Анчутка

Егор Вышегородских, 2023

Таинственный отряд егерей Семаргла охраняет нечисть. Как ни крути, а у нас она поспокойнее, чем в западных землях, да и люди привыкли с ней ладить.Егерь Леха во время задания встречает веселого чертика Анчутку, который сопровождает его в путешествии. Но им надо спешить – старосты уже наняли ведьмака, и таинственным обитателям Южный Провинций может прийтись несладко.

Дорога

Проснулся Триза в препакостнейшем настроении. Наскоро собравшись и заплатив за ночлег, он отказался от завтрака, оседлал лошадь и двинулся к Черным Скалам под возмущенное фырканье хозяйки.

Проехав около часа, Триза начал обретать спокойное присутствие духа. Немало этому способствовала дорога, меланхолично вьющаяся среди полей и пастбищ. Изредка на обочине мелькала какая-то совсем мелкая и не опасная нечисть, вроде шишей, да ведьмачье зрение подметило одинокого полевика, что-то ковырявшего возле кустов.

Впереди дорога уходила в пойму мелкой речушки, и недалеко от деревянного мостика виднелись заросли невысокой ольхи, и оттуда тянулся дымок костра вперемежку с запахом копченой рыбы. От запаха дыма и еды желудок Тризы запел такую унылую песню, что ведьмак не раздумывая направился к ольшанику.

Среди молодых деревьев раскинулась рыбачья стоянка. Шалаш, прикрытый сверху куском парусины, кострище с котелком да небольшая коптильня. Молодой парень с темным от солнца и воды лицом чинил небольшой невод.

— Доброго промысла.

Парень с интересом посмотрел на ведьмака.

— И тебе доброго дня. Какая нужда привела?

— Уж больно хорошо рыбой пахнет. Не найдется на продажу?

— За пару монет найдется.

— Ну тогда и перекушу, если не будешь возражать. — Триза достал две монеты и протянул рыбаку.

Парень повеселел, откинул коптильню и достал огромного линя. Положил его на деревянную дощечку, пристроил на камень возле костра и, нырнув в шалаш, добавил к блюду кусок хлеба и пучок зелени.

— Давно в пути? — Рыбак присел рядом и бросил себе на дощечку маленькую рыбешку.

— Да нет, с час еду. Проголодался. — Триза собрал всю волю в кулак, чтобы не впиться в рыбу зубами, а ломать по такому кусочку, который хотя бы влезет в рот. Рыба была не просто вкусной — о такой рыбе можно писать стихи и слагать песни, про нее можно рассказывать легенды. Если, конечно, перед этим два дня почти что и не есть.

— Это ты что же, у клекочихи ночевал?

— Да, на постоялом дворе.

Рыбак посмотрел на Тризу, что-то прикинул в голове и протянул две монеты обратно.

— После такого постоя брать с людей деньги за еду — это совести не иметь.

Триза посмотрел на парня в недоумении.

— Ты же не для меня рыбу ловил. Я случайно пришел, и ты кормить меня не обещал, а кормишь.

Рыбак замотал головой,

— Не объешь, возьми.

— Слушай, я от двух монет не обеднею. И ты от двух монет не разбогатеешь. Не обижай, хорошо? — Триза отвел руку с монетами в сторону. — А вот лучше налей чаю. Будем считать, что я рассчитался с тобой за обслуживание.

***

После обеда дорога заиграла новыми красками.

Рыбак рассказал, что на постой лучше остановиться в «Сенцах», где с постояльцев шкуру не дерут, да и кормят честной едой. И до Черных Скал это ближайший постоялый двор по эту сторону, а по другую сторону уже идут разоренные войной земли.

Насчет нечисти и ведьмачьих заказов рыбак усмехнулся и сослался на то, что традиции предков в этих землях чтут, «а ежели дурака макнет кикимора в лужу, так то на пользу и дураку, и кикиморе».

— А ежели не терпится нечисть извести — воротись до клекотуньи, да изведи, тебе любой спасибо скажет. Такую нечисть поискать — не найдешь.

На том и расстались. По всему выходило, что местный народ не торопится за ведьмаком при любом шорохе в углу. Проще и надежней уразуметь, как обойтись своими силами, да замирить либо нечисть, либо свою дурь.

И, надо признать, нечисть в этих провинциях тоже не лютовала. Кикимора самое большое — в воду дурака макнет, лешак — по лесу покрутит, опять же не с целью уморить. Про шишей, шишиг и прочих и говорить нечего — Триза даже не смог представить причину, по которой кто-то начнет искать ведьмака для искоренения.

Единственным серьезным соперником был, пожалуй, только вампир из рассказов разбойников. Но тут таился какой-то подвох. Егерь Семаргла не будет водить знакомство с вампиром, не та порода. Но они были вдвоем — загадка, которая не давала Тризе покоя.

И другая загадка — сны. Вампир может многое, в том числе и посетить человека во сне. Но предпочитает, как правило, личную встречу. И опять — зачем он пугал ведьмака пулеметом? В арсенале вампира есть более эффективные способы.

А потом — печенька. Может, это тайный знак? Ведь известная традиция — преломи хлеб с врагом, и помиритесь. Но хлеб он и есть хлеб, а вот чтобы кто-то с врагом переламывал печеньку, Тризе слышать не доводилось.

Как ни крутил Триза это в голове, никак картина не складывалась. Одни загадки. И еще — единодушное неприятие решения проблем при помощи ведьмака.

Если так дела пойдут и дальше — можно докатиться до того, что мечом придется махать не перед драконом, а перед ротозеями на ярмарке. С целью прокорма.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Триза напряг ведьмачье зрение и начал разглядывать окрестности вдоль дороги. Картина была обычная — следы мелкой и крупной живности, птичьи посиделки, нечастая нечисть на полях и у дороги.

Возле леса, где дорога пересекалась с тянущейся из леса неприметной тропкой, сидел шиш и старательно крутил подъезжающему ведьмаку фиги. Триза усмехнулся — нечисть была чрезвычайно увлечена, выкручивая каждую фигу, как скульптор затейливую статую. Он увлеченно пыхтел, высовывал от стараний язык, пускал слюни и скреб ногами по дорожной пыли.

Выкрутив очередное творение, шиш одобрительно разглядывал его со всех сторон, потом тыкал ею в сторону ведьмака и принимался за новую фигу. Шиш не догадывался, что его видят, и наслаждался как мог.

Триза, сняв с седла ремешок, нагнулся и несильно шлепнул шиша по лапе с фигой. Тот от неожиданности подпрыгнул и укатился с дороги в траву.

Оглянувшись, ведьмак увидел обалдевшего шиша, выбирающегося из репьев. Посмотрев на всадника, шиш прищурился и сказал вдогонку:

— Если что, я тебя запомнил.