — спросил он.

— За мной.

Быстрый ответ Джербера сбил сыщика с толку.

— За вами, — повторил он без тени вопроса, просто чтобы показать, насколько ошеломлен.

— Вот именно, — откликнулся Джербер. — Не обязательно все время ходить за мной следом, — уточнил он. — Я укажу вам места, где обычно бываю, и мы будем время от времени договариваться о встречах. Можете начать с наблюдения за моим кабинетом.

— Задание необычное, — отметил Калиндри, не теряя присутствия духа.

Но было видно, что он недоумевает, и это требовало адекватного объяснения.

— Около двух лет назад я проводил лечение женщины, — признался психолог.

— Разве вас не зовут «улестителем детей»? — удивился сыщик.

— Зовут, — подтвердил Джербер. — То был первый и последний раз, когда я лечил взрослую.

— Как так вышло, что вы взялись за этот случай?

— Хотел помочь девочке, которая обитала в ней, — попробовал Джербер упростить ситуацию, хотя в действительности все было гораздо сложнее. — Та девочка, запертая в ее разуме, проявляла себя только под гипнозом.

— Хорошо, продолжайте. — Сыщик помахал рукой, словно извиняясь за то, что прервал собеседника.

— Ее зовут Ханна Холл. — Это имя постоянно витало в его мыслях, но, произнеся его вслух, Джербер вдруг испугался, будто сказал что-то запретное. Он, однако, попытался преодолеть это ощущение. — Ханна прилетела во Флоренцию из Австралии, чтобы прояснить один эпизод из своего детства. Я был уверен, что у меня получится излечить ее, но, сам того не замечая, утратил контроль… А этого нельзя допускать, особенно в моей профессии.

— В моей это тоже довольно рискованно, — заметил Калиндри.

— Роли поменялись, — продолжал доктор. — Вдруг получилось так, что она стала изучать меня.

Старик поднял бровь, может быть задаваясь вопросом, как такое вообще могло случиться.

— Проблема в том, что пациентка исчезла до того, как мы закончили курс терапии. — И унесла с собой уйму секретов, подумал Джербер про себя.

— Простите, доктор, но как это связано с тем, что я должен следить за вами?

Джербер глубоко вздохнул.

— Я вижу Ханну повсюду, — признался он. — Ее отражение в витрине. Фигуру в группе туристов, переходящих улицу. Лицо в толпе. — (Первые проявления совпали с психической травмой, настоящим крушением, каким закончился случай сказочника.) — Я не успеваю хорошенько рассмотреть ее, и остаются сомнения: возможно, это игры разума, своего рода галлюцинации. — Джербер в смущении потупил взгляд.

— Стало быть, я должен следить за вами, чтобы выяснить, существует ли эта Ханна Холл в реальности, или она всего лишь плод вашего воображения.

Джербер кивнул. Он решил нанять частного сыщика, чтобы хоть как-то поправить свое бытие. Может, даже получится снова привлечь пациентов и вернуть себе прежнюю жизнь. Синьор Б. всегда говорил, что признать наличие проблемы — значит сделать первый шаг к ее разрешению. Но истина заключалась в том, что человек, сейчас сидевший напротив, заключал в себе единственную возможность выяснить, не сходит ли Джербер с ума.

— Не легче ли найти эту женщину? — спросил сыщик. — Если она иностранка и вернулась во Флоренцию, ее будет нетрудно обнаружить.

— Нет, — встревожился Джербер. — Я не хочу знать, в городе она или где-то еще. — Сама мысль была для доктора нестерпима, ибо это означало бы, что он хочет ее найти. — Мне просто нужно знать, не подвергся ли я наваждению. А чтобы вылечиться от наваждения, никогда не следует ему потворствовать.

Он не стал добавлять, что пациентка владеет информацией о его прошлом, а сам он не уверен, что хочет видеть, как выходят на поверхность давно погребенные тайны. И никогда не признался бы, что испытывает какие-то чувства к Ханне Холл. Не просто механизм переноса, возникший между лечащим врачом и пациенткой. И не влюбленность, которая со временем угасает сама собой.

Нездоровое влечение.

Единственный способ оградить себя — оставаться вдали друг от друга. Только так они с Ханной не причинят друг другу вреда.

— У вас есть фотография этой женщины? — спросил частный сыщик.

— К сожалению, нет, — отвечал Джербер. (Может, поэтому я вижу ее повсюду, сказал он про себя.) — Могу вам только ее описать: тридцать два года, блондинка, голубоглазая, чаще всего собирает волосы в хвост и всегда одета в черное. — (Не красавица, вспомнил он. Обворожительная и опасная. Одно с другим тесно связано.) — Когда мы общались, она курила. Но не могу сказать, было ли это действительно привычкой или частью роли, которую она разыгрывала передо мной. — (Я ведь до сих пор не знаю, кто такая Ханна Холл. Именно это и мучит меня.)

— И это все? — изумился Калиндри. — С такими куцыми данными будет не так-то просто.

— Вы всего лишь должны сообщить мне, не вращается ли женщина, которую я только что описал, в тех местах, где я обычно бываю. Мне этого достаточно, я больше ни о чем не прошу, — настаивал Джербер. — Мне нужен хороший наблюдатель или надежный свидетель, выбирайте сами, кем хотите быть. В общем, тот, кто сказал бы мне, что я еще не полностью потерял рассудок.

— А потом вы не захотите, часом, узнать что-нибудь еще? — осторожно осведомился Калиндри. — Уверены, что не станете допытываться, где живет эта Ханна Холл и как вступить с ней в контакт? Ибо в таком случае, доктор, я должен заранее знать ваши намерения. Если вы, например, питаете враждебные чувства по отношению к этой женщине или есть другие причины, по которым вам требуются мои услуги, должен предупредить, что не смогу удовлетворить ваш запрос. Мне уже приходилось иметь дело со многими ПП.

— С кем? — не понял Джербер.

— С Параноидальными Преследователями, — расшифровал Калиндри.

— Я не параноидальный, тем более не преследователь, — успокоил его Джербер. Если кому-то и подходило такое определение, то как раз Ханне. Сочтя встречу законченной, он встал и снял все еще мокрый плащ со спинки кресла. — И последнее… — сказал он перед уходом. — Не надо недооценивать Ханну.

Калиндри сунул в рот сигарету с анисовой отдушкой.

— Не думаю, что в этом смысле возникнут проблемы, — самоуверенно заявил он.

Ну да, сказал Пьетро Джербер про себя с некоторым сочувствием. Я тоже так думал. И тут он понял также, почему боится Майи Сало.