Хорошая для плохого. Стань моей

Елена Безрукова

— Ты боишься? — Нет, я… Не знаю, правильно ли это. — Любить друг друга? Правильно, конечно. Не бойся. Я буду осторожным… Его губы уже выводили узоры на моей шее. Соблазняли согласиться. — До свадьбы? — Бэмби… — сжал он крепче мою талию горячими руками. — Ты как из Средневековья… Если мы любим друг друга, то какая разница, когда мы поставим штамп в паспорт: до или после? Не знаю. Никакой, наверное… — Доверься мне… — шептал он мне на ухо, увлекая за собой на плед, который мы расстелили прямо на траве под звёздным небом. — Бэмби сегодня станет взрослой. Плохие мальчики оставляют раны. Разбивают сердца хороших девочек… Уцелеет ли моё?

5.

Даня выехал на дорогу.

— Позвони маме, — сказала я ему. — Они нас обыскались, оказывается…

Даня достал телефон и дозвонился маме. Сообщил, что с нами всё хорошо. Очевидно, Альбина на него тоже ругалась за то, что мы так резко и надолго пропали вдруг со всех радаров. Пока говорил всё поглядывал на меня — понял, что мы натворили дел и всех заставили переживать…

Он рассказал маме, что моему деду нужны таблетки и мы сейчас едем в аптеку. А после он вернётся сразу домой.

Даня повесил трубку и снова уставился на меня.

А меня такой страх за деда разобрал, что я не могла сдержать слёз, которые крупными каплями падали на мои джинсы.

Этот день должен был стать самым счастливым в моей жизни, но наполнился страхом и обернулся кошмаром…

Дед мог совсем разболеться, и всё из-за нас! Как я себе за такое прощу?

Как назло мы ещё и все светофоры пособирали…

Как обычно: если уж попал на красный сигнал, то так всю дорогу и будет вечно красный попадаться…

Ехала и молила светофор менять цвета поскорее… Каждая минуты была на счету.

Когда машина припарковалась у ближайшей аптеки, опрометью выскочила из салона и понеслась в здание.

Запыхавшись, назвала лекарство провизору и показала рецепт, сфотографированный на телефон. Забрала таблетки и понеслась обратно к машине.

Буквально запрыгнула на переднее сиденье авто Даниила и он тут же сорвался с места, разворачивая машину в сторону моего дома.

Обратная дорога казалась мне ещё более длинной, чем до аптеки. Я только и причитала:

— Быстрее, пожалуйста… Только бы успеть. Только бы успеть…

Даня, поджав губы, и наплевав на светофоры, мчал, пропуская их, и наверняка, нарываясь на штрафы, но сейчас это было неважно — лишь бы не сбить никого и успеть к деду.

— Я посижу тут, в машине, — сказал мне Даня, когда мы, наконец, остановились возле моего подъезда, и я уже ухватилась за ручку двери. — Посмотри, как там дед. Дай ему лекарства. И если что — звони, я пока тут.

— Хорошо, — кивнула я, чувствуя, как пальцы от ужаса холодеют. Надеюсь, с дедом всё будет хорошо, и мне не придётся перезванивать Дане по какому-то ужасному поводу, я лишь скажу, что всё хорошо, и он может ехать спокойно домой.

С этими мыслями я понеслась к подъездной двери, открыла её кое-как — непослушные пальцы от нервов никак не могли попасть ключом в замок домофона…

Преодолела лестничные пролёты до третьего этажа за считанные мгновения. В боку уже закололо от спешки, но я не останавливалась, словно бы предчувствуя что-то нехорошее…

Открыла дверь в квартиру и тут же ринулась в комнату, не сняв обувь и едва прикрыв за собой дверь.

И тут же застыла на месте, чувствуя, как липкая рука ужаса стягивает горло.

Дед лежал, закрыв глаза. Он не шевелился. Как будто просто уснул, пока я ездила за таблетками для него. Но меня смутило, что он был слишком уж белый…

Я кинулась к нему.

— Дед! Деда, — тянула и трясла я его за руку.

Никакой реакции.

Вскочила на ноги и стала трясти его уже за плечи.

— Ну, очнись же. Очнись! Дед! Ну не пугай ты так меня, а… Дед…

Ни один мускул на его лице не шелохнулся.

Я попыталась нащупать пульс и испугалась ещё больше, когда поняла, что он еле-еле прощупывается. Раздвинула веки одного из его глаз и поняла, что глазные яблоки закатились. Дело плохо… Он без сознания.

Ужас пытался меня сковать и парализовать, хотелось бегать и орать от страха, но я не дала панике взять над собой верх.

Я должна держать себя в руках, потому что только я сейчас могу и должна его спасти. Каждая секунда — на вес золота, плакать и паниковать просто некогда.

Я шумно выдохнула, заставляя страх отпустить меня и вернуть мне способность двигаться и говорить. Это сейчас сделать казалось сложно, как никогда: ни тело, ни язык меня просто не слушались, стали одновременно ватными и тяжёлыми, словно в меня по горло налили плавленного свинца.

Деду плохо.

Но он жив.

Он дышит.

Таблетки ему уже не помогут.

Нужен врач.

Схватила телефон, который бросила где-то рядом с диваном, на котором без сознания лежал мой дедушка, и набрала службу экстренной помощи.

— Служба экстренной помощи. Что у вас случилось? — спросил холодный женский голос по ту сторону.

— Пришлите бригаду скорой помощи, — заговорила я быстро, помня, что сейчас дорога каждая секунда. — Мужчина, шестьдесят лет, без сознания. Было повышено артериальное давление потому что он переволновался. Гипертоник, наблюдался в местной поликлинике. Я ездила в аптеку за таблетками, чтобы сбить давление. Вернулась — он без сознания уже. Пожалуйста, пришлите врачей.

— Кем приходитесь больному?

— Внучка. Он мой…единственный опекун.

Ну, конечно, уже не опекун, так как мне исполнилось восемнадцать, но кроме деда у меня действительно никого не осталось кроме не совсем здоровой мамы…

Я не могу, не могу его потерять. Ещё так глупо и по собственной вине…

— Адрес?

Я продиктовала.

— Вызов оформлен. Ждите бригаду, — сообщил мне женский голос и отсоединился.

Я же принялась ходить по квартире.

Боже, и сколько же так ждать?

А вдруг у него сердце остановилось или пошло кровоизлияние в мозг?

Может, Даня и я сможем погрузить его в авто и доставить до больницы быстрее?

А если мы хуже сделаем? Может, его не стоит трогать?

Но всё же набрала номер Дани, вместе решим, что делать.

— Даня! — закричала я в трубку, когда он принял вызов. — Дед без… сознания. Я… — мои слова перебивали рыдания, с которыми справляться было всё труднее. Но я сражалась сама с собой, иначе Бодров даже не поймёт, что я говорю. — Я вызвала скорую. Но они так долго едут… Может, мы с тобой его…

— Понял. Иду.

Он повесил трубку, а через минуту или даже меньше постучал в дверь.

Я открыла её и впустила его в квартиру.

Даня тут же прошёл мимо меня в комнату и сел возле моего деда.

Также, как и я до этого, попытался прощупать пульс и посмотрел глазное яблоко.

— Чёрт… — процедил он сквозь зубы. — Могут не успеть. Агния, давай, помогай. Сами повезём его.

Я подбежала к ним и мы вместе подняли деда с дивана. Даня взял его на руки и понёс вниз, к машине…

Я побежала следом, прихватив документы деда и на скорую руку затворив дверь.

Помогла Дане выйти из подъезда.

— Агния, возьми брелок… От машины, — сказал Даня, остановившись у задней пассажирской двери авто. Он тяжело дышал. Нести в одного моего деда наверняка нелегко, но Даня справлялся. А я молила бога, чтобы всё у нас получилось, и мы не опоздали… Скорой так и не было видно во дворе. — У меня в кармане брюк… Я не смогу открыть.

Я быстро залезла рукой в карман и вынула черный брелок.

— И куда жать? Господи, я же ничего в этом не понимаю… — снова расплакалась я.

— Жми замочек, там нарисован внизу самом, — терпеливо стал инструктировать меня Бодров. Он, в отличие от меня, сохранял спокойствие и трезвую голову. — Открытый замок, видишь? Направляй на машину.

Я нашла значок и нажала его. Послышался щелчок открываемых замков и машина помигала нам фарами.

Фух, получилось.

— Вот и умница.

Я тут же кинулась открывать перед Даней дверь, чтобы он мог положить деда на заднее сиденье. Под голову мы ему положили скомканный пиджак Дани, чтобы она оказалась выше тела.

Затем мы сели вперёд. Даня вдарил по газам, резко выкручивая руль и выворачивая со двора на дорогу…

Только бы успеть…