Где ты встречаешь рассветы?

Екатерина Береславцева, 2018

Отправляясь в командировку, Василиса Яхонтова и не подозревала, что её поездка в провинциальный Арбузов превратится в квест по разгадыванию фамильных тайн. А ведь начиналось всё так романтично – лето, уютный речной пляж и очаровательная скульптура возле моста, как две капли воды похожая на звезду столичных подиумов Яхонтову… Казалось бы, что может быть проще – напроситься в гости к создателю бронзового изваяния и поинтересоваться у него личностью натурщицы. Но крошечный городок и таинственный скульптор прячут свои секреты под надёжными замками. И прежде чем подобрать к ним ключик, Василисе придётся хорошенько поплутать в коридорах психиатрической лечебницы, окунуться в неизвестную историю собственной семьи и обрести настоящую любовь там, где уже давно искать надоело.

Глава 4

— Милостивый… — произнесла я вслух. — Вот так фамилия!

— Не ждите милости от природы, взять их у неё — наша задача!

Я резко обернулась, не ожидав услышать позади себя чей-то голос. Мне щербато улыбался мужичок весьма потрёпанного вида, в одежде явно с чужого плеча и кроссовках на босу ногу. Как ему удалось так бесшумно подкрасться — удивительно!

— Господин Милостивый и берёт, не сомневайтесь! — весело договорил он, подмигнув мне.

Я сделала шаг назад.

— Вы с ним знакомы? — поинтересовалась осторожно.

— Боже меня упаси! — замахал руками незнакомец. — Убереги нас, господь, от милости власти!

— Почему… власти? — не поняла я.

— Вот и мне тоже интересно, почему? Доколе нами будут править пресыщенные торгаши, которым дела нет до нужд народа? — в голосе мужичка появились плаксивые нотки.

Кажется, судьба столкнула меня с городским сумасшедшим. Как бы побыстрее прекратить разговор…

— Говорят, у него, — странный тип перешёл на шёпот, — по двору павлины гуляют! Представляете?

— А что тут такого? Пусть гуляют. Возможно, они его вдохновляют…

— Его? — хихикнул мужичок. — Ну вы, барышня, сказанули! Да он их разводит! А потом загоняет по спекулятивной цене!

— Наверное, одним творчеством не проживёшь… — разговор приобретал какие-то абсурдные нотки. — Занятия скульптурой — дело недешёвое, я думаю.

— Скульптура? А при чём тут скульптура?

— Вы правы, ни при чём, — быстро кивнула я. — Извините, я тороплюсь.

И, почти бегом, я направилась к мосту, злясь на себя — зачем вообще надо было вступать в разговор с этим туземцем? В случае чего, даже заступиться за меня некому, ни одного человека поблизости.

— Постойте, барышня!

Услышав за собой шаги, я увеличила скорость. Но настырный мужик не отставал.

— Да стойте же, ненормальная!

Я резко остановилась, решив встретить опасность лицом к лицу.

— Кажется, ненормальный тут кто-то другой! — мой тон не сулил незнакомцу ничего хорошего.

— А мне кажется, что между нами возникло непонимание… — он осклабился.

— Да куда уж понятнее! — я сжала кулаки, решив без боя не сдаваться.

— Точно ненормальная! — он отступил назад, видимо испугавшись моего воинственного вида. — Москвичка, небось!

— Не ваше дело! Ну?

— Что — ну?

— Вы сами уйдёте или мне полицию позвать?

— Вот так, делай людям добро… — он, кажется, был скорее озадачен, чем испуган.

— Всего вам хорошего! — я резко развернулась и припустила подальше от незнакомца.

Его слова догнали меня, уже когда я дошла до середины моста.

— Милостивый — не скульптор!

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить эту новость. Оглянувшись, я увидела, что незнакомец топчется на том же месте, где я его оставила.

— А кто? — крикнула я.

— Дед Пихто!

Он пожал плечами и, направившись к статуе девушки, сел рядом с ней. Мне ничего не оставалось, как вернуться. Не доходя до живописной группки несколько метров, я остановилась. Мужичок, повторяя позу статуи, раскинул руки в стороны и прикрыл глаза. Лицо его выглядело довольным.

— Так кто этот ваш Милостивый?

— Владелец заводов, газет, пароходов!

— Так… Предприниматель, значит. — Я помолчала. — А скульптор тогда кто?

— А шут его знает! — не открывая глаз, промурлыкал вредный дядька.

— Но вот здесь же ясно написано… — я склонила голову к табличке. — Уставшая путница. Бронза. Милостивый А.С.

— А ниже?

— Что — ниже?

— Ниже что написано?

— Ниже? Где? — я присела на корточки, отодвинула стебли травы с таблички и только тогда увидела ещё одно слово, очень маленькое, которое располагалось под фамилией. — Чёрт!

— Угу! — удовлетворённо пробормотал мужичок.

— Значит, Милостивый — это спонсор…

Я растерянно села с другой стороны статуи.

— Меценат, туды его за ногу!

— Я не понимаю… Почему фамилию скульптора сюда не вписали? Ведь автор гораздо важнее, чем тот, на чьи деньги это сделано!

— Господин Милостивый, видимо, думает иначе…

Мужичок открыл глаза и искоса взглянул на меня.

— А чего это ты так расстроилась?

— Мне этот скульптор нужен, понимаете? — пробормотала я, не смотря на собеседника.

— Не понимаю.

Я чувствовала боковым зрением, как изучающе он переводил взгляд с меня на лицо статуи и обратно. В его голове щёлкали шестерёнки.

— Вот, значит, как! — наконец, противным голосом протянул он.

— Вы о чём?

— Теперь всё понятно!

— Что вам понятно? — я неприязненно посмотрела на него.

— Всё! Сбежал, значит?

— Кто?

— Хахаль твой! Или сама выгнала, а теперь одумалась и искать примчалась. Скульптора этого…

— Вы ненормальный?

— Это вы там в своей Москве с ума посходили! — истерично взвизгнул он. — Мы их, понимаешь, поим, кормим, одеваем…

— Ты, что ли, кормишь и поишь? — разозлилась я. — Да ты сам себя прокормить не в состоянии, алкаш несчастный!

— На себя посмотри, дура! Нафуфырилась она с утра пораньше! Тут тебе не бордель, прости господи!

— Да как вы смеете!

Я вскочила, не помня себя от гнева, наглец тоже подскочил, сжав кулаки.

— Что, правда глаза колет?

— Вот гад!

Оскорблённая, я наделала бы много глупостей, если бы не телефонный звонок, вдруг прозвучавший в моей сумочке. Он отрезвил меня, словно душем холодным окатив. Что я делаю, с кем спорю, зачем?

Я рывком вытащила телефон и сделала несколько шагов назад, стараясь держать неприятного типа в поле зрения.

— Да! — рявкнула в трубку, даже не взглянув на номер.

— Алиска, что у тебя с голосом?

— Ой, Севка, это ты! — я выдохнула. — Слава богу!

— Что у тебя там стряслось? — в голосе моего друга сквозило беспокойство.

— Ничего такого, Севочка. Так, поговорила с одним типом… Ерунда!

— Надеюсь, не с Бабочкиным?

— Нет, твоему Бабочкину я ещё не звонила.

— А чем же ты там занимаешься тогда? Я думал, вы вчера уже всё между собой перетёрли…

— Вчера я гуляла, Сев. Городок, знаешь, симпатичный очень. Аборигены только… не очень…

— Тебя там обижают? Так, сегодня же прилечу! Говорил же, надо было нам вдвоём ехать!

— Никуда приезжать не надо, я сама разберусь!

Или тон моего голоса не понравился мужичку, или сами слова, которые я, конечно же, постаралась высказать погромче, но дожидаться окончания разговора он не стал — бочком-бочком покинул поле боя и скрылся вдали, только я его и видела.

— Василиса! — этим именем Севка называет меня, только когда злится. — Опять ты из себя мужика строишь!

— Если бы ты слышал, кем меня сейчас назвали, Севочка, ты бы свои слова взял обратно.

— Кем?!

— Я же обещала больше не материться…

— Так, заказываю билет!

— Севка, ну что ты, шуток не понимаешь? — рассмеялась я. — Расслабься! Никому я тут не нужна. Слушай, я тебя попросить хотела…

— Спрашивай, Алиска…

— Ты можешь найти мне сведения об одном человеке, местном жителе…

— Та-а-ак… — Севкин голос понизился.

— Не такай! Ну что сразу за подозрения, а?

— Что за человек?

— Он в Арбузове шишка, похоже. Местный авторитет.

— Только криминала нам не хватало!

— Да какой криминал, Сева! Не дослушал, а сразу выводы делаешь. Господин Милостивый — предприниматель. Владелец заводов, фабрик и пароходов…

— Заводов, газет, пароходов! — поправил меня образованный Сева. — Зачем он тебе сдался? Какое отношение он имеет к нашим делам?

— К нашим — никакого. А вот к моим — очень даже может быть!

На той стороне провода воцарилось долгое молчание.

— Милостивый, значит… — ровным голосом произнёс, наконец, Севка.

— Да. Инициалы А.С., но тут, наверное, один такой, не спутаешь…

— Как быстро тебе нужна информация?

— Было бы чудесно, если бы сегодня…

— Я постараюсь.

Когда Севка так говорил, это значило, что он в лепёшку расшибётся, а сделает.

— Спасибо тебе, друг!

— Пожалуйста, — скисшим голосом произнёс он. — Обращайся, ежели что…

— Ладно, Севочка, не трать деньги, всё-таки межгород. Я с тобой потом из гостиницы свяжусь, ага?

— Митьке привет передавай!

— Какому Митьке?

— Бабочкину, балда!

— А, точно! — я рассмеялась. — Прям сейчас ему наберу. Вот с тобой попрощаюсь и наберу. Честное слово!

— Ладно, Алиска, — он смягчился. — Береги там себя, хорошо?

— Договорились.

Я ещё какое-то время посидела около бронзовой девушки, болтая ногами. Настроение отчего-то улучшилось. Из-за Севки, наверное. Или потому, что после побега мерзкого мужика аура набережной очистилась, дышать и думать стало легче. Вот и первые арбузовцы показались, заспешили навстречу новому дню. Хорошо!

— Интересно всё-таки, какая между нами связь… — я задумчиво взглянула в лицо соседки. — А ведь ты наверняка знаешь. Но не скажешь, да?

Убедившись, что никто из прохожих не обращает на меня внимания — привыкли, небось, к любопытствующим туристам, — я осторожно провела ладонью по плечу девушки, по руке. Странно, но холода, который ожидала встретить от бронзы, я не ощутила. Даже как будто какое-то тепло…

— Знаешь, а я тебе немножко завидую… Вот человек как живёт? Торопится, куда-то бежит, ищет что-то всё время. То к одному берегу его прибивает, то к другому. А ты… сидишь себе тут спокойно, как будто уже всё нашла. Смысл нашла, понимаешь? Нет, ничего ты не понимаешь…

Я вздохнула и потянулась к телефону. Разговоры разговорами, а работу за меня никто не сделает…

Гудки длились долго, как будто человек на том конце провода не слышал или не хотел брать трубку.

— Да! — наконец, отрывисто произнёс мужской голос.

— Дмитрий Бабочкин?

— Он самый.

— Меня зовут Василиса Яхонтова, и я хочу вас по…

— А я нет! — отрубил мужчина и бросил трубку.

— Ой, — оторопев, сказала я и посмотрела на соседку. — Чего это он? Может быть, я его разбудила, как думаешь?

Мы с ней дружно помолчали с минуту, затем я опять решительно набрала номер. Всё равно ведь уже разбудила человека.

— Дмитрий, вы меня неправильно поняли! — быстро выпалила я, услышав голос Бабочкина.

— Как вы мне надоели! — зло загрохотал тот. — Мне что, в милицию обращаться? Не звоните мне больше никогда!

И он опять отключился, а я озадаченно прикусила губу. Что происходит? Ладно, если бы я не представилась и он спутал мой голос с какой-нибудь назойливой поклонницей, но я-то сразу назвалась! И что теперь делать, спрашивается? Преодолеть столько километров ради человека, который теперь слова не даёт вымолвить… Бред какой-то. Главное, Севку-то я тоже не могу попросить связаться с этим странным Бабочкиным, иначе точно нам его не видать, как своих ушей.

В растерянности я просидела на парапете, раздумывая, как теперь поступить. Адреса у меня его нет, по телефону не доступен… Да, засада…

Телефон завибрировал, я обрадовалась. Но это оказался опять Сева.

— Алиска, записывай быстро, у меня времени нет. Милостивый Александр Сергеевич, президент холдинга «Мой дом», сорок шесть лет, женат, двое детей. Номер телефона приёмной сброшу тебе эсэмэской.

— Спасибо, Севка! Знаешь, а твой…

— Всё, отбой.

Новость о своём бывшем однокурснике Севке услышать не удалось. Ну и ладно, всё равно бы он мне сейчас не смог помочь. Потом разберусь. А сейчас — я посмотрела на часики — позавтракаю и в путь. Александр Сергеевич, значит? Вдохновляющее сочетание!

Завтрак в заведении «Мечта» оказался выше всяких похвал. Как я вчера прошла мимо этого кафе? И название его — действительно, мечта для проголодавшейся странницы, — и внутреннее убранство, и сама кухня весьма порадовали меня и зарядили хорошим настроением. Теперь питаться буду только здесь, а перед отъездом надо будет зайти к владельцу этого заведения господину Гройсу⁹, выразить своё восхищение.

Единственное огорчение, произошедшее со мной в кафе, оказалось никак не связанным с этим местом. Попытка договориться о встрече с Милостивым потерпела неудачу. В ближайшие дни, как важно уведомили меня по телефону приёмной, к Александру Сергеевичу попасть невозможно, все встречи расписаны на месяц вперёд. Но я не могу столько времени ждать! Значит, ищем другие варианты…

Давненько я не украшала своё лицо так тщательно! С одеждой тоже дело обстояло неплохо, я всегда беру с собой в командировки парочку нарядных платьев — для особых случаев. Так что когда крутящиеся стеклянные двери, оставшись за моей спиной, открыли моему взору просторный сверкающий холл, я чувствовала себя неотразимой. Я, конечно, достаточно уверенный в себе человек, но если ещё эта уверенность подкрепляется безукоризненным внешним видом, то тут уж сложно меня остановить. Охранник, который скучал у пропускного устройства, тоже это просёк. Хотя сопротивляться моим чарам попытался.

— Здравствуйте, вы к кому? — он отлепился от стены, загораживая мне путь.

— К Саше… — я лучезарно улыбнулась. — Простите, к Александру Сергеевичу, вашему шефу.

— А… Э-э-э… Вам назначено?

Я окинула охранника таким взглядом, что следующие слова застряли у него в горле. Единственное, на что у него хватило смелости, это пробормотать извинения, и, быстро откинув огораживающую рамку, он открыл мне проход. Я не заставила себя долго ждать.

— Куда? — я слегка коснулась пальцами плеча охранника, проходя мимо него.

— Второй этаж, направо, двести пятый кабинет, — скороговоркой произнёс тот.

— Прекрасно! До встречи, мистер Адонин!

— Д-до встречи… Лифт справа!

Весь путь, что вёл меня к двери лифта, мне чувствовался настойчивый взгляд в спину. Слава богу, что подъёмное устройство уже ждало меня на первом этаже. Выдохнуть я смогла, лишь когда двери его бесшумно закрылись за мной.

— Ну вот, а ты боялась! — весело подмигнула я своему отражению, взглянув в огромное, от пола до потолка, зеркало лифта. — Смелость города берёт!

Из кабинки я выходила ещё более уверенная в себе, хотя некоторый тремор внутри ощущала. Удастся ли мне так же легко справиться с секретаршей?

Приёмная господина директора встретила меня молчанием, но не пустотой. Вдоль стены с обеих сторон длинного помещения сидели люди — видимо, тоже страждущие прикоснуться к Его величеству. Моё эффектное появление несколько оживило обстановку, а секретарша, высокая холёная блондинка, даже привстала мне навстречу.

Я свой шаг не замедлила.

— У себя? — холодно кивнула я девушке.

— Да, но…

— Прекрасно!

Уже распахнув широко дверь, ведущую в кабинет директора, я услышала вдогонку испуганное:

— У него совещание…

Впрочем, это обстоятельство уже не смогло бы меня остановить, слишком далеко я зашла. Во всех смыслах.

Дверь за мной захлопнулась с грохотом, и все, кто сидел по бокам нескончаемо длинного стола, стоящего в середине просторного помещения, повернули ко мне головы. Ни одной женщины среди солидно одетых людей, которые рассматривали меня сейчас с изумлённым интересом, я не приметила. В самом дальнем конце стола высился мужчина средних лет с бородкой и синими глазами, который, подняв брови, смотрел на меня. В воздухе ещё летали оборванные звуки его слов.

— Простите за вторжение, господа, — я постаралась, чтобы мой голос не дрожал от волнения, — но у меня срочное дело, не терпящее отлагательств. Александр Сергеевич?

Я смотрела на главу стола, он несколько секунд глядел на меня, причём — я видела это очень хорошо — лицо его принимало всё более озадаченное выражение. Такое ощущение, что человек силился вспомнить, где он мог раньше меня лицезреть.

— Простите, — с лёгким недоумением выговорил он. — А вы…

— Василиса Микулишна Яхонтова, из Москвы!

Сочетание моих имени-отчества обычно действует на людей гипнотически, спасибо весёлым работникам детского дома, на чей порог много лет назад подкинули моего батюшку. И самому папе, конечно, тоже.

По кабинету пронёсся легкий гул.

Бородач нахмурился.

— Я не совсем понимаю…

— А я вам сейчас объясню! — пропела я, направляясь в его сторону.

Лица сидящих поочерёдно поворачивались вслед моему движению, кто-то даже присвистнул. Надеюсь, от восхищения. Платье, которое сегодня было на мне, однажды произвело фурор — правда, в других обстоятельствах и в другой компании.

К чести директора должна заметить, что моё приближение заставило его выйти из-за стола, и я сочла это хорошим знаком.

— Мне кажется, я вас знаю, только не помню, откуда… — он разглядывал меня, хмурясь ещё сильнее. — Обычно у меня прекрасная память на лица…

— Не то слово… — услышала я приглушённый шёпот рядом и улыбнулась.

По столу опять пронёсся гул — собравшиеся, видимо, подтверждали твёрдость шефской памяти.

— Даю честное слово: я никогда раньше не бывала в вашем прекрасном городе! — радостно воскликнула я. — Кстати, именно это обстоятельство и привело меня сегодня к вам, Александр Сергеевич!

— Вот как? — он склонил голову набок. — Хотите, чтобы я провёл вам экскурсию по Арбузову?

— У вас удивительное чувство юмора, Александр Сергеевич! — рассмеялась я, вложив в свой смех максимум обаяния. — И я — в других условиях, конечно, — была бы весьма польщена вашим предложением, но увы, то, о чём я хотела у вас спросить…

— Я вспомнил! — вдруг перебил меня Милостивый. — Как я мог сразу вас не узнать!

— Серьёзно? — на этот раз пришлось удивиться мне. Неужели наше сходство со статуей так бросается в глаза?

— Серьёзней не бывает! — по его лицу пробежала тень. — Презентация коллекции Кларенс, пятнадцать лет назад, Москва, октябрь…

— Кларенс? — пробормотала я, вспыхнув. — Боже, какая же я тупица…

Развернувшись, я, провожаемая ещё более удивлёнными взглядами присутствующих, почти бегом направилась к двери. Но смыться мне не удалось — господин Милостивый оказался проворнее гостьи.

— Мне кажется, нам надо поговорить, Василиса Микулишна! — твёрдо заявил он, крепко прихватив меня у самой двери за локоть.

— Вы знаете, я совсем забыла, что тороплюсь…

— Прекрасно вас понимаю! — Он повернулся к остальным. — Господа, прошу меня извинить, срочные дела. Давайте перенесём наше собрание на завтра, часиков, скажем, на девять.

Я молча наблюдала, как гуськом, один за другим, солидные мужчины покидали кабинет директора, с жадным любопытством посматривая в мою сторону. Они даже предположить не могли, как я им в эту минуту завидовала!

Когда закрылась дверь за последним из них, я уже, подчинённая властной силе Милостивого, сидела в роскошном кресле, а сам хозяин кабинета, сложив руки на груди, нервно вышагивал перед моими глазами.

Я молчала, кляня про себя бронзовую девушку и собственное любопытство.

— Значит, Василиса… — бородач, наконец, угомонился и опустился в кресло напротив меня.

— Значит, Василиса, — согласилась я.

— А раньше у тебя другое имя было…

— Разве мы перешли на «ты»? — я подняла брови, всё ещё пытаясь сохранить самообладание.

— Давно. Пятнадцать лет назад.

— Много воды утекло с тех пор, — пожала я плечами. — Кстати, вам очень идёт бородка. Просто другой человек.

— Только не говори, что ты меня не узнала!

— Скажу. Хотя вы, кажется, в этом сомневаетесь.

Он помолчал, не сводя с меня пристального взгляда.

— Чай, кофе? Когда-то ты пила только чай… без сахара.

— А ещё на память жалуетесь! — усмехнулась я. — Кофе и покрепче. Две ложки сахара.

Он сорвался с места и, в два шага пробежав кабинет, распахнул дверь. С той стороны двери послышался женский писк. Любопытство — не порок.

— Светлана, две чашки кофе с сахаром и сообрази на свой вкус ещё чего-нибудь.

Когда блондинка, исходя любопытством, вплыла с подносом в кабинет, мы с Милостивым спокойно сидели друг напротив друга и молчали.

— Ваш кофе, Александр Сергеевич! — проворковала Светлана. — Вот тут печенье, бутерброды, сыр… Ещё что-нибудь нужно?

— Дорогая, нам ещё что-нибудь нужно? — с лёгкой усмешкой обратился ко мне хозяин.

— На твоё усмотрение, дорогой! — в тон ему ответила я.

У Светланы чуть поднос из рук не выпал.

— Тогда всё. Светочка, будьте добры, проинформируйте всех, кто там сидит, что на сегодня приём окончен. Все вопросы завтра.

— Как же так, Александр Сер…

— Завтра! — отрезал Милостивый таким тоном, что Света вздрогнула и попятилась назад. — И пожалуйста, прикройте за собой дверь как можно плотнее. Кстати, вы тоже можете быть свободной.

— Я? В каком… смысле, Александр Сергеевич? — пролепетала секретарша.

— Идите домой, Света! — махнул рукой директор.

— Х-хорошо, Александр Сергеевич…

Её походка обратно уже не была столь тверда. Выходя, она бросила быстрый взгляд на меня и вздохнула. Милостивый мне весело подмигнул.

— Завтра вся твоя корпорация будет знать, что у шефа шуры-муры с какой-то заезжей гастролёршей.

— Ты плохо думаешь о моей корпорации, дорогая! Это случится уже сегодня. Минут через пять, думаю, — рассмеялся Милостивый.

— Тебя это не пугает?

— Нисколько.

— А если слухи дойдут до супруги?

Его лицо совершенно не изменило своего насмешливого выражения.

— Тем лучше. Быстрее получу развод.

— Вот как… — Я помолчала. — В роли орудия с дальним прицелом мне ещё не приходилось бывать…

— Ты себя недооцениваешь, дорогая! — он отхлебнул из чашки. — Кофе, кстати, изумителен, рекомендую. В этом деле Светлана — незаменимый работник.

— А в каком заменимый? — усмехнулась я.

— А ты ничуть не изменилась, Василиса… — Сделав ещё один глоток, он откинулся на спинку кресла, с удовольствием рассматривая меня снизу доверху. — Так же остра на язычок, а уж про внешность и говорить нечего — высший класс!

— Это не моя заслуга, — я пожала плечами и тоже приложилась к чашке. — Действительно, неплохо. Хотя у господина Гройса изысканнее…

— Ну, ты сравнила! — он хмыкнул. — А что, мы уже и с Давидом Ароновичем подружились?

— Давид Аронович — это Гройс? — уточнила я. — Нет пока…

— Но в планах имеется… — Милостивый кивнул задумчиво. — Ага, понял. Но имей в виду, у папаши Гройса жена — грузинка…

— Александр Сергеевич, мне кажется, вы переходите границы! — холодно произнесла я, сузив глаза. — Или вам захотелось повторения прошлого опыта? Так меня не надо просить дважды…

— Стерва ты, Василиса! — он невольно потёр свою правую щёку. — Ох, и стерва!

— Вы так называете каждую женщину, которая посмела отказать вам в ваших притязаниях? — я резко встала. — Мне надоело это слушать, в конце концов. Счастливо оставаться.

— Постой!

Тоже подскочив, Милостивый схватил меня за руку, которую я попыталась вырвать, моментально сатанея от злости. Секунду спустя ещё один за эти пятнадцать лет звон от пощёчины разорвал бы воздух, но хозяину кабинета удалось отшатнуться, и моя ладонь просвистела мимо его щеки. На этот раз левой.

— Прекрати! — он тяжело дышал. — Никто тебя тут не трогает!

— О, значит это не то, что я подумала? — ядовито выплюнула я, продолжая вырываться.

Он, наконец, отпустил руки и сделал шаг назад.

— Вот видишь, я не собирался тебя обижать!

— Да что ты! — я потёрла запястье, которое жгло огнём. — А как это называется, господин Милостивый? Милость власти и силы?

— Давай присядем и спокойно поговорим, хорошо?

— Какой в этом смысл?

— Ну… — он улыбнулся, — в твоём приходе ко мне ведь был какой-то смысл?

Я молчала несколько секунд, затем нехотя опустилась обратно в кресло.

— Хорошо. Давай поговорим. Но только обсуждать мы будем дела настоящего дня, а не события минувшего.

— А это как пойдёт! — хмыкнул он, но в ответ на мой ледяной взгляд поднял руки. — Хорошо, хорошо, как скажешь!

— Вот и чудесно.

Я потянулась к печенью, он придвинул мне поближе вазочку.

— Благодарю.

— И всё-таки ты изменилась, Василиса, — задумчиво глядя на меня, протянул он. — Из… гм… прямолинейной простушки родилась великосветская дама, завораживающая шармом и обаянием.

— Ты всегда был мастером комплиментов… — Я отпила кофе и слегка поморщилась. — Остыл уже.

— Это дело поправимо! — оживился Милостивый. — Тут недалеко есть одно заведение…

— Нет, — отрезала я. — Не за тем я сюда пришла, Александр Сергеич.

— А вот упрямство тебе не изменило за эти годы, — сник он. — Ладно, рассказывай, чего тебе от меня надобно.

— Мне нужен автор скульптуры «Уставшая путница», — без обиняков произнесла я.

Хозяин кабинета чуть кофе не поперхнулся.

— Кто тебе нужен?!

— Скульптор, который создал эту вашу бронзовую девушку! — отчеканила я. — Я непонятно объясняю? На набережной реки Арбузовка, с одной стороны моста есть статуя сидящей девушки, которая…

— Да знаю я, знаю! — поморщился он. — Я не понял только, зачем тебе скульптор понадобился?

— Но ты его знаешь?

— Естественно! Я, если тебе известно, некоторое участие в создании этого монумента принимал!

— Потому и пришла, Александр Сергеевич. Ты можешь меня с ним познакомить?

— Сначала ты объяснишь причину своего интереса, а потом… Что это?

Предполагая такой ответ, я уже подготовилась — быстро пролистав фотографии в своём телефоне, я открыла нужную и протянула мобильник Милостивому.

— Ну и? Что нового я должен тут увидеть? — он перевёл взгляд со снимка на меня. — Хотя постой-ка…

Я следила, как менялось выражение его лица, когда он с придирчивой внимательностью вглядывался в фотографию. Удивление, оторопь, недоверие…

— Это совпадение, — наконец, выдохнул он.

— Надеюсь, — мрачно сказала я. — Это я и хочу услышать от твоего скульптора!

— Обещаю, именно это и услышишь! — он бросил взгляд на часы. — Если мы с тобой поторопимся, то уже сегодня обо всём узнаем. Думаю, немного времени у нас ещё есть.

— А что, по вечерам господина художника отвлекать нельзя? Или он уезжает куда-то?

— Нельзя и уезжает… — туманно объяснил Милостивый, поднимаясь. — Идём.

Примечания

9

История Гройса описана в повести «Начинай со своего дома» (прим. автора).