Деблокадный Сёрф 1. Разведка с Боем. Неизвестная Война – 1. (Попаданцы в СССР)

Евгений Смарт (2024)

Часто ли Вы скользите между Мирами во Времени? Я и сам не замечаю, как вдруг оказываюсь в прошлом. Круго́м рвутся снаряды, громыхает канонада, позади деблокированный Ленинград, а я стою посреди поля как вкопанный. Лишь где-то рядом тритоном пищит кардиограф, да слышится чьё-то сиплое дыхание через ИВЛ.

Глава 2. В предверии беды

Ох, жду я милого с работы,

Разливаю в чашки щи.

А мне детей своих охота,

Не испечь же их в печи.

Ух-ты, ах-ты!

На семейной вахте!

13 июня 1941 года, Пятница. Станция Жаргон Сибирской железной дороги Транссибирской магистрали. Черемхово, Иркутская область, Россия. +15°С, дождь.

Уже второй день шёл дождь. Нина любила такую погоду, когда тёплый летний дождик прибивает дневную жару, что стояла больше недели. На улице было не зябко, но и полуденный зной не отбивал желание хлопотать по дому.

На обед муж Пётр обычно прибегал домой. Похлебает щи, расскажет новости и снова упылит на станцию. Да, любил он именно щи, борщ категорически не воспринимал. Не нравилась ему"ржавчина", придающая, как ему казалось, тошнотворный привкус. Отдельно свежие помидоры обожал, а приправленные на их обжарке продукты не переносил. И в кого это он такой? Ну, с этим его бзиком Нина смирилась, да и сама уже перестала вспоминать про борщ. Разве что иногда, когда доводилось бывать у родителей на Заимке Громова.

Евдокия Герасимовна, тёща Нины и по совместительству мать её мужа Петра, готовила превосходно. До кухни невестку не допускала, разве что, как сейчас, позволяла разлить по тарелкам. Сейчас она сама прилегла в комнате, где жили молодые на общей площади с нею и двумя братьями Петра, Колькой и Сашкой. Старший брат Гришка занимал со своей семьёй вторую комнату их большой квартиры в бараке.

Вот прогудел на прощание состав с Черемхово, значит, муж скоро будет, пора накрывать на стол. Она протёрла и без того чистые тарелки, поглядела, как отблескивают силуминовые ложки со звёздочкой и надписью"г. Сталино СВРПК"и стала разливать обед.

"Эх, как не хватает своих детишек в доме…" — вздохнула Нина, вспомнив сорванцов Гришки.

Она мечтала о большой семье. Знала, что у неё точно будет пятеро деток. Две девочки и три мальчика. Ей проезжая цыганка нагадала. Нина отдала той свой любимый платок, тайно желая, чтобы пророчество сбылось. Но неустроенность быта пока не давала надежд на осуществление мечты.

Квартиру в бараке получили Гришка с Петром, когда Петю отправили на курсы дежурных по станции. Сам Гришка работал составителем, а Пётр стрелочником. Но как ни странно, в дежурные попадали только стрелочники, отучившись на специальных курсах.

Но вот так удачно начавшейся карьере мог грозить полный крах. У Петра всего лишь четыре класса образования, а чтобы стать Начальником Станции, надо было иметь за плечами как минимум школу, не говоря уже о техникуме. Но учиться упрямый муж не желал. А зачем? Считать крупные денежки, кроме рынка в Черемхово, особо негде, да и зарплата в двести пятьдесят рублей не даёт разгуляться счёту больше тысячи, и то востребовано больше вычитание, чем сложение и умножение, в табелях и вовсе расчёт простой, знай только циферки, да буковки, а другого ничего и не надо. Ну, а что касается писанины… Вот здесь даже у Нины руки опускались. Сама-то она была грамотная, окончила целых семь классов, ей даже предлагали учительницей начальной школы пойти в Черемхово. Но своего мужа обучить она не могла, как ни старалась. Да он и разговаривал так, что не всякий поймёт. Нет, местные-то понимали его сибирский говор, но, не дай бог, ему надо письмо написать, здесь он всегда жену просил помочь. В грамоте совсем не видел толк. Разве что брат Гришка его заставлял штудировать учебники, чтобы Пётр в люди выбился. А то уже скоро двадцать восемь, а он всё меж вагонами лазит, как шпанец. Даром, что сам юркий и прыткий, да и ростом невелик.

Но именно хитровыкрученный Гришка пропихнул брата на эти курсы по разнарядке. Нина, так же как и муж, была стрелочницей, но девушкам такая должность не светила. А Пётр отлично знал азбуку Морзе, что сыграло решающую роль при подаче документов.

— Дарова жана, ёпта! — муж появился как чёрт из табакерки.

С ходу обнял, груди сжал, по заднице хлопнул и прямиком за стол.

— А руки кто мыть будет? — вспылила Нина.

— А шо? Я вчерась их мылил, — ляпнул и сам загоготал. — Эт не хрязь, а трудова накипь! Полезна приправа!

— Руки, я сказала! — нахмурилась жена.

— Ех… Оно пошто поди конешно, не иначе, ка ваще… — извиняясь и подняв руки кверху, Пётр стал вытекать из-за стола, уже пожёвывая откусанный ломоть ржаного хлеба.

Он никогда не спорил с женой, свято выполняя её пожелания. Тазик с водой был при входе, можно было ещё с порога сполоснуть, но Пётр надеялся, что на этот раз прокатит. Не прокатило. Пошаркав для вида дегтярным мылом и поглядывая, следила ли жена, сполоснул руки и направился опять к столу, вытирая кисти о засаленную гимнастёрку.

— Вот, не может порося без грязи! — вспылила Нина, вскинув руки. — Что мыл, что не мыл, опять своих микробов со штанов на пальцы запустил!

— А шо йих баяца? Оня своя! Родненька! — и муж снова загоготал.

— Петь, а ты слыхал, что у Паловны сына хотели на Дальний Восток отправить после Военного Ущилища?

— Дык и прально! Пущай Миру повидат!

— А, вот, она не согласна была с этим. Ездила к их командиру… Или как он там называется, начальник того училища. И, знаешь, добилась своего! Завтра сын едет поближе к Европе! Представляешь, в Брест его распределили! Ой, счастливая она! Ты не представляешь!

— Да шо нам Яропа! Нам и тута неплохо. Я те ска́жу, тикать оттэда надыть. Плохо там будя. Ядним словом — Краина.

— Ты про немчину что ли? Да не посмеют они! Наш Молотов же с их Риббентропом Мир заключил! Не посмеют они договор нарушить.

— Эх, Нинка, Нинка… Светла ты голова, а дурна. Будя война, будя! Нет веры той писульке! Нам бумажка та нужа былать, шоб оттянуть времько. Успеть подшаманить текняку. Танкив настрогать, да войсков насобрати, обучити. Нам ба годка два и не сокрушить нас ни в жисть! — Пётр стукнул кулаком по столу, будто таракана прихлопнул.

На грохот вышла Евдокия Герасимовна:

— А ну, цыц! Развели тут филармонию. Чего своими барабанами стучишь?!

В гневе мать была страшна, но пока что это был ещё штиль в её поведении.

— Ответ пришёл с курсов?

— Аха… — радостно залыбился Пётр.

— Ну, говори, чего тянешь? — кинулась к мужу Нина. — Приняли?

— Аха… — яки кот сиял муж.

Нина завизжала от радости, подскочила ближе к мужу и стала его целовать:

— Я так и знала! Я верила в тебя! Главное, ты отлично знаешь эту чёртову азбуку! Я, вот, никак освоить не могу. Эти точки, тире, запятые. А грамматику мы с тобой поднатаскаем! Сегодня я в ночь, завтра вместе позанимаемся.

Пётр вздохнул, облизал ложку после враз растаявших в тарелке щей и поплёлся к выходу.