Танцы на стеклах

Екатерина Аверина

— Где моя дочь? — ловлю за рукав медсестру. — Осторожнее, капельница! Вам нельзя двигаться, — ругается пожилая женщина. — Я спросила, где моя дочь?! — хриплю, снова пытаясь подняться. — О какой дочери вы говорите? У вас нет детей, насколько мне известно со слов вашего мужа. — Как нет? Вы с ума сошли?! Девочка. У меня девочка. Семь лет. Зовут Тася. Волосики русые, глазки карие, — дрожит и рвется голос. — Где моя дочь? Что с ней?! *** В один миг вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Меня убеждают, что у меня никогда не было детей и чужая квартира — наша. От мужа все чаще тянет духами другой женщины, а во сне ко мне приходит маленькая кареглазая девочка с русыми волосами, называет мамой и просит ее забрать.

Глава 5. Бред какой-то

Агния

Сонливость и муть в голове проходят только к обеду. Даня утром уехал на работу, Вика, скорее всего, еще в университете. Дома тихо. Накинув халат, иду на кухню, закручиваю кран, чтобы вода не капала в раковину. На сушилке разложена чистая посуда после завтрака. В кофеварке остатки кофе. Мне нежелательно его пока, ставлю чайник, беру Данину кружку с сушилки просто потому, что она мне не чужая. Кидаю в нее пакетик и кубик сахара. Подхожу к окну, смотрю во двор. Там, на площадке, играют незнакомые мне дети с незнакомыми мамочками. Смотрю на них и сердцу становится больно.

«Где же ты, моя Тасенька?» — этот вопрос застрял в моей голове.

Пока муж не видит, позволяю себе поплакать. Тихонечко, все время глотая застревающие в горле комки.

Щелкает чайник. Заливаю пакетик кипятком, беру кружку с собой и снова иду по квартире. Меня ведет в комнату Вики. Здесь опять хаос. Сделав несколько глотков чая, ставлю кружку на стол и собираю вещи с пола. Среди них обнаруживается мужская футболка. Данина! Ее я тоже помню. Подношу к лицу, вдыхаю запах, чтобы убедиться, что я права. Да, его… и запах остался. А поверх Даниного одеколона наложился запах Викиных духов. В груди неприятно колет ревностью. Отгоняю ее. Он не станет. Нет. Что за ерунда? Вика — девчонка совсем, да и сестра моя. Даниил не такой…

А какой?

Голова снова начинает болеть. Что еще перепуталось в ней? Что еще я забыла?

Забираю кружку, футболку Данилы и быстро ухожу из спальни сестры.

Мне хочется на свежий воздух. Это отличная идея! Прогуляться по двору, съездить по тому адресу, что я помню. Вдруг все прояснится? По крайней мере это поможет мне убедиться в том, что мой муж говорит правду, и я действительно временно потеряла память.

Так и не допив чай, бросаю на нашу кровать футболку мужа, быстро собираюсь, иду к двери, дергаю за ручку, щелкаю внутренним замком, толкаю. Она не открывается. Серьезно? Они меня заперли? Да это невозможно! Любой замок можно открыть с двух сторон. Щелкаю снова. Резче дергаю ручкой, толкаю боком эту чертову дверь. Не открывается!

Ищу телефон. Моя книга контактов тоже сильно поредела. Это я тоже забыла? К черту! Звоню мужу. Даниил не берет трубку. Мечусь по квартире, не снимая верхней одежде, жду, когда перезвонит.

Телефон вздрагивает в руке.

— Что случилось? — с ходу беспокоится Даня.

— Вы меня запрели?! — выпаливаю на эмоциях.

— Успокойся, — просит он. — Да, я врезал еще один замок, который открывается только снаружи. Я не могу все время находиться дома, хотел, но на работе завал, родная. А как тебя выпускать одну? Ты же заблудишься. Это временная мера, пока не вернется память.

— Мог бы просто сказать, — обиженно отвечаю.

— Ну прости меня. Дурак. Я беспокоюсь. Как ты чувствуешь себя? Я не перегнул ночью?

— Нормально я себя чувствую, Дань, если не считать, что живу чужой жизнью!

— Ась, — вздыхает. — Любимая, это наша с тобой жизнь. Не начинай, пожалуйста. Вика придет, можешь с ней сходить погулять или меня дождись. А куда ты, кстати, хотела пойти?

— Простой пройтись. На меня давят стены, — не рассказываю ему всей правды.

Плохо, что между нами начинаются секреты, но интуиция не дает мне раскрываться перед мужем. Мы с ней все еще параноим.

— Потерпи немножко. Я постараюсь вырваться пораньше, и мы погуляем.

— Хорошо. Дань? — решаю еще кое-что спросить.

— Что, родная? — так тепло, заботливо и нежно.

Чувствую себя сумасшедшей.

— А что твоя футболка в комнате Вики делала?

— Какая футболка? — искренне не понимает он.

— Серая, с тремя белыми полосками на груди.

— А-а-а… Хрен ее знает. У Вики и спроси. Я эту футболку уже месяц не видел. Ну хорошо, что нашла. Я бы в ее хаосе скорее сам потерялся, — смеется он. — Ладно, Ась, я побегу, у меня работы много. Люблю тебя. До вечера.

— Пока… — вздохнув, опускаю руку с трубкой на колени.

Вики все еще нет. Эта зараза, скорее всего, теперь только к ночи объявится. Я вернулась домой, теперь готовить и убраться не обязательно, можно снова гулять.

Переодеваюсь обратно в домашнее. Осматриваюсь. Так, где я еще не смотрела? На верхах!

Беру табуретку и начинаю исследовать все верхние шкафы и место под потолком на них. Кроме пыли и незнакомого мне старого хлама ничего найти не удается. Данькины инструменты для мелкого домашнего ремонта, пара банок краски в туалете в шкафчике над унитазом. Там же засохшие кисточки, остатки обоев. Ничего из этого не помогает мне вспомнить.

Телефон напоминает о витаминах. Пью в прикуску с шоколадкой, ложусь на диван в гостиной, включаю телевизор и опять засыпаю.

Мне снится моя малышка и почему-то кладбище.

Тасенька стоит у могилки с простым гранитным памятником и горько плачет.

— Мама. Мамочка…

Теперь я могу прочитать, что написано на этом камне. Там мое имя, моя фотография. По позвоночнику течет струйка холодного пота.

— Девочка моя, я здесь, — тяну к ней призрачные руки, но она не видит.

Моя кареглазка продолжает горько плакать. Ее берет за руку чужой мужчина…

— Тасенька, нет! Стой же, дочка! Нельзя ходить с чужими! — отчаянно кричу, но мои слова лишь разбиваются о гранит на моей могиле.

Захлебываясь слезами, я пытаюсь проснуться. Кричу, срывая до хрипоты голос. Меня крепко прижимают к себе чьи-то руки. Целуют теплые губы.

— Ш-ш-ш. Просыпайся, родная. Это кошмар. Тебе всего лишь снится страшный сон. Просыпайся, — узнаю голос мужа.

Открываю глаза. Он смотрит обеспокоенно, большими пальцами стирает слезы с моего лица. Сердце так колотится, что дышать больно. Даня приносит мне стакан прохладной воды. Она с трудом просачивается в сдавленное горло.

— Легче? — Данила снова садится рядом, берет меня за руку.

— Да, спасибо, — прокашливаюсь и отвечаю ему.

— Я сейчас быстро перекушу и пойдем погуляем. Ты права. Тебе обязательно нужен свежий воздух.

* * *

Выходим на улицу. Со мной здороваются соседи. Та самая бабушка Маша приветливо мне улыбается. Язык не поворачивается поздороваться в ответ. Невежливо, знаю, но диссонанс в голове отодвигает все остальное на задний план.

Даня берет меня за руку, скрещивает наши пальцы в замок и ведет вдоль дома. Выходим на узкую дорожку за местными гаражами, бредем по ней. Оказывается, здесь совсем рядом есть детский сад, а чуть дальше школа. Очень удобный район. Есть магазинчики, детские площадки. Такие места обычно выбирают семьи с детьми, чтобы все было под рукой. Почему здесь мы, если у нас детей нет?

— Хочешь мороженого? — интересуется муж, поглаживая мою ладонь большим пальцем.

— Нет, — кручу головой. — Расскажи мне еще что-нибудь о нас, пожалуйста. Что-то значимое, что могло бы подстегнуть память.

— Да я вроде все рассказал уже, родная, — растерянно жмет плечами.

— Я работала до аварии?

— Нет, — качает головой муж. — Наш бизнес хоть и шел с переменным успехом, но я все же в состоянии обеспечить свою любимую женщину и позволить ей не выходить на работу. Тебя уволили, помнишь? Ты очень переживала, что у нас не получается малыш после выкидыша, стала рассеянной и осталась без работы. Но мне это даже нравилось, и сейчас нравится, — улыбается муж и нежно целует меня в щеку, приобнимая за талию.

Тактильный Даня в своем репертуаре. Пусть, если ему так нравится, я не против, даже на улице это приятно. Льстит. Взрослые вроде уже, а обнимаемся на людях как подростки.

— Мне приятно, что меня дома ждут любимая жена и вкусный ужин. Ты не уставшая и тебя можно сладко тискать всю ночь. Какой мужик о таком не мечтает?

И правда… Только вот я помню другое. И эти воспоминания такие же реальные, как моя Тася. Да, меня уволили, но по другой причине, а потом иммунитет дочки окреп, она стала стабильно ходить в детский сад, а я вышла на другую работу. Не такую престижную, как у меня была, сильно проще, но я ее помню. А еще мы ходили с Тасей на подготовительные. Ей ведь в сентябре идти в первый класс. И школа не эта, другая.

Снова подмена в сознании на фоне стресса?

Бред какой-то! Я ведь не чувствую себя ни сумасшедшей, ни потерявшей память. Это так и бывает? Я совсем ничего об этом не знаю.

— Дань, мне нужен психотерапевт, — сообщаю мужу. — Мы ведь можем сейчас себе его позволить?

— Можем, — кивает муж. — Я подумаю об этом.

— А еще у меня был ноутбук. Где он?

— В ремонте, но его скорее всего не восстановят. Мы с тобой вылили на него целый бокал вина, — смеется Даня. — Возьми пока Викин, она все равно целыми днями в телефоне сидит, а я узнаю, что с твоим. Если не выйдет восстановить, купим новый.

— А знаешь, — смотрю на него приподняв голову. — Я все же хочу мороженое.

Даня покупает два вафельных стаканчика с ванильным шариком для меня и с шоколадным себе. Медленно возвращаемся к нашему дому. А мне так туда не хочется. Я бы еще погуляла, но понимаю, что мужа надо накормить нормальным ужином после работы, да и устал он. С дополнительными выходными не вышло, значит и правда работы много и дела снова пошли в гору.

Поднимаемся в квартиру. Вика дома. Встречает нас, лишь мазнув взглядом по Дане и буркнув мне: «Привет».

— Вик, — ловлю ее на кухне. — Что стряслось? Я слышала, что ты плакала вчера, но мы так и не поговорили. Я такая сонная эти дни, — виновато улыбаюсь. — Тебя кто-то обидел?

— Я не плакала, тебе показалось, — отфыркивается Вика. — Извини, задали много, — забирает плетеную корзинку с печеньем и уходит в комнату.

— Что с ней? Ты знаешь? — удивленно смотрю на мужа.

— Вспомни себя в восемнадцать, — улыбается Даня. — Гормоны в голову бьют. Пройдет.

После тихого семейного вечера, пью витамины и ложусь спать. Данила прижимается к моей спине, вдавливается бедрами в попку, утыкается носом в макушку и замирает, быстро отключаясь. У меня тоже слипаются глаза, хотя я надеялась, что не усну так быстро и посижу с ноутбуком Вики на кухне. Но сон забирает меня быстро, будто я и не спала добрую половину дня.

Испугавшись, резко распахиваю глаза среди ночи.

— Тихо, это всего лишь я, — шепчет муж, укладываясь рядом.

От него веет свежим сигаретным дымом. Кожа прохладная. Прижимается ко мне сильнее. Мимо комнаты слышны шаги из кухни в соседнюю спальню.

— Вика не спит? — спрашиваю у него.

— Нет еще. Шастает там. Не обращай внимание. Давай поспим еще немножко, — ерзает, устраиваясь удобнее, а у меня сердце в груди колотится как сумасшедшее.

— Дань, а ты давно встал?

— М? — сонно. — Не знаю. В сортире был, потом курить ходил. А что?

— Да так… ничего. Спи.