Этот день…

Елена Владимировна Шевич, 2017

Сборник коротких и … очень коротких рассказов о наших современниках и о землянах прошлого и будущего. Герои рассказов влюбляются, встречаются и расстаются, попадают в переделки… Совсем как мы с вами.

Родственники

— Серёжа, смотри, мяч! У тебя сачок есть?

— Зачем сачок, я и так достану, — он уже спустился по ступеням от парапета на прибрежные камни.

Когда живёшь у воды, в один прекрасный день что-нибудь приплывёт к твоему дому…

— Может, это чей-то?

— Мы здесь утопили уже четыре мяча.

По его тону можно было понять — им уже полагается некоторая компенсация.

Уже неделя прошла со дня моего приезда, но я с завидным постоянством продолжала просыпаться по московскому времени — на два часа раньше всех. Но я нисколько не жалела об этом — рассветы были просто великолепны: озеро голубое, а дома на противоположном берегу — золотые от восходящего солнца. Красота! Ноги сами спешат к воде. Обычно в этот час приплывает компания попрошаек — пара лебедей и их друг селезень. Я уже приготовила им кусок вчерашнего хлеба, но сегодня их нет, видимо, изменили маршрут. Я уселась на прохладный после ночи парапет, отделяющий лужайку от озера… и меня передёрнуло от страха: на прибрежных камнях шевелилось что-то синее… Однажды в Приморье, в Амурском заливе, я видела огромную синюю медузу. Но потом до меня дошло — откуда в озере в центре Европы медуза? Наклонилась, чтобы разглядеть получше — это одежда… связанная в узел рубашка, рукав колыхался в волнах и словно звал меня куда-то. Жуть какая. Узел потерян или выброшен? Может, с одной из яхт, которые как заводные бороздят озеро с утра до ночи, а может, из домов, облепивших озёрный берег. Что стоит отплыть подальше, что-то бросить, и при хорошем ветре это унесёт Бог знает куда…

…В первое после прибытия утро я побежала купаться. Вода показалась ледяной и надолго меня не хватило. Отплыла от берега буквально метра три-четыре и повернула обратно. У соседней виллы на купальных мостках стоял совершенно голый человек и, воздев руки к небу, то ли загорал, то ли молился богу солнца… В мой открывшийся рот тут же плеснула волна. Я отвернула голову от нудиста и поплыла к дому. Вот гад, опошлил такое утро!

Ира и Серёжа долго смеялись, слушая мой рассказ.

— Знаешь, кто он? Глава банка…

— А это не тот, который в драных носках… по телевизору? Может, ему и на трусы не хватает?

— Нет, не он.

Это я к тому, что жить в доме у озера может позволить себе далеко не каждый, а только очень обеспеченный человек. В европейских странах, в отличие от России, это законопослушные и благонадёжные граждане.

…Что делать? Разбудить Сергея? Но стучаться в супружескую спальню как-то неприлично… Пока я мучилась сомнениями, он появился собственной персоной — купается каждое утро в любую погоду.

— Привет, чего в такую рань?

— Да… — я не успела и слова проронить, как Серёга уже разбежался и нырнул с причала в озеро. Ну вот, теперь ждать придётся. Я в нетерпении стучала пальцами по серой тверди парапета. Наконец-то плывёт обратно.

— Привет. — Ира пришла полюбоваться на супруга.

Я тронула её за руку.

— Ира, смотри, что там.

— Ты уронила рубашку? Серёжа сейчас достанет…

— Это не моя одежда…

— А чья?

— Принесло… оттуда…

— И куда теперь это девать?

Сергей уже подплыл к мосткам. Увидев нас, перебрался на камни и забросил узел на парапет. Из него потекла ручьями вода. Сергей пошёл переодеваться.

— Давай посмотрим, что там внутри.

Мы в четыре руки начали развязывать полы рубахи… и молча уставились на содержимое. Внутри была свёрнутая джинсовая юбка — полы испачканы чем-то тёмным, а ещё — пучки белых длинных волос, некоторые — с кусочками кожи на концах. В волосах были запутаны обрывки цепочки из белого металла. Мы враз взвизгнули от ужаса и отскочили прочь.

— Ой, меня сейчас вырвет…

— Господи, кошмар какой! Там что, скальп?

— Не знаю…

Любопытство взяло верх и мы опять подошли поближе.

— А юбкой-то… как бы не кровь затирали…

— Кого-то за волосы таскали конкретно… Да тут явный криминал.

— Лена… а цепочка… из магазина «Т…», смотри — логотип на застёжке…

Уж в чём, а в этом она разбирается.

— Мы же вчера там были… и эта белобрысая там была. Ты ещё сказала, что у нас волосы одного цвета. И одежда её… точно.

— Я на её одежду не обратила внимания.

Вернулся Серёжа в белом махровом халате.

— Это что ещё за мерзость? Это твоё?

— Нет. Это приплыло из озера.

Он посмотрел на меня, как на больную, — с сожалением.

— Если это ничьё, не надо было трогать даже, а просто выкинуть в мусор.

Меня осенило:

— Точно. Тот, кто издевался над бедной женщиной, рассуждал так же — никто не будет трогать чужое, а просто выкинет… Значит, это местный!

Ира взглянула на мужа:

— Надо вызывать полицию. Как всё не вовремя… Даша сегодня прилетает…

Не хотелось бы втягивать их в неприятности.

— Серый, если мы что-то нарушили… Скажи, что это я нашла и по глупости развязала… Если меня визы лишат, я переживу, а вам тут работать и жить…

Он махнул на меня рукой и, бормоча что-то ругательное, отправился звонить.

* * *

— Я подчёркиваю, это не допрос. Вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Вы свободный человек в свободной стране.

— Если я в силах помочь следствию, то считаю это своим долгом.

— Вы бывали в Литве?

— Да.

— Вы знакомы с бизнесменом из Клайпеды Андреем Мирошником?

— Нет.

— Вы знакомы с жительницей Клайпеды Юрате Катилюте?

— Нет.

— У вас есть сестра?

— Двоюродная сестра Лариса в Иркутске, троюродная сестра Лена в Кривом Роге.

— Вы шутите?

— Нет.

— А родные?

— Нет, я в семье одна.

— А внебрачные дети отца, матери?

— Отца в живых нет, а маме… можно позвонить, если желаете.

— Вам ничего не известно о наличии у вас сестры?

— Мне — нет, а вам, видимо, известно…

Вместо ответа инспектор включил запись видеонаблюдения из ювелирного магазина «Т…». Вот ходим мы с Ирой… Боже, какая я толстая и сутулая! Вот я поворачиваюсь к камере. Инспектор щёлкает мышью, «хватает» моё изображение и «тащит» его в угол монитора. Снова просматривает запись. Мужчина и женщина выбирают что-то. Продавец убирает одну коробку, достаёт другую. У женщины густые светлые волосы ниже плеч, одета она в рубашку и короткую джинсовую юбку… Вот они расплачиваются, продавец упаковывает коробочку… Идут к выходу. Инспектор увеличивает изображение… От удивления я впала в ступор. У женщины — моё лицо. Ну просто совершенно моё. Он разместил рядом оба изображения, максимально увеличив. Ну зачем же так-то? Конечно, я знаю, что я не красавица. Но что настолько… Слава Богу, сидящих вокруг мужчин интересует только моё сходство с ней… А их тут много: полицейский инспектор, представитель российского консульства, переводчик, адвокат и ещё кто-то…

— Вы знаете эту женщину?

— Нет. И в магазине видела её только со спины. А её личность установлена?

— Да, установлена. Она проходила паспортный контроль на границе. Это и есть Юрате Катилюте,1972 года рождения, гражданка Литвы, проживает в Клайпеде. Здесь по гостевой визе. По приглашению Виолы Мирошник. Вы знакомы с ней?

— Нет, впервые слышу. Виола Мирошник, что, не знает, где она?

— Она утверждает, что госпожа Катилюте даже не появлялась в её доме.

— Зачем же она выслала ей приглашение?

— По просьбе брата — Андрея Мирошника.

— Может, она что-то скрывает?

— Виола Мирошник — гражданка нашей страны, имеет свой бизнес — магазин «Русские продукты»… Пока нет веских доказательств её причастности к незаконным деяниям… мы не можем её беспокоить…

Ах, ну да, ну да…

— Когда вы посещали Литву в последний раз?

— Первый и последний — в конце восьмидесятых по туристической путёвке. А эта женщина — она жива? Что с ней?

— Мы её ищем. Отвечайте на вопросы, пожалуйста. Вы бывали в Клайпеде?

— Наверное, мы почти везде были.

— У вас есть знакомые в Клайпеде?

— Нет… Мужчина, который покупал украшения для Юрате — это Андрей Мирошник?

— Нет. Андрей Мирошник не пересекал нашу границу.

— По кредитной карте нельзя личность установить?

Инспектор удивлённо вскинул брови:

— Он платил наличными.

Знай наших! Мы тоже не лыком шиты. Смотрим сериал про Анну Ковальчук, то есть, как её — Марью Сергеевну Швецову.

— Я могу задать вопрос?

— Можете.

— Какая у неё группа крови?

— Вторая положительная…

— У меня тоже вторая положительная…

Вот это да!

— Я спрашиваю вас ещё раз: вы с ней родственницы?

— Не знаю.

— А почему вы поехали в Литву?

Действительно, почему? Я всегда мечтала побывать в Риге. Тогда считалось, что в Латвии к русским относятся хорошо, а в Литве и Эстонии — не очень. Вот в Латвию мне путёвки и не досталось. И поехала я в Литву по линии молодёжного туризма «Спутник». И не пожалела об этом. Моим восторгам не было предела. Средневековье! Улочки мощёные, стены крепостные, янтарь… А пиво, а пивбары! В магазинах этикетки двуязычные — «Торт — тортас», «Батон — батонас» — вызывали у меня лингвистическое умиление. А хлеб какой! Чёрный, круглый, душистый, вкусный до невозможности, «дуона», я помню… Сколько лет-то прошло…

Эта беседа отняла у меня столько сил, я была такая голодная… Салат, плов из курицы — я даже вкуса не чувствовала. Серёжа уже уехал в аэропорт встречать дочку. Ира терпеливо меня ждала. Мы уселись на веранде возле тазика с черешней и наконец-то смогли всё спокойно обсудить. Странные, просто невероятные события и совпадения… Ира сказала:

— Давай только Даше не будем ничего говорить…

Ужинали уже вчетвером. Прилетела из России их супер-умная дочь Дарья — получила диплом в одном университете, собирается в следующий… Свободно говорит на трёх языках… Устроили барбекю. Глава семейства жарил мясо, мы накрывали на стол.

— Ну, за тебя, Дашенька!

— Выпей хоть глоточек шампанского…

— Спасибо, я — сок…

Ира повернулась ко мне:

— Мы в её возрасте уже пить бросили, а она ещё и не начинала… Вот молодёжь!

Мне они тоже кажутся непостижимыми. На первый взгляд — ну дети и дети, а как послушаешь, о чём говорят, чем занимаются — инопланетяне. Наверное, это правильно… Но мы, конечно, не удержались и после пары бокалов вина всё ей разболтали — о сегодняшней находке, о визите полиции, о беседах, которые с нами провели… Когда разговор зашёл о Виоле Мирошник, Даша сказала:

— Мама, а ты что, не помнишь её? В том году она была на дне рождения у Кобышей…

— Имя знакомое, а вот как выглядит…

— Она мне потом звонила, предлагала поработать на каникулах в магазине.

— Почему ты нам ничего не сказала?

— Я отказалась сразу. О чём говорить…

— А где, где, говоришь, её магазин? — во мне проснулось нездоровое любопытство.

— На…штрассе.

— Это от вас далеко?

— Из центра… на трамвае… минут сорок.

— Давайте, я завтра туда поеду, посмотрю, что и как… Вы там бываете, вас узнают…

— А раз вы с Юрате похожи, она тебя вычислит!

— Вот и посмотрим! Виола сказала полиции, что Юрате не появлялась у неё. Приглашение выслала по просьбе брата, но ни разу её не видела… А если она обратит на меня внимание — значит, врёт!

* * *

До магазина «Русские продукты» я добиралась ну очень долго. Сначала на автобусе до центра. Дорога идёт по заводскому району, пейзаж не больно радостный… Я опять задумалась об этих странных событиях. Неужели у меня есть сестра? Аж в Литве наследил мой непутёвый папа, если это он… С мамой они расстались ещё до моего появления на свет. Он успешно пропил деньги, накопленные к моему рождению, это стало последней каплей… Вопросы, вопросы… Бедная девушка, попала в какую-то историю… Жива ли она? А фигура у неё совсем не такая, как у меня. Я похожа на сестёр отца. Они все склонны к полноте и после родов раздаются книзу, как груши. Ох, одна я знаю, чего мне стоит пожизненная борьба с генетикой. К сожалению, она вовсе не «продажная девка капитализма», как её, кажется, называл академик Лысенко. Ни за какие деньги не остановишь мою лезущую напролом грушевидность. А Юрате высокая, стройная, широкоплечая — юбки носит короткие. А бывает, что человек лицом похож на одного родителя, телом на другого… Чего только не бывает на белом свете.

Вдали показался главный городской собор. Здесь пересадка на трамвай. В руках у меня бумажка с подробным планом, составленным Сергеем. Ежеминутно сверяю названия остановок по дисплею над кабиной водителя. Вот наконец нужная. Теперь направо до сквера. Потом налево по узкой улочке в гору. Теперь… какая тут штрассе? Наклонилась к плану и… тут же ударилась головой в грудь незнакомца. Высокий человек в клетчатой рубашке смотрел на меня с удивлением. Я пробормотала извинения, не помню, на каком языке и попыталась обойти его. Я его знаю? Откуда? А не он ли был в магазине с Юрате? Кого он тут ищет, Виолу? Вот бы поговорить с ним. Что же делать? Бежать за ним или всё-таки дойти до магазина? Хоть разорвись… Пока я раздумывала, он уже скрылся за поворотом. А я, оказывается, уже пришла.

Небольшой универсамчик самообслуживания.

— Здравствуйте, — улыбнулась мне черноглазая женщина редкой красоты.

— Гутен морген, — серьёзно ответила я и начала осмотр. Помещение отделано со вкусом, всё в русском стиле, торговля, видимо, идёт успешно. Почему бы и нет? Русскую душу потешить можно всем — чего только за границей не напробуешься — все кухни мира: и ризотто, и фондю, и карпаччо с трюфелями… Вкусно, не спорю. А вот утешит только своё, родное — селёдочка пряного посола, икра баклажанная, сушки, грибы и огурцы маринованные, сайра… Да, выбор что надо. И выпить и закусить… Тут же матрёшки, тельняшки, фуражки, советские фильмы на дивиди. Этакое сельпо, лубочное, конечно… С настоящим это сравнить нельзя. Когда я была маленькой, мама-географ каждое лето брала меня с собой в экспедиции, мы столько деревень проехали… Магазин в деревне — обычный домик с неизменной невысыхающей лужей перед крыльцом. Внутри, после солнца, — темновато. На полках — хлеб, пачки соли, сахара, бутылки с растительным маслом. На витрине — мыло: белое — банное, розовое — земляничное, тёмное — хозяйственное. На стене — ситцевые платья на вешалках вперемешку с мужскими рубашками в цветочек… Унылые деревянные короба с крупой, подушечками, карамельками — в каждом торчит совочек. Лихо сворачивают на твоих глазах кулёк из коричневой бумаги. Насыпают совочком, но не до конца, а по велению стрелки на весах — добавят или наоборот…

Конец ознакомительного фрагмента.