Манагер

Евгений Щепетнов, 2012

Ты менеджер по продажам в компьютерном салоне, у тебя спокойная тусклая жизнь… И вдруг – планета джунглей, рабовладельцев и разумных деревьев! Хочешь жить тысячу лет? Хочешь быть могучим воином, шаманом-колдуном, освобождать рабов и наказывать злодеев? Тогда тебе сюда, на планету Машрум! Только вначале придется валить лес в рабских лагерях, бегать по джунглям, спасаясь от врагов, учиться в племени лучших воинов этого мира… Тебе предстоит преодолеть много трудностей и бед, но ты со всем справишься, потому что ты – герой! Текст представлен в авторской редакции.

Глава 3

Шагать до первых веток пришлось довольно долго, и то, что увидел в конце пути, привело меня в почтительный восторг — это был целый лес, вздымающийся высоко в небо. Никаких плодов на ветвях, к своему разочарованию, я не обнаружил, но нашёл удобное дупло, ну…просто великолепное дупло, в котором было сухо и уютно. Настоящий домик!

Большая полость в стволе, будто сделанная искусственно, была выстлана чем-то вроде мха, плотным ковром покрывающего всю пещерку, диаметром метров пять. В полость вело узкое отверстие, шириной не более семидесяти сантиметров.

Вначале я с опаской заглянул в пещеру, потом отломил побег дерева, нависающий над головой, и это палкой пошевелил в берлоге, готовясь тут же отпрыгнуть в сторону. Но нет, никаких саблезубых тигров и пещерных медведей не наблюдалось — ну и слава Богу. Не нравятся они мне.

Я залез в это гнёздышко, с наслаждением вытянул ноги, натруженные за день бегом и плаванием, и закрыл глаза. Перед мысленным взором мелькала мешанина из последних событий, и почему-то виделось все только отвратительное — кровь, щупальца, зубы, стрелы, грязь — в общем, всё то, что составляло смысл моей жизни последние два дня. Не сомневаюсь, если бы я путешествовал по саунам и ресторанам, виделся бы мне стриптиз, стаканы и девицы, а не щупальца крокодилокаракатиц. Но что есть, то есть.

Хотя…пару раз мелькнул в голове и силуэт смуглой обнажённой красотки, которая подарила мне незабываемых два часа…

Поймал себя на ощущении, что чего-то не хватает — открыл глаза, пошарил рукой по телу — вроде всё на месте, ничего не откусили и не высосали. Ах, вот оно что — как раз сосущих и откусывающих не было — комаров и москитов. Почему-то они не решались влететь в пещеру — может это дерево их как-то отпугивало? А почему и нет — источают же многие растения фитонциды, отпугивающие насекомых, или приманивающие насекомых — я в сети читал, а тут инопланетное дерево, может оно вообще всех гадов в округе распугивает! Классно я приземлился…хммм…придеревился…призе…

Мысли мои погасли, и я погрузился в тяжёлый, наполненный странными сновидениями сон.

Сновидения были совершенно безумными — мне снилось, что меня кто-то кусал — кто-то вроде тонких длинных червей, глистов — они втыкались в меня, проникали в тело и шевелясь ползали в мышцах, костях, в голове… Я хотел дёрнуться, пошевелиться — и не мог. Это напоминало то, как однажды, когда я был у бабушки в деревне, мне приснился сон, как за мной гонятся цыгане.

Нахрена я им сдался — не знаю, но целая толпа цыган гналась за мной по деревенской улице, освещённой тусклыми фонарями с обычными лампами накаливания и абажурами, раскачивающимися на ночном ветерке (как в блоковском стихотворении «Ночь, улица, фонарь…»). Я пытался бежать от преследователей, но ноги не слушались и двигались медленно-медленно…

Потом в руке одного из цыган появилась удочка — обычная, рыбацкая, с крупным крючком. Он забросил крючок на меня, зацепил воротник рубашки и подтянул к себе. А потом…достал нож и ударил снизу вверх, в печень — больно-больно! Очень больно…

Я тогда проснулся в холодном поту и долго не мог уснуть — настолько картина была яркая, переживательная и страшная.

Вот и сейчас — я вскинулся, встрепенулся и стряхнул с себя сон. Этот сон с червяками, оплетающей меня паутиной, был настолько ярким и чётким, что меня трясло от возбуждения, как в лихорадке. По телу выступил холодный пот, и кожа горела, как от солнечного ожога.

Лихорадка? А и правда, вроде как начиналась лихорадка — теперь уже все тело горело, меня трясло, бросая то в жар, то в холод — а я ведь в этом мире давным-давно не мёрз — замёрзнуть при температуре окружающего воздуха от тридцати градусов и выше — в высшей степени мудрено.

Выбрался из дупла. Сон слетел с меня, как старая листва с дерева-гиганта, и я увидел, что солнце уже встаёт над горизонтом — красный диск показался над линией леса, облака розовели, небо было совсем светлым. Картина джунглей, залитых утренних солнцем, была очень красива — зелёные волны бесконечного лесного моря, тучи разноцветных птиц, взлетающих и садящихся на ветки — красотища!

Если только забыть, что я в этих джунглях не турист, а загнанный раб, бесправное и низшее существо, преследуемое, и в любую секунду готовое погибнуть или драться за свою жизнь. Как бы я хотел увидеть родные леса, перелески, степи России!

Вот когда начинаешь родину-то любить…

Я усмехнулся своим мыслям, почесался — тело зудело, будто его искусали сотни здоровенных жадных комаров. Присмотрелся к рукам, к животу — правда, что ли, искусали?! Множество красных точек испещряли кожу.

Впрочем — точки исчезли минут через двадцать, так что после сна в дупле не осталось никаких неприятных ощущений, кроме некоторой тяжести в затылке — туда будто, вколотили небольшой колышек и обломили. Еще с полчаса не оставляло странное ощущение инородного предмета в голове — а потом и оно прошло.

Нужно было спускаться с дерева — забраться-то одно, а вот спуститься с него — совсем другое. Кто лазил по горам, знает — спуск гораздо опаснее подъёма. Проще говоря — когда ты лезешь вверх — ты видишь все рытвинки, все щели, в которые ты можешь поставить ногу или засунуть руку, а вот в обратную…в общем, понятно.

Я начал «спускаться, каждый шаг осторожненько взвеся» — как в песне, первые метры всё шло хорошо, но где-то на середине пути произошла беда.

В этом месте кора гиганта отщепилась, видимо отгнила, и в образовавшемся дупле поселилась стая то ли летучих мышей, то ли ещё каких-то летучих тварей — тварей довольно противного вида и отличающихся ещё более противным нравом. Стоило мне уцепиться за край их жилища, как я тут же получил укус в правую руку и повис на левой, соскальзывающей по мокрой трухлявой древесине дерева, с ужасом осознавая — всё, трендец!

Говорят, что перед смертью вспоминают прошедшую жизнь, как кино видят, так вот: с полной ответственностью могу заявить — брехня! Всё, что я успел подумать и сказать, когда летел к низу с высоты пятиэтажного дома — всё, п…..ц!

Мне повезло — я не упал на голову, не нанизался на ствол торчашего внизу небольшого дерева, не сломал себе позвоночник, а больше всего повезло в том, что сила тяжести этой планете в два раза меньше, чем на Земле — плюхнулся в грязную жижу так, что забрызгал грязью окружающие меня кусты на десять метров в окружности. Спасибо матери-Земле за крепкую плоть и кости…

Падение выбило из меня дух, и я погрузился в небытие на неопределённое время.

Полагаю, что время довольно долгое — солнце стояло уже высоко в небе — его лучи вертикально пробивались через кроны деревьев, освещая меня, а также охранников, ехидно улыбающихся, которые стояли над моим распростёртым телом.

— Ну что, Белый Вас, набегался? Хорошо тебе лежать в грязи? Тут тебе и место, скотина ты неблагодарная! Тебя сводили к бабам, а ты что устроил? Мы за тобой бегаем двое суток, животное ты ублюдочное! Нас из-за тебя жалованья за неделю лишили! Мы все ночи не спали, таскаясь за тобой по лесу! Вставай, ублюдок!

Старший охранник сильно пнул мне ногой в бок, если бы я не был землянином, он точно сломал бы мне ребро, а так он ушиб ногу и запрыгал на одной, поливая меня грязной бранью, поминая всех моих родственников до седьмого колена. Затем выхватил меч и стал лупить по моему многострадальному телу, нанося удары плашмя. Я прикрывался руками — им-то и досталось больше всего. Похоже, скоро руки будут синими от гематом.

Один из охранников остановил его, сказав:

— Командир, может хватит? Забьёшь ублюдка — кто его потащит? Комендант сказал — доставить целиком, и по возможности живым — он сам хотел насладиться его наказанием. Так-то мы ещё жалованья лишимся!

Волшебное слово «жалованье» произвело магическое действие, и старший перестал меня избивать.

Грубо подняв, меня потащили, связав руки за спиной верёвкой. Другую верёвку старший накинул мне на шею, сделав её петлёй, и время от времени мстительно дёргал, когда я перешагивал гниющие стволы деревьев или перебирался через лужи, с тем, чтобы причинить мне как можно больше неудобств.

Мне было очень плохо — болело избитое тело, хотелось есть, но самое главное, я весь горел в огне, похоже заразившись какой-то болезнью. Где заразился? А кто знает — где, может хлебнул водички из тропической реки, когда переплывал её, может грязи в болоте, может укусила какая-то тварь — я ещё удивляюсь, что раньше не заболел, может это как-то было связано с тем, что я с другой планеты? Ну, не по вкусу я был местным бактериям!

Всё это крутилось у меня в голове, пока я тащился к лагерю, как побитая собака, на поводке. У реки нас ожидала большая лодка, что-то вроде катамарана, с прочным широким помостом и стоящими по бокам охранниками с мощными луками.

О как! Для моей поимки была организована целая экспедиция! Вот тебе и два-три солдата! Ошибался Аркан. Не два-три солдата…

Ну а что я хотел? Странная личность, нашли в джунглях, в странной одежде и с странным драгоценным приспособлением на глазах. Ценный раб!

Вот сволочи! Мои драгоценные очки! Как я без них? Как? Да вот так! Ни фига себе!

Что за чёрт — я увидел катамаран на реке метров за сто, да ещё со всеми подробностями — с солдатами у бортов, рассмотрел луки в руках, стрелы на тетиве и даже завязки на их набедренных повязках! Это как понять? Что со мной происходит? Я так никогда не видел, даже в детстве — сколько себя помню, носил очки, а теперь…

Вот это да! Это я теперь типа Зоркий Сокол?!

Тееекс…и с чем это связано? Ну-ка, Васька, давай рассуждать, каким это образом ты вдруг прозрел? — сказал я себе — лихорадка? По логике — лихорадка. Может какой-то вирус вселился в меня?

И что? Исправил мне глаза, вместо того, чтобы выесть внутренности? Как-то глупо… ну, а что ещё-то?

Так — что-то мелькает в голове, какие-то смутные воспоминания, какие-то слова…слова? Стоп! Какие такие слова?! «Носитель», «семя» — это к чему?

Ой, как голова заболела…ну что за хрень? Я никогда не отличался мигренями и всяческой такой головной гадостью — боксом не занимался, по голове в подъезде меня не били — с чего это такая дикая головная боль?

Опять всё сводится к лихорадке. Ладно, потом соображу…если время дадут. А почему не дадут? А потому, что они постараются вышибить из меня дух — я же беглец, за которым отправили целый отряд охранников. А если спросить? Ну, в крайнем случае получу пару лишних тумаков, а может и получу информацию?

— Господин начальник, а чего это за мной столько солдат отправили? Неужто я такая важная личность? — осведомился я у старшего охранника.

Он скривился с отвращением:

— Тварь ты этакая! Я бы тебя и тащить не стал — башку бы отрезал на месте, в знак того, что нашёл, а начальник лагеря потребовал, чтобы тебя живым доставили! Типа — шаман тебя видеть хочет! Вот только мне не было сказано, что тебя надо с руками и ногами доставить, а особенно с языком, и если ты, вонючка толстожопая, не перестанешь болтать, я отрежу тебе язык прямо тут, на месте!

Я благоразумно заткнулся и задумался — шаман? Это тот шаман, что вылечил меня в прошлый раз? С одной стороны — я ему благодарен, хотел он или нет, но спас меня, когда я умирал, иссечённый кнутом, с другой стороны, если бы не его желание меня посмотреть, я бы спокойно ушёл от преследователей, перебравшись за реку, и никто не стал бы тратить столько усилий, чтобы меня ловить. Если взвесить — первое перевешивает второе. Вряд ли сейчас они меня засекут до смерти, раз решили доставить живым.

Впрочем — кто знает? Может они любят смотреть на зрелище наказания штрафников, как об этом и сказал один из солдат. Только мне, почему-то, в это не верилось — если это касалось нынешней ситуации и меня я лично — не хочется же верить в плохое, со мной ничего такого не может случиться по определению! Только с кем-то другим, нехорошим! А я — хороший!

Переправа через реку прошла спокойно, без эксцессов — никаких чудовищ не вылезло, никто не попытался сожрать, выпрыгнув из воды — впрочем, солдаты были довольно напряжены и стояли за высокими бортами, с луками наготове — похоже на то, что попытки сожрать людей, переправляющихся через реку были обычным делом.

Лодка приводилась в движение длинными вёслами, за которыми сидели рабы, так же проклинающие меня, как и охранники — просто какое-то поветрие пошло — все меня ненавидят и всем я насолил в этом мире! Я даже немало возгордился — это же надо так ВСЕМ нагадить! Видимо, у меня талант.

Почему рабы, сидевшие на вёслах, не залюбили меня? А попробуйте грести против течения, вместо того, чтобы сидеть в лагере, в тени от дерева. Никто не радуется лишней работе, вот и они ей не обрадовались.

К тому времени, как я вошёл в знакомые ворота лагеря, состояние моё ухудшилось — меня мотало, в глазах, теперь отлично всё видящих, метались красные искры, а весь мир качался и шумел, как Ниагарский водопад. Или это у меня в ушах шумело? В общем — мне было очень хреново. Хватило меня только на то, чтобы войти в ворота лагеря, сделать шагов пятьдесят, к помещению коменданта, и там я упал навзничь, в нагретую солнцем пыль. Я уже не видел, как меня несли, обмывали, раздевали. Потом узнал, что был без сознания трое суток.

После пробуждения долго не мог понять, где я нахожусь — белёный потолок, кровать — не нары, а именно кровать — рядом на табуретке кусок лепёшки, кувшин с чем-то жидким, кружка, чашка с остывшей кашей. У меня страшно забурчало в животе, я поспешил сесть на кровати и протянул дрожащие руки к еде.

Холодная каша и чёрствая лепёшка пошли так, будто это были яства из элитного магазина для богатеев. Всё познаётся в сравнении — когда-то я нос воротил от вчерашнего супа — не люблю гретый, картошка там дубовая делается — а сегодня рад и лепёшке, твёрдой, как моя подошва.

В кувшине оказалась подкислённая жидкость — что-то вроде сока, сильно разбавленного водой. В глотке у меня так пересохло, что кувшин опустел буквально в два приёма.

Вот теперь можно было подумать и о будущем. Я откинулся на кровать и замер, переваривая пищу как довольный удав.

Итак: меня ни избили, и не убили. От меня чего-то ждут. Чего? В деле замешан шаман, а шаманы, как я узнал, являются хранителями знаний и своеобразными учёными (представил нобелевского лауреата Алфёрова с костью в носу и хихикнул).

Зачем я шаману? Получать знания, конечно.

Как извлечь из этого выгоду? Продавать свои знания постепенно, не все сразу, заинтересовать шамана и выбраться из концлагеря. Возможно, это даже лучший выход, чем бегство по лесам — по крайней мере, более комфортабельный и безопасный.

А ты уверен, что безопасный? Нет, ну а как я могу быть в чём-то уверенным в этом дерьмовом мире? Конечно не уверен! Но делать-то что-то надо! Не сидеть же в лагере до конца жизни!

Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Мои размышления прервал стук открывшейся двери, и довольно звучный, поставленный голос сказал:

— Ну что, Белый Вас, поговорим? Не притворяйся — я знаю, что ты не спишь. Давай, открывай глаза и начнём общение.

Открыв глаза, я стал рассматривать вошедшего — это был высокий, даже для жителей этой планеты человек вполне приятной наружности и если бы не торчащая в носу кость, его можно было бы принять за преподавателя университета или библиотекаря…хммм…почему-то бегающего перед своими студентами в двух тряпочках спереди и сзади. Надо сказать, что и тряпочки у него были из хорошей ткани — судя по всему шёлковой, и отливали золотом.

— Всё рассмотрел? — усмехнулся шаман (а это был именно он) — ты — Белый Вас, по крайней мере тебя так зовут здесь, в лагере, я Великий шаман Ангоскан. Тебе, наверное, интересно, почему ты не корчишься под ударами кнута, а лежишь тут, как важный господин, и беседуешь с самым могущественным шаманом в радиусе тысячи километров? Скажу: ты меня заинтересовал. Никто ещё не видал такого строения тела, такого цвета кожи, как у тебя, при тебе, как я узнал, были найдены странные вещи, стоящие очень дорого и сделанные по неизвестным нам умениям. Я хочу знать, кто ты. Учти, от твоих ответов зависит твоя жизнь — если мне будет интересно то, что ты мне расскажешь, я заберу тебя из лагеря и сделаю своим слугой. Ты будешь хорошо питаться, жить в хорошем доме, возможно, я сделаю тебя своим помощником — будешь готовить мне снадобья. Ну так что, будешь говорить?

Я медленно кивнул головой и натужно крякнув, сел на кровати. Голова уже не кружилось, в глаза не двоилось, и чувствовал я себя на удивление прекрасно — каша с лепёшкой наверняка пошли мне на пользу. Подумав, я решил, что хитрить с шаманом себе дороже, и сразу взял быка за рога:

— Я пришелец из другого мира. Как здесь оказался — не знаю. Очнулся уже здесь, и ваши солдаты взяли меня в рабы. С тех пор сижу тут, в лагере. Больше ничего не знаю. Попытался убежать — меня поймали и привели сюда. Вот и всё.

— И всё? — пришёл в восторг шаман — только самого факта, что ты пришелец, достаточно, чтобы сжечь тебя на костре! А ты говоришь — и всё!

— Как это на костре?! — неприятно удивился я — с какой стати-то? Причём тут другой мир и костёр?

— Как при чём — по нашим верованиям, с того мира в этот приходят очень неприятные твари, которые вредят людям, вносят смуту, подрывают основы нашей морали и жизни, и чтобы очиститься от скверны, надо их сжечь. Ты готов к сожжению?

— Никак не готов! Никакого сожжения не хочу! Никакие основы морали потрясать не собираюсь. И вообще, ваш хренов мир мне уже так надоел, что и выразить не могу! Только и вернуться домой я тоже никак не могу! Я вообще не знаю, где находится мой мир!

— А как узнать — может ты врёшь? Может тебя надо поджарить, и выяснить — как ты собирался подорвать основы морали и нашего устроения общества! Чем ты тут недоволен? Что тебе не нравится?

— Рабство, конечно — не подумав, быстро выпалил я.

— Ага! Значит ты задумал освободить рабов, и лишить государство основы его благосостояния? Ты — демон! Ты настоящий демон! Тебя обязательно надо сжечь. Это ясно, и обсуждению не подлежит. Но твоё сожжение может быть мучительным, или же быстрым и безболезненным, а потому ты должен мне рассказать секреты, которые ты принёс с собой из своего мира — шаманские заклинания, секреты оружия, какое-нибудь шаманство, которое мне пригодится. Расскажешь мне — тебя не будут бить, будут хорошо кормить, а когда наступит день твоего сожжения. хммм…ага! — это на праздник Бога Воды — значит через неделю, тебе перед сожжением дадут напиток, от которого тебе не будет больно, а даже приятно, когда тебя будут сжигать.

— А вы сами-то пробовали сжигаться с этим напитком — саркастически спросил я — что так уверенно говорите о том, что будет приятно?

— Хммм…ну я только предполагаю, что будет приятно. Меня-то сжигать не за что, я не демон. Демон ты, и не крути мне мозги — вон как ты все повернул! Ты хочешь сжечь лучших представителей шаманства империи! Вот какова твоя задача!

Шаман взволнованно заходил по комнате так, что его золотистые тряпочки на бёдрах раскрывались и обнажали худой смуглый зад.

— Какой коварный план! Нет, мы тебя будем сжигать не тут, мы отправим тебя к Верховному шаману! Не каждый день попадается такой коварный демон!

— А что, к вам попадалось много демонов — спросил я с надеждой увидеть своих земляков — и как вы с этими демонами поступали?

— Вообще-то, нам ещё не попадалось демонов — сознался шаман — но наука допускает, и даже настаивает на существовании подобных сущностей — иначе как объяснить многие вредоносные события в нашей жизни! В труде Зилота Каланского, сказано: «И эти существа явятся из другого мира, и вид их будет ужасен — они будут маленького роста, белые и толстые, как мучные черви, при них будут странные приборы, сделанные не в этом мире. И будут они задавать странные вопросы, от которых у учёных мужей совершится кружение головы и расстройство психики!» Всё соответствует! Похоже, ты первый из отряда демонов!

— Ну не такой уж как червь! — обиженно протянул я возбуждённому шаману — и не такой уж и толстый! Совсем уж обгадили! На себя бы посмотрели — ходите с костью в носу!

— А чего моя кость? Кость, как кость…положено. Какой шаман без кости в носу. Вначале, конечно, было неприятно, а потом привык. Сморкаться только трудно, приходится, вначале вынимать кость, или же просто глотать соплю. Но со временем привыкаешь. Так — мы не о том! Давай, демон. Рассказывай мне всё, что знаешь о шаманстве в вашем мире, а я буду запоминать и записывать.

— И о чём же мне вам рассказать?

— Ну, начнём с того, как ты занимаешься шаманством. Ты же занимаешься шаманством в своём мире, не так ли?

Я подумал немного, и решил — в общем-то да, именно шаманством я и занимаюсь. Ну что же, записывай, дикарь хренов!

Следующие полчаса, я сосредоточенно засыпал шамана практическим руководством по установке «винды», рассказывал, какие комплектующие подходят для игры в «Линейку» и «Айон», до тех пор, пока у шамана не вытаращились глаза и он не сказал:

— Ты на самом деле опасен! Я общаюсь с тобой короткое время, но у меня уже кружится в голове, и я схожу с ума! Тебя надо сжечь тут, лагере! Иначе ты наведёшь порчу на Верховного шамана! Я приглашу жреца Бога огня, и мы совершим ритуал завтра, вечером, на закате солнца. Больше не разговаривай со мной! Иначе мне придётся отрезать тебе язык!

Шаман вышел из комнаты, косясь на меня глазом, как цирковая лошадь, а я остался размышлять о своей несчастной судьбе. Вот дёрнул же меня чёрт напугать шамана! Если бы он отправил меня в город, у меня был бы шанс сбежать по дороге. А теперь что?

Вообще-то, всё складывается довольно кисло. А почему я считал, что будет всё зашибись? Шаман узнает, что я из другого мира, прослезится и возьмёт к себе в напарники по колдовству? Наивняк!

Интересное дело про этого Зелота Каланского — так, что ли, его зовут — какого чёрта он там близко к теме описал попаданца с Земли? Ну, не так уж и близко — потыкал себе в живот — не такой уж я и толстый! Скотины паршивые! Надо же так загадить моё описание!

Значит правда у них какие-то провидцы есть…а почему и нет? Если на Земле не отрицают существование всяких там непознанных явлений — экстрасенсорики, колдовства и шаманства, то уж тут, в диком мире, в джунглях, им и карты в руки. Ну да ладно — в конце концов — мне что, поджариваться, как шашлыку на косточке? Валить отсюда надо! И как это сделать? Задача, однако…

На обдумывание задачи я потратил весь вечер, и кое-что придумал. Как было видно, шаман обладал не только знаниями о шаманстве и мог читать наизусть выдержки из научных трудов. Кроме всего прочего, его снедала гордыня, и он желал обладать знаниями, которые позволят ему подняться выше всех остальных коллег. Не он первый, не он последний. Ученые всегда грызлись по поводу и без повода и норовили залезть повыше. В общем — человек, как человек, и я на этом попробую сыграть. Притом — человек он не очень проницательный — этакий сумасшедший учёный, не от мира сего, а это вселяет надежду…

Встав с постели, я подошёл к двери и подёргал за деревянную ручку — не-а, закрыто. Не дураки же они оставить демона в комнате с открытой дверью! Вдруг я на них напущу чёрный понос! Жаль, что не умею напускать…

Бам! Бам! Бам! — заколотил в дверь. За ней кто-то зашуршал и сдавленный голос спросил:

— Чего тебе, демон! Великий шаман не велел с тобой разговаривать! Сиди, и не рыпайся, иначе получишь стрелу в дверную дырку!

Я с отвращение заметил в двери несколько дырочек на уровне груди и понял теперь, зачем они тут накручены. Вот гады! Это они так могут тихонько нашпиговать меня стрелами, находясь сами за дверью из железного дерева! То, что это железное дерево я понял по цвету — оно такое немного красноватое, тёмное. Чёрта с два его сломаешь, не хуже чем сталь.

— Скажи шаману, что я хочу открыть ему страшную тайну, выдать шаманские сокровища!

— Ты врёшь, демон! Вы, демоны, умеете мозги заморочить!

Что умею, то умею — подумалось мне — как то пришлось впарить залежалый ноут, громоздкий, как бабкин сундук, и клиент…тьфу, не о том речь! Тут как бы пятки не поджарили, а мне в голову хрень всякая лезет!

— Если ты не передашь шаману, что я тебе сказал, я завтра сам ему скажу, и он будет в ярости и сильно тебя накажет, будь уверен! Иди, и скажи ему, болван ты эдакий!

Приложил ухо к двери — за ней послышались удаляющиеся шаги — подействовало! Хотел заглянуть в дверную дырку — передумал, ширнут ещё в глаз чем-нибудь острым, потом ходи кривым всю оставшуюся жизнь, надеюсь — достаточно продолжительную. Впрочем — это зависит от того, хватит ли ума мне разыграть интригу.

Снова загремела дверь, и с подозрительно-хмурым лицом в комнату вошёл шаман. За его плечами в дверном проёме виднелись напряжённые лица охранников, с наложенными на тетивы луков стрелами — только сделай угрожающее движение — тут же башку прострелят! Отвратительные типы.

— Ну и что ты там врал про сокровища? Какие такие сокровища? — шаман заложил руки за спину и покачивался, свысока поглядывая на «демона» — если ты сейчас скажешь, что это просто твоя придумка, чтобы меня разжалобить — я прикажу тебя высечь кнутом. Говори, демон!

— Перед тем, как меня захватили солдаты, я закопал под деревом узелок, в котором были изделия из металла, а главное — специальное приспособление для шаманизма — называется оно — «ноутбук». С помощью этого устройства, тоже сделанного, в основном из металла, можно совершать самые ужасные и отвратительные демонские действия — говорить на расстоянии, записывать колдовские заклинания, а так же слать послания своим недругам на огромном расстоянии, поливая их самыми чёрными и ужасными из проклятий — я это делал неоднократно и с удовольствием. Если бы мы договорились о том, чтобы ты сохранил мне жизнь, я бы передал этот колдовской артефакт тебе. Ну как, договоримся?

Шаман долго молчал — видимо, он был потрясён открывшимися перспективами — у каждого маститого учёного есть множество оппонентов и критиков, которых надо обязательно зачмырить, наслать на них проклятия и вообще сгноить за их еретические антинаучные высказывания, вот и этот инопланетный учёный не был исключением.

Он хитро покосился на меня — в его прохиндейском взгляде не было ни капли правды и честности — ну кто же будет честным перед демоном, адептом вранья? Обмануть демона — дело святое!

— Конечно договоримся! — его голос был сладок и медоточив — завтра с утра мы с тобой отправимся к тому месту, где ты закопал сокровище, а вечером, вечером я приму тебя в свои ученики, дам тунику мастера шаманизма, двух рабынь и раба-мальчика, искусного в удовольствиях! Не хочешь мальчика? Ну и как хочешь! Дам много вина, сладкой еды…в общем, много чего дам. После. Потом. Сейчас отдыхай, тебе принесут ужин, а с рассветом отправимся в лес.

С этими словами шаман вышел, оставив меня одного, а я подумал — некий доктор, по имени Йозеф, говорил: «Чем чудовищнее ложь, тем легче в неё верит публика». Слава инету! Он многому меня научил, в те сладкие минуты, когда я шарился по нему и ни один посетитель фирмы не приставал ко мне с дурацкими вопросами.

Через минут пятнадцать принесли ужин — он был далёк от восторженных похвал шамана — ничего особого в нём не было, но кусок какой-то птицы, по типу курицы, был вполне съедобен, лепёшка свежа, а вода в кувшине разведена соком и не протухла.

С удовольствием поужинал — впрочем я всегда с удовольствием лопал на ночь, что можно было прочитать на моём толстом животе. Ох, живот, живот…он стал совсем худым — от прежней пухлости и следа не осталось! Даже кубики проявились, как у чертова гимнаста! Конечно, ежели жрать раз в три дня, какой тут живот будет. А он мне чем-то нравился, мой прежний животик…вру, конечно, но то, что я сильно исхудал — это точно. Такого атлетического строения тела, у меня не было никогда — ну а что, лет мне ещё не шибко много, а правильная диета, в купе с тяжёлым физическим трудом, делает чудеса — всё равно как меня заперли в тренажёрном зале и не выпускали, пока не сброшу вес. И я сбросил — килограмм пятнадцать, это точно, а что не сбросил — видимо, это и не жир был…

Где мои бигмаки-бигтейсти! Где мои булочки с маком! Приходится есть всякую гадость — куропаток, фазанов и индюшатину! (Вру опять — какая тут индюшатина? Если только ползающая и шипящая…лучше не задумываться, что ты тут лопаешь…)

Ночью меня опять мучили кошмары — кто-то шептал мне странные слова, какой-то голос в голове пытался пробиться сквозь плотную завесу моих снов. Меня снова лихорадило, и я корчился на кровати, сотрясаемый спазмами озноба так, что барабанной дробью стучали зубы.

Мне снился сон, что я дерево — то самое дерево, на которое я залез, спасаясь от неприятностей — громадное, упирающееся кроной в облака, возвышающееся на всеми джунглями, как Эверест на горными грядами. Тысячи лет я стоял, вцепившись в почву, но и мне пришёл черёд — корни ослабли, подгнили, древесина стала рыхлой и пористой, и вот, очередной ураган, пронёсшийся над джунглями повалил меня на землю. Даже так, я ещё был жив, но медленно угасал. Всё, что ещё держала моя воля, всё, для чего я ещё жил, сгнивая на боку в полутьме джунглей — это моя обязанность — передать Семя Носителю. Так я лежал ещё пять лет…пока Носитель не пришёл.

Я вздрогнул и проснулся. Подстилка подо мной сбилась в жгуты и пропиталась потом — ну и приснится же такое! В прежних моих снах — бывал в борделе, падал в пропасть, был зарезан цыганами и прятался от чудовищ за баррикадой из стульев, отбиваясь от супостатов метанием коллекционных минералов из своей детской коллекции камней — но чтобы я был деревом! Кошмар! Я, конечно, иногда дуб-дубом, но не до такой же степени!

Только подумать — я — дерево! Это всё джунгли, это всё они, дурное влияние деревьев. вот почему мне в городе никогда не снились такие сны? А потому, что власти деревьев там нет — их давно удушили автомобили и злые работники ЖКХ, тут же — раздолье для деревьев — влага, тепло, густая атмосфера.

Интересно, какое здесь содержание углекислых газов? Читал, что в далёком прошлом содержание углексилых газов в земной атмосфере было гораздо выше, чем в современности. Это обуславливалось бурной вулканической деятельностью. То есть, сейчас, я фактически в юрском периоде? То-то тут твари такие гадкие и кровожадные. А может в меловом? Да кто ж его знает…да не фиолетово ли мне это все — какой тут период?.

За дверью было тихо, и я постарался снова уснуть. И опять — тот же сон, голос в голове и ощущение того, что в моём организме происходят какие-то мутные процессы, результат которых мне очень не понравится. То ли бактерии изнутри жрут, то ли глисты завелись — но полное ощущение того, что я в своём организме не один…

Так я промучился до рассвета, когда в комнату бесцеремонно вошла целая делегация — шаман с парадно начищенной костью в носу, старший охранник, тот, что вчера вёл меня на поводке как собаку, знакомые охотники за рабами, те, что взяли меня в плен в тот злополучный первый мой день в этом мире, и ещё пятеро или шестеро солдат, толпившихся в коридоре и испуганно поглядывавших на меня — не каждый же день видишь настоящего демона! Да ещё пугает мысль о том, что ты ходил рядом с таким чудовищем и рисковал каждую минуту потерять свою душу — известно же, что демоны питаются душами! (Интересно — когда они души переваривают — что выходит? Может депутаты?)

— Демон Вас! — громогласно и напыщенно, явно играя на публику, объявил шаман — предупреждаю тебя, что если ты попытаешься обмануть, а тем более сбежать, участь твоя будет ужасна! Тебя, вначале кастрируют, потом отрежут язык, а потом всё это запихают тебе в рот перед сожжением!

— Так не уместится же! — перебил я торжественную карательную речь шамана.

— Чего не уместится? — не понял шаман.

— Ну чего кастрируете у меня — в рот не уместится!

— Уместится, чего врёшь-то, сын лжи?

— Твоё уместится, мелкий потому что, а мой точно не уместится — мстительно сказал я, отыгрываясь за белого толстого маленького мучного червя.

Шаман порозовел, потом покраснел от ярости:

— Вот не окажется твоего артефакта — тогда и проверим! Давай, выходи!

И мы пошли по длинному коридору штрафного барака на выход.

Пока шёл, думал — мой язык меня ещё далеко заведёт, до плахи приведет — запросто. Чуть не прокололся — ещё немного, и шаман бы понял, что я чего-то кручу, слишком уж явно над ним издеваюсь. Надо потоньше работать болтливым языком…иначе и правда отрежут!

Идти до места было не очень далеко — километра четыре, это место было прямо за вырубками, там, где мы работали. Я всё время изображал поиски — якобы, определялся по солнцу, смотрел на вершины деревьев и упорно шёл дальше и дальше от лагеря, в тут сторону, куда я ранее двигался во время побега. Всё это время солдаты зорко смотрели за каждым моим шагом, целя в меня из полунатянутых луков.

Я с опаской посматривал на их орудия убийства — не дай бог у них начнётся какой-нибудь психоз, покажется, что у меня выросли крылья и демоническая голова, и тут же, в долю секунды, меня нашпигуют первоклассными остренькими стрелами. Ощущение точно было не из приятных.

Движение осуществлялось так: впереди шёл я, с умным видом вертя головой, позади меня старший охраны, тот изверг, что надо мной издевался, за ним трое охотников за рабами, и по бокам, справа и слева, по три человека из солдат. И уже за всей процессией — шаман со своими слугами.

Когда терпение предводителя экспедиции, шамана, уже стало иссякать (он хмурился, сплёвывал и чего-то бормотал под нос, видимо ругая меня, а еще себя — за то, что поддался на посулы демона) я остановился, и кивком головы подозвал к себе старшего:

— Развяжи руки, я должен над этим местом сделать пассы, иначе артефакт не покажется и мы зря ходили! Давай, быстрее, развязывай, солнце уже высоко, а его можно откапывать только утром!

Мои дурацкие фразы напоминали телевизионную рекламу и действовали только на подсознание — вроде все слова понятны, но хрень несусветная, нелогичная, и не выдерживает никакой критики. Но действовали они безотказно и тут, в новом мире — шаман кивнул головой, и старший охраны перерезал путы, стягивающие мне руки за спиной — шаман может и был не от мира сего, но вот старший охраны совсем не было лохом и связал меня как следует.

Впрочем — ему это не помогло — размяв руки, я начал совершать волнообразные движения руками и кружение на одном месте — со стороны, видимо, это напоминало своими движениями одновременнни и тай-цзи-цюань, и чукотский танец чайки, и выступление группы На-На. На аборигенов это произвело такое завораживающее действие, как танец Каа перед бандерлогами — так и хотелось им сказать — «Хорошо ли вам видно, бандерлоги?!»

Всё-таки, от посещения ночных клубов есть своя польза — такой хрени там насмотришься! Здешние аборигены были бы в ужасе от клубных танцев.

Когда лица аборигенов разгладились и расслабились в священном ужасе перед колдующим демоном, я выбрал момент и со всей дури хряснул кулаком по голове старшего охраны.

Голова лопнула, как спелый арбуз и забрызгала окружающих серо-жёлтыми-красными брызгами, а я схватил труп, забросил себе на плечи, как рюкзак и со всей мочи побежал вперёд, стараясь бежать, резко меняя направление движения.

Тут же я почувствовал, как в труп на спине воткнулось не менее четырёх стрел, застрявших в его костях — лишь одна стрела пробила его насквозь и поранила мне лопатку. Но это было терпимо, и только подстегнуло меня в этой сумасшедшей гонке.

Забежав за стволы деревьев, я бросил свою «подушечку для иголок» и прибавил хода — благо что перед этим поспал, поел, а сила тяжести позволяла нести своё массивное тело лёгкими длинными прыжками, как будто бежал не менеджер по продажам, а лесной олень. Рядом с жужжанием пролетали и втыкались в землю и в стволы деревьев длинные стрелы, но страха не было — только азарт: Не возьмёте! Уйду! Куда вам против земного манагера, жалкие рабовладельцы!

«Весь мир, насилья мы разрушим, до основанья, аааааа, затем!.. аааа!!!» — я завопил тогда, когда стрела, уже на излёте, пробила мне руку у левого плеча и осталась торчать, заткнув дыру древком — и это хорошо, что заткнула, иначе я бы точно истёк кровью.

С удивлением я воззрился в инородный предмет, воткнувшийся в моё тело — боли не было — толчок, как будто ожог, и вот уже в руке стрела! Хорошо ещё, что не в кость — мясо всё-таки легче заживает.

А я всё бежал и бежал, оставив далеко позади моих преследователей. Меня подстёгивал страх смерти, азарт — для меня это была как ролевая игра, а еще — толкала вперед жажда свободы — ну не привык я быть рабом, не хочу я быть рабом, и не верю в бесконечные перерождения, в которых я в конце концов стану генеральным директором фирмы «АРРО», а ещё лучше её владельцами — Артёмом Михалычем и Романом Михалычем. Двумя сразу? Как это там? Двуликий Анус? Тьфу! Янус!

Бежать…бежать…бежать…лёгкие разрываются от перегоняемого через них воздуха, в крови кипит адреналин, но рука уже начинает ощутимо болеть — дёргает её, как электротоком. Ну, как всегда — как говорила бабушка, не обделаюсь, так в готовое влезу! Всегда попадаю в неприятности!

Вот уже два человека на моей совести…сколько их ещё будет? А сколько надо, столько и будет! Кто с мечом к нам придёт, тому хреново будет! С мечом в заднице и убежит! — как говорил Александр Невский. Ну, может и не так говорил, но смысл тот же.

Бежать….бежать…бежать…

Под ногами хлюп-хлюп-хлюп…

Вот и река — направление понятно, река мне до лампочки — лучше подальше от неё — пить всё равно из лианы, а полезешь к реке, окажешься у крокодилокаракатицы в пасти. Да ну её нафиг, жалко, пусть живёт — отравится ещё мной, ядовитым…

Бежать…бежать…бежать…

Это я уже просто олимпийский бегун! Сколько времени бегу, да ещё и со стрелой в плече — мне не золотую, мне бриллиантовую медаль надо давать! Или жизнь…

Выдохся я не скоро — примерно через час я перешёл со сплошного бега на тот, что применяют спецвойска при длительных перемещениях — сорок пять минут бега — пятнадцать минут шагом, и так часами, часами, и часами. Конечно, я не спецназ, но на мне нет и тридцати килограммов их снаряжения, и сила тяжести тут вполовину.

Интересные мысли лезут в голову пока бежишь, как загнанный олень — а может это Земля, но только в прошлом? Много, много сотен миллионов лет назад? А почему нет? Или, скажем так — один из вариантов Земли! Сила тяжести меньше? А если представить, что некогда в Землю ударил огромный планетоид, ну, типа Луны, и прилип к ней — жизнь уничтожена, всё заново, вот и получилась новая Земля. А это старая.

Тьфу! Начитался инетских баек… идея о параллельных мирах будет все-таки более реальна, чем моя теория.

Выбросить из головы всякую ерунду, и заняться практическими вещами — надо удалить стрелу из руки, промыть рану, а потом опять бежать. Не удалённая из раны стрела цепляется за кусты и причиняет дикую боль — шок от ранения прошёл, и уже несколько часов я просто-таки вою от боли, когда случайно цепляю стрелой ветку или толстую травинку.

Выбрав площадку посуше, согнал с неё стаю гигантских бабочек, больше напоминающих летающие дамские веера, чем насекомых, и уселся на ствол упавшего дерева, предварительно убедившись, что под задницей не шевелится гиганская многоножка или жук величиной с кулак. После работы на вырубках я научился это делать автоматически — после того, как увидел личинок многоножки вылезающих из задницы несчастного раба — она отложила в него яйца так ловко, что он этого даже не заметил. Говорят, они при откладке яиц в тело живых объектов и во время нахождения внутри тела выделяют какое-то специальное вещество, полностью удаляющее боль и даже приносящее эйфорическое состояние. Человек замечает, что его едят изнутри только тогда, когда из прогрызенной в нём дырки ворохом сыплются бравые многоножки. И льется кровь. Только уже поздно — от внутренних органов почти ничего не остаётся. Как при этом человек до последнего момента живет обычной жизнью — не знаю. Возможно, до последнего часа они стараются не убить своего носителя. Разумны?

Вокруг было чисто, есть меня никто не собирался, и я приступил к изъятию проклятой стрелы. Перво-наперво надо избавиться от наконечника — я переломил стрелу возле этого прекрасного изделия из обсидиана — вулканического стекла — завывая от боли и матерясь так и такими ругательствами, что до сих пор и не подозревал, что их знаю. Переломить одно дело, а надо еще открутить обломок — а это вот было трудно. Дерево очень прочное, волокнистое, высушено на славу.

Через пять минут мучений, и это сделал. Теперь осторожно потянуть за оперённый конец…ой, как больно!

ААААА! Гадина!

Меня пробило такой болью, что тут же вытошнило. Из раны потекла кровь, которую я попытался унять, обмотав руку листом растения, похожего на банан. Похожий на банан — как я его себе представляю. Да наплевать, банан, не банан! Обмотал, да и всё тут!

Минут через пять кровь утихла, и перестала капать — и вовремя. С отвращением я увидел, что к моей крови, накапавшей на зелёный мох, кинулась целая вереница каких-то жучков и паучков, жадно поглощающих вкусную красную ннаку. Представилось — вот так уснёшь на земле — и проснёшься ли? А ведь придётся спать, куда деваться!

Только вот надо будет уши заткнуть, чтобы не залезли всякие уховёртки и жуки.

И тут же ехидный голос внутри спросил — а ноздри и задницу тоже прикроешь?

Снова бегу. Хлюп-хлюп-хлюп…сколько есть сил, на свободу! На волю, в пампасы! Интересно, а есть тут пампасы? Есть, наверное — это же степи на их языке. Ну, в смысле, на индейском. Или не на индейском? Да ладно тебе нудничать, Васька, беги, спасайся!

Кровь совсем остановилась? Славно. Это очень славно. Значит, чуток еще поживёшь, орёл степной, казак лихой.

Бег…бег…бег…и чего это я пренебрегал физкультурой? А почему не пошёл в рукопашный бой? Сейчас бы эдак красиво всех врагов положил, а потом сказанул: «Я ещё не докурил своей последней сигареты!»

И чего несу? И не курил я никогда — как-то не принято это было в нашей семье, и сигарет тут никаких нет… Но какой-нибудь кальян точно есть — здесь все признаки морального разложения, а значит есть и кальян.

Чёрт с ним с кальяном, я хочу отдыхать и пожрать хоть чего-нибудь. А вокруг никаких плодовых деревьев, никаких плодов, ничего съедобного. Жука сожрать? Да они тут все небось отравленные, мне только поноса не хватало…

Ладно, перебьюсь. Найду потом чего-нибудь, хорошо ещё что масса тела большая, запаса надолго хватило, если бы тощий был — помер уже. «Пока толстый сохнет, тонкий сдохнет!» — чеканный афоризм.

Ну — всё. Надо поспать хоть пару часов. Ноги отваливаются, заплетаются, того и гляди грохнусь. От того, что я себя загоню, лучше не будет. Они там тоже люди, тоже отдыхают, сейчас, небось спят — пока до лагеря дошли, пока погоню организовали. Шамана же они без охраны не оставят? Значит полноценная погоня могла выйти только часа через два. И это как минимум. А скорее всего часов через пять — пока опомнились, пока пришли в лагерь, суета, всех собрали — поехали! Ату его, этого манагера!

Фигушки вам. Не найдёте…

Выбрал сухое место и лёг на спину, закрыв глаза. Натруженные ноги отваливались, но всё-таки, всё не так плохо, как думалось. Заметил странную вещь — на меня не садятся мошки, москиты, жучки и паучки — жужжит, летит с намерением меня поиметь и ррраз! — будто наталкивается на невидимую преграду и отворачивает в сторону. Нет сил думать над этим…а так есть хочется, просто ужас. Заставил себя успокоиться и медленно погрузился в сон.

Снилось мне, что я дерево — не то, большое, а то, каким оно было до того — молодое шустрое деревцо, весело сосущее корнями питательные вещества из размякшей сырой почвы. И так это было вкусно и хорошо, и так приятно…

Я проснулся с хорошим настроением — рука не болела, и даже есть не хотелось, а в теле такая бодрость и свежесть — сам удивился, ведь и поспал-то всего часа два. Некогда думать — бежать надо. И я побежал.