Жизнь с куклой

Евгений Майоров

Альтернативная история. Россия, 2024 год. Страна на грани революции, многие города поделены между оппозицией и силами действующей власти. В события оказывается втянут двадцатичетырёхлетний Роман Котов, живущий на съёмной квартире со своей девушкой Ксюшей. Ксюша – это силиконовая секс-кукла в полный человеческий рост. Она даёт Роме советы и наставления, помогает выжить в это непростое время. Кому достанется страна? Почему Рома разговаривает с секс-куклой? Ответы на все вопросы внутри этой книги. Книга содержит нецензурную брань.

Другая жизнь.

Часть 1

Весна. 2000 год.

До конца рабочего дня оставалось около часа. Аркадий был типичным представителем низшего звена милицейской службы: на работе он пытался как можно меньше работать, а дома как можно больше пить. В свои тридцать с небольшим — неженатый, без детей, живущий с родителями, мирно прожигающий свою жизнь, он и в тот раз надеялся скорее попасть домой, чтобы насладиться покоем и деградацией. Аркадий смотрел на своих коллег и думал, какие же все они глупые: роются в бумажках, делают свои отчёты. При этом Аркадий доделывал свой отчёт, не прекращая думать о пиве, ждущем его дома в холодильнике. В офис вошла немолодая, уже давно растерявшая красоту Татьяна и нарушила все планы Аркадия о счастливой вечерней деградации.

— Аркаш, позвонили, учётница, пойдём съездим.

— Ты серьёзно? А раньше нельзя было сказать?

— Аркаш, полчаса назад только сообщили.

— Может, сама?

— Аркаша, это наш район, давай вместе, туда и обратно.

— Так кто там на этот раз?

— Котова.

— Котова… Это на переулке Возрождения которая?

— Да, токсикоманка которая.

— Буянит?

— Нет, малой орёт уже второй день. Соседи жалуются.

— Да и хрен бы с ними.

Коллеги за соседними столиками бросили на Аркадия несколько неодобрительных взглядов, отчего тому сразу стало не по себе. Почесав голову, он захлопнул толстый журнал в твёрдой красной обложке, встал со своего рабочего места и направился к выходу.

— Погнали. Только я потом домой сразу, в офис возвращаться не буду.

Через двадцать минут они были на месте. Ребёнок и правда орал так сильно, что было слышно за дверью. Татьяна нажала на дверной звонок своим толстым указательным пальцем, подержала секунды три-четыре и отпустила. Тишина. Аркадия начинала бесить эта ситуация ещё больше, ведь там на двери холодильника пиво уже заждалось! Как он мог, как он мог задерживаться?! Не выдержав, Аркадий сам нажал пальцем на дверной звонок и не отпускал секунд десять. Но к двери так никто и не подошёл, а детский плач по ту сторону не стихал. В следующий момент из соседней квартиры вышла бабушка:

— Здрасьте, орёт уже вторые сутки, это кошмар какой-то, спать невозможно. Из квартиры воняет, не моет, не убирает у себя, а мы всем подъездом должны терпеть!

«Сейчас бы пива, немного пива чтобы успокоиться» — эта мысль не покидала Аркадия, в то время как с одной стороны за дверью продолжал орать ребёнок, с другой старая бабка увеличила свои обороты и причитала всё больше… а глупая Татьяна просто стояла молча, просто бесила одним лишь своим присутствием.

— Да бля! — психанул Аркаша и резко ударил ногой в старую деревянную дверь, замок не выдержал удара, дверь слетела с петель.

Он и сам не ожидал, что так получится. Бабка за спиной тут же заткнулась, а у Татьяны был такой вид, словно ей срочно захотелось в туалет.

— Пойдём-пойдём, времени мало. — Аркадий толкнул дверь, держащуюся на одной петле и честном слове, и вошёл в квартиру.

В нос ударил резкий запах, вонь была такой, словно её придумал какой-то злой парфюмер Франции восемнадцатого века — не для того, чтобы скрывать зловония, а наоборот, для того чтобы пытать врагов. Затхлость, сырость, несло гнилью, мочой и фекалиями. Трудно было сказать, какой запах преобладал, наверное, всё-таки испражнения составляли базовую ноту этого «аромата». В прихожей целая гора старой, нестираной одежды. На кухне не мытая неделями посуда, заплесневелый хлеб на грязном столе, рядом тарелка с остатками еды, в которой копошились личинки, на полу сигаретные окурки. В спальне ободранная советская мебель, ковры на стенах и на полу впитали в себя часть зловония квартиры. Комнату с мерзким жужжанием рассекали мухи. На полу у кровати, с целлофановым пакетом на голове, недвижимая, покрытая пока ещё небольшими фиолетовыми трупными язвами, лежала женщина. Сколько дней она там лежала, трудно было сказать, но лужа из испражнений под трупом уже успела образоваться, а тело в некоторых местах было вздувшимся. Хоть Татьяне и Аркадию не впервой видеть подобную картину, сохранять самообладание было трудно.

— Фу бля. — Аркадий схватился за лицо, достал из кармана носовой платок, закрыл им рот и нос.

Что касается Татьяны, ей было явно тяжелее, позеленев, она продолжала молчать. На удивление, Аркадий проявил снисходительность и пробормотал сквозь платок:

— Беги уже в ванную… или в туалет, неважно.

Татьяна, прикрыв рот рукой, пытаясь сдерживать позывы рвоты, тут же метнулась в ванную комнату. Крик в квартире был такой сильный, что, казалось, проведи тут лишний час, и барабанные перепонки просто лопнут. Аркадий прошёл дальше, заглянув на балкон, он обнаружил орущего полугодовалого Рому. Тот сидел на полу и не замолкал, лицо его было ярко-красным, глаза и щёки в слёзных потёках, а рот перепачкан собственной слюной. На полу под Ромой были размазаны испражнения, а пелёнка на младенце была полностью пропитана мочой и жидким стулом.

Типичное явление для тех времён: неблагополучная семья из матери и ребёнка, получившегося в результате случайных и беспорядочных связей. Денег на наркотики не было, да и дешёвые препараты не были так широко распространены. Многие находили наслаждение в токсикомании и алкоголе. Мать Ромы ещё три месяца назад была поставлена на учёт, но каждый месяц ограничивалась так называемым последним предупреждением. Её так и не лишили родительских прав, пока она сама не покинула этот свет, оставив Рому одного на волю судьбы в грязной и гниющей квартире. Но маленький Роман Котов хотел выжить, хотел во что бы то ни стало, поэтому громко орал что есть мочи… И помощь пришла, пусть даже в виде алкоголика Аркадия и непутёвой Татьяны. Роман Котов был спасён. Его определили в один из детских домов под названием «Подсолнух». Всё только начиналось.