Ты – моя половинка

Елена Вернер (2016)

Их любовь родилась сразу после сотворения мира. Под разными именами и в разное время их видели то здесь, то там — красная Москва, вересковый Корнуолл, зачарованный Монреаль… Они меняли облик и имя, чтобы с разных концов света раз за разом возвращаться друг к другу, в особняк на засыпанной осенними листьями аллее. Будет ли им, как Маргарите и ее Мастеру, дарован покой — или эти мужчина и женщина погубят себя и свою любовь, совершив самый страшный грех, которому нигде нет прощения? Им предстоит многое пережить, но главное — понять, что, если ты не предаешь свою любовь, она способна на чудо.

Часть третья

Она все еще не могла поверить, что это происходит.

Они сидели в просторной гостиной каменного особняка, на диване. Большие окна смотрели теперь в сад, а то, что у двери, — на аллею, по которой она сюда прибежала. Чуть заметно колыхалась занавеска. Ноги приятно ласкал длинный ворс кремового ковра. Пахло книгами, скрипучими половицами, высохшими чернилами и…

— Странно… На улице туман, а я чувствую, что пахнет, когда так, как будто солнце нагревает пол в старом деревенском доме. Такой теплый древесный аромат… Сухой…

— Знаю, — улыбнулся он. — Хочешь, чтобы было солнце?

Она не успела ответить. Косой солнечный луч упал в комнату через чистое стекло, начертил неровные четырехугольники света на полу. Пылинки, до этого невидимые, завихрились и заплясали, подсвеченные со всех сторон.

— Невероятно…

Она с восторгом уставилась на пылинки в солнечном луче. Потом забралась с ногами на диван, положила голову ему на колени, чтобы можно было одновременно разглядывать обстановку вокруг — и не терять из поля зрения его лица. Ни на секундочку.

Удивительно. Она не знала, где находится, и это ее нисколько не заботило… Главное, что он рядом.

— Мы Дома. — Его ответ прозвучал в ее мыслях. Она была уверена, что его губы даже не шевельнулись.

— И что это за дом? — так же мысленно откликнулась она.

— Наш Дом.

— Это рай? — поинтересовалась она с живейшим любопытством.

Он засмеялся:

— Ну, можешь считать и так. Конечно, рай, моя любимая. Тут только ты и я. И можно не бояться ничего.

— Я и не боюсь. Больше.

Теперь она знала: здесь устроено все так, как ей бы этого хотелось. О чем она всегда мечтала больше всего. И если бы ей сейчас вздумалось понюхать букетик ландышей…

— Держи, — он протянул ей белые цветы с таким сильным запахом, какой она себе представила. И с крохотными колокольчиками соцветий, казавшимися так обманчиво крепкими.

«Как хорошо», — подумала она.

— Да… Все время, пока я тут, я думал только о том, как тебе тут понравится. И о том мгновении, когда ты распахнешь дверь.

— Ты знал, что я приду? — Она обрадовалась.

— Мне… сказали.

— Ты долго ждал?

— Не очень. — Он поморщился. — Ты же сама знаешь тот день, когда я… Мне было больно оставлять тебя одну, но они оказались сильнее.

— Молчи, даже думать не смей! Не вспоминай, — заволновалась она. — Этого не было. Есть только мы и сейчас, больше ничего. Они не были сильнее!

— Правда…

— И запомни. Нет никого сильнее нас, — продолжался поток ее торопливых мыслей. — И то, что мы с тобой снова вместе… Какие еще доказательства тебе нужны?

— А ты повзрослела.

— Что, седая? — Она подскочила. На стене перед ней тут же возникло красивое, в золоченой резной раме зеркало в рост. Ее волосы были черными и — длинными. Она с тайным удовольствием осматривала себя. Но даже в зеркале не выпускала из поля зрения его лицо. Он посмеивался.

— Такая логика… Ты даже здесь не перестаешь быть настоящей женщиной. Маленькая фея… Хотя и догадываешься, что все, что ты видишь вокруг, — просто иллюзия. Кроме меня.

— Иллюзия? — нахмурилась она.

В доказательство своих слов он указал на большой дубовый шкаф в углу — тот растворился в воздухе.

— Как и ландыши, — понятливо кивнула она. — Но ведь мы-то настоящие?

— Мы да. Ну, то, что мы собой представляем. Наши тела — это так, оболочка, чтобы нам с тобой было удобнее. Они-то как раз ничего не значат. Но что поделать, души привыкли жить в телах — нам так роднее… И Дом, он тоже настоящий. Это наша обитель, сюда мы будем возвращаться раз за разом.

— Нет, нет, нет! — Она в долю секунды оказалась рядом с ним, мелькнув молнией через пространство. — Что значит «возвращаться»? Ты куда-то уйдешь? Или я?

— Оба. Так уж устроено. Мы будем снова возвращаться на землю, а потом, после… смерти, — это слово далось ему нелегко, — обратно сюда. Не волнуйся, Дом никуда не исчезнет и всегда будет ждать нас. А мы всегда будем возвращаться…

— Но… Я думала… Мы тут навечно…

— Так уж устроено, — повторил он. — Ну, любимая, улыбнись скорее. Ведь мы вместе, а тут так хорошо!

— И сколько у нас времени? — не успокаивалась она.

— Тут времени нет.

И она вдруг сдалась. Какая, в сущности, разница? Нужно уметь быть благодарной. Это и так немыслимое чудо — встретить его снова, после всего! О, если бы она знала это наперед, она бы ни секунды не задержалась на земле после его ухода! Ведь есть столько способов…

— А вот это нельзя! — Он весь всколыхнулся только от самой этой мысли, по его лицу пошли голубовато-багряные всполохи, а очертания тела размылись. И она тут же сама почувствовала его боль, ей передавшуюся. Да, конечно, они же единое целое…

— Нельзя, любимая. Это единственный запрет. Самоубийством можно только все погубить, навсегда, до конца… Самоубийством рушат не одну душу, а обе. И Дом, который для них сотворен.

Она ахнула. Он кивнул:

— Да, вот такое правило. Так что даже мысли об этом не допускай. Что все земные страдания против нашего теперешнего счастья?

В эту секунду все лишнее ушло вдаль.

Остались только ликование, восторг, покой и свобода. Что такое счастье, гадала она раньше. Гадали все люди на земле. Она теперь знала точно, и он знал. И это ощущение не прекращалось и не слабело.

И так шли годы.

Века.

Мгновения.

Но дверь Дома распахнул сквозняк. Заколыхались занавески.

Порыв ветра подхватил ее и понес.

— Не забывай. Я люблю тебя, — улыбнулся он ей, когда их руки разомкнулись. — Я всегда рядом, всегда с тобой. Есть только ты и я… Нет ни времени, ни расстояния, чтобы нас разделить. Мы всегда здесь, друг с другом, даже если кажется, что мы далеко. Разлуки нет, и преград нет. Ты только помни это. Не забывай. Даже в самый темный час — только помни. Ты будешь стоять, и тебе будет казаться, что ты одна, — но я буду стоять рядом, сразу за твоим плечом. Позови меня, и я приду, в любую непогоду, в любую бурю. Всегда. Ты и я.

Ветер нес ее, растворял в тумане. Грусти не было: она знала, что встретит его. Уже скоро. На земле и на небе.