Радость моих серых дней

Екатерина Дибривская, 2020

Тихон полон секретов: живёт в отдалении от людей в избушке лесника, что притаилась высоко в горах. Под видом смотрителя заповедных лесов он истаптывает километры в поисках браконьеров и своего врага. Случайность приводит в его мир хрупкую Севиндж, девушку, годящуюся по возрасту в дочери. Вспыхнувшая вовсе не родительская страсть, пылкие прикосновения, робкие поцелуи, жаркие признания, и Тихон готов оставить свои поиски и просто жить дальше. Но Севиндж не так проста, как кажется на первый взгляд.

Глава 17

Она.

Я хотела его поцеловать. Поэтому выбрала первый вариант.

Но если бы знала, к чему он приведёт, не целовала бы.

Как только его палец неспешно проник и заскользил внутри меня, я почувствовала себя странно. Пугающе. Тихон мягко массировал стенку лона. Вызывал чувство сдавленности.

Я испугалась. Хотела, чтобы прекратил меня трогать. Чувствовала напряжение, какого ещё не испытывала. Всё было иначе. Так же приятно, но иначе. Меня пугала реакция моего тела.

Он довёл меня до вершины наслаждения, но произошло кое-что. Я чуть со стыда не сгорела. Я…. описалась. Кажется. Иначе почему из меня вытекало сколько жидкости? Это ужасно! Он больше никогда не захочет меня трогать. Ему будет противно.

Но Тихон лишь смеётся в ответ на мои слёзы. Убеждает, что всё прекрасно. Я смущена ещё больше. Ему, выходит, понравилось?

Так, что он кончил в штаны? Только от того, что я сделала это? Вообще от меня?

И самое странное, пугающее, что и мне понравилось. Действительно, ярко. Чувственно. Я ощущаю слабость во всём теле.

Когда Тихон ставит меня пол, ноги подгибаются и я едва не падаю. Мужчина подхватывает меня и выдаёт мягкую понимающую улыбку. Помогает снять платье и стягивает трусики. И усаживает на кровать. Нежно промакивает мягким полотенцем между ног, вынуждая вздрогнуть. Улыбается порочно, наклоняется слишком близко и дует на складки чувствительные. Заставляет меня думать о иных ласках.

Он протягивает мне свитер, легинсы и кружевные трусики. Жадно смотрит, как я их надеваю. Я одеваюсь быстро, помня про гостя. Он может вернуться в любой момент.

Тихон с трудом стягивает мокрые штаны вместе с трусами, и я поспешно отвожу взгляд. Он усмехается. Вытирается тем же полотенцем. Надевает сухое бельё, и я дышу ровнее. Тихон натягивает спортивные штаны и меняет кофту.

Сгребает в кучу наши вещи. Протирает пол. Его лицо спокойное и расслабленное. Довольное. Как у сытого зверя.

Садится на кровать и меня к себе прижимает. Целует макушку.

— Неужели ты никогда раньше не испытывала удовольствия? — внезапно спрашивает.

— Нет, — я отстраняюсь. — Никто никогда не касался меня… Там. И вообще. Нигде не касался.

— А сама? — замирает.

— Нет, — отвожу взгляд. — Меня учили, что это неправильно. Что богопротивно. Что не пристало воспитанным девушкам касаться самой или позволять другим…

— Ну и глупость! — смеётся мягко Тихон. — Ты словно создана для удовольствия. Твоё тело заточено под ласки. Теперь, зная это, разве сможешь отказаться в сторону меньшего?

— Если придётся, — отрезаю. — Если бы я не попала сюда, то и не узнала бы, что так бывает. Возможно, дядюшка выдал бы меня замуж за уважаемого человека. Я стала бы ему достойной женой, хорошей хозяйкой в его доме, родила бы ему детей. Но, не уверена, что он озаботился бы такими вещами, как моё удовольствие.

— Посмотри на меня, — говорит Тихон, и я послушно поднимаю лицо. — Ты самая красивая девушка, которую мне довелось видеть. Твоё тело прекрасно. Ты прекрасна. Пообещай мне, что никогда не станешь жить с человеком, который не будет желать возносить тебя на самую вершину наслаждения. Который будет желать только брать. Снимать сливки самому.

Конец ознакомительного фрагмента.