Призраки затонувшего города

Елена Асатурова (2025)

Из родового гнезда известного врача Олега Круглова украдена семейная реликвия — портрет некой дальней родственницы. Картина, на первый взгляд, не представляет особой ценности, но связана с интересными легендами и дорога как память. К поискам присоединяется опытный следователь Игорь Савельев, еще не зная, к каким неожиданным встречам и событиям это приведет. А в деле оказывается замешана Кира Демина — талантливая художница, девушка с пытливым умом и та, что навсегда разбила Савельеву сердце. Тайны прошлого, сильные чувства и невероятные судьбы — Игорю и Кире предстоит распутать сложный клубок, в котором сплелись и их собственные жизни. Продолжение романа «Опасные тени прошлого».

Ирина Круглова

Леськово

21–22 июля 2018 года

Ирине не спалось. Открытые настежь окна не спасали от духоты. Воздух, казалось, замер, загустел, даже с реки не доносило привычной прохлады. Простыни были влажные. Ирина долго ворочалась и наконец встала, подошла к окну, прислушалась. Загустевшую тишину не нарушали ни соловьиные трели, которые всегда ее убаюкивали, ни другие посторонние звуки. Приятели, которые не успели разъехаться после вечеринки, давно уснули в гостевой пристройке. Только Олег, который никак не мог успокоиться и, чтобы не мешать ей, лег на диване в кабинете, ворочался за стеной, вздыхал и что-то бормотал. Тоже не спит. Внизу, на веранде, тлеет огонек сигареты — это один из работников по приказу хозяина охраняет дом. На этом настояла Ирина, опасающаяся повторного визита грабителей. Хотя в причастность к краже Киры она не верила, а этот рыбак, на которого первым пало подозрение, уже мертв. В деревне слухи разносятся быстро…

Но картина-то пропала. И муж просто чуть с ума не сошел, когда утром не обнаружил ее на стене в гостиной. Метался как раненый зверь, будто у него подлинник Джоконды украли, а не портрет дальней родственницы. Который, по словам Матвея, гроша ломаного не стоит. А что, если он неправ и они оба заблуждаются? И Олег именно эту картину обсуждал с каким-то иностранцем? Вдруг муж лжет, прикрываясь неожиданно вспыхнувшими чувствами к семейным реликвиям? То-то всю местную полицию на уши поставил. И в город уже позвонил, и в областной центр, требуя, чтобы прислали лучших сыщиков. Что-то она упускает…

Круглова в раздумьях закусила полную губу, не замечая, как лихорадочно мнет в ладони край тонкой кисейной занавески, пока та не треснула. Где-то вдалеке, за рекой, сверкнули зарницы, предвещая скорую грозу. Так вот почему так душно! Хорошо, что она с вечера и теплицы, и вольеры закрыла. Ирина вернулась в кровать, устроилась, подложив под спину подушки, и в который раз вспомнила тот день, когда познакомилась с Матвеем…

Она тогда в очередной раз вышла от гадалки, успокоенная и вдохновленная ее предсказаниями, и отправилась прогуляться по набережной. Ирина была так увлечена своими мыслями и блаженно щурилась на солнце, что налетела на прохожего, оступилась и сломала каблук. Первой мыслью было: «Теперь придется объяснять Олегу, куда я ходила и почему не берегу такие дорогие вещи». Огорченная, она подняла глаза, чтобы извиниться, и встретилась с сочувствующим и понимающим взглядом пронзительно голубых глаз, неожиданно контрастирующих с темно-каштановыми волосами. Смущенно улыбаясь, молодой человек учтиво придержал ее под локоть и помог добраться до ближайшей скамейки.

— Простите мою неуклюжесть, я замечтался и не заметил такую обворожительную даму, вот и налетел на вас. Надеюсь, вы не ушиблись? Разрешите, я посмотрю, какой ущерб причинила моя невнимательность.

Ирина, с которой впервые в жизни кто-то снял чувство вины, облегченно вздохнула и позволила юноше осмотреть ее летнюю туфельку.

— Тут совсем несложно все исправить! Знаете, здесь рядом есть обувная мастерская, там замечательный мастер, дядя Ашот, он в два счета поставит ваш каблучок на место. Вы посидите, буквально минут пятнадцать, я сейчас вернусь.

И, не успела она что-то возразить на эту тираду, молодой человек с туфелькой в руках убежал. Ничего не оставалось, как откинуться на спинку скамейки и ждать, подставив лицо легкому ветерку, дувшему с реки.

Прошло уже полчаса, а незнакомец не появлялся.

«Фетишист, что ли», — подумала Ирина и достала из сумочки телефон, чтобы вызвать такси.

В этот момент перед лицом появился роскошный букет из лилий и альстромерий.

— Хочу загладить свою вину. — Вручив ей цветы, молодой человек помахал туфелькой и присел на корточки, чтобы надеть ее на ножку хозяйки.

Ирина стала было возражать, но неожиданно рассмеялась:

— Напоминает сказку про Золушку, только башмачок не хрустальный. Да и я не юная падчерица. А вот вы вполне подходите на роль принца.

— Ну если вы не хотите быть принцессой, то назначим вас королевой. — Молодой человек подхватил ее шутку, с юмором и тактом у него все было в порядке. Не стал пошло уверять, что она юна как Золушка.

— И как же вас зовут, мой принц-спаситель?

— Ой, простите, я забыл представиться. Матвей. — Он вскочил, изображая, что снимает с головы невидимую шляпу и приветственно машет ею. — А вы, моя королева?

— Ирина. Сколько я должна за ремонт, Матвей?

— Что вы, это был мой долг, ведь я же вас чуть не сбил с ног. Вы не откажетесь со мной пообедать? Тут на набережной есть очень милый ресторанчик.

— Боюсь, это будет злоупотреблением с моей стороны, вы и так столько для меня сделали. — Ирина поднесла к лицу букет, вдыхая приятный аромат. Потом взглянула на часики на запястье. — Да мне уже пора, простите, я и так задержалась.

— Ну а завтра? Можно, я позвоню вам и мы встретимся, когда будет время? Не исчезайте, как Золушка, пожалуйста.

Она никогда не знакомилась на улице, тем более с такими молодыми мужчинами. Но то ли Матвей был так мил и настойчив, то ли слова гадалки Софии все еще мутили ее разум, Ирина, уже садясь в такси, быстро продиктовала свой номер телефона…

Он позвонил на следующий день. У нее как раз была назначена примерка у портнихи, и Ирина согласилась встретиться с юношей в кафе где-то поблизости. Час за чашечкой кофе пролетел незаметно. Они непринужденно болтали, как старые знакомые. Матвей оказался прекрасным собеседником, внимательным и весьма эрудированным, не надоедающим льстивыми комплиментами. От встречи с ним у Ирины осталось приятное послевкусие, как будто десяток лет сбросила. Молодой человек был программистом-фрилансером и мог свободно распоряжаться своим временем. Он приглашал Ирину то в кино, то на прогулку на кораблике. Они стали встречаться каждый день, хотя ей было сложнее выбираться из дома и объяснять мужу свое отсутствие. Олег, правда, был погружен в свои дела и последнее время пропадал на работе, не донимая супругу контролем и придирками. К тому же Кругловы готовились к переезду в загородный дом, нужно было сделать какие-то покупки, что позволяло Ирине находить предлог для отлучек.

Ира росла в любви и строгости, которые ее родители как-то гармонично совмещали. Отец, партийный работник, возглавлявший какой-то отдел в горкоме КПСС, был всегда сдержан, практически холоден с домашними, преображаясь только во время выездов на служебную дачу. Там, сняв деловой костюм и галстук, он, казалось, снимал чужую маску и превращался в доброго, веселого, остроумного папку, учившего дочку ловить рыбу и разжигать костры и певшего вполголоса песни Высоцкого и Окуджавы. Мать, работавшая на полставки в НИИ, мужа боготворила, чуть ли не пылинки с него сдувала, получая взамен доступ к вожделенным благам тех лет — продуктовым спецзаказам, поездкам в Москву в ГУМ и путевкам в санатории Крыма и Прибалтики. Дочку она баловала, но в меру: модные брюки клеш, рубашки батники и польская косметика Ире покупались только при условии отличных оценок в дневнике. Окончание школы пришлось на начало 90-х: распался Советский Союз, менялась власть, коммунисты теряли свои позиции в обществе. Отец метался, не спал ночами, пропадал на каких-то встречах и совещаниях, все чаще хватался за сердце и постоянно носил в кармане пиджака валидол. Ирочка как раз поступила в медицинский и готовилась к первому учебному году, когда случился августовский путч. Отец, поддерживавший ГКЧП, не вынес поражения заговорщиков и слег с инфарктом. Через месяц его не стало. Мать, утратившая, казалось, смысл жизни, как-то сразу сдала, замкнулась, дом, бывший для Ирины надежным пристанищем от всех житейских невзгод, пропитался запахом лекарств и стал напоминать склеп. Лишившись привычной отцовской опоры, Ира тоже чувствовала себя одинокой песчинкой в огромном и тревожном, быстро меняющемся мире. Спасала учеба, студенческие компании, походы и первая любовь — Олег Круглов, чье предложение руки и сердца она приняла не раздумывая.

Все двадцать лет брака Ирина была верной женой, хорошей хозяйкой и заботливой матерью, взяв за образец своих родителей. После замужества стараниями Олега ее мир очень быстро сузился до размера семьи, оставив за бортом и увлечение театром, и карьеру талантливого фармацевта. Когда родился сын, она надеялась вернуться в профессию, отсидев дома положенный трехлетний отпуск, но Ростик то болел, то его нужно было готовить к садику, потом к школе. Муж считал, что никакие бабушки и няни не могут справиться с воспитанием ребенка лучше матери. Олег много трудился, писал диссертацию, сначала кандидатскую, потом докторскую, ему были необходимы условия для работы и отдыха, которые также могла создать только жена. Его доходы позволяли семье жить на широкую ногу, ни в чем особо не ограничиваясь. У Ирины, казалось, было все, о чем только можно мечтать, — хорошая квартира, поездки на лучшие курорты, модные и дорогие вещи, массажисты и косметологи, престижный лицей для сына, тщательно отобранный мужем круг знакомых, приличных и обеспеченных людей. Не было одного — свободы. Иногда ей казалось, что в золотой клетке, куда посадил ее Круглов, живет не она, а какая-то безликая, послушная и нарядная кукла, как в сказке про трех толстяков. А Ирочка Резникова, подававшая надежды студентка-отличница, душа компании и мечтательница, куда-то пропала, исчезла, словно ее и не было. Осталась только оболочка, которую натянули на эту куклу…

И вот Матвей, такой молодой, легкий в общении, то трогательно-внимательный, то бесшабашно веселый, нашел ту потерявшуюся девочку и пробудил ее к жизни. Клетка распахнулась, а Ирина, потеряв голову от давно забытых чувств, погрузилась в этот роман, как в чан с молодильной водой. В тот день, когда они стали близки, неожиданный и сильный летний ливень застал их недалеко от дома, где жил юноша. Ничего не оставалось, как согласиться обсохнуть и переждать разгул стихии в его холостяцкой квартире. Матвей жил в мансарде старинного особняка, под самой крышей, и было что-то такое киношное в том, как они, смеясь, взбирались по крутой лестнице с витыми перилами и целовались на каждом пролете, как он, едва переступив порог и не дав Ирине оглядеться, бросился раздевать ее и покрывать поцелуями тело так, что перехватывало дыхание. Потом они лежали обнаженные на широкой низкой кровати, по крыше над их головами барабанили капли дождя, и смуглое мускулистое мужское тело сплеталось с ее — белым, женственным телом взрослой женщины. Удивительно, но Ирина не испытывала никакого стеснения от своей наготы, от полных бедер и покатых плеч с матовой кожей, по которым струились влажные распущенные волосы, хотя к мужу давно уже старалась не выходить совсем раздетой. Но здесь, рядом с Матвеем, слушая его страстный и восхищенный шепот, она казалась себе такой же юной, стройной, как два десятка лет назад…

Конец ознакомительного фрагмента.