Девочка, мальчик, лето

Евгений Пышкин

Лето. Солнце.Жара. Летние каникулы. У подростков начинается время приключений. У двухиз них – Сони и Пети – случится то, что они запомнят на всю жизнь.

Нормальный ребенок

Береза была старой — так решила для себя Соня. Она даже родителей никогда не спрашивала об этом дереве: сколько же ему лет и как давно оно посажено или выросло само по себе рядом с их деревенским домом. Береза была чуть кривобока и верхушкой почти сравнялась с домом. Соня сохранила в памяти самые ранние детские воспоминания, в которых дерево молчаливым гигантом осеняло все вокруг. Семейное дерево. Березу так никто не называл, но Соня полушутя награждала этим званием гиганта.

Самое приятное летом в солнечную погоду с утра — забраться на пологую крышу сеновала, сидеть или лежать и слушать с закрытыми глазами как ветер шумит в кроне. Ветер заплетается в ветках и перебирает зеленые монеты листьев. Кажется, береза говорит с Соней. Что говорит — не ясно, но это язык чувств, эмоций, он не всегда доходчив, а вот язык взрослых понятен и прямолинеен.

Вот и сейчас ее мать крикнула:

— Соня, ты где?! Завтракать! Неужели убежала? А, вот ты где. Слезай, пошли завтракать. Что ты как маленькая?

— Мам, ты так часто говоришь об этом, что я с каждым разом все больше в это не верю.

Соня ловко спустилась с крыши в окно сеновала, затем пробралась по пустой сеннице и оказалась в коридоре, где ее встретила мать.

— Сонь, я говорю, что маленькая, потому что ты везде лазишь, как мальчишка. Ладно, иди. Мой руки. Садись за стол.

— Доброе утро, — сказала дочь, войдя в зал.

— Доброе, — ответил отец.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.

— Вот ты посмотри на нее, — с досадой вымолвила мать.

— А в чем дело, Валь? Опять с грязными руками за стол?

— Леш, да причем здесь это. Ей уж сколько лет?

— Знаю… Знаю… Но, видимо, время не пришло.

Соня завтракала, уплетая за обе щеки творог, и делала вид, что не о ней говорят. Нет, конечно, ясно, зачем они завели эту шарманку. Во-первых, это «больная мозоль» мамы. Во-вторых, не в молчании же сидеть за столом. Молчание угнетает. А, в-третьих… А, в-третьих… Соня не успела придумать следующую причину, так как отец обратился к ней:

— Ничего, вот влюбишься в шестнадцать в какого-нибудь мальчишку, и все изменится.

— Не скоро. Еще три года.

— Три года быстро пролетят. Не заметишь.

— И все-таки, — настаивала Валентина. — Какой-то ты неправильный ребенок.

Алексей неодобрительно глянул на жену и проговорил:

— С ума сошла, женщина? Замечательный ребенок. Нормальный. Две ноги. Две руки. Посередине — бантик.

— Я не ношу бантиков. Ненавижу, — возмутилась Соня.

— Знаю. Ты их в детском саде только носила. И всегда теряла.

В общем, родители у меня странные, вновь заключила Соня, с одной стороны они меня любят, с другой стороны, жалуются на какую-то непонятную неправильность. Сама Соня этой неправильности не ощущала, поэтому считала, что все в порядке. Правда, конечно, все правильные девочки записываются в кружки, например, кройки и шитья, танцев. Соне это показалось скучным и нудным, и она заявила, что пойдет в кружок по восточным единоборствам, или как там эта школа правильно называется?

А, обрадовалась Соня, вспомнив, что должно быть третьим пунктом. В-третьих, родители любят учить тех, кто их младше, то есть «читать мораль», и время завтрака, обеда и ужина как нельзя лучше для этого подходит, потому что ты уже никуда не денешься, пока не наешься.