Триумф и прах

Елена Валентиновна Малахова (2018)

Книга повествует воспоминания пожилой Изабеллы Гвидиче о выдающемся человеке, именуемом в простонародье Сатаной. За долгие годы своей жизни ей довелось стать свидетелем роковой истории и разобраться, за какие грехи Джеймса Кемелли — сына известного адвоката в Лондоне, окрестили, как исчадие тартара. Кто же он был на самом деле: гений или дьявол?

6

Вплоть до позднего вечера семья Гвидиче собирала виноград на плантации. Закончив полевые работы, я расположилась с Терезой на веранде. Теплый день подходил к завершению, и отсутствие духоты приносило наслаждение.

— Давно ты служишь дому Кемелли? — спросила я Терезу, которая отбирала виноград на выделку вина.

— Давно, caro. Я помню Джеймса ещё мальчишкой, — Тереза мечтательно обнажила зубы. — Он был озорным и непослушным. Тянул у отца табак из табакерки, всё ломал и топтал палисадники. Я всегда говорила, Уильям был слишком строг с ним. Поэтому Джеймс и стал таким, каким его свет видит. Ты уже слышала, как Джеймс играет на скрипке?

— Нет, а он играет?

Тереза издала удивленный возглас восхищения.

— О! Ничего подобного мои уши никогда не слышали! Он делает это утром, на рассвете, когда синьор Уильям уезжает по делам.

— Почему утром? Отец против музыки?

— Разумеется. Уильям — уважаемый адвокат в Лондоне, считает, что заниматься такой чепухой ему не по статусу. К тому же он готовится передать дела сыну, потому Джеймс работает в его прославленной конторе адвокатом. Мне кажется, там у моего бедного мальчика ничего не клеится.

— С чего ты взяла?

— Уильям недоволен им, — Тереза поджала наливные губы. — Бедный мальчишка! Ах, как бесподобно он владеет скрипкой!

Изумленная до крайности, я задумалась. По натуре своей Джеймс Кемелли был бесчувственным и грубым, тогда как в музыке без патетичности чувств не обойтись. Мне было трудно представить его в роли сентиментальности. Зато он располагал всеми необходимыми талантами для практики адвоката, учитывая, как авторитарно способен опровергать и запутать человека даже в его собственном мнении.

Услышав об Уильяме Кемелли, особенно о характерной для него строгости, мне не терпелось посмотреть на него своими глазами. Вскоре та встреча состоялась, причём в нелепой, порочащей обстановке. Но сперва хочу вернуться несколькими часами позже после разговора с Терезой.

Гуляя перед сном на холме в одиночку, я увидела Летицию и вздумала её нагнать. Сделать это оказалось не просто. Я окликала, а Летиция шла и шла, всё быстрее, спотыкаясь на ровной тропинке и едва не падая.

— Летиция, подожди!

Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы сократить расстояние между нами. Когда всё же поравнялась с ней — облик Летиции меня поразил. Её бледное, без кровинки лицо рисовало непобедимый испуг, а в глазах пробегала та же тень несокрушимого страха.

— Что с тобой? Ты больна?

— Белла, это ужасно! Я не знаю, как теперь жить… Я безжалостно растоптана… Мне хочется умереть!

— Я не понимаю, что случилось?

Летицию качнуло в сторону. Я схватила ее за плечо, уберегая от падения.

— Пойдём, я отведу тебя домой.

— Нет! — вскричала Летиция, — только не домой! Не надо домой! Давай останемся здесь!

Растерянность моя набирала обороты.

— Хорошо, давай присядем. Ты едва на ногах держишься!

Я помогла ей сесть на траву, расправляя подол её юбки, и села рядом. Ладони Летиции были мертвецки холодными.

— Не знаю, как можно рассказать о таком… Но Каприс рассказала, причём во всех унизительных подробностях!

Предположение, что речь пойдет о Джеймсе, оказалось пророческим. Стараясь держаться покойной, я спросила.

— Может, тогда и не стоит рассказывать? Забудь об этом и всё.

— Нет, я не могу держать всё в себе! — Летиция помолчала минуту-другую; пока я глазами бегала по её мраморному умалишенному лицу, она смотрела вниз. — Он истязал её той ночью… Она прикрывает шею платком, чтобы родители не догадались!

Я обомлела и некоторое время сидела неподвижно, глядя перед собой. Зарожденные мысли имели слишком расплывчатые догадки случившегося. Возжелав развеять туман кошмарных картин, я совладала с собой.

— Что значит истязал? Он её бил?

— Не совсем так… — голос Летиции задрожал, а в глазах появилось отчаяние. — Он делал это во время…

Летиция не сумела договорить и, закрыв багровое от стыда лицо трясущимися руками, горько заплакала.

— Он настоящее чудовище! — во весь голос рыдала она. — Чудовище…

— Ну а почему ты плачешь? — нелепый вопрос вырвался у меня из груди немедля, нисколько не конфузя её.

— Потому что я всё равно его люблю…