Парадокс в моей голове

Елена Валентиновна Малахова, 2018

Желаете постичь тайные мысли других людей? В таком случае приглашаю прогуляться по бурной фантазии Екатерины Семёновой. Обладательница лёгкого мировоззрения даёт обещание сестре, ставшее для неё судьбоносным. Каждая встреча с Алексом – учителем танцев приносит девушке кучу неприятностей и повод для бесконечной лжи. А впереди совместная поездка на танцевальный конкурс во Францию. Удастся ли извечным обстоятельствам убить в ней прирожденную оптимистку?

4

Новое обещание

Я вспомнила, что Вика не перезвонила, и тогда мне пришло на ум набрать её мужу — Павлу Рощину. Намечался заговор… Его мобильный также не отвечал. Мне ничего не оставалось, как дождаться вечера.

Я приняла новую партию бездомных собак. Это были дворняжки: голодные, несчастные и потрепанные. После купания наступило время обязательной вакцинации, и уже к полудню состояние моих сироток было стабильно весёлым.

После работы за мной собирался заехать Вадик. Я потратила на сборы два с половиной часа, чему была предельно удивлена. Надушенная, с легким макияжем и в красном облегающем платье я вышла к нему.

— Привет, плюшевая, — мягким до тошноты голосом молвил Вадик, протягивая алую розу. — Это тебе…

Я рассыпалась в словах благодарности, смотря на него с положенной гордостью. Вот так должен выглядеть истинный джентльмен современности! Не то что этот самоуверенный Павлин с верхнего этажа… В голову нагрянуло его пророчество о Вадике. Интересно, каким чудом Алекс угадал, что тот живёт с матерью? Может они знакомы, или просто ляпнул наугад?

После некоторых дискуссий на тему, как занять вечер, мы направились в торговый центр и взяли билеты в кино. Фильм категории современной фантастики с элементами ужаса оказался безумно скучным. Я елозила на кресле под вздохи сзади сидящего парня в очках, явно недовольного моей подвижностью. Я посмотрела на Вадика. Он уставился на большущий экран печальными глазами, а редкие кустистые брови едва не сошлись в поединке между собой. Я с трудом подавила утомительный зевок.

По левую сторону от меня сидели двое парней. Один из них, с отвисшей челюстью таращился в экран, не забывая по необходимости положить комочек попкорна себе в рот. Другой откинулся на спинку кресла и, запрокинув голову, сопел под крики орущей героини фильма. Прищурив глаз, я мысленно подсчитала расстояние и силу броска шариком попкорна, чтобы тот целенаправленно угадил в открытый рот спящего парня. Рука Вадика, положенная на мое колено, оторвала меня от забавного увлечения. Наши глаза встретились. Он поцеловал меня в щеку, медленно подбираясь к губам. Парень, сидящий сзади, вздохнул ещё громче, с переливами возмущения в голосе.

Наконец, пытка закончилась. Вадику предстояло работать в ночную смену, а так как вокзал находился в десяти минутах от улицы Октября, он предложил заехать к нему домой, чтобы собрать вещи, а уже оттуда попутно закинуть меня. Эта схема могла сэкономить порядка часа времени. Я не хотела торопить события, но мне было необходимо узнать поближе человека, за которого почти собралась замуж.

Квартира Вадика находилась в отдаленном районе города. Всю дорогу он повторял, как фильм сразил его наповал, пересказывая красочные сцены кино. Я же смотрела на него, а думала о Вике, которая так и не дала о себе знать. Вскоре мы завернули к пятиэтажному дому старого образца.

— А твоя мама не будет против незваной гостьи? — спросила я.

— Мама на работе до восьми. И вообще, она у меня очень славная.

Я поверила Вадику на слово. Разве можно обманывать, когда дело касается самых родных?

Дверь квартиры встретила нас пронзительным скрипом несмазанных петель. Вадик направился в душ, а я расположилась в зале на промятом диване. Комната была тесная, ремонт — устаревший, а вся мебель перекочевала из советских времен. На застекленных полочках стенки стояла хрустальная посуда, а на открытых — фотографии маленького Вадика и мамы в молодости. Улыбающаяся женщина с прической а-ля девяностые облокотилась на каменный каркас фонтана, под пальмой; похоже, дело было на курорте…

В комнату вошёл Вадик, обёрнутый в полотенце. На его распаренной коже блестела вода, а волосатая грудь подтверждала теорию Дарвина о происхождение человека посредством мохнатых обезьян. Вадик подошёл ближе и, наклонившись, потянулся к моим губам. У меня затрепыхалось сердце (видимо, он хотел сэкономить время не только, чтобы приехать на работу без опозданий, а ещё и продвинуть наши отношения на два этапа вперёд, включив значительную перемотку). Я постепенно легла на диван, а Вадик навис полуголым телом, страстно целуя меня. Его руки зарылись в мои рыжие волосы, и на минуту показалось, что он вовсе не наслаждается их мягкостью, а решительно намерен выдернуть их с корнями. Мы долго целовались, пока его рука не спустилась ниже, скользя по внутренней стороне бедра вверх.

— Вадик, думаю, мы слишком торопимся… Да и на работу ты опоздаешь!

Он приторно улыбнулся, продолжая дёргать мою шевелюру.

— Прости, плюшевая, не смог сдержаться. Пойду лучше оденусь.

Вставая с дивана вслед за ним, я облегченно выдохнула. Опасность нарушения моего личного пространства миновала. На полу повсюду виднелись мои рыжие волосы. А это значит, мне тогда не показалось, и он действительно их выдергивал!..

Одетый Вадик причесывался в прихожей, и я вышла к нему.

— Ты такая красивая. Тебе очень идёт красный!

Улыбаясь, он обнял меня. Его массивные ладони съехали на мою скудную пятую точку. И тут внезапно послышались звуки по ту сторону двери: кто-то пытался её открыть. Вадик отстранился, а моё сердце ушло в пятки. На пороге появилась мама Вадика — короткостриженая, светловолосая женщина с бородавкой на вздернутом носу. Она одарила нас пристальным взглядом, особо акцентируя внимание на моём коротком платье цвета страсти.

Мы поздоровались.

— Здрасте, — процедила славная мама, разуваясь.

— Это Катя, мам, — монотонно прогундел Вадик.

Мама промолчала. А как же: рада нашему знакомству? Или: польщена встречей с избранницей сына?..

— Мне сегодня в ночь, вещи уже положил, — добавил Вадик.

— Подожди, я соберу тебе еду, — ответила мама.

Исподлобья поглядывая на меня, она проследовала в зал.

— Я за сумкой. Сейчас вернусь, — Вадик подмигнул мне и направился в спальню.

Я стояла, блуждая взором по неприметным обоям и думая, что танцующий Павлин оказался прав: Вадик — самый что ни на есть маменькин сынок.

В прихожей снова появилась мама. В её сжатом кулаке рыжел пук моих волос, подобранных с пола.

— Теперь понятно, кто раскидывает волосы по всей моей квартире, — возмутилась она, проходя на кухню.

Я призадумалась: что значит раскидывает? Меня смутила не только суть предложения, но и настоящее время глагола, которое та выбрала в отношении меня. Я впервые попала в квартиру Вадика и надеюсь, рыжая шевелюра больше не покинет скальп ни при каких обстоятельствах. Парики в наше время стоят дорого, а лишние растраты мне ни к чему…

Вадик принес дорожную сумку, и мы стали одеваться. Его мать, вернувшись с тремя контейнерами, протянула их сыну, и Вадик горячо поблагодарил её.

— Чуть не забыл удостоверение. Мам, а где моя чёрная куртка?

— В спальне посмотри, сынок.

Вадик пошёл в комнату, оставляя меня и славную маму наедине. Та продолжала осматривать меня с неким презрением.

— Катя, вы коренная жительница города?

Хоть это было первое знакомство с родителями в моей жизни, ещё и при курьезных обстоятельствах, я сразу сообразила к чему каверзный вопрос. Похоже, маменька переживала за «царские хоромы», на которые после свадьбы я бы могла претендовать.

— Нет, я из разряда «понаехали», — оскалилась я, наблюдая, как маменька поменялась в лице, очевидно расстроенная моим ироничным ответом.

— А сколько вам лет?

— Двадцать четыре года и 11 месяцев если быть точной, — бойко отчеканила я.

— Такая молоденькая… У вас с Вадиком почти что семь лет разницы… — она бросила на меня испытующий взгляд, заставляя чувствовать не в своей тарелке. — Вы понимаете, что от таких посиделок дома возникают неприятные последствия, которые вряд ли кому-либо будут на руку?

Я оторопела. Прекрасные цветы жизни — они же дети — являлись для неё неприятным последствием. М-да, с будущей свекровью мне повезло в высшей мере!… Вскоре мы откланялись, и в глубине души я загадала желание никогда больше не встречать этой прелестной женщины на своём пути.

Убитая Лада-старушка доставила нас к моему пристанищу на улицу Октября. С видом человека, знающего толк в галантности, Вадик открыл мне дверцу машины, так как та сломалась накануне и открывалась только с наружной стороны. Какой-то мужчина в летах, проходящий мимо с пожилой дамой, оглядели моего избранника с восхищением,наверно подумав: не перевились ещё на земле русской достойные кавалеры, умеющие искусно ухаживать за женщиной.

У подъезда мы страстно поцеловались, и моя рыжая голова осиротела ещё на десяток волос. Я прикинула, через сколько та будет блестеть, как натертая столешница, и какой лучше выбрать платочек для моего лысого черепа…

Дома я заварила жасминовый чай и устроилась на скрипучем диване. Мобильный светился от пропущенных звонков от Лильки и мамы. Я набрала маме, которая огорошила печальным известием.

— Вика в больнице, её положили на сохранение.

— Откуда ты знаешь?

— Паша недавно звонил.

Паша… ненавистный Паша! Он так и не смирился, что я сестра его жены. Но молчание в такой ситуации переходит все мыслимые границы.

— Что с ней стряслось?

— Днём упала в обморок прямо на улице.

— А что с телефоном? Почему мне не сообщила?

— Говорит, когда очнулась на каталке в больнице, обнаружила, что телефона рядом нет. А из всех номеров наизусть помнит только Пашин. Потому и позвонила ему.

Моё сердце сжалось. Вдруг она винит меня в случившемся? Вика сильно разнервничалась после нашей последней встречи. Амбиции и гнев затянули пеленой моё сознание, и я смутно предполагала, что подобными выходками доведу сестру до нервного истощения.

Уточнив у мамы адрес, я нагрузилась фруктами и помчала в больницу на такси. Здание оказалось закрыто. С боем отвоевав у охранника десять минут на посещение, я прошла в палату номером три. При виде меня пузатая, краснолицая девушка поспешила в коридор. Вика лежала с закрытыми глазами, подперев щеку двумя руками, сложенными будто для предстоящей молитвы.

— Ты никогда не умела тихо подкрадываться, — открывая припухшие веки, сказала она.

— Ради бога, сестренка, прости! — переживания за Вику подчинили мой голос себе, и звучал он весьма необычно. — Я вела себя, как упёртый баран!

Всего несколько дней миновало после нашей встречи, но Вика здорово осунулась. Её бледное, как снег, лицо с выраженной синевой под глазами выглядело страдальчески. Скулы выступали сильнее, чем раньше, а щёки впали, делая нос длиннее.

— Это ты меня прости, — прошептала Вика, а в карих глазах зародилась влага. — Я навязала тебе свою мечту… Пойми, только тебе я могла уступить место лидера.

Не желая видеть её слез, я отошла и молча уставилась в окно. Тучи обложили свинцом, и на улице накрапывал мелкий дождик. Больничная территория выживала в мире темноты, а фонари, точно доблестные слуги Атланта, подпирали столбами угрюмое небо. Вика говорила так мрачно, что мне хотелось разреветься.

— Я освобождаю тебя от обещания. Я думала, вы поладите с Алексом. Он такой чуткий и весёлый человек.

« Более чуткого человека я не встречала!» — мелькнуло в моей голове.

— Что за имя такое странное: Алекс? Он нерусский?

Вика тихонько засмеялась.

— Это псевдоним. Его настоящее имя Алексей Соболин. Он родился здесь, но до пятнадцати лет рос у тётки в Прибалтике, уж по какой причине не знаю. — («Так вот откуда у него лёгкий акцент иностранца.») — Мы вместе танцевали ещё в школе Романовых. Он тогда учился в финансово-экономическом институте, а я была на третьем курсе педагогического. Мы стали выступать на праздниках и получали приглашения на разные танцевальные конкурсы. Позже он арендовал здание и основал свою школу. Получив приглашение на «Игру теней» в Ницце, мы прыгали от счастья, пока я не узнала о своём положении…

Я не нашлась, что ответить, по-прежнему смотря в пустоту прилегающей территории больницы.

— Алекс! Как я рада тебе.

Обернувшись, я увидела алые розы и полный пакет вкусностей в руках учителя танцев, который сверкнул глазами сперва на меня, а затем с добротой на Вику.

— Моя прекрасная леди, ты сдаёшь позиции… Так дело не пойдёт!

Никак не пойму: то ли я сошла с ума, то ли у него раздвоение личности? Вечные издевки в мой адрес и необузданная нежность к Вике сбивали меня с толку. Кто ты такой, Алексей Соболин?!

— Я пойду, — заторопилась я с прощанием. — Иначе в следующий раз охранник не пропустит. Завтра после работы пулей к тебе. Поправляйся!

Чмокнув сестру, я покинула палату и прикрыла дверь так, чтобы подслушать их разговор.

— Алекс, ты не поедешь на конкурс в Ниццу?

— Без тебя у меня нет ни единого шанса на победу. Давай не будем об этом. Сейчас куда важнее здоровье твоё и малыша!

— Пожалуйста, предложи Кате ещё раз начать репетиции. Она способная, правда! Ты не пожалеешь!

Выслушивать, как Вика жалостливо упрашивает самодовольного Павлина, было выше моих сил, и я вернулась в палату.

— Я здесь случайно не оставляла своего мобильника? — я бегло пробежалась глазами по мебели, потом открыла сумочку, наигранно перебирая в ней содержимое. — Ой! да вот же он. В кармане провалился… И как я сразу не заметила?! Пора в салон оптики «Слепая Курица». Поговаривают, шикарная сеть магазинов. Специалисты от Бога, а линзы какие шикарные…

Мою несусветную чепуху Алекс слушал, скрестив руки на груди, а его голубые глаза лукаво смеялись. Очевидно, что обвести его вокруг пальца мне не удалось. Я присела к сестре на корточки и взяла её бледную руку в свою.

— Я не отказываюсь от своих слов… и… выполню обещанное.

Викино лицо просияло, а внутри меня заиграла скрипка душевного равновесия. Мы крепко обнялись.

— Ты самая лучшая на свете, — сказала мне Вика, а я лишь тяжело вздохнула, в полной мере осознавая в какую трясину вляпалась.

Покинув стены больницы, я прочитала сообщение от Вадима.

«Пушистая, скучаю по тебе. Давай увидимся завтра? Я познакомлю тебя с друзьями — любителями погонять.»

Я быстро дала согласие на приятный вечер и позвонила Лильке. Наша беседа увлекла разум, и я даже не успела моргнуть глазом, как усатая железяка доставила меня домой.