Вы влюблялись в робота или изобретали средство от вампиров? А может быть, встречались под партой с представителями внеземных цивилизаций? Или сажали скелет в учительское кресло? Еще нет? В школе, где работает удивительный учитель по прозвищу Бонифаций, возможно всё! Готовьтесь — приключения начинаются!
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «В школу по приколу, или По мне плачет цирк!» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Людоед Ню
Стра(ш)нный рассказ
Моцарт пропиликал на дикую. А Вики все не было! Она пропала!
Про Моцарта и дикую объясню быстро. У нас в классе два вида перемен: обычные и дикие. На диких мы немного бесимся. Иногда что-то ломаем, но обычно можем себя контролировать — все предметы и ученики целы-целехоньки.
Правда, один раз вышло совсем нехорошо, чуть дикие перемены не запретили!
Ваня Изюмов совершенно случайно разбил бюст Данте.
— Великого итальянского писателя! — негодовала завуч, хватая себя за щеки, уши и плечи, будто боялась развалиться на части, как Данте.
Не знаю, что этот писатель сочинил, наверняка что-то стоящее, раз бюст из него слепили и в школе поставили.
А бюст, если кто не знает, — это скульптура верхней части человека: головы, плеч и груди — на подставке. Получается, мы Данте еще не проходили, а скульптуру уже разбили. Откололись ухо, нос и головной убор. Испорченного Данте унесли в подсобку. Он там и сейчас стоит (приходите и посмотрите, если интересно).
Ваня оправдывался, что не знал про величие писателя — думал, это тетя в чепчике.
Когда ученик что-то испортит в школе, завуч это называет «акт вандализма».
Ване пришлось написать объяснительную про свой акт:
«Из-за моего повидения в кабинете 5 А сламался бюст Дантеса. Не полностью. Аторвался нос и чепчик. Прошу извинить меня. Могу приклеить на место. Или купить нового такова же. Ученик 5-го А Иван Изюмов».
Разве так пишут объяснительные? Во-первых, умолчал про ухо. Во-вторых, у великого человека не может быть чепчика (только если он не Арина Родионовна) — у него головной убор. У Данте, например, повязка или бинт на голове. И в-третьих, конечно, он не Дантес, а Данте! Дантес вообще другой человек, ему бюст не за что делать. И фотографировать даже нечего. Разве что на уголовное дело — за то, что Пушкина застрелил.
А на обычных переменах к нам приходит воспитательница — и «бесючки» не бывает. Диких перемен немного — одна в день. И звонков у нас два вида — мелодии Моцарта и Баха. Директор школы на линейке объяснила, что такие звонки придуманы для нашего ученического успокоения и умиротворения. Но если по-честному, Моцарт и Бах не очень успокаивают — после урока все равно побегать хочется, на коленях по коридору проехаться или на двери кабинета повисеть.
Так вот: заиграл Моцарт на дикую перемену. А беситься не хочется. Совсем. Потому что куда-то исчезла Вика Шилова. Еще ее зовут Шило — за активность. Вроде она не очень и обижается. Вика красивая и талантливая. Модельером хочет стать. По секрету, она мне немного нравится. Ну, не так чтобы нравится-нравится, обычная девчонка. В общем, я вам ничего не говорил.
Мы стали друг у друга спрашивать: кто ее видел последним, куда она пошла, с кем? Представьте себе ужас — никто не может вспомнить, в какой момент Вика пропала! Утром в школу пришла (ее куртка в гардеробе, мы проверили) — и вот ее уже нет. Это, согласитесь, гораздо хуже разбитого бюста — когда пропадает ученица!
Куда ж она могла деться?! Тут Миша Зимин вспомнил, что накануне она в шутку попросила учителя чтения Артёма Борисыча по прозвищу Бонифаций взорвать школу.
Это не бред, не подумайте. Наш учитель служил сапером и участвовал в боевых действиях. Вообще в это верится с трудом, когда видишь Бонифация (кстати, прозвище он получил за доброту и пышную шевелюру). Когда мы спросили его, хотел ли он идти на войну, Бонифаций ответил, что его никто не спрашивал, хочет он воевать и взрывать или нет. Поставили перед фактом: иди и взрывай. Может быть, навзрывавшись и наминировавшись, он в результате стал таким добрым?
В общем, Миша вспомнил, что накануне Вика поспорила с завучем и попросила Артёма Борисыча: «Взорвите, пожалуйста, школу!»
А он ей ответил:
— Я за мир!
Тогда мы Бонифация успокоили:
— Ладно. Мы, если что, вас предупредим — чтобы вы вышли.
А Бонифаций — нам:
— Я вас тоже люблю.
И хотя Вика наверняка сама ничего страшного не сделала и не планировала, кто-то мог донести этот разговор до директора, например. И вот сейчас нашу Вику секретно арестовали…
Мы думали, куда позвонить: в полицию, скорую, МЧС, а может быть, сразу в ООН?
— Надо сначала позвонить Фее! — предложил кто-то.
Небольшое отступление. Фея — наша классная, пятого класса. Ее зовут Зубадрат Гербандуловна. Сама она предложила обращаться к ней Зоя Геннадьевна. Но лично я спокойно могу выговорить и настоящее имя. Миша Зимин заметил, что Зубадрат звучит как «зубы драть». И мы между собой прозвали воспитательницу Зубной Феей. А потом коротко и нежно — Феей.
Женя Сырчикова, староста, нашла в своем телефоне номер Феи, чуть-чуть помедлила (потому что ей пока не приходилось звонить учительнице — да еще по такому жуткому поводу — пропаже ученика) и набрала номер. Через секунду рядом раздался звонок Феиного телефона. Значит, она стояла за дверью. Это было очень странно! Потому что после второго урока, как я говорил, у нас дикая перемена. И Фея никогда!.. никогда еще не приходила в наш класс в это время. Ходят слухи, что Фея на дикой перемене встречается во дворе школы со своим женихом. Никто его, правда, не видел. И вообще — какой жених в таком преклонном, как у Феи, возрасте — ей не меньше двадцати восьми лет, а то и все двадцать девять!
В кабинете появилась Фея и с порога сделала замечание Изюмову:
— Прекрати исследовать недра носа: все равно там ничего интересного не найдешь. — (Фея любит научно выражаться.) А за Феей в кабинет вошла… сама Вика. — Ваша Вика не пропала! — объявила Фея. — Это я изолировала ее в отдельном кабинете до приезда мамы. Но прежде, чем мама заберет ее из школы, я хочу сказать вам важные вещи. Знайте, что культура других стран может влиять плохо на души наших граждан и детей. Она может их умерщвлять и пожирать.
— Кто кого будет пожирать? Про что это она? — тихо спросил Ваня у Миши.
— Про людоедов, — пошутил Миша.
— Вика пришла сегодня в школу, — продолжала Фея, — в неправильном виде. Поэтому я изолировала ее ото всех. И вызвала маму.
Мы внимательно посмотрели на Вику и поняли, в чем дело. На Вике, на нашей моднице Вике, были крутые джинсы с дырками, из которых просвечивали Викины ноги. По правде сказать, дырок было гораздо больше, чем самих джинсов. Викины штаны будто побывали в эпицентре взрыва. Хорошо, школа осталась на месте. Взрывной прикид! Ничего не скажешь. А рядом с Феей еще и опасный.
— Культура ню и связанная с ней мода, — зудела Фея, — свойственна диким племенам тумба-юмба. (Какая еще тумба?!) Для нашего менталитета (откуда она берет эти словечки?) это распущенно и безнравственно. Тем более для вас — для вашего небольшого пока возраста. Ходить так, как Вика, — в стиле ню, обнажившись, — непозволительно!
Все это время Вика стояла, опустив голову.
— Ню — это тот, кто съел Викины джинсы? — осведомился Иван у Миши.
— Что? — не понял Миша, он забыл о своей шутке.
— Людоед? — переспросил Иван.
— Какой людоед? — Миша выпучил глаза.
— Людоед Ню?
На последних словах Феи Вика выпрямилась и, глядя прямо в глаза классной, проговорила:
— Вы жестокая, вы безжалостная! Не подумали обо мне! Выставили на посмешище перед всем классом!
Про посмешище это она зря. Мы и не думали смеяться. Мне показалось, что Вика сказала верно и от этой верности ей немного полегчало. Но за такие слова могла наступить страшная кара.
Вот-вот должна была уже заиграть «Шутка» Баха. Но всем было не до шуток. Да и Фея разошлась не на шутку:
— Господи! Да что ты себе позволяешь! Какая дерзость! Не я должна о тебе думать! А твои родители, выпустившие тебя в школу в таких джинсах!
Тут прозвенел звонок. И Фея ушла и увела Вику.
— Уйду из школы, уйду из этой чертовой школы! — бормотала Вика.
С тех пор прошел год. Вика из школы не ушла. Она очень сильно подросла. В шестом классе стала ростом с девятиклассницу и ходит сутулясь, в мини-юбке.
Ваню Изюмова некоторое время называли в классе людоедом Ню. А мы с Викой написали директору письмо с просьбой разрешить всем ученикам раз в неделю одеваться кто во что хочет, то есть по моде. Но ответа пока не дождались.
А я всё думал и продолжаю думать: почему в школе все друг друга обижают? Почему?! Почему школа — место постоянного напряга и язвления.
Когда я вырасту и если стану, например, педагогом или вдруг директором, то я хочу создать добрую школу, где никто никого не будет обижать и все будут прислушиваться друг к другу.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «В школу по приколу, или По мне плачет цирк!» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других