Желать невозможного

Екатерина Островская, 2011

Даже после трагической истории первой любви жизнь Елены Игнатьевой могла сложиться вполне счастливо, если бы не безумная ревность ее мужа. Чтобы сохранить остатки достоинства, Лене пришлось уйти от Бориса Флярковского – одного из богатейших людей России… Через несколько лет смерть постигла их обоих – его яхта была взорвана в открытом море, а она не перенесла операцию на сердце. Согласно завещанию Елены опекуном над ее маленьким сыном назначен Олег Иванов, тот самый человек, которого она так любила в юности. Согласно завещанию Флярковского все его имущество должно перейти к единственному сыну…

11

Тело уже отвезли в морг. Поэтому Олег, не задержавшись в отделении, направился туда. Ноги были ватными, в висках пульсировала единственная короткая фраза, щелкая, как треснутый колокольчик: «Как так? Как так?» Санитар подвел Иванова к столу, на котором лежало тело, накрытое простыней с размазанным больничным штампом. Солнце сияло прямо в окна, едко пахло формалином. Оставшись один, Олег откинул простыню и посмотрел на мертвое Ленино лицо. Потом наклонился и коснулся ее губ. Это был их второй поцелуй. Теперь уже последний.

Он вернулся в отделение и в коридоре встретил Кристину, увидел ее слезы и прошел мимо. Открыл дверь пустой палаты, постоял на пороге и только потом вошел внутрь. Сел на голый матрас койки. В палату вошла женщина — дежурный врач, имя которой Иванов не помнил или не знал.

— Акт о смерти мы уже составили, — сказала она тихо. — Надо связаться с родственниками, мы уже позвонили по домашнему номеру, но там никто не снимает трубку.

— У нее никого нет, — с трудом выдохнул Олег. — А похоронами займусь я.

— Мне можно идти? — еще тише спросила женщина.

Иванов слабо махнул рукой:

— Идите, работайте.

Когда дверь закрылась, он заглянул в тумбочку и обнаружил мобильный телефон и большой конверт. Телефон не был разряжен, и Олег проверил исходящие звонки. Все они были сделаны на один номер, и все входящие приходили с этого же номера. Других звонков не было. Рядом с цифрами номера светилось имя абонента: «Верочка».

Конверт был не запечатан. Открыв его, Олег обнаружил тонкую пластиковую папочку и лист с рукописным текстом. Взглянув на него, Иванов тут же зажмурился. Но все же открыл глаза и начал читать. Это было адресованное ему письмо:

«Олег, если ты читаешь мое послание, значит, меня уже нет. Жалко, конечно, но я счастлива. Счастлива оттого, что Бог послал мне тебя. То, что случилось, рано или поздно должно было случиться, но мне уходить легко и радостно, потому что ты рядом. Я любила тебя до того, как увидела, и не разлюблю после того, как уйду. Но теперь ты не единственная моя любовь. Помни, что обещал мне. Не бросай Алика. Оставляю тебе все, что у меня было в этой жизни. До встречи. Надеюсь, не скорой. Счастья тебе».

В тоненькой папочке лежали заверенные нотариусом документы: генеральная доверенность на имя Иванова Олега Богумиловича на право распоряжаться трехкомнатной квартирой общей площадью 67,7 кв. м, дарственная, по которой тому же Иванову О.Б. переходит летний дом в поселке Пятиярви с земельным участком площадью 0,12 га. Еще в конверте находились четыре листочка, скрепленных пластиковой зеленой скрепкой: оригинал свидетельства о расторжении брака между гр. Флярковским Борисом Евсеевичем и гр. Игнатьевой Еленой Вячеславовной, нотариально заверенный отказ от прав отцовства, в котором гр. Флярковский Борис Евсеевич отказывается признавать гр. Игнатьева Олега Борисовича своим сыном и от исполнения связанных с этим обязательств. Далее шло решение суда, согласно которому по обоюдному решению сторон гр. Флярковский Б.Е. не является более отцом несовершеннолетнего гр. Флярковского О.Б. Последним прикрепленным документом был лист с текстом, набранным на компьютере. Это было письмо Лене. «У тебя хватило ума не предъявлять мне никаких материальных претензий. Надеюсь, хватит мозгов не тревожить никогда своими посланиями». Под этими двумя строчками стояла аккуратная подпись «Фляр» с закорючкой и с расшифровкой «Флярковский Б.Е.».

Но это были не все документы. Самый важный остался в конверте, прижался к его боку, словно не хотел вылезать. Это было нотариально заверенное обращение гр. Игнатьевой Е.В. в органы опеки и попечительства, в котором она просит назначить гр. Иванова Олега Богумиловича опекуном своего несовершеннолетнего сына, так как именно Иванов О.Б. является истинным отцом ее ребенка.

Все бумаги Олег сложил в конверт, еще пошуровал в тумбочке и обнаружил связку ключей от квартиры и небольшую фотографию, на которой Лена держала на руках светловолосого мальчика. На снимке Лена улыбалась, а мальчик серьезно и внимательно смотрел в объектив.

Он сидел на кровати, на которой еще менее суток назад лежала живая Лена, и думал. И не верил. Трудно было представить, будто она заранее знала не только то, что уйдет из жизни, но и то, что встретит в последние дни его, который когда-то уже предал ее и, возможно, предаст еще раз. Или она знала его лучше, чем он сам? Давая обещание, Олег успокаивал живого человека, предполагая, что Лена будет жить еще долго и все тревоги ее напрасны. А теперь он должен взять на воспитание чужого ребенка? Хотя Лена зачем-то назвала именно его истинным отцом. Зная, что это неправда. Однако, обманывая органы опеки, она думала о сыне, о его благе. А будет ли гр. Иванов О.Б. благом? Вопрос более чем спорный. Мальчику пять лет, ему требуется постоянный уход и забота, внимание и любовь, наконец. А гр. Иванов, отягощенный работой, дежурствами и теперь вот заведованием, домой только ночевать приходит, и не всегда один. Хотя жизнь, казавшаяся ему еще совсем недавно такой сложной и запутанной, теперь превратилась в один маленький и незамысловатый узелок — имя которому Алик Игнатьев. Долгие годы Иванов презирал себя за подлый поступок, совершенный им на заре юности, долгие годы он надеялся искупить эту подлость, готов был сделать все, что угодно, чтобы Лена простила его, а теперь, когда жестокая судьба предоставила ему эту возможность, он сидит и размышляет. Отказаться — значит совершить еще большую подлость.

Открылась дверь, и в палату вошел Васечкин, за которым прокралась Кристина. Олег поднялся навстречу, и они обнялись.

— Что надо делать? — спросил Сергей. — Скажи: у меня теперь много свободного времени.