Путеводная звезда

Екатерина Попова (2024)

Ты сделала все: полюбила то, что любит он; выглядишь так, как хотелось ему. Ты мудрая, красивая, успешная, только вот он все равно ушел. А у окружающих нелепые идеи на твой счет: «Поезжай в отпуск. Там новые знакомства! Экзотика! А еще покой и очищение — это обязательно поможет». Только вот почему от разбитого сердца ты приезжаешь к шаманам и работорговцам, за тебя требуют выкуп, а на горизонте маячит жуткий человек со шрамом? Кажется, план был совсем другим…

Глава 6

Жизнь любит нагнетать мрак для того,

чтобы потом ярче блеснуть своей светлой стороной.

Пауло Коэльо «Одиннадцать минут»

Он стоял на скалистом утесе, протянув ко мне руки, тем самым давая понять, что ждет меня. Разъяренный бушующий океан волнами долбил о скалу так, что с нее летели камни. Я пробиралась к нему сквозь густую чащу тропического леса. Колючие кустарники, названия которых я не знала, да и сами их не видела раньше, больно кололи мои ноги. Какие-то причудливые насекомые назойливо жужжали, то и дело залетая мне в глаза и уши, некоторые даже кусали.

С каждым шагом силы покидали меня. Все, о чем я мечтала в этот момент, — поскорее оказаться в его объятиях. Собирая остатки сил, раздвигая тернистые ветки, я решительно сделала шаг. Я не сдамся: он там и ждет меня. Одна из веток рассекла мне щеку. Почувствовав острую боль, я расплакалась, но продолжила путь. Кровь смешалась с солеными слезами. Наконец, я выбралась из леса, но то был последний рывок. Совершенно измотанная, я споткнулась и упала. Какая-то неведомая сила помогла мне подняться. Она буквально витала в воздухе, меняя его структуру.

На расстоянии вытянутой руки я пыталась разглядеть черты его лица. Но все вокруг залило ярким светом, ослепившем меня. Так странно, солнца не видно на горизонте. Почему же тогда так ярко вокруг? Закрывая лицо руками, подошла ближе, обессилевшая, положила голову ему на грудь. Он провел рукой по моей щеке. Рана затянулась, боль ушла. Кто же он такой? Греясь в лучах его любви и принятия, я гадала, какого же цвета его глаза, при этом чувствуя невероятное родство с ним, как будто я всегда знала его, подобно тому, как младенец, еще не родившийся, знает свою мать.

Откуда-то издалека доносилось пение. Нежный женский голос напевал знакомую французскую песню. Голос становился все громче. Я проснулась.

Утреннее солнце залило комнату и светило мне прямо в глаза. Я забыла закрыть шторы. Да что там шторы, я даже не помню, как заснула. Вставая с постели, я опрокинула кружку. Наверное, все дело в чае, что заварила чокнутая тайка.

Снизу доносилось пение.

***

Пение было прекрасным, французский — отчетливым, обладательница голоса хорошо знала язык. Интересно, кто она?

Я открыла дверь, и в нос ударил соблазнительный запах пряного чая и чего-то сладкого. Урчанием желудок напомнил мне, что я не ужинала. Завороженная пением и ароматами, я на цыпочках отправилась искать их источник. Спустившись по лестнице в гостиную, я спряталась за колонну рядом с мягким диваном, внимательно наблюдая за тем, что происходит на смежной с гостиной кухней.

У плиты стояла молодая женщина. Такая худенькая, словно вот-вот сломается. Тончайшая талия, плоская, как у мальчика, грудь, острые локти, даже колени, казалось, у нее острые. Но все ее углы прекрасно сглаживало нежно-розовое струящееся платье, колыхавшееся, когда женщина танцевала в ритм своему пению.

Нет, она не стояла у плиты, она буквально порхала. Все ее движения были плавными и грациозными, а ее костлявые бедра, ожив в ритме танца, даже выглядели соблазнительными. Решив покинуть укрытие и рассмотреть ее ближе, я выбралась из-за колонны, наткнувшись при этом на тумбочку, с которой с грохотом полетела статуэтка Будды. Женщина провернулась. Рукой она убрала короткие светлые тонкие волосы за уши, ее острый длинный нос нацелился прямо на меня. Тонкие, словно их вообще нет, губы растянулись в улыбке, обнажив идеально белые ровные зубы. Если бы остановить мгновение, то можно было бы смело сказать, что молодая женщина совершенно не красива, даже привлекательной ее трудно назвать, но, когда картинка оживает, от нее невозможно оторвать взгляд. Самое чарующее — это зеленые глаза, которые переливаются всеми оттенками моря.

— Лана, ты уже проснулась? Антонио сказал, что тебе не по вкусу местная кухня, и я решила побаловать тебя сырниками. А еще я знаю, что ты простудилась. Приготовила тебе чай с местными специями, он быстро поставит тебя на ноги.

— Спасибо вам за заботу, — в полном недоумении ответила я.

— Давай на «ты», пожалуйста, — ласково предложила она.

— Давай. Но кто ты? И где Антонио? — спросила я.

Она вытерла руки о полотенце, затем подошла ко мне и приветливо протянула ладонь.

— Он разве не сообщил, что я приеду? Я Люси, жена Антонио. Он был вынужден срочно улететь, но скоро вернется.

— Жена? — я аж села на спинку дивана от удивления, потом вновь встала.

— Что-то не так? — она продолжала улыбаться.

— Антонио совсем не похож на женатого человека, — недовольно буркнула я. — И о тебе и словом не обмолвился.

— Тем не менее, он женат, — все так же ласково ответила Люси.

— Хм… но как ты это терпишь? Он же флиртует напропалую! Сказать честно, и со мной он флиртовал. Если бы я знала, то осекла бы его сразу. Женатики — табу, это первое правило, все еще помню, как мама…

— Твой отец ушел из семьи? — она коснулась моей руки.

— Не важно, речь не об этом, — ощетинившись, я отдернула руку. — Как ты это терпишь?

— Что ты! Терпеть кого-то — это невыносимо. А я всего лишь принимаю эту его особенность. Идеальных мужчин не бывает. Да и женщины часто принимают флирт Антонио за чистую монету. Не хотелось бы, чтобы он поставил тебя в неловкое положение. Мы долгое время жили во Франции, там все с друг другом флиртуют, и это абсолютно нормально. Вот и Антонио насквозь пропитался знаменитым французским флиртом, он без этого просто не может. Для французов флиртовать — как дышать.

Одна моя бровь от удивления и непонимания поползла вверх.

— Но это же как ходить по тонкому лезвию! А если он…

— Если он уйдет? Я не боюсь этого. Страх разрушает женщину, забирает энергию. Если он перейдет черту, я сама просто уйду, а он никогда этого не допустит.

«Вот тебе и волшебная таблетка по имени Антонио», — подумала я. — «И как мне возвращать Илью? Мне срочно нужен мужчина».

— Да и женщине не нужен мужчина, чтобы быть счастливой, — продолжила Люси. — А вот завтрак вполне может осчастливить. Пойдем к столу, пока все не остыло.

— Надеюсь, завтрак готовила не Пхонпан?

Люси засмеялась.

— Пхонпан уехала с Антонио. Завтрак готовила я.

Я села за резной деревянный стол, на котором меня ожидало большое белое блюдо с тремя сырниками в центре. От их изумительного аромата у меня сразу потекли слюнки. Сырники не просто лежали на тарелке, они были идеально выложены, слово скульптура искусного художника. Сверху они были политы соусом с кусочками фруктов, слегка присыпаны сахарной пудрой и украшены шоколадным топингом. Всю эту композицию украшала веточка мяты. Я сразу вспомнила, как готовила сырники с телефоном у уха, решая важные рабочие вопросы. Один подгорел, другой развалился. Все это дело я попыталась замаскировать сахарной пудрой, но получилась так себе картина. Илья, конечно, все слопал. Хотя, когда ты голоден, можно съесть и не такое.

Я с жадностью набросилась на сырники. Пока Люси доедала первый, моя рука тянулась уже к третьему. Люси с наслаждением пережевывала каждый кусочек, полностью погрузившись в это занятие, словно здесь и сейчас есть только она и этот изумительный сырник. Закончив со своей прекрасной трапезой, она обратилась ко мне.

— Лана, сразу после завтрака у меня семинары, и это на весь день, но я уверена, ты не заскучаешь, — элегантно вытирая губы салфеткой, сообщила она.

— Все в порядке, я большая девочка, — все еще жуя сырник, ответила я.

Она посмотрела на меня своими сверкающими глазами.

— Чем займешься?

Я убрала за ухо выбившуюся прядь непокорных волос. Вчера я уснула прямо с мокрой головой, и теперь на голове красовалось подобие гнезда. Да и бесконечно выпрямлять волосы в условиях высочайшей влажности просто безрассудно, тем более делалось это для Ильи, его поблизости нет, следовательно, в отпуске быть мне кудрявой.

— Буду обдумывать план побега, — ответила я.

— Откуда же ты собралась бежать? — удивилась Люси.

— С острова, — ответила я.

Люси звонко рассмеялась.

— Неужто тебя силой сюда привезли?

— Какая ты догадливая, — я состроила ей недовольную гримасу. Люси изрядно меня раздражала.

— Ты не похожа на человека, которого можно силой куда-то увезти. Боюсь, того, кто попытался, искусала бы, и очень больно.

— Жестокая манипуляция моего босса, его женушка — подруга твоего мужа. Они сговорились и сослали меня сюда. Будь они неладны, — выругалась я. — Как раз в том момент, когда мне нужно быть в Питере, а еще лучше — в Москве.

— Тоскуешь по мужчине, — улыбнулась Люси.

— У меня что, на лбу написано?

— Нет, просто я хорошо знаю женщин. И хорошо чувствую женскую тоску. А о чем тоскуют женщины? Конечно, о мужчинах. Только вот мужчина создает еще больше проблем, если не обрести гармонию и целостность. Сходи в ресторан или в SPA, побалуй себя, а завтра я обещаю тебе незабываемый день.

— Антонио так же говорил, — ехидно заметила я.

— А ты мне нравишься! Думаю, мы подружимся, — весело заявила Люси.

— Сомневаюсь. У меня одна-единственная подруга, и та, не знаю, как меня терпит, да еще вчера я имела виды на твоего мужа. Такое себе начало для дружбы, — я натянула улыбку.

— Тем интереснее, — произнеся это, Люси подмигнула мне, а затем коснулась моего плеча. Тепло растеклось по моему телу, напомнив о любимых бабушкиных руках. Ее прикосновения были такие же теплые и успокаивающие.

***

Я последовала совету Люси и отправилась в SPA-салон. Несмотря на весь антураж — аромат жасмина, свечи, расслабляющую музыку и умелые тайские руки, бесконечный рой жужжащих в моей голове мыслей не давал мне в полной мере насладиться массажем.

После я поплавала в бассейне, затем съела добрую порцию креветок с чесноком, которую заказала из местного ресторана. Что бы я ни делала, одиночество продолжало меня душить. Я вроде дышу, ем, существую, но при этом меня нет. Я лежала на шезлонге у бассейна и пялилась вверх. От знойного солнца меня укрывало раскидистое цветущее дерево. Именно его я усердно разглядывала — то считала яркие соцветия, то искала различия между ними. Добравшись в счете до десяти, я снова и снова сбивалась, возвращаясь к мыслям об Илье. Казалось, я схожу с ума. Всеми силами я заставляла себя не думать о нем, но в моем воображении то и дело всплывал его образ рядом с молоденькой блондинкой. Я перебрала уже сотни стратегий, но ни одна из них не годится. Желание позвонить Илье жгло меня изнутри. Телефон предательски молчал. Лиза права. Позвонив, я совершу ошибку и могу потерять его навсегда. Нет, нужно вызвать в нем ревность. Но кто поможет осуществить мой замысел?

Я набрала номер Нины, своей помощницы. Если Илье звонить нельзя, то попробую хоть отвлечься работой. Но то, что я услышала от Нины, повергло меня в шок. На мою просьбу «выслать мне отчеты», она с трепетом и смущением ответила, что шеф строго-настрого запретил не то что посвящать меня в дела, но и отвечать на мои звонки. И сейчас, разговаривая со мной, она рискует быть уволенной. В гневе я кинула трубку, даже не попрощавшись. Телефон завибрировал. Звонила мама по видеосвязи.

— Привет, мам.

Она улыбнулась своей шикарной улыбкой, которая досталась и по наследству мне вместе с пухлыми губами и голубыми глазами.

— Привет, дорогая. Как ты?

— Я же в отпуске, мам. Конечно, прекрасно.

Улыбка покинула ее лицо, но глаза были полны тепла.

— Не пытайся меня обмануть. Ты с детства терпеть не можешь тюлений отдых. Дорогая, я все знаю. Мне позвонила Лиза, когда не смогла дозвониться до тебя. Ты рассталась с Ильей. Почему ты мне не сказала?

Я попыталась нацепить на лицо улыбку, но, подозреваю, получилась лишь гримаса.

— Я не хотела тебя расстраивать. Все хорошо, мам. Я большая девочка, справлюсь.

— Разве ты можешь меня расстроить? Все образуется, — уверенно сказала она. В ее голосе звучало искреннее сочувствие и понимание.

— Я знаю, мам. Как у тебя дела?

Она бросила взгляд на мою прическу, и в ее глазах промелькнула улыбка.

— Ты, наконец, смирилась со своей шикарной шевелюрой?

Я закатила глаза, а затем нахмурила брови.

— В таком влажном климате бесполезно что-то делать с прической.

— Не хмурь брови, морщины появятся.

Я посмотрела на ее уже не молодое, но все еще красивое лицо. Мелкие морщинки в уголках глаз придавали маме некий шарм, отчего ее лицо, родное, любимое, становилось еще более дорогим моему сердцу. С возрастом она стала еще прекраснее.

— Мам, ты отлично выглядишь. Какие новости?

— Спасибо, детка. Мы с Борисом собираемся поехать кататься на лыжах, а еще хотим завести собачку.

Ее глаза блестели, выдавая, насколько ей хорошо.

— Мам, я рада, что ты наконец счастлива.

— Счастье — это выбор. Жаль, что мне понадобилось так много времени, чтобы это понять. — Она на мгновение замолчала и отвела взгляд. — Детка, твой отец звонил, он переживает. Позвони ему.

В воздухе повисло молчание. Я все еще не могу простить его, хотя прошло столько лет. Но я помню, как он бросил нас с мамой ради другой женщины, будто это случилось вчера. Я отказываюсь это понимать.

— Мам, ты же знаешь, разговоры с ним даются мне тяжело.

— Он любит тебя. Попробуй дать ему шанс. Я давно должна была тебе сказать… может, если бы я была не такая гордая, хоть немного ему уступала… может, он и не ушел бы.

Я повысила голос, пытаясь ей возразить.

— Мама, не оправдывай его!

— Нет, послушай. Ты уже достаточно взрослая, чтобы понять, что отношения между мужчиной и женщиной — это не просто. И виноваты оба. Хочешь судить, суди и меня.

Я почувствовала легкий укор совести. Я давно уже вычеркнула отца из своей жизни.

— Ладно, мам, я пойду искупаюсь, — пытаясь уйти от темы, ответила я.

Зная, что сопротивление бесполезно, она сделала глубокий вдох, закрыла глаза, затем выдохнула. Потом, открыв глаза, расплылась в улыбке. И где это она научилась так быстро успокаиваться? Не узнаю свою маму.

Затем она прижала руки к губам и послала мне воздушный поцелуй.

— Люблю тебя, — нежно сказала она.

Я повторила ритуал с воздушным поцелуем и завершила звонок.

***

От изнурительной жары и звенящих мыслей у меня разболелась голова. Я налила стакан воды и отправилась в спальню за аспирином. Раскопки в моей сумочке результатов не принесли, поэтому пришлось высыпать ее содержимое на кровать. Для большего эффекта я положила в рот две таблетки аспирина и запила его водой. После чего принялась собирать содержимое сумочки. Мой взгляд, словно красная таблетка, притянула яркая визитная карточка, на которой русскими буквами было написано «бар «Креветка».

В памяти всплыли слова Антона: «Днем самое вкусное местечко, а вечером — пристанище одиноких туристов в поисках парочки». Антон настоял, чтобы я взяла визитку. Если захочу еще пообедать в «Креветке», достаточно показать карточку любому таксисту, и он доставит меня в бар.

Это же просто чудесно! Как раз то, что нужно. От головной боли не осталось и следа. Воодушевленная, я поспешно открыла шкаф, чтобы подобрать наряд к вечеру. Мой взгляд упал на красное платье, купленное перед отъездом, вырез которого был явно больше, чем я обычно себе позволяю. Это платье как раз выбирала Лиза, она же и заверила меня, что в отпуске оно вполне уместно. Я вытащила платье, понимая, что другого случая его надеть, вероятно, уже не будет, и начала собираться.