Сводная Чужая

Елена Безрукова

7.

ЯРОСЛАВ.

Я провел уже несколько дней у Алекса. Мама названивала постоянно, но я лишь сообщил, где я, заверил, что со мной все в полном порядке, и повесил трубку. Не могу с ней сейчас общаться. Слишком зол. Может быть, когда остыну, мы поговорим.

***

— Какие сильные у тебя руки, Ярик… — услышал я, и мою ладонь сверху накрыла женская наманикюренная рука и поползла вверх.

Э-э-э… Что ещё за…?

Я в изумлении наблюдал за блуждающей по мне рукой какое-то время, пока мать Алекса не стала сжимать мои плечи.

— Так я же спортом занимаюсь регулярно, — осторожно встал и вывернулся из её рук. — Неудивительно.

Женщина не собиралась сдаваться и прижала меня к обеденному столу, положила ладонь в область паха и сжала её.

Мои глаза совсем на лоб уползли.

О чёрт, не надо так делать! Я же молодой и реагирую бешеной эрекцией. Как назло, мать моего друга красивая, подтянутая и очень моложавая. Но я же не могу спать с мамой Алекса?

— Э-э… Жанна Леонидовна…

— Зови меня просто Жанна, — сказала она и потянулась к моим губам.

Мама друга очень тепло приняла меня. Очень тепло. СЛИШКОМ тепло. Я надеялся, что мне показалось, что Жанна Леонидовна проявляет ко мне какой-то особенный и не очень здоровый интерес, но сейчас её рука лежала на моих брюках, стимулируя эрекцию…

— Мне пора. — Опрокинул её на стол и поспешно ретировался в комнату, которую любезно предоставили мне на время и сказали, что оставаться я могу столько, сколько мне потребуется.

И теперь я, кажется, понимаю почему. Отец Алекса очень занятой бизнесмен, постоянно в разъездах и дома бывает редко. А его жене, видимо, совсем скучно стало. Такими темпами мне и отсюда свалить придётся.

***

В день окончания аренды приехал за вещами. Мама была здесь и, очевидно, ждала меня.

— Ярик. — Просунула она голову в дверь моей бывшей комнаты.

Молча выпрямился, бросив паковать очередной чемодан. Вроде и вещей не так много, но как свершился переезд, то вещей набралось, словно я не Ярослав, а принц датский.

— Да, мама.

— Давай поговорим, — нервно заломила она руки. — Я очень переживаю, даже спать не могу.

Я, конечно, далеко не образчик морали, но когда моя родная мама так переживает, остаться равнодушной свиньёй просто не могу.

— Говори, мама, — сказал ей, усевшись на мою бывшую кровать, которая мне столько лет служила верой и правдой.

— Милый, — отозвалась она. — Я была не права. Прости меня, сынок. Не уходи так больше.

После этих слов мне стало особенно паршиво. Вот же я скот! Ну мало ли что в голове у матери, это её жизнь. А я уже большой мальчик, чтобы разрулить все и пожелать ей счастья и семьи, которой мой блудный отец мать лишил.

— Иди сюда. — Потянул её за руку, усадив рядом с собой на продавленный матрас. Как бы скромно мы ни жили, но мы были здесь счастливы. — Ну, давай. Кайся.

— Вот балбес! — Опять я словил по башке в сердцах. — Я же серьёзно переживала. Даже снотворное не помогало толком.

— Ну, хорошо, — сказал я ей. — Я серьёзен, как будто фоткаюсь на паспорт. Рассказывай.

— Ярик, — погладила она меня по плечу после подзатыльника. Нет, такая мать одна на свете — и только у меня! — Я не права была. Но съехать нам придётся.

— Это я уже понял, ма. Но почему заранее такие вещи ты со мной не обсуждаешь? Я ведь взрослый и понял бы тебя. Объясни ты все по порядку. Зачем все делать… Словно исподтишка.

— Да нет же! — воскликнула она и уронила слезу себе на колени. — Я все никак не приму, что ты уже у меня большой. Прости ты меня, кошелку старую! Всё никак не приму, что тебе уже давно не двенадцать, и все за тебя решать я больше не могу.

— Так, — строго сказал я и обнял её. — Где тут кошелки ещё? Ну-ка гоните их отсюда! А ты, мамочка, красавица, каких поискать.

— Сын, — смущённо заулыбалась она. — Скажешь тоже…

— Как есть, так и говорю, — сказал я маме абсолютно серьёзно. — Ты у меня красавица!

— Подлиза, — проворчала она, пока румянец удовольствия проступал на её щеках. Женщина — она всегда и везде женщина.

— Ну, почему ты мне ничего не сказала заранее, ма? — перешёл я к теме разговора. — Ну, кто же так делает? Это несерьёзно.

Мама помялась какое-то время, потом ответила:

— Я не сказала сразу, потому что была уверена, что ты меня поймёшь.

— И что я должен был понять? — скептически изогнул я бровь.

При всем моем уважении к маме, но пути женской логики неисповедимы…

— Что для твоей мамы в сорок лет такой мужчина — большое счастье и подарок судьбы. Думаешь, мне очень нравилось жить, не нужной никому? Вся жизнь была возложена к твоим ногам, сын. Я не виню тебя, не подумай плохого, но факт остаётся фактом. Я твоё счастье всегда ставила выше своего. Мне показалось, что этот мужчина способен помочь по жизни не только мне, но и тебе.

— И в этом твоя ошибка, — ответил я ей. — Я уже большой, чтобы мне была необходима помощь постороннего мне мужчины. Ма-а-ам.

Я снова взял её за плечи и развернул к себе, чтобы видеть её глаза, чтобы донести.

— Я тоже мужчина. Принимать помощь от другого… Ну такое себе, пойми. Это как признание, что я сам вроде как ничего вообще не могу и ничего не стою. Дай мне пройти этот путь самому. Пусть это будут даже ошибки — это будут МОИ ошибки, и ничьи больше.

— Я понимаю, — ответила она и смахнула слезинку с ресниц.

— Если бы ты сказала, что собираешься замуж, ну разве я бы тебе запретил? Это ведь твоя жизнь. Если этот мужчина тебе нравится, то какое право имею я вставать между вами? Но я с твоим мужем жить не хочу и не обязан. Так же, как и принимать от него помощь сирым и убогим вроде меня.

— Не говори так о себе, Ярик, — сказала мама.

— Ну, как выглядит — так и говорю, — пожал я плечами. — Предупреди ты меня заранее, мы бы нашли способ подготовиться к расселению. Я бы снял себе квартиру, ну или комнату в общежитии, на худой конец, а не вкладывался бы в детали для машины, нашей с Алом.

— И я тебе сейчас не смогу добавить. Мы только-только внесли плату за твоё обучение.

— Так вот именно!

Мы какое-то время молчали и обдумывали сказанное. Мама понимала. Каждый извлёк урок из этой беседы.

— Долго ты будешь жить у Алекса? — спросила она.

— Пока не найду другое жильё. Пока у меня не появятся на это средства.

— Я помогу, — подняла она глаза на меня. — Обещаю, что помогу. Я была уверена, что ты не будешь против переехать к моему жениху. Я ошиблась. Значит, моя обязанность, как матери, помочь тебе обустроиться, раз по моей вине мы лишились и этой квартиры. Хозяйка уже нашла новых жильцов, да и дорогая, и слишком большая она для тебя одного. Но не раньше, чем через полтора месяца.

— Почему полтора? — проявил любопытство я, хотя и не собирался брать у неё деньги. Справлюсь и сам. Без подачек.

— Потому что я перешла на другую работу, и там выплаты мне будут доступны по истечении полутора месяцев.

— Мам, — снова взял я её холодные ладони в свои. — Твои деньги мне не нужны. Просто надо было сказать заранее, чтобы я успел подготовиться. Жить с твоим женихом я бы не стал в любом случае, но сейчас ещё и вынужден скитаться по друзьям. Нехорошо.

— Я согласна с тобой, сын, — ответила мама после некоторого раздумья. — Прости меня. Я оказалась не готова к тому, что ты так скоро вырастешь.

Её плечи опять сотрясли рыдания. Я уяснил для себя и почувствовал, что мама все это не со зла затеяла. А если не со зла, то и жестоко казнить человека не стоит. Мама ошиблась. С кем не бывает? В конце концов, я виноват тоже. Мы слишком мало общаемся с ней в последнее время.

— Ладно, проехали, — сказал я маме. — Выкручусь. Где наша не пропадала?

— Ты больше не злишься на меня? — спросила она меня робко, будто бы я посмел отнестись неуважительно к собственной матери.

— Нет, — ответил я. — Но надеюсь, что в дальнейшем ты будешь со мной гораздо более откровенна и не поставишь меня в неудобное положение.

— Обещаю, — прижалась она ко мне, обняв за шею. — больше не буду ничего скрывать.

— Вот и хорошо, — ответил я ей, мягко обнимая в ответ.

— Но… Познакомиться вам все же необходимо! Я вот с девочкой познакомилась. Такая хорошая девчонка. Тебе она понравится, я уверена. А ты все никак! Нехорошо. Мы ведь теперь одна семья.

Она уверена!

А я вот совершенно не уверен. Но если нам предстоит стать сводными братом и сестрой, несмотря на наши желания, познакомиться и общаться всё-таки придётся.

— Ну хорошо, — сдался я. — Уговорила. Познакомиться согласен. Назначай этот ваш супер-ужин.