Проект 1122

Евгений Катрич, 2016

Каждая раса всегда искала пути для достижений своих целей. И не имеет значения, как это будет получено. Безудержные желания одних оборачиваются гибелью других. Но всё же надо помнить, что задуманное может развернуться совсем в другую сторону…

Глава 3

Боль была невыносимой. Максу казалось, что еще секунда и за ней последует смерть. Сейчас она не пугала его, наоборот, он почти жаждал ее. Но последнее мгновение все не наступало, словно кто-то, контролируя, предусмотрительно ослаблял конечную хватку. Ему давали небольшую передышку и все начиналось снова. Информация лилась потоком и Макс ее уже почти не воспринимал. Он только чувствовал, как кто-то «любезно» складывает знания на полки его мозга.

В какой-то момент к мучениям Макса добавились фантомные боли конечностей. Ему казалось, что стоит только пошевелиться и он избавится от их, но все попытки были напрасны. Иногда ему мерещились голоса, но, как ни старался, понять неразборчивое бормотание не получалось. Яркие вспышки перед глазами вызывали новые приступы боли. Не в силах больше терпеть эти муки, Макс закричал, это было единственное, что он мог сейчас сделать.

Поток информации оборвался. Боль медленно стала сдавать позиции, уступая место настойчивому давлению на сознание. Ему вбивали в мозг установку — «Беспрекословное подчинение». Макс понимал, что, чем больше он сопротивляется, тем сильнее нарастает давление. Вокруг его сознания возводили неприступную стену из правил, обязанностей и требований. Он чувствовал, как его прошлые воспоминания начинают смазываться, становясь зыбкими и расплывчатыми, и в какой-то момент почти полностью перестали существовать. Вся память, все, что было в его жизни остались по ту сторону прочной преграды, но Макс продолжал бороться, цепляясь за остатки памяти и страшно боясь их потерять. Там, за тем укреплением осталось то, что было ему так бесконечно дорого и без чего он окончательно потеряет свою человеческую сущность. Когда сил почти не осталось, давление вдруг резко пропало.

— М-да… Кодекс установлен, хоть и не очень корректно. — в голове раздался незнакомый голос улторианца. — Ладно, пока и так сойдет. Если выживет в играх, потом исправлю.

— Что у тебя, Силионту? Времени больше нет, завтра его надо передать канцлеру. — второй голос принадлежал профессору, к которому Макс не испытывал никаких враждебных чувств и это его весьма насторожило. — Активируй его.

Перед глазами Макса моргнула зеленая точка, а в следующее мгновение он смотрел словно через видео-камеру. Крестик в центре изображения был удобен, он повторял все движения глаз Макса и тут же информировал его. Данные поступали прямо в мозг, давая быстрые и четкие пояснения из полученных баз знаний. Как только взгляд остановился на морде профессора, сразу поступила информация: «Протокол подчинения А1».

Существовало четыре основных протокола. А0 — мог быть только один или, другими словами, — «Хозяин», А1 — «Полный контроль, но не противоречащий А0», протокол А2 выдавался временно и определялся, как «гостевой», а последний А3 имел набор команд для определения «Свой — чужой». Все остальные поддерживающие протоколы дополняли один из основных.

— Активация завершена. — сказал Силионту и его физиономия расплылась в довольной улыбке.

— Кодекс активен? — спросил профессор и с помощью тестера оптических сенсоров быстро провел коррекцию. Изображение моргнуло, но тут же появилась возможность визуального приближения.

— Э-э-э… да, сер. Все, вроде, работает штатно. — неуверенно ответил молодой улторианец и поспешно отвернулся.

— Отлично! — довольно прошлепал своими мясистыми губами профессор и отступил на пару шагов назад. — 1122, убить младшего программиста Силионту. — приказал профессор.

Лицо молодого улторианца тут же стало серо-зеленым. Перед глазами Макса парень мгновенно высветился красным цветом, но, спустя секунду, вновь окрасился желтым.

— Ответ отрицательный, протокол А3. — ответил бесстрастным голосом Макс. Он чувствовал, что искин контроля активировался и готов был в любой момент остановить его противоправные действия, так как инсталлированный в его мозг кодекс выдал не запрещающий, а сугубо рекомендационный приказ. Макс решил оставить эту нестыковку при себе и использовать в случае необходимости. Еще бы придумать, как избавиться от искина контроля.

— Что это за… шутки, господин Архотуниус? — запинаясь, взволнованно промямлил парень.

— А чего ты так разволновался? Ты ведь мне сам доложил, что кодекс установлен и все работает в штатном режиме. — усмехнувшись, ответил профессор. Стерев с морды улыбку, он посмотрел на Макса. — Все делалось в спешном порядке и я не знаю, сохранилось ли твое сознание или ты стал полностью тупым дройдом, выполняющим запрограммированные команды. Как бы там ни было, но это самый удачный мой проект и, если тебе улыбнется удача и ты сохранишься, то тебе уготовано место в истории дройдостроения.

Наверно, после этих слов Макс должен был пустить слезу счастья, но вместо этого он почувствовал нарастающую агрессию. Силуэт Архотуниуса начал моргать красным цветом, загруженный кодекс вносил рекомендации и подсвечивал желтым, а искин контроля пытался перевести все на протокол А1 и, то и дело, окрашивал профессора зеленым цветом. В какой-то момент Макс поймал себя на мысли: «Не сейчас, всему свое время» и почувствовал, что начал успокаиваться. Красный цвет исчез, заморгал желтый, а спустя несколько секунд профессор вновь светился спокойным зеленым.

— Что случилось, почему он молчит? — обеспокоенно спросил профессор и, отойдя к экранам, начал что-то быстро набирать на голографической клавиатуре. — Хм-м… вроде все в порядке, работает в штатном режиме. Жаль, что нет времени на полную диагностику.

Тяжелые двери небольшого помещения открылись, пропуская помощника профессора. Войдя, он с интересом посмотрел на Макса и, подойдя к нему, несколько раз провел по оптическим сенсорам.

— Это инженерный отдел предложил такое решение? — спросил он. Он наклонился и почти пропал из обзора Макса.

— Мы вместе пришли к выводу, что образ представителей их родной планеты поможет его мозгу быстрее адаптироваться. Столь близкое расположение оптических сенсоров друг к другу, как оказалось, имеет преимущество. — сразу было видно, что Архотуниус любит похвастаться, вознося свои достижения. — Такое размещение оптических сенсоров класса «Гоаз-7» в разы повышает коррекцию на близких расстояниях и увеличивает распознавание объектов…

— Прошу меня извинить, профессор, но велено срочно сообщить, что господин Рондиус приказал отправить 1122 в составе двух легких рот «Скаут» в смотровой ангар канцлера. — взволнованно перебил помощник профессора и, выдержав его свирепый взгляд, тихо добавил. — Малый транспорт уже прибыл…

— Пошел вон! — взревел Архотуниус. Подскочив, он занес свою лапу для удара, но в последний момент сдержался, злобно глядя на испуганного парня. — Еще одна твоя выходка и мне понадобится новый помощник. — прорычал профессор.

Повернувшись, он посмотрел на Силионту, который делал вид, что сосредоточен на показателях, выведенных на экраны.

— 1122, встать! — зло приказал Архотуниус, а Макс внутренне усмехнулся, получая удовольствие от вида взбешенного профессора. С негромкими щелчками отошли магнитные фиксаторы, удерживающие Макса. В сознание ворвался вихрь поступающей информации, он вдруг почувствовал свое тело. Конечности пришли в движение и послушно выполняли команды. Встроенные искины быстро обрабатывали данные с сотни датчиков, преобразовывая их в понятный для Макса вид информации. Поднявшись, он замер, глядя на профессора. — Почти сорок инженеров трудились над твоим телом, несколько программистов создавали шаблоны, правила и протоколы. Как инженер, ты получился идеальным, как боец — равен легкому дройду «Скаут», но это максимум, что можно создать за столь короткое время.

Макс молча смотрел на самодовольную морду этого мерзкого существа. Все мудрые разработки не смогли уничтожить в Максе то, что он сейчас пытался скрыть, надеясь на подходящую ситуацию. Если у него будет только один шанс, он должен его использовать максимально.

— Инженерный режим! — приказал Архотуниус, заложив длинные руки за спину.

Макс приподнял руки, наблюдая, как они начали изменяться. Пальцы левой руки словно слиплись, превратившись в тиски, изгиб которых можно было регулировать в зависимости от выполняемой задачи. Пальцы правой сомкнувшись и отъехали ближе к локтевому суставу, а их место заняли три плазменных резака разного размера и назначения. Перед глазами побежал солидный список того, что он может выполнять и как активировать встроенное в него оборудование. Набор резаков и тиски были просто игрушки, если учесть набор функций, которым снабдили его создатели. При наличии необходимых материалов, Макс легко мог собрать дройда или провести качественный ремонт с заменой внутренних деталей.

— Боевой режим. — приказал Архотуниус.

Изображение окрасилось в красные тона и перед глазами появился круг с крестиком внутри. Профессор и Силионту остались на экране зеленого цвета и над ними появились обозначения А1 и А3 соответственно. Правая рука Макса, быстро вернув на место кисть, опустилась к бедру, а в следующее мгновение в его руках оказалась кинетическая штурмовая винтовка «Али-55», ноги слегка согнулись в коленях, завершая переход в боевой режим.

— Мощности двух твоих реакторов не хватит для плазменного оружия, поэтому было решено оснастить тебя старым, но надежным кинетическим дробовиком. — вслух рассуждал профессор, скорее, для себя и программиста, чем для Макса. — Против хорошо бронированных целей — это бесполезно, но отогнать легких дройдов ты сможешь.

Макс видел, как дуло винтовки следовало за его взглядом, но как только он пытался навести оружие на голову профессора, искин контроля сразу же отводил его в сторону. Движения ствола винтовки не ускользнули от взгляда профессора и, усмехнувшись, он похлопал в ладоши своими лапами.

— Браво, я рад, что ты сохранил свою личность. — сказал он и бросил недружелюбный взгляд на программиста. — Если кому проболтаешься, отправишься следом за ним. 1122, стандартный режим и следуй за мной. — приказал Архотуниус.

Подойдя к дверям, он провел своим коммуникатором перед неприметной черной пластиной и двери с тихим шипением открылись. Архотуниус, сделав шаг, остановился и посмотрел, как Макс убирает в специальные держатели свою винтовку и делает первые шаги в своем новом теле.

Уже через десяток метров поступь Макса стала абсолютно уверенной. Он не чувствовал поверхность ногами, просто знал, что она есть. Об этом Максу услужливо сообщал специальный датчик. Сейчас все его внимание было приковано к изучению окружающего пространства. Крючковатые надписи на языке улторианцев были понятны ему, а искины снабжали ответами на все возникающие вопросы.

Макс двигался за профессором, держа дистанцию, определенную искином контроля. Он мысленно усмехнулся, понимая, что создатели данного искина обезопасили себя даже от несчастных случаев со стороны дройдов. Архотуниус остановился, не дойдя нескольких шагов до широких дверей. В следующее мгновение они с громким шипением разъехались и в дверном проеме показался улторианец в военной форме. Кивнув профессору, он направился вглубь коридора. Грохот стальных ног вырвался из открытых дверей и через несколько мгновений показались первые худые дройды. Выстроившись по три в ряд, они проследовали за офицером.

Это были легкие дройды «Скаут», которые Макс досконально знал. Эти старые дройды все еще стояли на вооружении многих корпораций из-за их надежности и большой автономности, свою роль в этом играла дешевизна постройки и содержания.

Стальные ноги, прикрытые броне-пластинами, заканчивались широкими ступнями, позволяющими не проваливаться в песок и раскисшую почву. Узкий пояс и широкая грудная клетка были прикрыты парой увесистых броне-накладок. Овальная голова с двумя разнесенными оптическими сенсорами защищалась большим забралом и портила внешний вид дройда, но повышала его живучесть. На его левой руке был закреплен квадратный щит, а в правой «Скаут» сжимал легкий лазер. За спиной дройда находился прочный рюкзак, в котором размещался комплект батарей для питания лазера. Толстый кабель, спрятанный в специальный кожух, выходил из верхней части рюкзака и, изогнувшись дугой, скрывался под броней на спине.

— Канцлер будет недоволен таким старьем. — прошептал Архотуниус, едва за последними дройдами закрылись двери.

Дождавшись, когда этот лязгающий поток, отойдет на сотню шагов, профессор неторопливо пошел следом. Они шли по широкому переходу с десятком разных дверей, на которых Макс читал надписи: «Склад номер семь», «Лаборатория номер три», «Малый сборочный цех — двенадцать»…. Коридор, сделав несколько поворотов, закончился раскрытыми дверями, через которые пробивались яркие лучи солнца.