Путеводная звезда

Екатерина Попова (2024)

Ты сделала все: полюбила то, что любит он; выглядишь так, как хотелось ему. Ты мудрая, красивая, успешная, только вот он все равно ушел. А у окружающих нелепые идеи на твой счет: «Поезжай в отпуск. Там новые знакомства! Экзотика! А еще покой и очищение — это обязательно поможет». Только вот почему от разбитого сердца ты приезжаешь к шаманам и работорговцам, за тебя требуют выкуп, а на горизонте маячит жуткий человек со шрамом? Кажется, план был совсем другим…

Глава 1

Ты делаешь из мужчины Бога, и он тебя бросает,

другая делает из него зверя, и он лижет ей руки и не отстает от нее.

Оскар Уайльд «Веер леди Уиндермир»

Двумя месяцами ранее…

Закинув руки за голову, Илья покачивался в старом кресле-качалке, что досталось мне в наследство от бабушки, как и вся квартира. Лет десять назад бабуля изменила планировку, соединив кухоньку с небольшим залом. Получилась просторная гостиная, где теперь я варила нам кофе, а Илья, качаясь в кресле, говорил по телефону. Сквозь шум кофе-машины до меня доносился его уверенный голос с прекрасной дикцией. Опершись о кухонную тумбу, я с замиранием сердца любовалась им. Как же тонко он выдерживает паузы в разговоре. А как грамотно и мудро излагает мысль. Он гениален!

Как мне повезло. Все в нем прекрасно. Этот торс Аполлона без единого изъяна, от которого захватывает дух. Черные как смоль волосы, в которых я так люблю утопать руками, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат, по сей день сводящий меня с ума. Он — моя единственная слабость. Где бы мы ни находились, он всегда притягивает мой взгляд. Я словно смотрю на мир через него, через его мужественную красоту, грацию и опьяняющую силу. И, даже когда я закрываю глаза, его силуэт встает передо мной и я продолжаю смотреть на него, любоваться им, впитывать его яркий, засевший глубоко в сердце образ.

Он и есть моя жизнь.

Терпкий аромат кофе вернул меня к реальности. Разлив его по кружкам, я открыла кухонную тумбу, чтобы выкинуть мусор. Оттуда прямо на меня выпали разноцветные контейнеры из-под мяса, которое я заказывала вчера из ресторана напротив. Илья сидел спиной ко мне, увлеченный телефонным разговором, но это мне и на руку. Мой секрет так и не был раскрыт: я вообще не умею готовить. Все, что я подаю к столу, — как правило, заслуга умелых рук шеф-повара.

Я разделалась с уликами моей маленькой лжи, затолкав пустые контейнеры поглубже в мусорное ведро, затем понесла кофе Илье. Присела на диван напротив кресла-качалки и начала вслушиваться в разговор.

Диван был так же стар, как и кресло. Если бы я весила больше пятидесяти килограммов, он с треском разлетелся бы подо мной по всей комнате. Великое счастье, что мистер Томас всегда занимает его добрую половину, иначе диван уже давно бы развалился И не дай Бог кто-то, кроме меня, позарится на тронное ложе! Мистер Томас тут же издает свое коронное грозное «мяу», затем нервно машет хвостом, пресекая тем самым незаконное посягательство еще на подходе. Да и редко кто желает расположиться там, где только что лежал огромный серый кот, оставляющий после себя комки липнущей к одежде шерсти.

— Благодарю, дорогой, — говорил Илья в телефон. — Теперь эта передача обречена на успех, с таким-то ведущим.

На другом конце провода кто-то что-то долго отвечал, видимо, что-то приятное. Илья одобрительно кивал головой, широко улыбаясь, а глаза его радостно блестели. Продолжая слушать собеседника, Илья потянулся за кофе, стоявшим на журнальном столике. Длинными красивыми пальцами он взял исходящую паром чашку и поднес к лицу. Прежде чем делать глоток, полной грудью вдохнул аромат. Попробовав кофе на вкус, одобрительно кивнул мне и озарил сияющей улыбкой. Мол, кофе удался на славу. А по-другому и быть не могло. Я заказываю кофе прямиком из Колумбии — чего только не сделаешь ради любимого мужчины. Илья — настоящий ценитель кофе. Для него важно все: и сорт, и прожарка, и помол, и хранение. Для Ильи чашка хорошего кофе с утра — залог успеха всего дня. Без кофе весь день насмарку. Ну а плохой кофе хуже, чем его отсутствие.

— Что ж, увидимся в Москве, я позвоню, как прилечу. До встречи.

Илья попрощался с собеседником и бросил трубку. Он весь лучился блаженством, я же при упоминании Москвы вдруг вся сжалась. Наверно, в командировку собрался, а мне совсем не хотелось с ним расставаться. Хоть мы и не жили вместе, но довольно часто встречались. Когда Илья вместе со мной в Питере, мне спокойно.

— Что за передача? Я не улавливаю суть, — обратилась я к Илье.

— Ну как же, конфетка! Я уже полчаса говорю об этом по телефону, я думал, ты давно обо всем догадалась, ведь ты же у меня такая умная! — Он резко встал и принялся ходить по комнате. — Они наконец оценили меня и дают мне собственную передачу. Это уже не какой-то новостной репортаж. Я — единственный ведущий!

— Но разве студия находится не в Москве? — Я тревожно крутила чашку в руках.

— А я тебе о чем и говорю?! — Илья артистично вскинул руки к небу. — Я уже и вещи собрал. Сегодня провожу последний репортаж и через два дня лечу в Москву.

Чувствуя, как горлу подкатывает ком, я сделала глоток кофе, ощутив при этом противную горечь во рту. Как же я ненавижу кофе! Но каждый раз продолжаю пить его с уверенностью, что эта фальшивая любовь сделает нас с Ильей ближе.

— А как же я? — С усилием проглотив кофе, постаралась произнести этот вопрос самым твердым голосом. — Я что, останусь в Питере?

Илья вдруг встал и подошел ко мне. Хотел было присесть на диван, но Томас нервно забил хвостом, и тогда Илья опустился на одно колено прямо передо мной, нежно обвив мои руки своими. Мое сердце замерло.

Неужели?!..

Он передо мной на коленях и вот-вот скажет заветные слова. И больше уже не будет звенеть мамин голос в голове: «Детка, пора перестать быть карьеристкой, тебе скоро тридцать, а ты до сих пор не замужем, хорошо бы задуматься и о детях». А то я никогда не думала! Сколько раз я представляла, как Илья надевает на мой палец кольцо и я кричу это заветное «да!» И как я мечтала о кучерявом малыше с такими же черными глазками, как у любимого.

И вот этот миг настал!

— Лана, этот год с тобой — самое прекрасное время в моей жизни. Таких женщин, как ты, я никогда не встречал, да и не встречу уже, — он смотрел мне прямо в глаза.

— Два года, — автоматически поправила я его, стараясь не закричать от счастья.

— Что?

— Мы вместе два года.

— Вот видишь, время с тобой летит незаметно. Я буду скучать по твоим чумовым ужинам. Никто, кроме тебя, не готовит мясо так вкусно. Вчера оно было просто отменным! Но мне пора идти дальше, ведь я так мечтал об этой передаче. Сколько бегал по кастингам!.. Тебе ли не знать?

— Скучать? Я не понимаю, — растерянно пробормотала я.

— Мои мечты наконец сбываются! Что тут непонятного! — воскликнул он, и его горячность уже не показалась мне настолько привлекательной. Неужели вместо того, чтобы сделать мне предложение, он собирается сейчас меня бросить?..

— Но я смогу прилетать на выходные. Или ты ко мне. Или вообще могу все бросить и поехать за тобой. Разве это такое большое расстояние — от Питера до Москвы? — отбросив тревожные мысли, все еще твердым голосом предложила я.

— Знаю, конфетка моя, ты — лучшая из женщин, — он притянул к себе мое лицо и нежно поцеловал. — Но все это будет отвлекать меня. Мне придется поднимать рейтинги, а у холостяков популярность всегда выше. Когда-нибудь, когда я решусь жениться, это непременно будешь ты, — он весело подмигнул. — Удобнее женщины просто нет на свете. Чего стоит один твой блестящий ум! А сколько дельных советов ты мне дала! И все это в сочетании с твоей красотой…

— Тогда я буду звонить тебе…

— Давай лучше я, — он отстранился и резко встал. — И только, может, иногда, у меня ведь столько дел впереди! — Он медленно и как-то драматично, словно бы играя роль, отпустил мои руки и направился к двери.

— Я буду ждать звонка, — я тоже подскочила, но не знала, что можно было сказать или сделать, чтобы он передумал и остался. Или хотя бы позволил уйти вместе с ним.

— Знаю, конфетка, знаю! А теперь мне пора лететь, покорять вершины! Я и так слишком задержался.

Илья отвернулся, накинул пальто на плечи и безмолвно вышел, оставив меня в звенящей тишине. Все еще не веря в происходящее, я вновь медленно села и уставилась в пустоту перед собой. Плечи поникли, к горлу вновь подкатил ком. Так я и сидела какое-то время, уткнувшись взглядом в старое кресло-качалку, которое сейчас стояло неподвижно. «Только не смей плакать», — повторяла я себе, да и плакать я никогда не умела, слишком сильная для слез. Я обязательно что-нибудь придумаю. Это еще не конец.

Над креслом висела фотокарточка, с которой на меня смотрела большими глазами цвета неба девочка с золотистой копной кудрей. Отец называл меня «моя кудряшка Сью». Эта девочка искренне верила в сказки со счастливым концом, пока отец не перестал ночевать дома. Стал приходить все реже, а мамин плач в пустой комнате слышался все чаще. Однажды девочка в рождественское утро помолилась Боженьке — бабушка говорила, что Боженька отвечает на все молитвы, — и попросила, чтобы папа не бросал ее. В это Рождество отец не пришел: у него появилась еще одна кудряшка, только уже в другой семье. И тогда девочка поняла: жизнь — не сказка.

Помню, когда мы познакомились, Илья сказал, что ему не нравятся кудри. Прямые волосы пошли бы мне гораздо больше. Уже тогда я была не в силах ему сопротивляться и делала все, что он скажет. Желая понравиться, изо дня в день избавлялась я от непокорных кудрей.

— Ну хватит! — сказала я вслух. — Не время предаваться воспоминаниям! Меня тоже ждут великие дела.

Сглотнув ком в горле, а вместе с ним и всю боль, я отправилась в спальню. Сквозь открытое окно просачивался свежий морозный воздух. Ветер шевелил выцветшие ажурные занавески на окнах. Мой взгляд в очередной раз упал на обои, на которых кое-где уже змеились трещины, напоминая мне, что я давно уже не в гостях у бабушки, а полноправная хозяйка квартиры и мне давно следовало сделать ремонт и заменить мебель. Но я слишком занята, да и рука не поднимается что-либо менять. Страшно стереть воспоминания, хранимые каждым уголком этой квартиры. Только здесь я обретала радость и умиротворение, каких не могла найти в наполовину опустевшем родительском доме. Разве смогу я избавиться от этой огромной старомодной кровати с металлическим изголовьем, на которой сейчас торжественно лежит брючный костюм, дожидаясь своего звездного часа? Я коснулась рукой мягкой бархатистой ткани. Торжественный белый, идеально подходит для этого дня. Что ж, пора в офис.

Вдруг тишину пронзил звук дверного звонка. Я полетела к двери сломя голову, сшибая косяки и другие препятствия на своем пути, абсолютно уверенная, что сейчас вновь утону в любимых черных глазах с дьявольской искринкой, а все это представление было лишь шуткой, очередным спектаклем, — Илья успешно отработал очередную роль. Распахнув дверь, а вместе с ней и все свое сердце, я впилась взглядом в глаза напротив, но черной бездны в них не отыскала. Они оказались цвета неба и почему-то смотрели сквозь запотевшие очки.

— Вы кто? — недоуменно спросила я.

Незваный гость не спешил с ответом. Он словно бы не знал, как подступиться к разговору, переминаясь с ноги на ногу и иногда почесывая седовласый затылок. Мистер Томас подбежал к двери и стал ластиться о черные штаны старика, оставляя на них клочки шерсти. Столь странное приветствие со стороны кота моей бабушки немало меня удивило. Всех моих гостей Томас встречает коротким «мяу» и легким взмахом хвоста. Еще никого он не удостаивал настолько нежного приветствия. Томас покидает свое ложе только по нужде или ради баночки кошачьей еды, и не какой-то там, а обязательно со вкусом кролика. В общем, нрав у кота хоть куда, другого кота у бабули и появиться не могло.

— Да что вам нужно? Вы что-то продаете? — Мне хотелось скорее отделаться от старика. Даже на какой-то момент показалось, что он безумен, и я бы с радостью захлопнула дверь прямо перед его носом, но Томас предательски стоял на пороге, словно бы они с незнакомцем давние друзья.

— Доброе утро, — наконец начал старик, дергая себя за совершенно белые усы.

— Не такое оно и доброе, — съязвила я.

— У вас что-то случилось? — поинтересовался он.

— Что вам нужно? — спросила я, пропустив мимо ушей его вопрос.

— Вы правы, мне действительна нужна ваша помощь… — Он протянул мне белый конверт, без подписей и марок.

— Что это? — спросила я.

— Прошу, передайте его в соседнюю квартиру.

— У меня нет времени, бросьте в почтовый ящик.

Старик на мгновение опустил голову.

— Это слишком важно, чтобы оставить в почтовом ящике или в двери, и я не могу дождаться жильцов. Вы — единственная, кто отворил мне дверь.

— Послушайте, я очень спешу. Ничем не могу помочь, да и соседей я в лицо никогда не видела.

— Вот и познакомитесь! Это письмо может изменить судьбу одного несчастного человека, — оживился незнакомец.

— С чего вы взяли, что мне есть дело до судьбы и счастья какого-то там человека? — возмутилась я.

Старик ответил мне безмолвной улыбкой. Было видно: он нисколько не сомневается в том, что я передам письмо. Я же окончательно убедилась, что он не в себе. В какой-то момент даже попыталась захлопнуть дверь, но Томас продолжал стоять на пороге и ласково тереться о ноги загадочного гостя. И это не оставило мне выбора.

— Давайте свое письмо, — сердито сказала я, выдергивая его из руки старика.

— Девятая, — пробурчал старик.

— Что?

— Вы не спросили, какая квартира… я говорю — девятая. Через одну от вашей.

— Всего доброго, — ответила я.

Томас наконец ушел с порога и отправился на свой диван, словно бы его миссия в этих переговорах была выполнена. Я же с облегчением захлопнула дверь. Осмотрев «безумное» письмо со всех сторон, я уже хотела бросить его в мусорку, но что-то меня остановило, и я убрала его в старинный бабушкин сервант, теперь хранивший не только коллекционный фарфор, но и мои документы.