Книга судеб. Цикл «Наследие Древних», том I

Елена Крылова

В королевстве Лотиан грядут неспокойные времена. В столице плетутся заговоры и интриги: за трон и власть там соперничают два королевских сына. Маги-мятежники тем временем хотят обрести независимость и разыскивают утерянную три столетия назад могущественную реликвию, известную под названием «Книга судеб». Древние легенды гласят: тот, кто владеет ее силой, способен повелевать миром. Но так ли правдивы легенды?

Глава 4. Прощание

Похороны лорда Эдмунда Стаута прошли на семейном кладбище неподалеку от особняка. Беспомощно наблюдая, как могила отца наполняется влажной землей, Ив едва заставляла себя стоять на ногах. Моросящий весенний дождь ледяными иглами вонзался в шею, затекал за ворот плаща, но Ив его не замечала. С каждым новым комом земли, падающим на крышку гроба, ее тело сковывало оцепенение.

Отца больше нет. Ив до последнего отказывалась в это верить. Перед глазами всплывал образ крепкого и полного сил мужчины с решительным взглядом и ласковой улыбкой. Такой человек не мог умереть от сердечного приступа. Это не могло оказаться правдой. Но вот он лежит в могиле рядом с женой, под черным слоем земли.

После похорон дом наводнили толпы людей, которые знали отца и хотели выразить свои соболезнования. Рикон взял на себя роль главы дома. Он приветствовал гостей и выслушивал, стараясь каждому уделить внимание. Ив же оставалась ко всему безучастной. Она сидела в главном зале, полном людей, но чувствовала себя бесконечно одинокой. Некоторые гости к ней подходили и что-то говорили, а Ив кивала в ответ, не особо понимая, с чем именно она соглашалась. Произносимые слова утешений не имели смысла. Разве могли они вернуть ей отца или заполнить образовавшуюся после его ухода в душе пустоту?

В знак траура в комнатах стояли вазы с сухими цветами, на подставках горели свечи. Воздух был настолько тяжелым, что, казалось, еще чуть-чуть и раздавит. От наплыва гостей хотелось бежать. Куда ни глянь — сочувственный взгляд. Куда ни повернись — скорбный шепот. И как только представился удобный случай, Ив скрылась ото всех в своей спальне. Там она плотно задернула шторы, позволяя нахлынуть мраку, и села на кровать. Хотелось выть от тоски, но не было даже слез, чтобы излить свое горе. Пустота глубоко в груди отняла и эту возможность облегчить тоску. Ив с бессильным стоном рухнула на кровать и спрятала лицо в подушке.

Разбудил ее тихий перезвон посуды. Кто-то принес еду: комнату наполнили ароматы сладкой выпечки и мятного чая. Ив натянула на голову одеяло и продолжила спать. Сон позволял не думать, не вспоминать.

Дни сменяли друг друга, но Ив точно не знала, сколько их миновало, — все они слились в один. Отныне время измерялось стуками двери в спальне и звоном тарелок.

Хлопок, звон, хлопок.

Порой раздавались голоса. Они ее окликали и что-то говорили, но Ив не хотела ни слушать, ни отвечать. Потом, когда наступала тишина, она вставала и съедала принесенную ей еду, не ощущая ни голода и ни вкуса, а скорее по привычке. Затем снова падала на кровать и погружалась в забвение сна.

Хлопок, звон, хлопок.

Однажды Ив покинула спальню. Стояла ночь, и в доме царила мертвая тишина. Ив взяла Искру и, освещая себе путь, спустилась на первый этаж. В каминах догорал огонь, и мерцали красные угли. Все казалось таким же, как прежде, и оттого каждый предмет еще сильнее напоминал об отце, вскрывал рану утраты и кричал о потерянном счастье. Миновав несколько комнат, Ив повернула назад. В белой ночной сорочке, освещенная голубым сиянием Искры, она и сама походила на заблудшего призрака.

Хлопок, звон, хлопок.

В один из бесконечных дней дверь в спальню хлопнула громче, чем обычно, зазвенела посуда, но повторного хлопка не последовало. У кровати зашуршала юбка, но Ив не подняла головы.

— Вижу, леди Ив, вы намерены утопить себя в горе и отчаяние, похоронить в четырех стенах, — голос Нелл дрожал от еле сдерживаемого гнева и возмущения. — Что ж, дело ваше. Но хочу, чтобы вы знали: подобная скорбь не к лицу дочери Великого лорда! Ваш отец бы пришел в ужас, увидев вас такой! Он считал вас смелой и сильной, способной справиться с любыми невзгодами, и сильно расстроился бы, узнав, что это не так!

Ив пошевелилась. Она оторвала голову от подушки и уставилась на Нелл. Никогда прежде экономка не разговаривала так резко. Причитала, сокрушалась, но не отчитывала. В глазах Нелл горело осуждение, а упертые в бока руки, казалось, только и ждали момента, чтобы схватить Ив за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Никогда еще мне не было так стыдно за ваше поведение, юная леди! — Нелл с укоризной качнула головой и зашагала прочь, но у двери обернулась. — К вашему сведению, два дня назад я принесла вам письмо, и оно до сих пор лежит на столе неоткрытым.

Дверь с громким стуком хлопнула, на столе зазвенели тарелки. Минуту Ив с недоумением пялилась на закрытую дверь, затем скинула одеяло и села. Воздух в комнате был застоявшимся и прохладным. Камин давно не топили. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался тусклый свет.

Ив поежилась.

Отец считал ее смелой и сильной… Но была ли она на самом деле такой?

Ив встала, подошла к окну и отдернула шторы. На улице стоял серый, пасмурный день, но после сумрака спальни он показался ослепительно ярким. Ив зажмурилась и отвернулась от окна. Как же долго она не видела дневной свет? Ив обвела комнату взглядом и поморщилась. Постель пребывала в полном беспорядке: простыни были смяты, одеяло сбилось в бесформенный ком. Одна подушка лежала на полу, там же валялась одежда. Из распахнутого сундука свисало белье. Ив повернулась к зеркалу и взглянула на свое отражение. Под глазами темнели круги, лицо осунулось и побледнело, волосы превратились в черный спутанный клубок. Ночная сорочка… Ив не помнила, когда меняла ее последний раз. Отец бы точно пришел в ужас, увидев ее сейчас!

Она накинула на плечи шаль и вышла из спальни. Нужно было что-то сделать… как-то все изменить… По старой привычке Ив добрела до чайной комнаты, переступила порог и остановилась, совершенно не представляя, куда идти дальше. Что она могла сделать? Что изменить? У нее больше не было цели, ей нечего было ждать, не на что было надеяться. Ив повернула обратно, и ее взгляд застыл на картинах. Размытые пейзажи висели по краям стены, а в центре сочным красками наливались живые цветы.

«Люди обычно тревожатся за будущее или печалятся о прошлом, и забывают о настоящем, — объяснял отец значение картин. — Вот почему на картинах твоя мать изображала будущее и прошлое в размытых тонах, а настоящее — яркими красками. Ведь если задуматься, все, что есть у нас в жизни, — это сейчас».

— Сейчас, — прошептала Ив.

Теперь она поняла смысл картин. С ней случилось именно то, о чем говорил отец. Она так глубоко погрузилась в тоску о прошлом и сожаления о потерянном будущем, что в итоге утратила свое настоящее. В последние дни ее жизнь превратилась в разбитую чашу. Мир стал серым и потускнел, хотя должен был цвести подобно ярким цветам с картин матери.

— Сейчас, — повторила Ив.

То, что у нее осталось. То, чем можно распоряжаться. Надо жить тем, что есть сейчас.

Первым делом Ив отправилась в баню, где смыла остатки вялости и апатии и привела себя в порядок. Горячий пар подарил телу легкость, а ледяная вода вернула бодрость, отчего на душе сразу посветлело. На кухне Ив съела кусок горячего пирога с курицей и выпила крепкий чай, впервые за долгое время ощутив вкус еды и терпкий аромат трав.

В ее отсутствие слуги прибрали спальню и затопили камин. Комната дышала свежестью и чистотой и больше не напоминала затхлый склеп. На миг снова захотелось упасть на кровать, но Ив тут же задушила в себе это желание. Она будет горевать так, как подобает дочери Великого лорда, — в глубине своего сердца, а не напоказ.

Ив села за стол и отыскала письмо, которое оставила Нелл. На конверте стояла дворцовая печать, говорившая, что письмо пришло из столицы. Озадаченная, Ив вскрыла конверт и пробежалась взглядом по строчкам. Отправителем письма оказался Микалас, помощник отца во дворце. Он сообщал, что среди личных вещей лорда Стаута обнаружил купчую, согласно которой на имя Ив был куплен в столице дом. И теперь Микалас ждет указаний, как распорядиться имуществом: будет ли Ив продавать дом или намерена в нем поселиться?

Ив опустила письмо на колени и уставилась в пространство перед собой. Намерена ли она поселиться?.. Она тряхнула головой и заново перечитала письмо. Что это значило? Отец купил ей дом в Теодене? Но почему он ничего не сказал? Хотел сделать сюрприз? Но, согласно письму, дом был куплен более полугода назад. Почему отец так долго тянул? Мысли ворочались вяло и неохотно. Информации было недостаточно, но Ив знала, кто ей сможет помочь.

Рикона она нашла в его кабинете. Он сидел за столом и делал пометки в толстой учетной книге. Ив не стала его отвлекать: тихо вошла и опустилась в кресло. Брат выглядел собранным и сосредоточенным, но в то же время усталым. Под глазами лежали тени от бессонных ночей, каштановые кудри на голове разметались, ворот рубашки был небрежно расстегнут. Только теперь Ив осознала, сколько забот и обязанностей легло на плечи брата в эти дни, и ей стало стыдно за свое безразличие. В своем горе она позабыла, что Рикон тоже потерял отца.

Наконец брат оторвался от бумаг, поднял глаза и некоторое время пристально смотрел на Ив. Затем его губы тронула улыбка.

— Знаешь, я все никак не мог понять: это действительно ты или мне только мерещится?

— Я тоже тебя рада видеть, Рикон, — пробормотала Ив. После долгого молчания звук собственного голоса показался ей странным.

Рикон откинулся на спинку кресла.

— Ну? И что же тебя заставило покинуть свое добровольное заточение? Пришла помочь со счетами или просто узнать, как дела?

— Рикон, я… — Ив умолкла.

Сарказм брата заставил ее еще сильнее устыдиться своего поведения. Ей нечем было оправдать свою слабость, ведь пока она предавалась унынию и горю, брат продолжал работать и заниматься повседневными делами.

Рикон вздохнул. Улыбка сошла с его лица, и он вновь стал серьезным.

— Я переживал за тебя, — сказал он. — Я заходил к тебе несколько раз, пытался поговорить, но ты не отвечала. Это было так… на тебя не похоже. Ты же никогда не сидишь на месте. Всегда где-то носишься. А тут за две недели ни разу не покинула спальню. Признаться, меня это сильно тревожило.

Ив сконфуженно опустила глаза. Она не подозревала, что брат приходил к ней в комнату, и его забота приятно ее тронула.

— Ладно, — кашлянул Рикон. — Я так понимаю, ты пришла ко мне не ради счетов.

Ив положила на стол письмо.

— Я хотела спросить об этом. Мне написал Микалас, помощник отца во дворце. Он сообщает, что у отца в столице был дом, купленный на мое имя. И теперь он ждет моих указаний о том, как распорядиться имуществом.

Рикон нахмурил брови, взял письмо и прочел.

— Дом? — озадаченно пробормотал он. — Как странно.

— Ты об этом не знал?

— Нет. Впервые слышу.

— Я подумала, может, отец собирался мне сделать подарок и…

— Будь это так, он бы мне рассказал. Хотя, по правде говоря, отец мало что рассказывал о своих делах в столице. Сплошные секреты. Он говорил, что хочет увезти тебя в Теоден, но речь шла о том, что ты будешь жить во дворце вместе с ним. Ни о каком доме он не упоминал.

Рикон потер подбородок, бросил письмо на стол и посмотрел на Ив.

— И что ты намерена делать?

— Думаю, мне надо поехать в столицу и посмотреть на дом.

— Хочешь остаться там жить?

— Не знаю, Рикон, — ответила Ив. Она действительно не знала, хочет ли жить в столице без отца, но чувствовала, что оставаться без отца в особняке ей стало невыносимо. — Я хочу поехать в Теоден и посмотреть на дом. А потом… потом решу, что делать дальше.

— Я обещал отцу заботиться о тебе.

— Знаю. И последние три года ты с этим прекрасно справлялся. Пришло время мне начать самой заботиться о себе.

Рикон промолчал, и Ив закатила глаза.

— Ну хорошо. Последние дни были не лучшим примером того, как я могу заботиться о себе, но когда-нибудь мне придется этому научиться. Так почему не сейчас?

Брат продолжал молчать.

— Рикон! — не выдержала Ив. — Через полгода мне исполнится семнадцать, и мне не нужны будут ни опекуны, ни помощники. Я смогу сама распоряжаться деньгами и собственной жизнью.

Рикон вздохнул.

— Знаешь, в детстве я завидовал тебе, — признался он. — Отец все тебе разрешал. Ты могла гулять целыми днями, а мне приходилось сидеть в библиотеке и учить торговые кодексы. Отец даже ругал тебя сквозь улыбку. Со мной же он был по-настоящему строг. Я, конечно, понимал, что причина в том, что я его наследник, но… все же я завидовал тебе.

— Странно. Я думала, тебе нравится заниматься делами с отцом.

— Да нет, я не жалуюсь. Мне действительно это нравилось и тогда, и теперь. Но жизнь младшей сестры, полной глупостей и безумств, тоже была по-своему привлекательной.

— Ты не поверишь, Рикон, но я тоже завидовала тебе. Отец все время проводил с тобой, брал с собой в поездки, я же постоянно оставалась дома.

— Вот как? — улыбнулся Рикон. — Выходит, у нас есть что-то общее, сестрица? Занятно. На самом деле я сейчас пытался представить, как бы поступил отец на моем месте. И полагаю, он бы не стал тебе ничего запрещать. Я не возражаю против твоего отъезда. Ты взрослая. Решай сама, как жить дальше.

— Спасибо, Рикон.

— Когда ты хочешь поехать?

— Как можно скорее. Завтра.

— Хорошо. Я попрошу Свенса подготовить для тебя экипаж.

— Нет, не беспокойся. Я поеду верхом на Тени. Так будет быстрее.

— Хочешь явиться во дворец верхом на скакуне, как дикарка?

— Ты же знаешь, Рикон, — фыркнула Ив. — Сколько я ни пыталась вести себя как леди, у меня ничего не получалось. К тому же отец и сам ездил верхом.

— Ладно, как пожелаешь. Я отправлю во дворец птицу, предупрежу Микаласа о твоем приезде. Сама ты наверняка бы об этом не подумала.

— Ты прав, не подумала, — Ив виновато взмахнула ресницами, но тут же улыбнулась, вскочила с кресла и крепко обняла брата за шею. — Спасибо, Рикон! Ты самый лучший брат на свете!

Рикон поморщился.

— Могла бы обойтись и без этих нежностей, — проворчал он. — Я, в конце концов, Великий лорд, а не щенок, чтобы меня тискать.

— Не будь таким ворчуном, Рикон. Я же знаю, тебе приятно.

— Ага, приятно как… как… — не найдя подходящего сравнения, Рикон отмахнулся. — Ладно, ступай. У меня полно дел. Счета сами себя не оплатят. И, Ив!

Ив остановилась у двери и оглянулась. Брат редко называл ее по имени, предпочитая глупые прозвища или в последнее время лаконичное «сестрица».

— Будь там осторожней, Ив, — попросил Рикон, и в его глазах сверкнула тревога.

Ив хотела спросить, что он имеет в виду, но быстро поняла. В воздухе так и висело не высказанное никем сомнение: действительно ли отец умер своей смертью или нет? Мало кто в сорок пять умирает от сердечного приступа.

— Ты знаешь, чем отец занимался в столице? — прошептала Ив. — Помимо обязанностей советника?

Рикон покачал головой.

— Нет. Поэтому и говорю: будь осторожней.

— Я постараюсь, — пообещала Ив.

— Ладно, иди, — кивнул Рикон. — И помни: ты всегда можешь сюда вернуться. Здесь и твой дом тоже.

Слова звучали на удивление искренне. Ив еще немного посмотрела на брата, подмечая, как он повзрослел за последние годы и как сильно стал походить на отца, а затем выскочила в коридор.

Сборы в дорогу не заняли много времени. Ив положила в дорожную сумку вещи из тайника: свой дневник, цепочку матери и Искру. Добавила к ним смену одежды и обуви, взяла мешочек монет. Все прочее решила купить в столице, благо за несколько лет у нее скопилось достаточно подаренных отцом денег, чтобы ни в чем не нуждаться и не просить у брата.

Когда Ив пришла проститься с Нелл, экономка пустила слезу, причитая о том, как же быстро девочка выросла, а потом добавила, что отец мог бы ей гордиться. Мастер Альбер одобрительно покивал, приговаривая, что вооружил Ив всеми необходимыми знаниями, и теперь она ничем не уступает придворной знати.

Утро встретило белым туманом. Он висел на ветвях, полз по траве, укрывал завесой холмы и поля. Весна вступала в свои права, деревья одевались в салатовую дымку листвы, но сырой воздух еще обдавал прохладой и пробирал до костей. Ив плотнее запахнула костюм для верховой езды и подняла воротник, не давая ледяной влаге проникать за шею. Пока она шла к конюшне, выпавшая роса успела намочить высокие сапожки из оленьей кожи и оставить капли на темных штанах.

В конюшне было тепло, пахло свежим сеном, кожей и лошадьми. Ив подошла к стойлу вороной и облокотилась на ограду. Тень высунула голову и с радостным сопением толкнула хозяйку в грудь носом. Ив запустила пальцы в шелковистую гриву. Кобыла была черна, точно ночь, быстра, словно ветер, и грациозна, как леди. Отец сам выбирал ее в конюшнях Равнинного края.

— Хочешь погонять вместе с ветром? — улыбнулась Ив, и Тень с нетерпением фыркнула в ответ.

Сбоку хлопнула дверь, и из подсобки с седлом в руках вышел Мико.

— Доброе утро, леди Ив, — поздоровался он. — Я ее сейчас оседлаю.

За последний год Мико сильно вытянулся и повзрослел. Из нескладного подростка он постепенно превращался в мужчину. Работа в конюшне сделала его плечи крепче, а руки грубее. О детских годах напоминали лишь веснушки на щеках, от которых его лицо казалось более юным и открытым, да короткие русые волосы, которые все так же падали ему на глаза. Ив была рада застать здесь старого друга.

— Привет, Мико, — откликнулась она. — С каких пор ты зовешь меня «леди Ив»?

Мико повесил седло на дверцу стойла и пожал плечами.

— Да уже несколько месяцев. Только прежде ты не замечала.

— В самом деле? — Ив нахмурилась. В последнее время она и вправду была немного рассеянна. — Не зови меня больше так. Ты мой друг, а не слуга.

На лице Мико мелькнула улыбка. Он ухватился руками за дверцу и перемахнул в стойло к вороной. Ив отошла, чтобы не мешать. Мико работал проворно и быстро, с ловкостью, отточенной годами. За несколько минут он справился с седлом и уздечкой и вывел Тень в проход, но поводья Ив не отдал.

— Я знаю, что ты уезжаешь в столицу, — сказал он. — И я подумал… в общем, позволь мне поехать с тобой!

— Что? — Ив на миг растерялась. — Прости, Мико, но мне не нужно сопровождение. Одна я поеду быстрее.

Она потянулась к поводьям, но Мико не пошевелился.

— Я не задержу тебя, — возразил он. — Как ни скачи, а до столицы два дня пути. К тому же в дороге может всякое случиться, и помощь не повредит.

— Да что со мной может случиться? Я уже не маленькая. Справлюсь сама.

— Знаю, что справишься. Ты всегда была смелой и… упрямой. Но разве ехать в компании не веселей? К тому же я могу позаботиться о Тени, что точно сбережет тебе время.

Ив задумалась.

— Что ж, может, и так… Но, Мико, я не смогу тебе заплатить и сомневаюсь, что брат заплатит тебе за работу, о которой он не просил.

— Да я же не ради денег! — возмутился он. — Ты сама сказала, что я твой друг, а не слуга! Вот и относись к моему предложению так же. И потом, не вечно же мне сидеть под опекой отца. Я хочу поискать себе место в столице.

— Ах, Мико… — вздохнула Ив, больше не находя причин для отказа. — Хорошо. Едем вместе.

Мико сверкнул широкой улыбкой и отдал поводья.

— Подожди, я сейчас! — прокричал он на бегу. — Только сумку возьму и выгоню лошадь отца!

По тому, как быстро он вернулся, Ив поняла — он все подготовил заранее и в любом случае отправился бы следом.

Они выехали со двора неторопливым шагом, давая лошадям размять ноги. Проезжая под старым каштаном у ворот, Ив с грустью осознала, что уже не спрячется в своем старом укрытии. Детство прошло, как и время, когда можно было беззаботно бегать по округе в поисках приключений.

Туман окутывал пеленой сады и поля. Мимо проплывали силуэты деревенских домов и бредущие на пастбища стада. На дороге из белой дымки возникали запряженные мулами телеги, на которых с мотыгами и лопатами ехали работники в поля. Тихие разговоры, стук копыт, скрип колес гулко отдавались в тумане и таяли за спиной.

К полудню погода начала улучшаться. Выглянуло солнце, прогоняя остатки тумана и пригревая. Ив ощутила нетерпение Тени и послала ее рысью. Копыта дробью застучали по твердой земле, в ушах засвистел ветер. От восторга по телу разлился жар. Ив пригнулась и крепко вцепилась в поводья. Мышцы с неохотой вспоминали позабытое напряжение. Старая кобыла Мико едва поспевала, и, насладившись быстрой ездой, Ив придержала Тень, позволяя себя догнать.

Вскоре дорога свернула на север, повела через сады и леса и влилась в Королевский тракт. Широкий и укатанный, местами укрепленный булыжником, он как стрела летел напрямик в Теоден. Ив задавала темп, переходя с шага на рысь и обратно, и Мико изо всех сил старался не отстать. Родные края остались позади, и грусть от расставания с ними сменилась радостным возбуждением от встречи со столицей.