Дети с Олимпа

Елена Евгеньевна Тимохина, 2022

Маленький бог Эрот рассказывает о своих друзьях на горе Олимп. О том, как вместе с раковиной морем прибило маленьких деток, ставшими ему братьями и сестрами. Вместе они ищут подарок Зевсу, соперничают с ветерком, плавают с наядами и дружат с кентавриками. Не всё выходит гладко: девочка из воска капризничает, грустный царевич превращается в дерево, а с жителем лабиринта так и не удается поиграть – слишком он похож на бычка. Игра в догонялки с Европой и быком, игра с битком – в царстве Аида. Пусть не удалось расколдовать Эвридику, зато они утешают Персефону. Подсмотрев игру с деревянной лошадкой, хитрец Одиссей придумывает троянского коня. Ну держись, царь! Малыши напустят на него Сциллу и Харибду. Только обед может прервать игру, только музы смогут наставить их на путь ученья.

3. Гермес

Что выйдет из пузырей, Эрот и сам не знал. Они слишком маленькие, так говорил. Напрасно он считал их несмышленышами. Не представлял, в чем подвох. А ведь пузыри умели летать.

Маме эта летучесть пришлась не по душе. Ее бы воля, она бы постригла им крылышки. Вот и крылатый конь Пегас её нервировал. Какой он конь, если может улететь с быстротой ветра.

А Эроту летучий конь нравился.

Сам он умел летать, богиня Геба — тоже, ну и пузыри, хоть плохо, да порхают. И еще дядя Гермес. Если, кто и настоящий волшебник, то это он.

Один раз Гермес прилетел с котомкой на спине, словно верблюда груженый — вот все и смеялись.

— А знаете, что в котомке? — спросил он.

— Медовые лепешки?

— Не угадали. Все дары земли.

Пузыри пуще прежнего развеселились.

— Чего смеётесь, малышня. Не видали рога изобилия?

— А что там, вкусно?

— Да я и не пробовал ни разу. Может, Зевс знает. У него и спрашивайте.

Сложил он ношу на жертвенник и полетел по своим делам.

Очень детям хотелось посмотреть, что там в роге изобилия. И малыши пузыри, и Эрот с Гебой — так мучило их любопытство, что терпеть мочи нет. А тут узелок на котомке сам собой развязался. Отчего бы не заглянуть?

И сразу под ложечкой засосало, и Эрот понял, что он голоден.

В это время кентаврик пил кастальскую воду из красной чашечки. Эрот — к нему.

— А у нас рог изобилия лежит, а в нём всё, что душе угодно. Будешь?

— А чем угостите?

— А там все есть!

С удовольствием лакомились медовыми лепешками и оливками, а сколько там хурмы и гранатов, что не счесть. Еды так много, что до конца жизни не одолеть. Вот только одно плохо, сколько ни ешь, не разбираешь вкуса.

— Может, я заболел? — пожаловался Эрот маме.

— Если только объелся.

— Да я так чуть-чуть попробовал.

— А разрешенья спросил?

— А у кого спрашивать?

— Захотел бы, так нашёл бы. А раз без спросу брал, не удивляйся, что пошло не впрок.

Эрот схватился за живот:

— Ой-ёй-ёй! Помогите! Умираю!

— Это жадность твоя болит.

— Так это же не заметно.

— По тебе — так очень!

А в роге изобилия еды не убавилось. Волшебная вещь.

Гермес тут как тут, усмехается, нет ни одного секрета, которого бы он не выведал.

— Что, болит живот? В другой раз не бери чужого. Ладно, прощу на первый раз. А живот пройдет, если съесть яблочко.

— А где его взять?

— В саду Гесперид, — ответил он.

Один раз Эрот видел яблоки у Гебы, хотел попросить, но она никого ими не угощала. Ей не разрешала мама Гера.

— Посмотреть можешь.

Пока Эрот любовался нежными плодами, Геба трещала ехидным языком:

— Никак не могу. — И прижимала к груди корзину.

Пришлось Эроту идти в другое место.

— Отведи меня в сад Гесперид, — упросил он кентаврика.

— А как же сторож? У меня от Аргуса до сих пор копыто болит.

— А что ты такого сделал?

— Когда я на яблоню залез, он меня сбросил на землю. Бац кулаком, и я на земле.

Дались Эроту яблоки. Тем более, что он никогда их не пробовал.

— Подождем до заката.

Под покровом сумерек они проникли на место.

— Добро пожаловать в сад Гесперид, — обрадовался кентаврик. — Только не разбуди Аргуса.

Сам устроился неподалеку. У него при мысли о яблоках начинало ныть копыто.

— Как красиво! — Эрот не смог сдержать восторга.

Багровым заревом на ветках сияли яблоки, и в каждом больше света, чем в звезде. А на небе золото и медь двигались, и так близко, что можно взять в ладони. И забыл Эрот, что рассказывали ему про Аргуса: у него не звезды, а глаза.

— Что тебе здесь понадобилось, мальчик? — донесся вкрадчивый голос.

И сразу стало так ярко: небеса заискрились, как картина в раме.

— Кто таков, шалун?

С садовником Эрот незнаком, но мама учила, что взрослым нужно отвечать вежливо.

— Мне бы только на ваши яблочки взглянуть, а взамен не ничего нужно.

Обратный путь долог, нелегко идти прихрамывая.

— Ну как тебе яблоки? — ехидно спросил Гермес, отметив его больную ногу.

— Они как звёзды, — прошептал Эрот.

А сам валится с ног от усталости. Набегался до сумерек, до темноты. И засыпая, думал, что будет, если яблоки и звёзды в одном котле смешать.

Гермес точно знал, что из каждого малыша из них вырастет. Уж эту тайну он не выпускал из рук. Вместо этого он рассказывал, чего детям делать не надо.

Чтобы уберечь их.

Чтобы не тратить силы.

Да только, разве её от полета меньше станет? Вот Пегас такой сильный, что ударом копыта о землю выбивал воду. А если какая гора начинала расти до небес, он ударял копытом в её вершину и останавливал рост.

Много чего мог рассказать Гермес, но пока ни о чем толковом не сказал.

Оставалось попросить маму. Эрот прямо изводил её своими расспросами.

А у мамы полно дел. Она так и отвечала: не мешай. И уезжала править золотой колесницей. Потому что Афродита — богиня, Зевсова дочь. Его любимица.