Мой мальчик

Елена Истомина, 2022

В мой день рождения благополучная и богатая жизнь пошла под откос. Я узнала, что муж изменяет. Меня попытались убить, я попала в аварию и в довершение всего, в отчаянье, я отдалась незнакомому парню много моложе себя. Хотела лишь отомстить и забыть. Не вышло.. И оказалось, что это лишь начало моих злоключений. Но я не сдамся! Ведь теперь мне есть ради чего жить!

Глава 3

— Вау! — восхищенно выдохнул парень, с восторгом смотря на меня. — Как есть — богиня!

Мой возраст, кажется, ничуть его не смутил. Наоборот — восхитил. Облегченно выдохнув, обняла красавца за плечи.

— А почему, ты, до сих пор неприкаянный? С такой-то внешностью и телом, девки стаями у подъезда караулить должны.

— А зачем мне стаи? У меня была девушка одна, встречались, но интима не было, собственно, поэтому и расстались, — парень снова покраснел от смущения, — У нее отец священник. И она вся правильная такая, соответственно. Ну, типа, все только после свадьбы, посты держать, к заутренней вставать, исповедоваться раз в месяц минимум надо, и прочее. После того как она меня познакомила с семьей, полгода назад, они решили сделать из меня благочестивого христианина. Перевоспитывать начали. Ну и, в общем, не могу я так. Не мое это. Да и в бога, не очень верю, если честно. Ничего хорошего от него особо-то не видал. А тело, да, приходится держать в порядке. Потому что работа у меня тяжелая. Если не качаться, долго не протяну.

— Ты уже работаешь? — Удивил мальчик. — Кем?

— Грузчиком на кондитерской фабрике. Я, тот самый человек, что засыпает в производственные баки мешки с мукой, сахаром, ванилином, какао, красителями и прочими ингредиентами. Еще осуществляю промывку производственных конвейеров в конце смен.

Я лишь качала головой, умильно вздыхая.

— Давно работаешь?

— С восемнадцати.

— А учишься как? Заочно?

— Я не учусь, — парень снова отчаянно покраснел. — У меня нет такой возможности.

— Почему? Ты вообще, с кем живешь? Родители твои не нагрянут сейчас? — только — только об этом подумала и сразу испытала дикий ужас, словно распутная восьмиклассница.

— Нет, не нагрянут, я сирота, — грустно улыбнулся парень. — Отец мой влюбился в женщину, как это сейчас говорят — с низкой социальной ответственностью. Она вышла за отца, чтобы отогреться, родила меня, но семейная жизнь ее тяготила, и когда мне было почти четыре года, она ушла от нас. Мы остались с отцом, он больше не женился, почему-то. Думаю, любил-таки мать.

Когда мне было двенадцать, отец погиб. Его сбил пьяный байкер. Я жил здесь, с бабушкой. Четыре года назад она тяжело заболела и полтора года назад умерла. Так, что один я.

— Даа, судьба не сахар у тебя! — мне безумно захотелось, прижать к себе парня, пожалеть, приласкать. Теперь уже по-матерински, но он ведь заплачет. Мой трогательный! И так слезы еле сдерживает. Видно, что по бабушке еще очень тоскует. Так, что ограничилась крепким пожатием руки.

— Поступить, конечно, можно сейчас и бесплатно, по ЕГЭ, — продолжил он, — но для этого, учиться хорошо надо было. А как бабушка заболела, я на учебу почти забил. У соседа дяди Коле, вон в автосервисе после школы пропадал, на лекарства ей зарабатывая. Но, на курсы автомеханика в ПТУ, он меня устроил, после девятого. Образование у меня, какое ни какое, есть. Мне нравится с машинами возиться, — парень аж заулыбался. Да так счастливо! Словно ребенок всей душой, обожающий свои машинки. Обворожительный — одно слово.

— А чего на фабрику тогда пошел?

— Там зарплата больше и стабильная. График, сутки через двое. Отработал, отоспался и бегу к дяде Коле на подработку.

— Молодец какой, а! — я прониклась совершенно искренним уважением к парнишке. Сильный он не только внешне, но и внутренне, как оказалось. Вот почему подумала, что ему лет больше. Взгляд, тяжелый уже, серьезный. Моим детям, до такого далеко и, слава богу! — И как? Хватает тебе на жизнь? Сколько платят на фабрике?

— Тридцать две, — ничуть не жеманясь, ответил парень. — Хватает, вполне. За коммуналку, считай, восемь отдаю. Пятерка еще на бензин. Двенадцать на продукты и бытовые нужды остается. Тысяч двадцать, еще с сервиса обламывается, уже на прочее. Если нужно что-то большое купить, беру в банке ссуду и отдаю постепенно. Так, что, ни в чем не нуждаюсь.

— Какой ты умничка! Повезет твоей жене очень!

Я хотела поцеловать, но парень, мягко уклонился.

— Теперь твоя очередь! Расскажи о себе. Имя можешь не говорить! Хотя, все же любопытно, узнать имя своей первой женщины.

— Одно уточнение — Ты на фабрике"Зарянушка"работаешь?

— Да.

— А как тебя зовут?

— Егор. Егор Сорокин, — обворожительно улыбнулся парень, протягивая мне руку.

— Ты ешь продукцию, производить которую помогаешь? Или, зная, как это делается изнутри, на сладкое уже не тянет?

— Ну, почему? У нас все чисто, стерильно, крысы по цеху не бегают, тараканы не ползают, мухи не летают. Леденцы, между прочим, с настоящим фруктовым соком, а не химическими симуляторами. Я лично бочки с концентрированным пюре таскаю. Так, что покупай, кушай на здоровье, не бойся.

— Благодарю, приятно слышать! Вот если ты, прочитаешь обертку от конфетки, там, в самом конце, мелким шрифтом написано — И. Д. Вороновская В. В. Так, вот, это я и есть. Вера Викторовна Вороновская, — я с улыбкой, протянула обалдевшему красавцу, руку.

— Нифига себе! — выдал бедняжка, во все глаза, таращась на меня с неприятной примесью страха.

— На самом деле, всем конечно, муж заправляет, но он у нас, мать его — депутат и официально иметь ему ничего не положено. Так, что, все на мне числится, я плачу налоги и расписываюсь везде, где нужно. Официально, я числюсь его помощницей. Ну, в смысле, должность у меня, помощник депутата. Я и правда, помогаю, когда надо. Ну, а так времени свободного хватает, и я романы пишу дамские. Под псевдонимами, конечно. А еще я мать троих детей, старшая дочь, твоя ровесница, сыну шестнадцать, а младшенькой — семь.

— Ого! Вот это чудеса! Ну, примерно такой я себе жену депутата и представлял всегда.

— Какой такой? — прыснула я, уж с таким восторгом на меня смотрели. Реально как на богиню, с небес сошедшую. Впрочем, для мальчика так оно и было.

— Роскошной, холеной, с дорогущим маникюром на ногтях.

Маникюр был и правда не из дешевых, и мне вдруг стало за него отчаянно не ловко.

И я ведь уже давным-давно забыла, как это — выживать на тридцать две тысячи рублей в месяц. Именно выживать, жить — невозможно. Даже одному.

— Да ладно. Не смущайся. Я не в укор, — усмехнулся парень. — Если можешь и хочешь себе что-то позволить — смысл сдерживаться? Богатство, это вообще понятие довольно относительное. Для кого-то и я непозволительно благополучным показаться могу.

— Какой же ты непозволительно мудрый, для твоего возраста.

Парень припал к моим ногам и провел по гладкой коже языком.

От тех мест и выше, сразу побежали сотни мурашек, скапливаясь горячим комом возбуждения в лоне и заставляя клитор требовательно трепетать.

— М-м-м! Безумно эротично!

Егор поднимался все выше, неторопливо, с наслаждением. Мальчик уже явно понимал свою власть надо мной. Когда дошел до гладко выбритого лобка, и я широко развела ноги, приглашая прикоснуться к неизведанному, он неумело ткнуышись носом, пристроился между моих ног поудобнее и с явным интересом начал изучать внутреннее устройство женщины на наглядном пособие. Аккуратно развел складочки пальцами и провел по открывшемуся клитору языком. Раз, еще раз, очень несмело, осторожно.

Я вцепилась пальцами в подушки, выгнулась и развела ноги еще шире, не сдержав сладкого стона, ничего более эротичного со мной за всю жизнь не происходило.

— Тебе хорошо? Продолжать? — спросил Егор, смотря на меня с обжигающим лукавством.

— Да. Конечно, да, — выдохнула, тая словно масло на горячем хлебе.

Меня до безумия возбуждало, что я первая, кому он это делает, я первая женщина, чей вкус он познает и запомнит, до конца дней своих. Я открыла ему мир плотских наслаждений и возможно теперь, когда он знает, что это такое, у него будет много женщин, с его-то внешностью и телом, но меня, он не забудет никогда! Я — первая!

— Как ты любишь? Подскажи.

— Делай все, что хочешь Малыш. Изучай и пробуй.

И он с удовольствием взялся за практическое занятие, потому что, судя по тому, как порхал его язык, опыта в визуальной теории, ему было уже не занимать.

Он аккуратно развел мои малые складочки и начал брать меня языком, то, слегка касаясь и дразня, то, входя резко и максимально. Даря безумное! Нереальное наслаждение!

Я вцепилась руками и зубами в подушки, боясь напугать криками соседей. Раньше, они подобного из этой квартиры, ведь точно не слышали.

— Возьми меня! Умоляю! Возьми! — попросила я, уже на грани высшего наслаждения.

Парень тут же вскинулся, словно только и ждал просьбы.

Как же было приятно млеть, под этим горячим, упругим телом, сходить сума под бесконечными, сладкими поцелуями.

Я широко развела ноги и прижала их к себе, максимально раскрываясь для любовника. Позволяя ему войти как можно глубже. Восторгу Егора не было придела.

Его горящие восторгом и страстью глаза, я не забуду никогда.

— Какая же вы нехорошая девочка, Вера Викторовна, — шептал он, вбиваясь в меня с громкими, бесстыдными шлепками.

— Нет, ещё ни нехорошая! — лукаво улыбнулась я. — Остановись, пожалуйста.

— Зачем? Я уже близок.

— Это хорошо. Теперь я хочу попробовать тебя на вкус.

Парень округлил глаза, но послушно встал перед моим лицом на колени. Я поудобнее устроилась на подушках и обхватила его член губами. Без рук, постепенно углубляясь и нарочно сжимая горло. Парень, обалдев от ощущений, вцепился в мои плечи и сладко стонал не сдерживаясь.

Я вложила в ласки всё свое умение и старание, намеренно просто сводя беднягу с ума. Он невольно начал двигать бедрами и схватил меня за волосы.

Осознание свершения акта возмездия возбуждало до безумия. Вершин блаженства, мы достигли вместе. Мне даже не понадобилось стимуляции интимных мест. Впервые в жизни.

А вкус у мести оказался сладким, очень сладким.

И тут же накрыли опустошение и жуткая усталость.

Егор еще обнимал меня, целовал плечи и шептал, что я сказка, я богиня, я его сладкий сон, а я лежала тупо, глядя в потолок и в голове бился лишь один вопрос:

А дальше то, что?

— У тебя есть телефон?

— Конечно, — парень спрыгнул с дивана, достал из кармана Джинс, старенькую модель Самсунга и протянул мне. — У меня без лимита по городу, если на МТС.

— Ага, — кивнула я, — как раз, — по памяти набрала номер мужа. Он, ответил лишь через пять долгих гудков. За время которых у меня то и дело замирало сердце. Все гадала — будет извиняться или нет?

— Алло. Кто это? — голос был встревоженный, уже что-то.

— Я, это, — ответила, сдерживая дрожь. — Слушай меня внимательно: я вернусь домой завтра, к двенадцати, и чтобы ни одной твоей вещи к тому времени, в моем доме не было.

— Ну, во-первых, это наш дом, Верочка! — ответил Олег совершенно спокойно, но услышав мой голос, выдохнул он с явным облегчением, — а во-вторых, нам надо поговорить. Где ты?

— Не важно, где я, и нам не о чем разговаривать! — я право не знаю, каким чудом, мой голос умудрялся оставаться совершенно спокойным и решительным. — Я не хочу тебя видеть! Не могу смотреть на твою подлую харю, по крайней мере пока. Просто скройся с горизонта, будь добр.

— Вер! У нас общая работа, мы все равно будем видеться, — муж, тоже был стоически спокоен, судя по голосу.

— Оформи мне больничный!

— Зачем ты это сделала? — невпопад спросил муж.

— Я сделала? Что я сделала? — не поняла и искренне обалдела от наезда.

— Устроила прилюдный скандал перед друзьями и родителями? Детей напугала! У Любы истерика случилась. Маринка парня впервые привела, а ты телефонами и стульями швыряешься как полоумная! Да еще в таком дорогом месте, где весь цвет города собирается! Там Комаров с Замятиным сидели! Вера! — спокойствие отказало мужу, он уже вовсю орал, что вообще, случалось крайне редко. Прокурор и мэр города видать до кондрашки вопросами довели. — Опять про таблетки свои забыла? Я завтра же оформлю тебя в пансионат! Отдохнешь, подлечишься, остынешь!

— Ага, давай, объяви меня истеричной, шизофриничкой! Упеки в дурку что б тебе еще все и посочувствовали, что с ебанушкой живешь столько лет! — захохотала я.

— Очень надеюсь, что до этого не дойдет, Верунь!

Этот паршивец отключился, оставив последнее слово за собой!