Возвращение домой

Евгения Преображенская (2024)

Пройдя многие миры, подчинив все стихии, пространство и даже время, Дженна оказывается в Сии. Она встретит старых друзей и обретёт долгожданную любовь. Но круг замыкается. Всему миру предстоит сражение с Врагом. Судьбу не обмануть. Сбудется предсказание сияющего единорога. Сбудется самый страшный кошмар… «Это 8 финальная книга цикла «Не в этом мире», но далеко не конец. Хорошие сказки никогда не заканчиваются. Пиши свои. Помни: все мы пишем свою жизнь. В каждом из нас живут драконы, единороги… и целые миры,» — ваш автор.

3 В нижнем мире

Попрощавшись с друзьями, Дженна поднялась по ступеням, окутанным серебристой дымкой водопадов. Миновав озеро, она вышла к верхней части города. Как и во всём Айваллине, улицы здесь утопали в зелени. Лианы плющей ткали диковинные орнаменты. Высокие крыши строений украшали цветущие растения.

Дженна следовала вдоль усадеб и благоухающих весенними цветами одичавших садов. Она шла неторопливо, любуясь городом. Возможно, в будущем это будут её владения. Мелодия Айваллина более не оглушала девушку, как прежде. Камни, земля, растения постепенно очищались от эха чужой боли…

Следуя к библиотеке, драконица взошла на высокую лестницу, ведущую к гигантскому древу. Кутупаан было неописуемо прекрасным! Крона походила на грозовые тучи. Кора была будто выкована из металла и украшена узорами гениальнейшего из ювелиров.

У подножия колоннообразного ствола раскинулся небольшой лес. За тенью ветвей угадывалась архитектура самой библиотеки, почти полностью поглощённой могучим растением. Сплетения корней плотно обвивали стены, образовывая у земли арочные проходы.

— Вот и настало время, — торжественно и громко произнесла Дженна, словно её обращение должно было услышать древо Знаний, а может, даже сама Сия. — Я готова задать вопрос и услышать ответ…

С этими словами девушка ступила в портал.

* * *

— Она получила свой ответ и ушла? Неужели свершилось…

Хранительница Севера застыла у замшелых ступеней дворца Айваллина. Тень от иссохшего древа Жизни падала на её лицо, напряжённое и строгое. Белоснежные волосы и подол жемчужного платья ласкал весенний ветер.

— Это происходит прямо сейчас, моя милая Гьюз, — с теплотой ответил сестре Индрик. — Твоё пророчество вот-вот исполнится.

Чёрный и золотой драконы, подошедшие, чтобы поприветствовать гостью, склонили головы перед девушкой. Та со смешанным чувством радости и печали посмотрела на Сайрона, затем на Сола.

— Вы ведь не знаете? Индрик не рассказал вам?

— Я хотел дождаться хранителя Калоса, — с шутливой усмешкой оправдался Индр. — Не повторять же такое по многу раз…

–…В этом нет нужды, — прозвучал голос. Белый журавль плавно опустился на площадь и обернулся невысоким худым мужчиной в простом серебристо-пепельном облачении. Жрец богини Милосердия низко поклонился друзьям и продолжил. — Великая Мать Лианхо не таила от меня секретов: ни теперь, ни тогда, ни тысячи лет назад…

— Ты знал, что уготовано Дженне, при вашей первой встрече? — нахмурился Сайрон. — Я-то голову себе сломал, что сподвигло тебя на столь странную дружбу… Тебя — того, кто почти не общается даже с себе подобными.

— И на драгоценные подарки, — добавил Сол.

— Всё так, — вновь уважительно поклонился Бацун Эмон. — Лишь увидев её, я сразу узнал в этой девочке женщину, которая изменила столь многое в древнем мире Сии. Тогда она пряталась от моего взора, но я не мог не ощутить её витали… В Амире я ведал, что ждёт юную Дженну, и подарил тунику из паучьего шёлка, чтобы уберечь от лишних ран её тело, но… — он усмехнулся, обернувшись к теням, которые бросало на плиты площади древо Жизни. — Но демон, ставший её спутником, сделал свой выбор самостоятельно. Как ты поживаешь, старый друг? — произнёс хранитель Калоса. — Я буду рад послушать о твоих приключениях.

— О, мой добрый отец и повелитель, — появился прятавшийся до того Дхар Нэваал. Одна тень будто породила другую, на тёмном силуэте блеснули искры глаз. — Я счастлив снова лицезреть тебя… Признаюсь, иногда мне казалось, что больше мы не свидимся. Я расскажу тебе всё, но когда на то будет время! А сейчас, разве ты явился не за тем, чтобы помочь Дженне на пути к нижним мирам?

— Ты будешь вести её, как когда-то меня? — с надеждой спросил Сайрон у калосца.

— О нет, моя помощь ей не требуется, — покачал головой Бацун Эмон. — Ни демоны боли, ни демоны страсти не смогут овладеть той, что прожила свои бури. Дженна всегда смотрела прямо в лицо страхам, она знает их и не прячется. Она выдержит это испытание, я уверен.

— Но речь идёт не о простых нижних мирах, — глухо напомнил Сайрон. — Это особенное узилище для тех, кто ступил на сторону Врага. Недоступное для хранителей и странников! Только Дженне могло прийти в голову ринуться по этому пути! Как можешь ты быть так уверен в благоприятном исходе? — он обернулся к золотому дракону и, вынув из тени за спиной свой могучий клинок, протянул оружие хранителю Юга. — Пусть Кемнэбу будет у тебя, брат… Если Дженна вновь исчезнет, не трать магию Ледяницы, поставь точку в этой истории.

— Не горячись, брат! — воскликнул Дэрей Сол, отмахнувшись. — Великий мудрец Калоса подтвердил — и уверен: всё будет хорошо…

— Дженна вернётся, — улыбнулась Сайрону Гьюзайлин, положив тонкую руку на его плечо. — А твой меч ещё пригодится нам. Стоит опасаться не путешествия Дженны к нижним мирам, но её возвращения… Того, что предстоит нам после… — голос жемчужного единорога дрогнул и затих.

— Моя сестра предвидела большую войну, — продолжил за неё Индр. — Враг пытался уничтожить Сию не единожды. Вы должны знать: он снова вернётся… Будет здесь Дженна или же уйдёт — не важно. Настала наша очередь посмотреть в лицо своему страху.

— Мы дадим бой, — прошептал Дэрей Сол.

— Десятки тысяч лет вели нас к этому моменту, — кивнул Бацун Эмон.

–…И ты, Гьюз, не ответишь нам, видела победу или поражение? — обратился к хранительнице Сайрон.

— Отвечу, — уверенно произнесла та. — Нам уготовано и то и другое.

* * *

Окутанные пылевыми облаками пустынные пейзажи простирались вокруг Дженны. Небо и земля здесь были почти неразличимы, воздух — сух и безвкусен. Солнце, изредка пробиваясь сквозь тучи, чертило полосы на барханах и отвесных скалах, что застыли вдалеке подобно строю солдат.

Дженна не спешила. Впервые она спускалась в нижние миры, и даже эта пыльная пустыня вызывала у неё любопытство исследовательницы. Она шла медленно, бежать не было необходимости. Здесь царили иные законы: пространство подчинялось не телу, а уму.

Великие древа, к которым принадлежало Кутупаан, были одновременно и столпами, поддерживающими мир, и порталами, что открывали пути между мирами. С помощью древа Знаний Дженна вновь покидала Сию, на этот раз осознанно, по собственному желанию.

Само древо, откликаясь на заданный вопрос, вело странницу к заветному ответу.

«Между мирами и Вселенными постоянно происходят метаболические процессы, частью которых являемся и мы с тобой, — говорил когда-то Катан. — Поэтому столпы мира — это ещё и врата, ведущие к наиболее крупным руслам — дорогам. Зная о каналах витали и следуя вдоль них, ты можешь безопасно идти от одного мира к другому».

Всё новые пласты сфер отворялись перед Дженной и закрывались за ней. Пылевые облака дрожали, то становясь тоньше вуалей, то уплотняясь и принимая жуткий облик. Невиданные чудища вдруг вырастали перед драконицей, но тут же таяли.

Это были чужие кошмары, не её. Свои собственные Дженна прожила.

Она вкусила горя сверх меры и испила до краёв наполненный кубок страсти. Демоны войны и боли стали её друзьями. Пламенный Зоар и Марг Жнец подарили ей свои поцелуи. И чёрный Гхор, отец всех сьидам, раскрыл для неё страницы книги Судьбы.

Дженна шла вперёд. Постепенно пустынные пейзажи потонули во мраке. Вспыхнули звёзды, и расцвели туманности. Тогда драконица оделась в чешуйчатый наряд, распахнула перепончатые крылья и взмыла ввысь.

–…Не противься своему естеству. Если даны тебе крылья — лети, если есть плавники — плыви! — вспоминала Дженна слова, которые говорили ей сумеречные лисы — учителя наёмников и носители знаний сьидам. — О Странник, смело стань оружием Единого, ибо есть у тебя на то его благословение, достоин ты и телом, и духом. Храни мир, вверенный тебе, ибо ты хранитель по праву телесного рождения. Но особенно храни душу свою и доверяй ей, ибо она была избрана из многих. Ибо она слышит и ценит голос Источника, как никакая иная душа», — шептала Дженна, словно молитву.

Слова вселяли надежду, так необходимую теперь.

Дженна уже не парила, но блуждала в тёмной чаще, где не было деревьев. Здесь не было ни лесов, ни городов, ни неба, ни солнца. Однако непроглядный мрак, в который угодила драконица в конце своего пути от древа Знаний, был обитаем. Пространство пронизывали едва уловимые голоса, невнятные шорохи, вибрации энергий.

Чем дальше следовала странница, тем отчётливее различала речь и оттенки человеческого духа. Как будто вдалеке вели неторопливую беседу. С другого конца доносилось тихое пение детского хора. Музыки не было, только тоненькие голоса. Изредка песнь подхватывали взрослые. Мелодия то возрастала, то затихала, то срывалась на тоскливую, режущую уши фальшь.

Где-то совсем рядом послышались шаркающие шаги. Сначала одни, затем другие, чуть увереннее. Дженна замерла на месте. Существ становилось всё больше. Раздался шелест, шёпот. Воздух дрогнул от близкого присутствия, наполнился запахами.

Дженну окружили. Она почуяла слабое удивление, интерес. Девушка стояла посреди тьмы, вибрирующей витали жизни. Она инстинктивно выставила вперёд согнутые в локтях руки и широко распахнула невидящие глаза.

«…Как возможно существование во мраке? — пришла страшная мысль. — Или же это я ослепла?»

Чьи-то тонкие пальцы дотронулись до её спины. Через плечо они скользнули к груди, затем изучающе коснулись лица. Дженна почувствовала, насколько сухие эти руки. Кожа на них будто зачерствела, обрела землистый запах.

— Ты нездешняя, — заметил женский голос. — Недавно здесь? Нет, не думай, что ослепла. Все мы зрячие… Постепенно ты привыкнешь и станешь различать тени.

— Неужели новая сосланная? — спросила другая женщина — кажется, сочувственно.

— Я сама пришла, — призналась Дженна. — Только не знаю, туда ли…

— И куда же ты хотела попасть, несчастная? — прошамкал старческий голос, хриплый и тихий.

— Я ищу нижний мир, — проговорила Дженна. — Темницу для предателей, которые перешли на сторону того, у кого нет имени…

Драконица не успела закончить фразу. Она ощутила, как внезапно интерес к ней истаял. Не видя, она точно поняла, что её собеседники отвернулись и направились прочь. Дженна поняла этот немой ответ.

–…О, несчастная, — снова пробормотал кто-то.

Шёпот стал затихать, рассыпался. Кажется, рядом осталась лишь та женщина, что коснулась Дженны.

— Пойдём со мной… — тяжело вздохнула она. — Я расскажу, где можно спать и что надо есть, чтобы избавиться от чувства голода. Ты ведь знаешь, что умереть здесь не так просто?

— Догадываюсь, — прошептала Дженна. Она знала, что муки ссыльных должны быть долгими, но не ведала одного: — Почему здесь нет света?

— Свет — это зло, — её спутница негромко рассмеялась, да так, что по спине побежали мурашки.

И снова воцарилась тишина. Лишь шорох проходящих и лёгкий говор ручья невдалеке.

–…Я слышала детские голоса, — произнесла Дженна.

— Удивлена? — спросила женщина. — Законы жизни властвуют даже на нижних мирах. Мы спим, едим, размножаемся… Всё это бесконечно и бессмысленно…

— Это жестоко, — нахмурилась Дженна. — Обрекать детей на подобное существование.

— Вовсе нет, — безразлично ответила женщина. — Им не с чем сравнивать. Они счастливы. Они не видят друг друга, не видят, во что мы превратились, чем стали. Они — наша единственная радость.

— Как… зачем создатели темницы позволили это?

— Это радость, но одновременно и наказание нам…

Изгнанники, предатели, взбунтовавшиеся и поверженные маги были наказаны жестоко. Они не только испытывали голод до еды и прикосновений, не только понимали, что зачинают и рождают детей во тьме и большего не смогут им дать. Но тугая и прочная витали жизни — жизнь, длившаяся бесконечно долго, — произвела новый вид вечно старых, дряхлых созданий.

Бессилие было общим недугом для малых и пожилых. Люди и нелюди, наделённые способностью ходить, говорить, мыслить, постепенно теряли эти свойства. Из поколения в поколение передавая нежелание двигаться. Сосланные сюда и родившиеся здесь уподоблялись растениям. И постепенно Дженна становилась одной из них…

Тьма под её веками вновь и вновь сменялась тьмой дня. Сны чередовались с явью. И порой было сложно определить, какой из двух миров более реален.

Время шло. Хотя его течение было совершенно невозможно ни уловить, ни подсчитать, вместе с тем росло бессилие. Чтобы совсем не одряхлеть, Дженне пришлось прибегнуть к тем нехитрым упражнениям, которые она десятки лет назад преподавала молодому книгохранителю, когда учила того фехтовать.

Всесильная и мудрая драконица вновь попала в ловушку, как это случилось в Яблоневой роще Ауки. Однако в том мире не было ночи, здесь же не нашлось места дню. И — о, что бы Дженна отдала сейчас за одно единственное яблоко из сада!.. Пусть незрелое, пусть зелёное и кислое, но имеющее цвет и вкус!

Жизнь в нижнем мире походила на болото. Прелый холодный запах плесени висел в воздухе. Несколько дней Дженне понадобилось, чтобы прийти в себя и привыкнуть к этому. Дней ли?

Она засыпала, наслаждаясь остатками воспоминаний из цветных снов, и просыпалась в кромешном мраке, холоде, одиночестве. И в то же время вокруг неё постоянно находились люди — почти неразличимые силуэты. Мелодия их витали тоже отдавала болотом.

Привкус застоявшейся воды и детские голоса, порой собирающиеся в слабые хоры, преследовали Дженну. Песни были лишены слов и смысла. Это был просто звук, отражающий мелодию той странной, жуткой витали жизни, что господствовала здесь.

Дженна предпринимала попытки завести беседу с кем-то из детей. Но те, безвинно заточённые в этой темнице, казались бледными тенями живых. Их не интересовали сказки. Они не стремились узнать о мирах за гранью собственного.

Это казалось Дженне особенно страшным… Ведь именно жажда знаний и мечта, обретённая в чтении книг, помогли ей когда-то вырваться на свободу. Жажда большего и ненасытность отличала людей от всех прочих рас! Но только не здесь… Здесь всё делалось каким-то плоским, безвкусным, бессмысленным.

Даже земля была плоской, без малейших препятствий. Еда росла тут же под ногами. Пищу Дженна научилась узнавать по запаху. Вкус отдалённо напоминал грибы. Влажные, холодные, крошащиеся во рту, они оставляли на языке кислинку гнили и чужих стоп.

Со временем ушло желание общаться с кем бы то ни было. Леность накатывала, делая тело мягким, а мысли туманными. Большую часть времени Дженна проводила лёжа или сидя, изредка отправляясь на прогулку.

Передвигаться становилось всё сложнее. Сил хватало лишь на жалкие шаги, а затем приходилось садиться, чтобы отдохнуть. Как только Дженна вставала, ей хотелось прилечь. Как только она ложилась и закрывала глаза — сон сметала тревожная тоска и ощущение безвыходности.

Сердце наполнил мрак, сознание — пустота. Сны стирались… Постепенно, но не окончательно. Кто знает, чем бы закончилась эта история, если бы не образ, пришедший именно во сне.

Дженне привиделся белый силуэт в море тьмы. Тонкое строгое лицо, серьёзные глаза: один серо-стальной, другой тёмно-карий. Губы мастера пыток изогнулись в доброжелательной улыбке. Однако Дженна отчётливо помнила, что улыбка эта не предвещает ничего хорошего.

Как бы сильно девушка ни скучала по людям, по хранителям, по таким, как она, ей захотелось бежать от образа Бацуна Эмона. Ей захотелось спастись в объятьях любимого! Как наяву Дженна вдруг вспомнила Сайрона: его запах, тепло, силу. Вспомнила она и старшего дракона… и то, зачем она здесь.

Пробудившись ото сна, Дженна разозлилась. Как смела она забыть слова учителя? Дети Солнца не могут долго пребывать без своего родителя! А в этой плоскости мира царил мрак… Мрак, к которому могла приспособиться человечья душа Дженны, но не дракон! Если Катан и попал в это пространство, то искать его было бесполезно.

Дженна упрямо отказывалась верить в худшее. Скорее она допускала, что сама оказалась не там, где должна… Или же не могла осмыслить, зачем она здесь.

Зачем? Где она свернула не туда? Почему не добилась ответа от местных жителей?

— Я должна продолжить путь, — вслух произнесла Дженна, заставив себя подняться. — Иначе зачем же мне ноги? — рассмеялась она, припомнив беседу с Аукой.

— Ты недавно здесь? — отозвался некий собеседник, оказавшийся поблизости. — Забудь об этом. Лучше здесь, чем там. Здесь лучше, чем везде…

— Я должна найти друга, — объяснила девушка, скорее не ему, но самой себе.

— Кто же тебе мешает? — пробормотал старческий голос с лёгким оттенком смеха. — Может быть, я тебе подойду?

— Ты здесь тоже недавно? — заинтересовалась Дженна, ощутив от собеседника необычную для местных живость витали.

–…Умеешь ты остужать пыл, — фыркнул старик.

— Моё очарование уже сравнивали с силами одного ледяного духа, — с шутливой гордостью сообщила Дженна.

— За это тебя и заточили? — усмехнулся узник. — Ты слишком холодна для верхних миров?

— Я сама пришла, — резко сообщила Дженна.

— Неожиданно… — заметил старик.

— А что же натворил ты? — ехидно спросила Дженна. — Был слишком назойливым?

— Злая девочка, — оценил старик. — Но да будет тебе известно, что я был величайшим из целителей.

— И своих способностей тебе оказалось мало? — догадалась Дженна. — Решил позаимствовать у силы, которая умеет лишь разрушать…

— Я не ведал, что за сила то была, — огрызнулся собеседник. — Я лишь хотел помогать — и не жалею об этом ни мгновения! — его голос дрогнул и стал тише, будто потеряв в порыве злости всю силу. — Просто мне не повезло…

Дженна сочувственно вздохнула, задумавшись. А ведь он был прав: её порывы, желания Катана были чисты. Им всем просто не повезло. На их молитвы могли откликнуться боги… Марг, Зоар, боги мира Сет, но ответил Враг. Их ли в том вина?

— Ты прав, прости, — проговорила она.

–…Знаешь ли, не так тут и плохо по сравнению с тем, как мы жили в родном мире, — продолжил узник. — С самого рождения люди были обречены ощущать боль. Таково правило, некий закон, что ли: ни единое живое создание не было здоровым. Мы жили в муках! И я унимал эту боль у других, забыв свою.

— Здесь боли нет, — согласилась Дженна.

— Там, где нет ничего, боли тоже не существует, — простонал старик.

— Твой мир исчез? — прошептала Дженна.

— Да, — коротко ответил собеседник и умолк на некоторое время. — Что ж… иди, куда шла, ищи своего дружка дальше.

— Скажи, — рискнула спросить Дженна, — есть ли земли, где достаточно светло, чтобы увидеть «дружка»?

— Поверь, он не захочет увидеть тебя, — было ей ответом. — А ты не захочешь его… В своих мирах мы могли быть статными и прекрасными, но здесь мы меняемся… непоправимо… страшно.

— Что ж, мы с «дружком» всегда можем закрыть глаза, — усмехнулась Дженна.

— Упрямая дура, — фыркнул старик.

— Не буду спорить, — согласилась та. — А если ты столь мудр, не подскажешь ли мне дорогу туда, где светло?

— Свет — это зло, — напомнил старый целитель.

— Мне не привыкать, — улыбнулась Дженна.

— Дорога одна, — ответил собеседник. — Ибо назад тебе уже не вернуться.

— Значит, остаётся идти вперёд, — поняла девушка.

— Остаётся просто идти, если в тебе осталось на то желание… Но берегись. Там, где есть свет, сложнее сохранить рассудок…

— Благодарю тебя, — Дженна низко поклонилась в темноту и отвернулась.

Она сделала шаг: один, другой третий… Каждое движение давалось сложнее предыдущего. В какой-то момент показалось, что всё кончено. Но подобно калосскому кораблю, что застрял в мёртвом штиле, Дженна заставила себя сделать ещё несколько шагов.

Она улыбнулась. Мелодия сама собой коснулась губ. Да, им не повезло. Вероятно, они просто не знали имени, к которому должно обращаться. А Дженна знала и тихонько запела:

Ветер, слова подхвати,

Передай, волна…

Подводный бог, приди,

Спаси из бездны моряка…

И сами собой в её памяти вспыхнули голоса отважных мореходов. Сердце забилось чаще, когда она вспомнила бой барабанов. Живительный ритм помогал передвигать ноги: и раз, и два. Шаг, шаг — всё быстрее шла Дженна, и между тем всё светлее становилось вокруг.

Стоило зажмуриться, чтобы не ослепнуть! Словно лопнул пузырь тьмы, и мир вспыхнул светом. Вскоре тело драконицы привыкло к новому светилу и благодарно впитало лакомую силу. Дженна вдохнула жаркий, но чистый, без примеси гнили воздух, разомкнула веки, огляделась.

Новый слой нижнего мира имел больше сходства с пластами Сии. Странницу окружали бесцветные пустынные просторы. Зато небеса в лёгкой вуали облаков переливались изумительными оттенками алого яхонта. С их высот вниз глядел совсем небольшой ярко-малиновый шар солнца.

Вдалеке темнела полоса леса, за которой вздымались подёрнутые дымкой плоскогорья. Недолго думая, Дженна направилась в их сторону: она шла вперёд, ведь назад пути не было. Дорога сама собою складывалась перед ней в неширокий утоптанный тракт и вела в том направлении, куда указывала мысль странницы, её желание.

Дженна помнила: благодаря тонкой структуре нижние пласты походили на мягкую глину. Пространство видоизменялось согласно воображению, уму и опыту того, кто попадал в эту плоскость мира.

Дженна шла по иссохшей степи, а вокруг неё кружились мухи. Это были самые обыкновенные мухи. Отчего-то эти насекомые, как странница ни пыталась, не подчинялись её воле. Было и ещё кое-что неподвластное Дженне — собственный облик.

Мельком коснувшись взглядом своих рук, девушка на миг оторопела. Короткое время, проведённое в нижнем мире, переменило облик кошмарным образом. Нежная кожа превратилась в старый пергамент, в плоть, подходящую больше кадаверу, драугару, гулю.

Дженна боялась прикоснуться к лицу, провести будто чужими сморщенными ладонями по своим волосам. Сколько их там осталось? Нет, лучше не знать…

«Всё будет хорошо!» — упрямо твердила себе Дженна.

А тем временем росло чувство жажды. И это было не простое желание напиться, но будто воды просило всё её существо. Солнце нижнего мира давало энергию, но иссушало не меньше. Ещё немного — и не только гортань, но и лёгкие пересохнут настолько, что станут бесполезными.

Неожиданно дорога изогнулась и исчезла за холмом. Дженна замедлила шаг, присматриваясь. На глаза ей попался одиноко стоящий бревенчатый дом. Частично засыпанный песком и поросший чахлой травой, он походил на жилище пустынной ведьмы.

Дженна приблизилась к покосившейся двери и постучала. Никто не ответил; тогда странница потянула на себя створку. Дверь поддалась с трудом, и Дженна вошла.

Домик оказался харчевней, отдалённо напоминающей заведение Матушки Йон. Только лестница, ведущая на второй этаж, была бесполезной, — она упиралась в крышу. Столы и лавки были такие грязные и кривые, что с большим комфортом можно было бы устроиться на полу.

Удивительным оказалось и то, что вместо задней стены стояла решётка, сплетённая из чёрных прутьев. Не то харчевня, не то тюрьма…

— Эй? — позвала Дженна. — Есть кто?

Никто не ответил, поэтому девушка возвысила голос и повторила вопрос. Язык едва слушался. Пить хотелось страшно. Но вдруг да и снизойдёт до неё кто-нибудь из хозяев заведения: появится из потайной двери или просто из воздуха. В этом мире можно было ждать всего, что угодно.

–…Не-е шуми-и, — через некоторое время вздохнул кто-то из-под ближайшего к решётке стола.

— Приветствую, — проговорила Дженна, с интересом заглядывая под стол. — Меня зовут Дженна. Я странствую по миру, собираю истории и…

–…Не смотри на меня, уродина, — прервал её грубый голос, раздавшийся из груды брошенного на полу тряпья.

Судя по тембру, его владелец некогда был мужчиной. Рассматривать его Дженна не собиралась. Куда больше её заинтересовал валяющийся тут же кувшин, пахнущий самым настоящим вином.

— Я могу сделать заказ? — поинтересовалась Дженна. — Мне бы воды, но сойдёт любая жидкость…

Стоило ей проговорить это, как за спиной раздались шаги. Существо в сером платье, чей подол Дженна только и успела заметить, поставило на стол миску, кружку, кувшин с узким горлышком — и тут же пропало.

Запах от похлёбки или каши шёл отвратительный. Вид был ещё хуже. Дженна взяла кувшин с напитком, присела под стол и сделала большой глоток. Удивительно, но мерзкая кислятина не только утолила жажду, но и освежила голову. Блаженно вздохнув, девушка отставила сосуд в сторону.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Звали… — поправил собеседник.

— Кем ты был? — не сдавалась Дженна.

— Все мы были одним и тем же… — недовольно хрюкнул мужчина.

— Магами? — мотнула головой Дженна. — А впрочем, не важно. Мне всё равно…

— Верно… — прозвучал ответ. — Всё равно… Теперь уж всё равно.

— Однако ты выбрал свет, а не семейную жизнь во мраке, — заметила Дженна.

— Я хотел бежать, — усмехнулся бывший маг из-под груды тряпья.

— С чего ты взял, что это возможно?

— Рассказывают истории: мол, есть некто, кто знает путь назад…

— Любопытно. Кто же придумал эти истории?

— Кто придумал, того уже нет, — фыркнул собеседник.

— Но есть ты, — напомнила Дженна. — Теперь ты знаешь истории и можешь их рассказать…

Серая ветошь шевельнулась, в складках сверкнул сердитый взгляд. Чавкнуло, будто облизали губы. Ощутив вибрацию желания, Дженна протянула куче тряпья свой кувшин.

— Угощайся, — предложила она. — И расскажи мне свою историю…

В старой таверне за холмом посреди пустоши постепенно собирались люди, бывшие маги, хранители. Они считали себя никем, называли грязью, тленом, того хуже, да и выглядели не лучше. Но единило их то, что, по мнению жителей тьмы, было злом — стремление к свету, движение и… раскаянье.

Дженна угощала их напитком из своего кувшина, и, повинуясь её воле, тот не заканчивался. Драконица слушала истории и удивлялась: как все они были похожи друг на друга, на её собственную. Враг, пожирающий имена, обманывал их. Или же они обманывали себя? Не утихшая с годами злость питала силы этих созданий.

Свет — зло, считалось в нижнем мире. И это было правдой. Но было ли добром смирение? Являлось ли добром стремление к любви и деторождению? Всё в этой плоскости будто перевернулось вверх дном, исказилось, как лица этих не то живых созданий, не то мертвецов.

Дженну пронизал озноб. Страшно представить, во что мог превратиться Катан! Что если он не выдержал? Сдался? И всё напрасно! Всё равно…

В следующий миг чародейка отвлеклась от очередного рассказчика, взгляд её привлекло движение вовне, за решёткой. Драконица вздрогнула, потому что на сцену выплыл новый герой этой странной пьесы. Именно выплыл, самым непостижимым образом!

Женщина появилась из-под земли с другой стороны решётки. Её лицо было наполовину изъедено могилой, сухая кожа свисала с черепа, миниатюрный нос ввалился, а рот изогнула беззубая улыбка. На голове будто в порывах невидимого ветра слабо колыхались землисто-седые волосы.

Женщина протянула к Дженне худощавую руку… Все вокруг замерло, затихло, потеряло значение. Немой диалог длился долю мгновения. Не до конца понимая, что она делает, Дженна взяла свой бездонный кувшин с питьём и протянула сквозь решётку женщине.

Та не отказалась. Она неловко поднесла горлышко к губам и сделала глоток. Жидкость, просочившись сквозь рваные уста, потекла по подбородку. Женщина отстранила сосуд, утёрла лицо и улыбнулась шире.

Дженна неуверенно ответила на улыбку. Женщина потянулась к ней и коснулась чёрными пальцами сморщенной руки.

— Пойдём со мной? — предложила она.

— Куда? — спросила Дженна.

— Сегодня праздник… — ответила та. — Но я не помню его… Ты мне поможешь, объяснишь.

С этими словами она привлекла Дженну к себе. Сопротивляться сил не было, и девушка, словно вода, проскользнула сквозь решётки. Женщина увлекла её дальше, вниз. Мгновение — и тьма поглотила обеих. Земля сомкнулась над головой Дженны.

Вынырнули они в полу мрачной хижины.

В затхлом воздухе воняло разложением и гноем. Комнатушку освещало несколько лучин. В их свете Дженна смогла различить людей на узких койках. Лица, руки и ноги их были перебинтованы. В углу хижины Дженна приметила рисованное изображение — единственное украшение этого места.

Внизу лежали сухие еловые ветви. Подле них, взирая на изображение, на коленях сидела женщина. Бинты на руках размотались, и было видно, что кисти, сложенные в молитвенном жесте, усыпают страшные волдыри. Собранные в пучок редкие волосы открывали язвы на месте ушей и ввалившиеся щеки.

— Кто они, ты знаешь? — любознательным тоном ребёнка спросила Дженну её странная знакомая.

— Прокажённые… — как во сне ответила чародейка.

— А что они празднуют? — продолжила женщина.

— Я не знаю… — призналась Дженна.

— Они говорили, что кто-то родился… — промямлила её знакомая. — Кто-то, кто вызволит нас всех, как рыб из моря… Но это будет не смерть, а спасение. Он — наш рыбак.

— «Сьидам», — вырвалось у Дженны. — Иногда переводится как «рыбак»…

— Кто это? — спросила женщина.

— Сын… — выдохнула Дженна, осенённая внезапной догадкой. — Отверженный сын богов, выросший в мире без света… Он набрался сил, знаний, сотворил новую жизнь и… — девушка вздохнула. — И научился прощать.

— Я думала, здесь нет богов, — тряхнула головой женщина, как будто раздосадованная собственной глупостью.

–…Я бы вышла на воздух, — вдруг осознала Дженна.

В мире тьмы не было боли, но здесь сам воздух словно превратился в яд. Дженна поняла, что задыхается от чужих страданий. Ещё немного — и ноги потеряют опору. Она упадёт от бессилия и больше не сможет подняться, останется здесь навсегда.

— Как хочешь, — согласилась женщина, крепко взяв Дженну за руку.

Они оттолкнулись от пола и, миновав стропила, будто тех и не было, выплыли на поверхность крыши. Дженна полной грудью вдохнула жаркий воздух, застонала.

Неужели всё это наяву? Люди, будто одетые в помои и сотканные из них же. Мир — иссохшая степь. И небо — ярко-алое небо, словно одно большое солнце с красным зрачком, дарящее много жара, но мало света.

— Ты кого-то искала, — завязала разговор женщина. — Ты была ко мне добра и ответила на вопрос. Я у многих спрашивала, они молчали. Теперь я хочу помочь тебе, ведь на твой вопрос тоже никто не может ответить…

— Но я ведь ничего не сказала, — всхлипнула Дженна, потирая глаза, на которых так и не появились слёзы. — Это лишь предположение…

— Умение прощать пригодилось бы здесь многим, — собеседница не обратила внимания на сомнения Дженны.

«Ты сделал достаточно, — вспомнила девушка свой последний разговор с Владыкой Панирисом. — Ты рассказал мне свою историю. Ты знаешь, что совершил зло. Ты признал, что не хотел этого. Знай же, Агару прощает тебя. Прости и ты себя…»

Драконица устремила взгляд на кровавое небо и бесцветные степи под ним. Теперь ей показалось, что с высоты крыши открывается странный, но прекрасный вид. Будто рисунок маленького ребёнка, что не знает, как выглядит небо, солнце, море. Рисунок примитивный, наивный, но искренний и полный скрытого потенциала.

Тогда она вздохнула и произнесла в который раз:

— Я ищу мужчину…

— Ты любишь его? — женщина уставилась на неё с интересом. — Я чувствую… Я чую.

— Он мой друг, мой старший брат… — не стала спорить чародейка. — Он очень дорог мне и нужен миру.

Повисла тишина. Некоторое время они сидели на крыше дома, глядя на окрестности.

— Я могу отвести тебя к самому красивому мужчине на этом свете… — решительно проговорила женщина.

— Разве не все здесь уродливы? — Дженна удивлённо подняла брови.

Её знакомая рассмеялась:

— Не-ет, здесь все красивы! Только не знают об этом, забыли. А я знаю. Я вас чую. Вижу изнутри…

— Ты… — собравшись с духом, произнесла Дженна, всматриваясь в обезображенное тленом лицо собеседницы. — Ты чувствуешь и чуешь… Ты видишь красоту… Ты, — она замялась, — любишь нас и… этот мир?

Ничего не ответила ей женщина, лишь улыбнулась. И в этой страшной улыбке мертвеца Дженна увидела более того, что ожидала услышать.

Сухая степь с редкими клочками растительности сменилась бесплодной каменистой долиной. Покрытые белым налётом большие и малые глыбы топорщились подобно раскрошившимся клыкам. Пройти сквозь долину было бы невозможно, но путницы не шли. Как и прежде, они плыли сквозь слои нижнего мира, не различая, где воздух, где твердь — не рыбы и не птицы, не живые и не мёртвые.

Дженна предположила, что белый налёт — не что иное, как соль, и оказалась права. Спустя время перед ними открылась безбрежная белая гладь — не вода, но и не почва. Некая студенистая субстанция, крепкий соляной раствор, в котором не могло быть места жизни, переливалась под красным солнцем розоватыми оттенками.

И посреди этого моря Дженна различила крохотный белый силуэт. Она не сразу увидела, скорее почувствовала. Сердце девушки застучало с неистовой силой, безвольно обмякшее, расслабленное тело напружинилось!

К этому силуэту — и только к нему — устремилось всё её существо! Не было полёта, не было бега. Дженна не успела даже моргнуть, как уже оказалась у него за спиной.

Дракон сидел на коленях. Плечи его поникли. Его длинные волосы, его облачение были будто сотканы из соли. Хранитель словно пустил корни, сросся с этой безбрежной стихией.

Дженна онемела, теперь скованная неким невыразимым чувством. Она заставила себя сделать шаг и другой. Студенистая жижа у неё под ногами была упругой, стопы чуть проваливались в неё. Образовавшиеся следы быстро исчезали.

Дженна обошла Катана, взглянула ему в лицо. Это было лицо черепа, обтянутое белой же, запорошённой солью кожей, тонкой и изборождённой морщинами. Только резко очерченные скулы, волевой подбородок и гордый профиль хищной птицы остались прежними.

Катан сидел посреди солевого моря, устремив взгляд вдаль. Тёмно-синии глаза выцвели до бледно-голубого. Мужчина не заметил появления Дженны. Тело его — глыба соли — было неподвижно, грудь не вздымалась при дыхании. Витали жизни будто застыла. Катан не был мертвецом, как прочие обитатели нижнего мира, скорее — статуей.

Дженна опустилась рядом с ним на колени и дотронулась до руки. По сравнению с её кистью — бурой, сморщенной, потрескавшейся — рука Катана выглядела не столь жутко. Новая знакомая Дженны была права: дракон был самым прекрасным мужчиной на этом свете.

В следующий миг грудь Дженны вновь затопили эмоции. Вся потаённая тоска, вся нежность и страсть к этому существу горячей волной поднялась на поверхность. Девушка не знала, что сказать, что сделать. Она просто прикрыла глаза, наслаждаясь позабытыми ощущениями.

Были среди них страх и стыд из-за вспыхнувших как прежде чувств, и ужас перед неудачей, победное торжество, гордость, облегчение. Самое сложное осталось позади! Дженна нашла великого кудесника и соединителя миров! Она сумела!

Теперь они вместе и смогут совершить ещё большее — невозможное! Они сделают то, что не делал никто за всю историю миров. По крайней мере, свидетельств тому ей не встречалось. Они выберутся из заточения и покажут Врагу его истинное место!

Не открывая глаз, Дженна прильнула щекой к плечу дракона. Вопреки ожиданиям, он вовсе не был холодной твёрдой статуей. От плеча шло тепло, под тканью ощущалась упругость обыкновенной живой плоти.

Дженна улыбнулась, погружаясь в воспоминания — в их воспоминания. Ей вдруг почудился запах моря, нежный говор волн, шелест ветра в волосах и далёкие крики чаек. Жар светила больше не иссушал её кожу. Он словно обнимал подобно ласковому, но напористому любовнику.

— Расставание отравляло мою душу, — прошептала девушка. — Ты покинул нас, ушёл так далеко… Это был твой выбор и моя вина. И это знание каждую секунду мешало мне дышать…

–…Я уходил со спокойным сердцем, — точно тихий шелест песка, прозвучал ответ.

— Знаешь, зла на тебя не хватает, — сообщила Дженна, сильнее обняв руку Катана.

— Именно поэтому я был уверен, что ты отыщешь меня, — в голосе мужчины мелькнула улыбка. Он нашёл её кисть и сжал тонкие старушечьи пальцы.

— О том, что я попаду в Сию времён Эсфиры, ты тоже знал, — не спросила, констатировала Дженна.

— Всё ведь прошло удачно? — прошептал Катан. — Тебя не проглотили хищные грибы Добура и пески Наэрана?

— Если всё случившееся можно назвать удачей, — усмехнулась Дженна.

— Скажи главное: ты достигла желанной цели? — голос мужчины едва заметно изменился. Видимо, ответа на этот вопрос он не знал и страшился его услышать.

— Сайрон жив, здоров, — произнесла Дженна. — И почти не сердится на нас… Но… — она на миг задохнулась, потеряв слова. — Почему ты один? Без неё… Ты же так хотел… Ты не отыскал Тейю?

— Не отыскал, милая… — вздохнул Катан.

— Я нашла тебя; значит, и ты должен был найти её! — нахмурилась Дженна.

— Думаю, Тейи здесь попросту нет.

— Как же так? Ты рассказывал, что она ушла со стражами вместо тебя…

— Не знаю. И очень надеюсь, что не произошло худшее…

–…Её мог захватить Враг? — насторожилась Дженна.

— Я вызволил душу Хонса из его пасти… — напомнил Катан. — Так же и он мог перехватить добычу стражей…

— Как же они глупы! — разозлилась драконица.

–…Это нам ещё предстоит выяснить, — усмехнулся Катан.

— О чём ты?

— Ты спустилась в их мир и надеешься, что они оставят твою проделку без внимания?

— Вот уж нет! — Дженна зло рассмеялась и открыла глаза. — Я надеюсь на обратное! — Не в силах более сидеть без движения, она резко поднялась на ноги и, забыв про свой отвратительный облик, встала перед Катаном. — Пусть придут — и не после, а в самый разгар битвы с Врагом! Пусть явятся хоть все сразу! И я клянусь, что отвечу за свою выходку! Но после того, как они помогут нам одолеть пожирателя!

— Моя пташка грозна и прекрасна, как всегда, — улыбнулся Катан.

Дженна спохватилась, прижала ладони к щекам, но через миг уже забыла о досадной мелочи. Её взгляд привлекло тёмное пятно, движущееся к ним от берега. Точно драугары верещатника, нестройной толпой шли низверженные маги и обездоленные хранители.

По мере приближения Дженна распознала тех, с кем делила питье в харчевне, чьи истории слушала. Были здесь и некоторые из поражённых проказой. Грязное тряпьё спадало на ходу и волочилось по пятам. Те, что ранее прятали лица, откинули капюшоны.

Впереди всех шествовал беловолосый старец. Он смотрел вперёд гордо, в светлых глазах отражалась уверенность и былая мощь. За ним следовали невысокие фигуры, больше похожие на детские. Дженна насчитала нескольких, но по мере приближения детей становилось всё больше, словно они выходили из тени друг друга.

И хотя никто из пришедших не изрёк ни слова, драконица точно знала, зачем явились сюда эти создания.

— Меня зовут Зэркор, — подойдя достаточно близко, произнёс старец, ведущий детей.

По его голосу Дженна узнала целителя, с которым разговаривала во тьме.

— Я Дженна, — выдохнула она. — Ты последовал за мной? Всё же предпочёл свет и… боль?

— Не я один, — Зэркор кивнул на невысокие фигуры рядом. — Мы вышли за тобой на свет и готовы идти дальше.

Катан оглянулся, с его губ сорвался негромкий смех.

— Твоя семья всё обширнее!

— Они такие же, как мы, Катан, — строго ответила девушка. — Ты знаешь, как Враг умеет обманывать…

— Что ж, я доверюсь твоему чутью, — согласился дракон.

Стоящая тут же знакомая Дженны по-детски проказливо хихикнула.

— Ты тоже пойдёшь с нами? — поинтересовался Катан.

Та отрицательно покачала головой.

— Она останется здесь, — ответила за женщину Дженна. — Она хранительница этого мира. — Но, — девушка вздохнула, — ты ведь не против, что я заберу некоторых твоих детей?

— Пусть идут дальше, если готовы, — ответила женщина.

— И стражи не накажут тебя за то, что не помешала мне? — уточнила Дженна.

— О стражах я знаю лишь по вашим рассказам, — пожала плечами хранительница нижнего мира. — Есть ли они вообще? Я их не видела. Но, коли они заглянут, я с радостью передам им твоё послание.

— Ты знаешь, против кого я собираю армию? — вновь спросила Дженна.

— По вашим рассказам, — повторила женщина. — Но хоть мой мир и не столь прекрасен, как многие, я не хочу, чтобы этот пожиратель нагрянул сюда. Поэтому я желаю тебе удачи, дочь Сьидам…

— Удача всегда сопутствует его детям, — с благодарностью улыбнулась Дженна. — Спасибо за всё — и прощай…

С этими словами она посмотрела на Катана, на приблизившихся узников. С их молчаливого согласия Дженна извлекла из теневой сумки карманное зеркальце исключительной чистоты и блеска — единственную вещицу, которую взяла с собой.

Этот поистине царский подарок много лет назад вручил маленькой Лейлэ улыбчивый эльф-продавец с необыкновенными для его народа рыжими кудрями. На оправе из черепашьего панциря была выгравирована надпись, из которой видны остались лишь три слова на древне-альтирском: Кайкэс, Мутэс, Сурдэс — основные принципы сьидам: не смотрю, не слушаю и не выношу личных суждений, но доверяю своему чутью.

Спустя годы уже Джиа встретила того эльфа в лесу близ Самториса. Она узнала, что его зовут Донас’ен и вовсе он не продавец, а, как и она, наёмник сумеречных лис, да к тому же дану. Теперь, вспоминая ту встречу, Дженна улыбалась. А ведь Донас’ен уже тогда знал, кто она такая.

Его подарок прошёл с драконицей миры и само время. Дженна не расставалась с ним, даже будучи заточённой в лампу. И вот теперь настало время применить зеркальце для самого важного.

Дженна быстро поднесла подарок к губам. Она с нежностью поцеловала блестящую гладь, оправленную в золотистый черепаший панцирь, и прошептала слова заклинания. Затем драконица бросила зеркальце на белую гладь соляного моря. И не успели лучи алого светила отразиться от его поверхности, как землю пронизала дрожь.

По морю пошла рябь. А там, куда упало зеркало, начала стремительно набираться вода. Тёмно-синяя, она бурлила и растворяла соль, как жаркое солнце плавит лёд.

Будто настоящее море вырвалось из крохотного зеркала. Оно разрасталось вширь, набирало глубину. Вот волны хлестнули по коленям поднявшегося Катана, обдали брызгами лицо Дженны. Тёмная стихия окатила узников нижнего мира. И через миг все они исчезли в его пучине.