Бездна

Екатерина Дереча, 2021

Космический туризм стал развлечением для скучающих землян: кто-то отправляется на орбиту полюбоваться видами, кто-то – пощекотать нервы, а кто-то, чтобы набрать подписчиков. Какой бы ни была цель вашего путешествия – опытная команда орбитального корабля «Патриот» сделает всё, чтобы вы смогли насладиться полётом и вернуться домой.

Все персонажи и описываемые события являются вымышленными.

Любое совпадение с реальными людьми или событиями является случайностью.

Начало

Холодная бездна. Тьфу ты! Придумают же! Семён читал, что слово бездна пришло из мифов. В энциклопедии для школьников так и написано: «Бездна — в религиозно-мифологических представлениях: мрачный потусторонний мир». Так тогда какого чёрта все называют космос бездной? Что в нём потустороннего?

В иллюминаторе обзорного купола появились первые вспышки, Семён сцепил за спиной руки и замер. Астронавта сложно удивить видами: новогодние фейерверки не сравнятся с северным сиянием, что волнами разливается над планетой, но полёта после десятого уже всё кажется привычным. А вот грозы Семён любил. Ещё в детстве выбегал на улицу или припадал к окнам и восхищённо взирал на буйство стихии. Сколько лет прошло, а до сих пор любуется.

Что там сегодня? Ага, гроза в Массачусетсе, даже ураган обещают. Семён предвкушающе зажмурился. Вот уже видны всполохи, разрезающие бездну. Тьфу ты! Опять эта бездна, прицепилось же. А всё туристы виноваты: «Ах, в этой ледяной бездне чудится дыхание вселенной!» или «Чёрная бездна космоса скрывает страшные тайны!». Прав был Серёга, чудаки они, причём большинство на букву «М».

— А вот и наш экскурсовод, Семён Аркадьевич Казанцев! — заверещал за спиной один из этих чудаков — очередной блогер с малиновыми волосами и козлиной бородой. — Семён Аркадьевич, помашите нашим зрителям!

— Приветствую подписчиков и случайных гостей канала, — фальшиво улыбнулся в камеру Семён и бросил тоскливый взгляд на иллюминатор. Полюбовался грозой, называется.

— Расскажите, где мы сейчас находимся, — попросил козлобородый парень и оскалился в улыбке, показав неестественно белые виниры.

И Семён принялся повторять заученные фразы, про себя поминая пресс-секретаря недобрыми словами. Как он пел, как разливался соловьём перед камерами: «Бортинженер Казанцев самый опытный, самый стрессоустойчивый, оптимистичный и коммуникабельный в команде». Можно подумать, в космос пустят не опытных и не стрессоустойчивых. Десять раз он коммуникабельный, и столько же оптимистичный — просто физиономия у Семёна донельзя фотогеничная — на видео и фотосъёмках смотрится как надо, вот и обрядили таскаться с богатенькими полудурками по просторам вселенной. Тьфу ты!

Эх, сейчас бы к Людке под бочок или с друзьями в баньке посидеть! Надо Серёге позвонить, что ли, узнать — как он там после развода. А то и встретиться после приземления. Чёрт! Семён отвесил себе мысленный подзатыльник. Камера засняла, как улыбка самого оптимистичного астронавта поползла вниз. Сколько летал, а первый раз не удержался: ведь знает, что нельзя даже думать о планах.

— Сегодня в понедельник… — голос Казанцева дрогнул на мгновение, но быстро выправился. — В понедельник восемнадцатого сентября вы можете наблюдать одно из самых великолепных зрелищ — грозу в Массачусетсе. Посмотрите, как молнии расчерчивают кривыми зигзагами холодную бездну.

Чтоб тебя! Опять эта бездна. Семён глянул на часы и попрощался с главным чудаком этой увеселительной прогулки. Что-то расклеился он, неужто старость? Рановато — всего-то тридцать восемь. Да и телом ещё крепок. Казанцев не считал кубики на прессе, но тренажёрный зал посещал каждый день, да и как без тренировок? Ослабнешь — так и скафандр натянуть сил не хватит.

— Аркадьич, в приборный метнись, — перехватил Семёна Лёнька, он же Леонид Васильевич Матвеев, второй бортинженер и давний соперник за сердце и руку Людки Филимоновой.

— Что там? — тут же нахмурился Казанцев, перебирая в памяти вчерашнюю диагностику — всё было в порядке. Отчего-то сердце бешено стукнуло в рёбра, сползая противным липким страхом к животу, и на спине выступил пот.

— Антенны барахлят. Показали сближение, а с кем нам тут стыковаться? С инопланетянами разве что, — Лёнька усмехнулся, но глаза остались серьёзными. — Я в рабочке буду.

— Туристов предупредить? — на всякий случай уточнил Семён и провёл ладонью по лицу, стирая пот с висков.

— Пока не надо, командир не велел, — Матвеев почесал лысую макушку. — Бортовые системы в норме.

— Принял, — кивнул Семён и поспешил к приборно-агрегатному отсеку.

Стандартная, на самом деле, процедура, но какое-то неясное предчувствие скреблось внутри — пока ещё не страх, а смутная тревога или чуйка, которая до этого редко подводила. Не успел Казанцев дойти до оптического визира, как вдруг корабль тряхнуло — стандартная дрожь при стыковке, знакомая, привычная. Семён замер и прислушался к вязкой тишине, почти такой же, как в открытом космосе. Командир молчал, туристы не визжали и не пытались размазать его по отсеку.

В груди что-то дрогнуло и сердце застучало слишком быстро. Казанцев опять не к месту вспомнил о своей оплошности — ещё когда он был зелёным юнцом и блевал после перегрузок на тренажёре, опытный наставник и друг, Серёга Вахрушев, говорил: «Самое главное, Сёмка, — никогда не планируй приключения будучи в космосе». Шутки шутками, а когда между тобой и Землёй пропасть, поневоле станешь суеверным. А сегодня ещё и понедельник!

— Экипажу срочно явиться на центральный пост, — чуть не оглушил Казанцева голос командира. — Всем гражданским вернуться в каюты и ждать указаний. Повторяю: гражданским вернуться в каюты!

Почти сразу же после сообщения командира сработала аварийная сигнализация и отключились системы искусственной гравитации. Семён почувствовал, как заложило уши и знакомое ощущение невесомости сделало тело легче. Цепляясь за приборы и поручни, он поспешил к центральному посту. Паники не было, только перед глазами появилась радужная плёнка и исчезла через мгновение. Думать о том, что случилось, не хотелось — для этого есть командир, пусть он свою голову ломает.

— Второй бортинженер Казанцев прибыл на пост, — доложил Семён и глянул на экраны. Чисто. Совсем. Ни единой помехи или случайных гостей. Все камеры передавали только стандартную картинку — такую же, как всегда.

Конец ознакомительного фрагмента.