12
Сильви
Я СНОВА ВСТРЯХИВАЮ ТЕСТ на беременность. Нет, как и два предыдущих, он и не думает менять показания. Полоска отчетливая и ярко-голубая. Я сижу за кухонным столом, с недоверием и шоком уставившись на тест, и чувствую, что все мое тело наполнено странной электрической энергией, как будто подтвердившийся результат резко, грубо замкнул во мне какую-то цепь.
— Черт, — тихо бормочу я сквозь ладонь, прикрывающую рот, и бросаю взгляд на балкон, где Энни расхаживает взад-вперед, прижимая к уху беспроводной домашний телефон. Ее лицо опухло от слез. Я слышу обрывки слов:
— Я не знаю… — Эллиот. Должно быть, она разговаривает с ним. И, что бы он там ни говорил, мне это не нравится. — Нет. Не могу обещать… Мне жаль, — отвечает Энни.
Меня накрывает жаркая волна гнева. Я вскакиваю, выхожу на балкон и протягиваю руку, требуя телефон. К моему облегчению, Энни отдает его без возражений и скрывается в глубине квартиры. Через пару секунд я слышу, как захлопывается дверь ее спальни.
Я дрожащей рукой сжимаю горячую трубку. Будто гранату. И понимаю, что я, похоже, совсем не такая мать, какой представляла себя в подобной ситуации — спокойной, либеральной и практичной. Потому что мне хочется убить этого мальчишку. Хочется грозить летнему небу кулаками в бессильной злобе. Почему именно моя дочь?
Я делаю вдох.
— Алло? — Держи. Себя. В руках. — Это Сильви, мама Энни.
— Хелен Латэм. — Аристократичный голос. Слегка визгливый. — Мать Эллиота.
На мгновение я полностью теряю дар речи. На судне, стоящем у дальнего берега, открывается люк. Все замедляется.
— Я бы хотела закончить разговор с вашей дочерью, — твердо и решительно заявляет Хелен. — Можете передать ей трубку, пожалуйста?
— Будет лучше, если вы поговорите со мной, — возражаю я, собираясь с силами, готовясь дать ей отпор. — Моя дочь сейчас слишком расстроена.
— О, Эллиот в смятении, — тут же отвечает Хелен презрительным тоном.
— Я бы предпочла, чтобы вы не разговаривали лично с моей дочерью. — Мне ужасно трудно держаться в рамках вежливости.
Лодочник усаживается на палубе нэрроубота и начинает бренчать на гитаре. Что-то из Radiohead.
— Послушайте, Вики…
— Сильви.
Цапля, неподвижная как статуэтка, наблюдает за мной с берега. Кажется, будто зеленые солнечные зайчики, которые отбрасывает в мои окна канал, перемешиваются со звуками гитары. И все покачивается. У меня кружится голова. Господи. Моя жизнь — сплошная катастрофа. Все разваливается. Мне срочно нужна мама.
Хелен откашливается.
— Я хочу, чтобы этот вопрос решился как можно скорее.
— Она еще не успела все осмыслить, — говорю я после паузы, старательно сдерживаясь. «Вопрос»?
— Нужна помощь с деньгами?
— Что? Нет. — Значит, Хелен из тех состоятельных лондонских дам, которые привыкли откупаться от проблем. Меня заполняет гнев, темный и смутный, непонятный даже мне самой, но ощутимый на физическом уровне. Я хватаюсь одной рукой за прохладные металлические перила и сжимаю пальцы.
— Могу я напомнить вам, что на кону будущее невинного юноши?
— Не такого уж и невинного. — Мой голос дрожит.
— Эллиоту двадцать один год. Он пытается найти свое место под солнцем. Если Энни вообразила себе… В общем, скажу мягче: он не в том положении, чтобы становиться отцом.
— Энни восемнадцать, она почти поступила в Кембридж.
— Кембридж? — Приятно, что она не может скрыть своего удивления. — Что ж, — говорит Хелен, едва заметно изменив тон с поправкой на новые сведения, — значит, мы друг друга понимаем, верно? Я перезвоню после выходных. Когда она запишется на процедуру.
Звучит щелчок, и соединение обрывается. Вот черт.
— Сука! — кричу я намного громче, чем планировала. Я зажмуриваюсь и закрываю лицо липкими ладонями.
— У вас там все нормально?
Я убираю руки и вижу, что мужчина на палубе, перегнувшись через гитару, смотрит на меня. Мне становится жарко.
— Я… Нет. Да, конечно, — кричу я в ответ, а потом убегаю в квартиру.
— Энни? — Дверь ванной закрыта. Я начинаю говорить через нее. — Мать Эллиота не имела права тебе звонить. Что бы она там ни наговорила, не обращай внимания. Эй, у тебя там все в порядке? Можно войти, милая?
Энни не отвечает. Я толкаю дверь. В ванной пусто. Коробки из-под тестов на беременность раскиданы вокруг раковины. Мое сердце на секунду замирает. Я бегу в спальню Энни, окидываю взглядом беспорядок на кровати, белье, разбросанное возле комода, и чувствую, как кровь приливает к голове, будто от резкого перепада высоты. Энни сбежала.
